Глава 23
— Так, — Людмила решительно открыла дверь в его кабинет. — Вы можете меня потом уволить, но я все равно скажу: так поступать с людьми нельзя!
— О чем вы, Людмила? — посмотрел он исподлобья.
Людмила на мгновение осеклась от его холодного «вы». Ее заступничество может выйти ей боком, но отступать уже поздно.
— Я об Ольге Валерьевне.
В глазах Завьялова промелькнула какая-то неуемная волна.
— А что с ней такое?
— Хочет увольняться.
Людмила своим «наметанным взглядом» сразу усекла, как при этих словах вскинулся ее руководитель. «Как раненый бизон, вот как».
— Почему?
— Из-за вас.
— Из-за меня? — Он был явно удивлен.
— Она там стоит у себя в кабинете, плачет. Говорит, что вам не место в одной компании. — Людмила, видя по его изменившемуся лицу, что она на верном пути, продолжила дальше закручивать обороты, абсолютно уверенная в успехе своего мероприятия: — Уважение к себе — прежде всего. Так сказала она.
Ее слова ударили точно в цель, выцарапали под кожей тупым ножом болезненные узоры.
— Пусть зайдет сейчас ко мне, — отрывисто произнес Завьялов.
— Она уехала только что.
— Что? Домой уже? Не рано? — Темные глаза сузились.
— Нет, к инвестору.
— Хорошо, я все понял. Спасибо за информацию, — сухо бросил он.
Люда еще потопталась немного на месте, не понимая: «Где-то промахнулась? Почему, зацепив его практически уже на крючок, позволила соскользнуть? Но ей, конечно, с такими, как Завьялов, сложно тягаться в игре в покер. Такие, как он, все равно переиграют, даже если у нее и будет самая сильная комбинация — флеш-рояль». И, развернувшись на каблуках, посчитала уместным просто уйти.
Игорь.
Она плакала. Из-за меня. Так гадко и противно из-за своего скотского поведения! Обидел девочку. Как так мог поступить с ней?
Никогда себе не прощу, если она сейчас…
От этой мысли судорога пронзает мое тело. Доигрался в мальчики-девочки. Хорош, нечего сказать. Совсем навык потерял, как за женщинами ухаживать, как их добиваться, вот и довел ситуацию до критической отметки.
Да что там говорить? Мне и добиваться-то толком никого никогда не приходилось. Девчонки всегда сами вешались мне на шею, еще со школы. Я привык, что любая женщина для меня доступна.
Я думаю о том, что Ольга — это женщина, перевернувшая вдруг так неожиданно мой устоявшийся мир. Маленькая женщина, вскружившая мне голову. Я был совершенно оглушен своим чувством к ней. При каждой встрече с ней я чувствовал, что между нами происходит что-то особенное. Вернее, со мной происходит что-то особенное. Мне кажется, что она вообще даже смотреть не хочет в мою сторону. Из-за Инессы, возможно, а может, и из-за Кирилла своего…
А может, и из-за моего к ней отношения. В последнее время я взял за моду каждый день проводить совещания, на которые обязательно приглашал ее. Она по обычаю всегда хотела сесть подальше от меня, но я не позволял ей это сделать. Было неуемное желание ощущать ее рядом с собой, пусть даже на короткий промежуток времени. Я наблюдал за ней со стороны. Я сидел и любовался каждым ее движением.
От этих мыслей чувствую сейчас себя полным идиотом. Веду себя, как мальчишка с юношескими прыщами, не познавший женщины. Что такое происходит со мной?
Вот и сегодня: она стояла со своей презентацией, такая дразнящая, такая желанная в своей взволнованности, а я сидел и мысленно раздевал ее глазами: сначала быстро, одним резким движением снял с нее пиджак, потом не спеша развязал белый атлас банта на блузке и стал медленно расстегивать маленькие перламутровые пуговички, которые не хотели слушаться под моими нетерпеливыми пальцами. Наконец добрался до шелка ее кожи и ощутил ее тепло под своими руками…
Мое тело реагирует на эти мысли сжатием внутренних мышц.
Вот я осел! Из-за своего градуса наваждения даже слова одобряющего не сказал ей за быстро и качественно сделанную работу, зато с утра сегодня пригрозил уволить. Вот она и сама уже готова уволиться, не дожидаясь, пока ее выпрут с позором. Какой же я дурак, в самом деле. Чувствую себя мерзко…
Как я виноват перед тобой, девочка моя.
