Генетика
Преобладает всеобщее убеждение, что расшифровка и описание человеческого генома откроет перед нами неограниченные возможности: мы сможем проектировать новых, всё более совершённых людей. Однако задачи, стоящие перед инженерами или же композиторами будущих геномов, деятельность которых в одном из своих произведений я назвал «плодотворящей работой», будут не только необычайно сложными с научно-технической стороны, но также должны оцениваться согласно этическим нормам и иметь ограничения.
Каждый хотел бы, чтобы у него был красивый и умный ребёнок. В то же время никто не хочет иметь в качестве ребёнка умную и красивую цифровую машину, даже если бы она была в сто раз сообразительнее и сильнее, чем ребёнок. А программа автоэволюции – это скользкий склон без преград, ведущий в бездну нонсенсов. На первом этапе программа скромна: она направлена на удаление генов, уменьшающих жизнеспособность, вызывающих уродства и наследственные пороки и т. п. Но начатые таким образом улучшения невозможно будет остановить, ибо и самые здоровые болеют, а самые мудрые могут впасть в старческий маразм. Ценой за исправление и этих недостатков будет постепенный отход от естественного строения организма, закреплённого эволюционно. Здесь в автоэволюционной деятельности возникает парадокс лысого. После удаления одного волоса не появляется лысина и нельзя сказать, сколько волос следует вырвать, чтобы она образовалась. Замена одного гена на другой не превратит ребёнка в существо иного вида, но нельзя указать момент, когда появится новый вид. Если рассматривать функции организма в отдельности, то улучшение каждой покажется желательным: кровь, питающая ткани лучше натуральной, нервы, не подлежащие гибели, более прочные кости, глаза, которым не грозит слепота, не выпадающие зубы, не глохнущие уши и тысячи других черт телесной безотказности, вне всякого сомнения, стоит иметь.
Но одни усовершенствования повлекут за собой и другие. Усиленные мышцы требуют более сильных костей, а быстрее работающий мозг – более глубокой памяти; если на следующем этапе улучшения потребуется, то увеличится объём черепа и его форма, и наступит время, когда придётся сам белковый строительный материал заменить более универсальным, а тогда способности организма будут расти скачкообразно. Небелковый организм не боится высоких температур, излучения, космических перегрузок; бескровному организму, в котором окисление происходит просто благодаря обмену электронов без примитивного посредничества кровообращения, гораздо сложнее нанести опасное повреждение или его убить. Путём таких преобразований человечество выйдет за пределы ограничений, наложенных на неё планетой-прародительницей.
Эти поэтапные шаги ведут, в конце концов, к существу чужеродному, возможно, более гармоничному, значительно более устойчивому к трудностям и повреждениям по сравнению с человеком, к существу намного более всесторонне развитому, разумному, способному, прочному, даже достигшему бессмертия благодаря простой замене использованных органов, к существу, которое справится с любым окружением и с любой смертельной для нас ситуацией, которое не будет бояться рака, голода, увечья, старческого маразма, потому что вовсе не будет стариться, и будет это существо действительно усовершенствованным благодаря корректирующим технологиям, приложенным ко всей наследственности и ко всему организму – с тем лишь одним предостережением, что это существо будет точно так же похоже на человека, как цифровая машина или трактор.
Если такого момента нет, нет такой чётко выраженной границы, то для чего же, собственно говоря, этот сизифов труд, растянутый на множество поколений? Если данное поколение само не изменяется, но вводит изменения в потомство, не проще ли и лучше сразу усыновить цифровую машину или целый вычислительный центр? Ведь распределение оптимализации на следующие друг за другом поколения – это обычная маскировка, осуществление видового самоубийства по частям, поэтому почему, собственно говоря, самоуничтожение по частям должно быть чем-то лучшим, чем немедленное? Только тот, кто соглашается с усыновлением вычислительного центра на ногах (или же на ракетной подушке), может без боязни и без оговорок начать препарирование собственного потомства, решая задачи усовершенствования правнуков.
Кто даёт согласие на автоэволюцию, тот соглашается на ликвидацию собственного вида и передачу наследия цивилизации существам, в любом случае, чуждым нам. Поскольку мы несовершенны, смертны, ограничены в мыслях и во времени, поэтому пусть же приверженцы совершенства избавятся от беспокойства, одним разом усыновляя совокупность мыслящей технологии планеты. Потому что для чего нас заменять отдельными системными единицами, ведь гораздо лучшей заменой будет планетарный кристаллический мозг, наш потомок, наследник и преемник!
