6
Будильник в телефоне тренькнул в пять утра. Хотя я и просыпаюсь сама, иногда даже раньше этого времени, все равно себя все время контролирую, чтобы лишние часы не переспать. У меня удивительный организм — ему много сна только вредит. Проснувшись позже положенного, я на весь день делаюсь вялой и больной.
Вспомнив о своем литературном эксперименте, намеченном на это утро, я спустилась вниз, стать мужем Анны. Ну в смысле, не совсем ее мужем, а скорее его хладным трупом. Хотя, почему именно хладным? Кто же позволит беспризорному трупу коченеть в столовой, где гости отеля наслаждаются утренним кофе? Теплый, как свежеиспеченная булочка, лучше конечно с корицей (что я несу, какой еще труп с корицей?) покойничек нужен был мне для романа.
Решив не соваться в ледяной душ (горячей-то воды в отеле совершенно точно не будет до вечера), я обошлась местными гигиеническими процедурами, ибо смерть от обморожения вообще в мои планы не входила, и ушла в столовую выстраивать декорации криминальной сцены.
Я как подумала? Мол, упаду в естественной позе, набрав полный рот кетчупа, а уже на полу выплюну его и сфотографирую себя телефоном на селфипалке — как это будет со стороны выглядеть. Сфотографирую, а потом стану описывать «умирание от яда» с натуры.
В этом деле главное что? Главное, чтобы мне не пришло в голову писать роман о ком-то, нечаянно сорвавшемся со скалы или там попавшем под поезд. В этих случаях без каскадера точно не обойтись. И кто знает, где его, каскадера этого, вообще берут. Сама? Ну нет! Сама я срываться со скалы категорически отказываюсь, впрочем, как и биться головой о поезд. И почему-то я абсолютно уверена, что не найду в ближайшем окружении кого-то, кто будет способен пожертвовать собой ради русской литературы. Так сложность исполнения и любовь к натурализму описаний оказали непосредственное влияние на мое творчество — преступления в моих книгах будут исключительно легкими в исполнении и практически бескровными. Море кровипосле эксперимента надо убирать, а оно мне надо? Конечно же нет!
Первое разочарование ожидало меня в холодильнике. К моему ужасу, необходимые мне полстакана будущей крови были расфасованы в крошечные пятиграммовые порционные упаковочки. Черт! Я-то надеялась, отыскать там бутылку с кетчупом!
Занятие мне предстояло не для слабонервных. Упаковки предназначались для того, чтобы гости отеля макали в них колбасу — кетчуп и не собирался из них выливаться. К счастью, я догадалась приспособить ложку и дело пошло быстрее. Количество вскрытых упаковок увеличивалось крайне медленно, впрочем, как и масса в стакане. И вот, примерно минут через сорок я получила вожделенную кровь старого мужа. Звучит как строка какой-нибудь вампирской саги, ей-богу!
Я поудобнее села за стол, набрала полный рот кетчупа, картинно схватила себя за шею двумя руками, изобразила, что не могу дышать, обмякла на стуле, и осторожно, стараясь не повредить креативного автора, завалилась налево, на пол.
Грохнулась я вместе со стулом и телефоном в руке. Ужасно больно! В полете я неожиданно выплюнула набранный в рот кетчуп, но того, что осталось на губах, вполне должно было хватить.
Сейчас вот бок перестанет болеть от падения, я наконец сфотографирую свое «мертвое тело» и смогу уже пойти умываться…
— А-а-а-а! Help! Help! A dead body in a hotel! A-a-a-a!
Нет, ну что ты будешь делать, а? Есть же такие люди, которые могут испортить вообще все, что угодно. Ну, дурак… Это опять не к месту проснувшийся Иштван оказался в ненужное время в ненужном месте. Что за странная суперспособность? Его как специально подкидывает из теплой постели в тот момент, когда я готовлю преступление. Будто нарочно будильник заводит!
И нет бы он после пробуждения шатался у себя в номере — чего его все в пижаме-то к людям тянет? Эксбиционист проклятый!
Поняв, что я уже никак не смогу завершить задуманное, я как сумела успокоила портье:
— Тише, тише! Иштван, все в порядке, видишь — я жива и здорова! Да не ори ты, горе мое, итс окей!
Но было уже поздно. В столовую, практически в неглиже, одновременно ввалились тяжело дышавший африканец Патрик и муж Анны.
Ну, начинается… Если до их появления я еще была настроена вновь рассказать Иштвану о моем творческом подходе к созданию литературных произведений, то при виде моего личного покойника Владимира в трусах и с какой-то палкой в руках, всякое желание объясняться у меня пропало.
— Олл райт, джентльмены. Со мной все в порядке.
Представив, как это выглядит со стороны: я на полу в «крови», а на столе гора пустых упаковок от соуса, я развела руками и добавила:
— Диета. Доктор прописал пить кетчуп по утрам, не менее двух стаканов.
— What doctor? — недоверчиво уточнил Патрик.