Снова ее образ появляется перед моим мысленным взором, такой желанный, такой нежный, такой упоительный.
И вот я, человек, находящийся в постоянном цейтноте, сижу сейчас, как идиот, иначе не скажешь, и думаю о ней, не в силах заниматься никакими делами. Ольга никак не выходит из моей бредовой головы. Мое тело отлично знает, чего оно жаждет, мой рассудок каждый раз делает отчаянные попытки переубедить его, но каждый раз проигрывает эту битву. Каждый раз здравый смысл отрицает мольбу моего тела, нашептывая мне: «Это тебе не нужно, Завьялов». Но я все-таки решил задавить свой здравый разум, слушать его больше я не собираюсь, во всяком случае сейчас. Змий-искуситель, нашептывающий в другое ухо, оказался на этот раз сильнее. Похоже, я хочу ее больше, чем кто-то может представить, чем я сам могу представить.
О, нет, я отлично представляю — неутоленное желание отдается в районе паха сильным напряжением.
Я понимаю, что должен сейчас предпринять что-то героическое. Но что? Я не сильно уверен, что она с радостью воспримет мои шаги навстречу после того, как я так по-скотски повел себя с ней.
Думаю опять о том, что, получается, женщин-то добиваться я и не умею. Вот оно как. Даже и не знал об этом. Мне хотелось стопроцентного попадания в цель. Я думаю о том, что я, видимо, совсем сбрендил, потому что хочу завести роман («Служебный роман…» — ядовито шепнул мне кто-то в моей голове тембром Басилашвили) с женщиной, которая является подругой жены. Хотя после ресторана они вроде больше не подруги. Инесса больше не упоминает о ней, хотя раньше частенько можно было услышать от нее имя Ольги и вопрос: «Как там она, справляется?»
Меня всего обдало жарким трепетом от одного только воспоминания о ресторане, от воспоминаний о ее гибком теле под моими руками — с этого танца все и началось, с этого ресторана, черт его побери. Я как ополоумел с тех пор. Думаю о ней постоянно. Мне так хотелось бы, чтобы она влюбилась в меня по уши. Да, именно так. Какая глупость.
Я сказал сам себе, что, в конце концов, все зависит от точки зрения. И что, в сущности, нет ничего дурного в том, что я, женатый мужчина, до одури взволнован другой женщиной. Я решил засунуть куда подальше обещание, опрометчиво данное мною десять лет назад. Обещание, которое мешало мне свободно жить. Но я всегда держу данные однажды обещания. И это хорошо знал тот, кто это обещание с меня взял. Но вот сейчас, похоже, настал тот переломный момент, когда я решил забыть про данное мною обязательство, как будто и не было его.
С этими мыслями я с безрассудным оптимизмом взял телефон и позвонил своему давнишнему приятелю, который был не женат (все никак угомониться не мог) и считался большим ловеласом. С мыслью «так-с, он должен подсказать» произношу в трубку:
— Приветствую… Одному моему приятелю надо девушку одну покорить. Причем он обидел ее сильно. Что посоветуешь? Чтоб только стопроцентно сработало… Ну нет же, не мне надо… Рестораны — это банально все… Что? Воздушный шар? Староват я как-то для воздушного шара… Да нет же, говорю, не мне надо… Ровесник потому что мой, мой возраст. Поэтому так и сказал… Лыжи в Австрии тоже отпадают… Чья коллекция? Арсения?.. В единичном экземпляре, говоришь? А не банально это?.. А, поверить тебе на слово?.. Ни одна устоять не может? Блеск с ума всех сводит?.. Проверено тобой! И не на одной!.. Хорошо. Это может быть интересно тогда. Спасибо за наводку. Позвоню ему… Да, увидимся, — и сбросил вызов.
В конце концов, надо как-то извиниться перед главным бухгалтером за свое поведение и похвалить ее за прекрасно проделанную работу.
И тут я как-то облегченно вздохнул, и боль отпустила меня.
Чтобы отвлечься, я вызвал своего сисадмина Вадима Пономорева, чтобы узнать, как обстоят дела с системой слежения за компьютерами. Он сообщил, что уже почти все установил и надеется, что «крот» скоро попадет в приготовленную для него ловушку. Молодец пацанчик.
