Между Венерой и Марсом
Сегодня мне хочется обратиться к теме, о которой я ещё мало говорил: к климату. Бурение гренландских льдов, получение проб льда с разных глубин и изучение содержания урана в пузырьках воздуха, которые там находятся, позволяют проследить ход климатических изменений, по меньшей мере, в течение нескольких десятков тысяч лет. Оказывается – это материал чисто эмпирический, здесь нет места никаким выдумкам! – что изменения были быстрые, в течение десятилетия могли произойти серьёзные климатические пертурбации в сторону плюса или минуса, и мы не знаем, почему было так. Говоря же об изменениях, перенесёмся на время в межпланетное пространство.
Уже можно говорить о начавшейся эпохе исследований в области сравнительной планетологии. Открыто около тридцати планетарных систем вокруг относительно близких звёзд нашей Галактики, то есть Млечного Пути. Прохождение планеты перед диском звезды, которая для нас является точкой, дающей спектроскопическую картину, незначительно влияет на изменение яркости этой звезды. Планеты размеров Венеры или Земли этим методом не обнаруживаются, вероятно до сих пор открыли только те планеты, которые можно сравнить с такими гигантами нашей Солнечной системы, как Юпитер или Нептун: речь идёт об огромных газовых шарах, масса которых составляет от двенадцати до семнадцати масс Юпитера, вращающихся довольно близко от центральной звезды.
Какой-то миллиард лет назад в Солнечной системе была триада планет со схожими условиями. Как Марс, так и Земля и Венера были покрыты океанами, происхождение которых, как сегодня считается, следует, прежде всего, связывать с гигантскими обломками льда, падающими из Космоса. Однако около восьмисот миллионов лет назад мощные сейсмические взрывы лавы и магмы разорвали кору Венеры и спровоцировали в страшно короткий срок – едва ли пару миллионов лет – полное испарение этих океанов. Вода попала в высокие слои атмосферы и там под влиянием солнечного излучения разложилась. Водород улетучился, кислород соединился, а поскольку сейсмическим извержениям сопутствует выброс огромного количества различных сульфидов, возникли серные аэрозоли, а затем тучи, поливающие планету серной кислотой, – и так возникло пекло Венеры. Температура на её поверхности достигает 480 градусов по Цельсию, некоторые минералы немного тлеют, а давление в девяносто раз больше, чем на Земле. Следовательно, климат там преобладает в наивысшей степени неблагоприятный, о заселении и колонизации Венеры никто уже даже не вспоминает.
Самую большую работу по изучению Венеры проделал американский зонд «Magellan», который осуществил радарную инспекцию этой планеты, предоставляя нам очень красивые и страшные картины, которые я видел в «Scientific American». Там видны кратеры, появившиеся в результате падения метеоритов: достаточно произвольно разбросанные по поверхности в относительно небольшом количестве, и иначе, чем на нашей Луне, где их огромное число.
Зато на Марсе вместо жара дело дошло до мумификации. Есть ещё немного смеси замёрзшей воды и углекислого газа в полярных шапках, есть ужасные вихри при неслыханно разреженной атмосфере, некоторые утверждают, что видимые на поверхности высохшие русла наверняка были реками, однако, поскольку подобные русла заметили на Венере, а там никаких рек не могло быть, допускается, что речь идёт, скорее, о руслах, по которым текла лава. Однако всё это предположения, речь не идёт об уверенности, подобной гвоздю, вбитому молотком в стол.
* * *
На Венеру сегодня никто не собирается, зато на Марс – наоборот. В последнем номере «National Geographic» очень красочно описаны страшные и очень реальные опасности, ожидающие человека во время долгого космического полёта. Во-первых, невесомость ведёт к остеопорозу, во-вторых, космическое излучение очень сложно экранировать, в-третьих, в относительно маленьких коллективах людей, запертых надолго как в тюрьме – именно с такой ситуацией мы будем иметь дело на космическом корабле, – возникают порой фатальные ссоры. Эпилог этого эссе такой: как следствие первые шаги человека на Марсе приведут к перелому ноги, а захотят ли кости в таких условиях вообще срастаться – неизвестно…
Это не значит, что эти проекты не будут реализованы. Когда-то я читал замечательную книгу Фрэнсиса Смита под названием «Шестой лагерь» и посвящённую покорению Эвереста. Там говорилось, что без кислородного аппарата вообще нельзя взойти на этот пик, а потом оказалось, что можно, восходили не только мужчины, но и женщины, а на Южном перевале образовалась большая свалка. Некоторые препятствия имеют также психологический характер, но есть такие люди, которые, несмотря ни на что, рискуют, хотя могут предвидеть вредные и неприятные последствия своего решения. Одна из американских астронавток, которая уже два раза была на орбите, заявила, что готова в любую минуту принять участие в экспедиции на Марс, если бы только она стала возможной. И не подлежит сомнению, что, в конце концов, кто-нибудь туда полетит. Впрочем, лично я не думаю, чтобы от этого было много пользы…
* * *
Зато на Земле не такая горячая и отравляющая атмосфера, как на Венере, и не так сухо, холодно и скверно, как на Марсе. Благодаря этому мы как-то и существуем. Судьба этой несвятой троицы показывает, как не очень огромные в астрономическом масштабе различия в установке стрелок эволюции планет могут привести к крайне противоположным результатам: с одной стороны – пекло, с другой – замороженная мумия, а посередине мы, с нашим климатом, который, к счастью, подвергается изменениям менее стремительным, хотя парниковый эффект вовсе не является, как утверждают некоторые, выдумкой прессы.
