79
Теперь в генераторной горит свет. Под резким неоновым сиянием комната выглядит по-другому – стерильной, а гудящее оборудование просто безликое, а не зловещее. Айзек пробирается между оборудованием впереди Элин.
– Она набросилась на Уилла в дальнем конце комнаты, верно?
– Да. Мы как раз были там.
Еще несколько метров, и Элин видит кровь. Кровь Уилла. Она с содроганием подходит ближе.
На плитах пола тянутся красные полосы в том месте, где поднимали Уилла. Слабые кровавые отпечатки ног постепенно бледнеют и исчезают.
Элин заставляет себя дышать глубже.
– Если что-то упало, то оно обязательно должно быть где-то здесь.
Она обшаривает глазами пол в щелях между громоздкой аппаратурой.
– Что-нибудь видишь?
Айзек подходит ближе к ней:
– Пока ничего.
Элин разочарованно кусает губы. Никакого намека на тот звук, который она слышала – тихий хлопок и шорох, как будто что-то скользит по полу.
Разве что от удара этот предмет откатился дальше, чем она подумала. Ведь пол гладкий и скользкий… Элин опускается на колени.
Она наклоняет голову вбок, так что ожерелье болтается у подбородка, и смотрит под ближайшим механизмом. Достаточно ли большая там щель, чтобы что-нибудь закатилось?
Да… Она поворачивает голову в другую сторону. И тут замечает белый уголок, едва заметно торчащий из-под металлического корпуса генератора.
Она хватает предмет за край, пытаясь вытащить. Ничего не получается.
Сменив тактику, она зажимает уголок между указательным и большим пальцами и дергает. На этот раз все получается. В ее руке – плотно набитый конверт.
– Нашла что-нибудь?
Элин встает:
– Конверт.
Дрожащими руками она открывает конверт и вытаскивает толстую пачку листов формата А4, сложенных пополам.
Рассматривая первый лист, она резко охает. Элин узнает слова и шрифт.
Клиника Готтердорфа.
– Это истории болезни. Такие же, как на флешке Лоры.
Но есть и одно значительное различие – эти записи без купюр. Элин просматривает страницу, начиная с имени наверху: Анна Массен.
Массен – это же фамилия Марго? Элин замечает под фамилией номер: 87534. У нее перехватывает дыхание. Это не может быть совпадением.
Но дальше она ничего не может прочитать – все на немецком, да еще медицинские термины.
Она переходит к следующей странице.
– Тут еще что-то есть, – бормочет она и замирает.
На пол падают черно-белые фотографии. Элин наклоняется и собирает их. Первая фотография ее потрясает. На хирургических столах рядком лежат пять женщин. На их ноги наброшена ткань – небрежно, как будто это сделали поспешно, ради фотографа.
Значит, камера запечатлела операцию.
Если это можно так назвать, думает Элин, и к ее горлу подступает рвота.
Женщины изувечены, их животы вскрыты, кожа раздвинута каким-то металлическим инструментом, обнажая внутренние органы.
Элин смотрит на их головы. Похоже, часть черепа удалена, хорошо видно мозговое вещество.
Ее собственный мозг буквально вопит: не смотри! Не смотри!
Но придется. Переводя взгляд на трех людей в хирургических халатах, стоящих рядом, она невольно вздрагивает. На всех троих маски. Маски закрывают лица, но совершенно очевидно, что это мужчины. Фигуры, рост, позы с широко расставленными ногами.
Маски идентичны тем гротескным резиновым маскам, которые были на Адель и Лоре.
Такую же маску носил убийца.
На Элин накатывает новая волна отвращения. Врачи могли надеть такую маску по единственной причине – чтобы скрыть лица. Они не хотят, чтобы их узнали, потому что делают что-то отвратительное. Выглядит это безусловно отвратительно. Явно не лечебная процедура, больше похоже на место преступления. Нечто бесчеловечное. Варварское.
Ее пальцы сжимаются на фотографии, Элин снова заставляет себя ее рассмотреть, впитывая новые подробности.
Она охает – рука ближайшей к камере женщины упала со стола. У нее удалено несколько пальцев.
И что-то виднеется на запястье. Это определенно браслет, хотя и трудно сказать, из чего он сделан, ведь фотография черно-белая. Но он похож на медные браслеты, найденные в ящиках.
– Вот в чем дело, – говорит Элин, еще не до конца переварив новую информацию. – Вот из-за чего все это.
Лицо Айзека искажается от отвращения.
– И чем они занимаются?
– Не знаю, – мрачно отвечает она. – Но явно чем-то незаконным.
Передав фотографию Айзеку, Элин переходит к следующей. На ней виднеются клочок лохматой травы и могила, недавно засыпанная землей, без надгробия или какого-либо опознавательного знака. Перейдя к следующему снимку, Элин накрывает рот ладонью. Хотя фотография не насколько красноречивая, она вызывает не меньший ужас. На операционном столе лежит женщина, к ее груди привязаны два мешка с песком. Под их весом ее грудь запала. Глаза женщины закрыты.