Видимо и правда было непросто поверить, что какой-то доктор велел мне вставать в четыре утра и жрать сто упаковок кетчупа разом. Хотя, если вспомнить, чем люди в белых халатах в разные времена только ни лечили граждан — можно было бы так и не удивляться.
Владимир достаточно быстро отошел от шока, пожал плечами, поставил палку, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся зонтиком, и вышел из столовой.
Что он, интересно, хотел сделать этим предметом? Выколоть нападавшему глаз? Им же даже как следует стукнуть не получится — уж слишком он легкий.
Патрик все-таки переспросил:
— Are you okay?
— Да окей, окей. Только иди уже, ради Бога, отсюда. Ложись спать.
Галантный Патрик решил помочь мне подняться и предложил свою руку. Не сердце, и на том спасибо.
— Ноу, ноу! Не стоит.
А потому что я знала, чем это все закончится. От силы семидесятикилограмовый юноша протянет руку моим ста пятидесяти кэ-гэ и через секунду, по законам физики, мы будем барахтаться вместе на полу.
А это уже сцена не из классического детектива, а из неприличного фильма для взрослых, про тех самых немецких сантехников. Ой нет, такое не для меня — я все-таки приличная женщина. Только немножко в кетчупе.
Мне удалось навязчиво вежливого Патрика отправить досыпать в его номер, после чего я перекатилась по полу колбаской и, встав для начала на четвереньки, приняла наконец вертикальное положение.
Какой дурак, интересно, придумал вешать в отеле такое количество зеркал? Сцена «Толстый писатель встает с колен» и без них выглядела абсолютно антиспортивно.
Я вернулась в номер и все-таки наказала творческую личность в себе ледяным душем. Ну а что, не могла же я в таком виде до вечера ждать возвращения благ цивилизации, а именно горячей воды? Засохший кетчуп на мне окружающие люди явно бы не оценили.
Ладно, раз убийство у меня сегодня не получилось (эта фраза явно из дневника какого-то веселого маньяка-оптимиста), пойду что ли напишу какую-нибудь любовную сцену, что-то вроде: «Он обдал ее жаром горячего юного тела»…
Вот с этим, правда, у меня как-то всегда было не очень — я сама женских романов не читаю, меня все эти описания интимных актов только смешат. Ну, сами посудите — не буду же я для натурализма прыгать в объятия Иштвана, к примеру? Тут самый близкий мне по возрасту — Владимир, но даже молодые пенсионеры как-то никогда меня не привлекали, поэтому мои придуманные любовники в очередной главе быстренько, по-деловому кинулись друг другу в объятия и так же оперативно все закончив, разошлись. А и правильно — нечего тут без трусов по моему детективу разгуливать. Я сердито захлопнула ни в чем не повинный ноутбук.
Наступило время завтрака и я смогла успокоить расшатанные нервы изрядной порцией вкусненького.
Сегодня я решила налечь на вареные яйца с маслом. Да, на кетодиете абсолютно все едят с маслом. И это при практически полном отказе от углеводов. При этом в системе есть всякие заменители, позволяющие не скучать по мучному и сладкому, так что переносится диета весьма легко. Правда, говорят для радикального сброса веса необходимо и от этих заменителей наотрез отказаться, но этого я сделать при такой жизни совершенно не в силах. Чем больше я себе запрещаю сладкое, тем сильнее меня к нему тянет.
Завтрак прошел на удивление спокойно. Я лично не поленилась подойти к каждому постояльцу и еще раз от имени администрации извиниться за доставленные неудобства и, конечно же предварительно согласовав это с хозяйкой заведения, предложила компенсировать день без горячей воды двумя бесплатными днями проживания в отеле. К моей огромной радости гости и не думали возмущаться. Махали руками, мол, ничего — дело-то житейское! Я вот куда менее лояльный гость в подобных случаях — ненавижу, когда что-то портит мой отпуск.
Когда я вышла в холл, сантехники уже не просто приехали, а были пойманы бабой Светой и держали перед ней ответ:
— Вы только мне тут хорошо все сделайте! И цветы! Не повредите цветы!
Сантехники, не знающие ни слова по-русски, но вместе с тем уважающие старость, вежливо кивали и соглашались вообще на все — лишь бы милейшая старушка не волновалась. Видимо, они предполагали, что могла говорить им в такой ситуации их собственная венгерская бабушка и отвечали наугад, но совершенно логично:
— Don’t worry, lady!
— Чего ты говоришь-то, не пойму?
— Сантехники говорят, что вы не должны беспокоиться, они сделают все отлично, — перевела я.
— А, ну и ладно. Проследить же нужно. За всем глаз да глаз! А ты купила что хотела-то?
— Да, купила, и прямо там, где вы и посоветовали.
— Пойдешь тогда со мной сегодня в купальню?
— Я бы с радостью, но увы, смогу только ближе к вечеру.
Надеюсь, мне простится мое лукавство. Я способна конечно, иногда поддерживать с бабой Светой светские беседы в столовой, но слушать битый час про международную политику в бассейне мне совершенно точно не хотелось.
В купальню я безусловно сегодня пойду, как и собиралась. Но только одна, без сопровождения.