Европа была бы не прочь, чтобы постепенно уменьшалось количество выбросов продуктов сгорания в атмосферу, в то время как американцы продолжают упорствовать, поскольку довольно уверенно отрицают такую необходимость, и новая администрация намерена поддерживать эту позицию. Впрочем, у Америки тоже есть энергетические проблемы: сказывается недостаток электроэнергии, особенно в Калифорнии, и как это случается в рыночной системе, ответной реакцией становится рост цен. Одновременно OPEC объявила о снижении объёма добычи нефти. На самом деле есть большие её залежи, например под шельфом Каспийского моря, однако крупные межнациональные корпорации, как British Petroleum или французский Elf, у которых, впрочем, дела идут не очень хорошо, особо не спешат начинать её добычу. Потому что сначала надо вложить многие миллиарды. Не разрешены также споры вокруг прокладки нефтепроводов, и – этот вопрос наиболее деликатный – это не есть так, что старое правило «большой оборот, малая прибыль» имеет у сегодняшнего капитализма первенство. Может быть, удержание высоких цен на нефть даёт большую прибыль и проще убеждать OPEC, чтобы она, в случае необходимости, увеличивала добычу.
Наверное, надо найти какие-то новые источники энергии, которые были бы достойны XXI века. У нас был век пара, век электричества – а этот будет какой? «Век ветроэнергетики» – это звучит несерьёзно, количество получаемой таким образом энергии в мировом масштабе ничтожно.
* * *
Полёт на Марс, хотя и не очень-то кому-либо нужен, наверняка осуществится, если только будут преодолены технологические барьеры. И это касается других областей деятельности человека. В области биотехнологии мы находимся в самом начале пути, о дальнейших разветвлениях которого мы не знаем. Сейчас удалось привить обезьяне ген зелёной медузы, однако ранее было более двухсот неудачных попыток, и такая обезьяна не захотела светиться, только немного светились её ногти. Это не особенно воодушевляет.
В гимназические годы я очень много читал про эпоху между бумажными аэростатами Монгольфье и первыми полётами братьев Райт. Число разбитых механизмов было огромно, хотя жертв относительно немного и не было тех страшных последствий, к которым может привести развитие биотехнологии. Потому что неудачный полёт может закончиться вывихом шеи, но вывихнутая шея не наследуется в последующих поколениях! Зато модифицированный или чужеродный ген не вытянуть щипчиками. Однако уже понятно, что этот возникающий на наших глазах биотехнологический экипаж ничто не удержит, ибо технология – это независимая переменная цивилизации и если она выйдет на новый путь развития, всегда найдутся исследователи, которые пойдут по нему далее. А корпорации, которые заинтересовались этой областью, очень могущественны, и биотехнологические исследования получили поддержку столь значительного капитала, что об установке преград нет и речи.
Это не значит, что опасностей нет. И касаются они не только манипуляций с генами человека и клонирования эмбрионов, о котором сегодня больше всего говорят в связи с решениями британского парламента. Например, эксперименты над геномом вируса оспы привели к появлению таких его разновидностей, от которых ни одна прививка не поможет. Пока они закрыты в какой-то лаборатории, и мы надеемся, что там и останутся. Однако вирусоносные боеголовки – это не только утопия; хуже того: не надо никаких боеголовок, достаточно портфеля с несколькими пробирками, содержимое которых окажется, например, в водопроводной системе. Итак, у нас есть новые молотки, однако есть и рука, которая может их взять: это чёртова человеческая природа, которая obscura et mala est.