Трудно сказать, жива она или нет. Элин в этом сомневается – вряд ли в таком состоянии можно дышать. Под весом мешка с песком легкие не смогут раскрыться. А за женщиной снова стоят трое мужчин в масках.
Их уверенные позы и маски… вызывают леденящий ужас.
Трясущимися пальцами она берет следующую фотографию. На ней две женщины, снова на операционных столах. Они накрыты простынями, но на их шеях длинные надрезы. Элин содрогается, рассмотрев детали.
Она тут же улавливает связь – мешок с песком, надрез на шее. Именно так убили Адель и Лору.
Ее теория оказалась верной – метод убийства, почерк убийцы… Убийца пытался что-то сказать.
Вот это.
Марго повторила то, что происходит на этих снимках. Вплоть до мельчайших подробностей, начиная от метода умерщвления и до масок с браслетами…
Повернувшись к Айзеку, Элин уже собирается что-то сказать, но тут замечает, что он по-прежнему пристально разглядывает первую фотографию.
– Что там?
– Посмотри вот на это. На задней стороне какая-то надпись.
Айзек передает ей фотографию.
Он прав – там что-то написано карандашом, старомодным круглым почерком, который уже не встретишь в наши дни. «Санаторий дю Плюмаши, 1927».
– Это снимали здесь, в отеле. Все это… – у нее пересыхает во рту, – происходило здесь.
Эта мысль ошеломляет. Элин снова просматривает фотографии, пока не находит снимок могилы. Поднеся ее ближе к лицу, она изучает фон. Снега на земле нет, но она узнает массив елей, поднимающийся на заднем плане, и фрагмент высокого пика над ними.
– Это снимали рядом с санаторием. Женщины похоронены где-то здесь.
– Похоже на то. В безымянных могилах.
Элин находит первую фотографию и переворачивает ее, теперь всматриваясь ниже.
Под названием санатория – пять номеров, один под другим. В каждом номере пять цифр. Ее мозг тут же связывает все воедино.
Пять женщин. Пять номеров.
Она проводит пальцем по верхнему номеру: 87534. И в голове вспыхивает узнавание. Тот же номер был написан в истории болезни на флешке Лоры и на одном из браслетов у тела Адель… Полное совпадение.
Одна из женщин – родственница Марго.
Элин перехватывает взгляд Айзека.
– Номер совпадает с историей болезни. Цифры на обороте фотографии – номера пациентов.
– То есть номера на браслетах соответствуют номеру пациента?
– Да. И судя по этому снимку, я совершенно уверена, что одна из женщин – родственница Марго.
– Но файлы относятся к немецкой психиатрической клинике. Каким образом женщины оказались здесь?
– Не знаю. Нужно найти того, кто переведет эти записи, но могу предположить, что женщин перевели сюда не ради лечения от психических заболеваний.
Чем дольше она смотрит на фотографии, тем более зловещими они кажутся.
Ее беспокоят несколько деталей – как стоят мужчины в масках позади женщин. Они выстроились в ряд, а в позах читается физическое превосходство – хирурги в масках доминируют над беззащитными лежащими женщинами.
Несут угрозу.
А еще могила без надгробия, и вряд ли над ней совершали похоронные обряды. Тайное захоронение?
Элин откидывает волосы назад.
– Вот из-за чего все это было, Айзек. Месть. Марго каким-то образом раздобыла эти документы и фотографии и решила расплатиться.
Выражение лица Айзека меняется, черты напрягаются.
– Если ты права, – указывает он на фигуры в масках, – и она действует согласно фотографиям, то здесь пять человек, Элин. – Он поднимает снимок. – Включая Даниэля, до сегодняшнего дня она убила троих, а значит…
– Осталось еще двое, – завершает фразу Элин.
– Но одного я не понимаю, – начинает Айзек после паузы. – Почему она выбрала их? Адель и Лору… Даниэля. То, что показано на этих фотографиях, случилось много лет назад. Это ужасно, но для того, чтобы выбрать их в качестве мишени, с ней должно было что-то произойти совсем недавно.
– Согласна, но пока мы не узнаем больше, не поймем.
– И что дальше? – Айзек переводит взгляд на зажатый в ее руках конверт. – Мы получили эту информацию, но она не поможет узнать, где Марго и что она задумала.
– Ты прав, – соглашается она и тут замечает кое-что на самом краю конверта. Маленькое темное пятнышко.
Лак для ногтей, как у Марго.
В подсознании немедленно всплывает образ – крошки лака на столе. Марго протягивает руку, чтобы их смахнуть, и задевает сумку, ее содержимое рассыпается по полу.
И ускользающая до сих пор мысль наконец-то обретает форму. Теперь она сознательно может ухватиться за ту подсказку, что подсознательно она давно уже поняла.
В животе зарождаются иголки страха.
– Нужно найти Каронов. Кажется, я знаю, где искать Марго, Айзек. Она все время была в отеле.
