То, что наш век считает «тенью» и низшей частью психики, содержит в себе не только отрицательное. Сам факт того, что через самопознание, то есть изучение нашей собственной души, мы приходим к инстинктам и миру образов, в котором они живут, должен пролить некоторый свет на дремлющие в психике силы, которые, пока все хорошо, мы редко замечаем. Они обладают огромными динамическими возможностями, и лишь от подготовленности и установки сознательного разума зависит, к чему приведет извержение этих сил, а также связанных с ними образов и идей: к созиданию или разрушению. Психолог, по-видимому, единственный, кто по опыту знает, насколько зыбка психическая подготовленность современного человека, ибо только он ищет в природе человека те полезные силы и представления, которые вновь и вновь помогают ему находить правильный путь среди тьмы и опасностей. Для этой напряженной работы психологу требуется все его терпение; он не может полагаться ни на какие традиционные правила и предписания, предоставив трудиться другим и довольствуясь легкой ролью советчика и критика. Хотя все знают, насколько бесполезны проповеди о желательном, общая беспомощность в этой ситуации так велика, а потребность настолько остра, что человек предпочитает повторять старую ошибку вместо того, чтобы ломать голову над решением проблем субъективного характера. Кроме того, речь всегда идет о лечении только одного человека, а не десяти тысяч; хотя в последнем случае усилия, предпринимаемые психологом, на первый взгляд могут привести к более впечатляющим результатам, хорошо известно, что ничего не произойдет, пока не изменится индивид.

Изменения во всех индивидах, которые нам хотелось бы увидеть, могут не происходить в течение столетий, ибо духовное преобразование человечества следует за медленной поступью веков и не может быть ни ускорено, ни замедлено посредством процесса рационального мышления, а тем более осуществлено в рамках одного поколения. Нам доступно лишь изменение отдельных людей, которые получают или сами создают для себя возможность влиять на своих единомышленников. При этом я имею в виду не убеждение или проповедование, а, скорее, давно установленный факт, что каждый, кто осознал истинные мотивы собственных действий и, таким образом, нашел путь к бессознательному, невольно оказывает влияние на свое окружение. Углубление и расширение его сознания производит эффект, который первобытные люди называют «мана». Это непреднамеренное влияние на чужое бессознательное, своего рода бессознательный престиж, сохраняется до тех пор, пока не нарушается сознательным намерением.

Стремление к самопознанию отнюдь не лишено шансов на успех, поскольку есть фактор, который сегодня полностью игнорируют, но который, тем не менее, играет нам на руку. Я говорю о бессознательном Zeitgeist – духе времени. Он компенсирует установки сознательного разума и предвосхищает грядущие изменения. Прекрасным его примером является современное искусство: нацеленное в целом на эстетические проблемы, оно, в действительности, выполняет задачу психологического образования публики, разрушая ее прежние эстетические взгляды на то, что красиво по форме и значимо по содержанию. На смену приятности художественного произведения приходят холодные абстракции самой субъективной природы, бесцеремонно захлопывая дверь перед носом наивно-романтической чувственности и обязательной любви к объекту. Этот пример простым и понятным языком говорит нам, что пророческий дух искусства отвернулся от ранее свойственной ему направленности на объект и обратился к пока еще темному хаосу субъективизма. Разумеется, искусство, насколько мы можем судить, еще не открыло в этой тьме того, что могло бы объединить всех людей и дать выражение их психической целостности. Поскольку для этого явно требуются глубокие размышления, возможно, что подобные открытия предстоит совершить в других областях человеческой деятельности.

Великое искусство всегда черпало свое вдохновение из мифа, из бессознательного процесса символизации, который продолжается веками и, как первичное проявление человеческого духа, будет и впредь оставаться корнем всех его творений. Развитие современного искусства с его кажущимся нигилистическим стремлением к дезинтеграции следует понимать как симптом и символ настроения глобального разрушения и обновления, наложившего свой отпечаток на наш век. Это настроение дает о себе знать во всех сферах – политической, социальной, философской. Мы живем в эпоху, которую греки называли καιρός – подходящим моментом – для «метаморфозы богов», в эпоху пересмотра фундаментальных принципов и символов. Эта особенность нашего времени, которое мы, разумеется, не выбирали, есть выражение меняющегося бессознательного человека внутри нас. Если человечество хочет спастись от грозящего ему самоуничтожения силой им же созданной науки и техники, будущие поколения должны принять во внимание эту решающую трансформацию.

Как в начале христианской эры, так и сегодня мы вновь столкнулись с проблемой общей нравственной отсталости, которая не поспевает за нашим научным, техническим и социальным прогрессом. Слишком много поставлено на карту и слишком много зависит от психологической конституции современного человека. Способен ли он устоять перед искушением использовать свою силу для разжигания мирового пожара? Понимает ли он, по какому пути идет и какие выводы необходимо сделать из нынешней ситуации в мире и из его собственного психического состояния? Знает ли он, что вот-вот утратит спасительный миф о внутреннем человеке, который бережно сохранило для него христианство? Представляет ли, что ждет его в будущем, если эта катастрофа случится? Способен ли он вообще осознать, что это будет катастрофа? И наконец, знает ли индивид, что именно он и есть тот самый противовес, который может склонить чашу весов в ту или иную сторону?

Довольство и счастье, уравновешенность разума и смысл жизни – все это может испытывать только человек, а не Государство, которое, с одной стороны, представляет собой не что иное, как соглашение, заключенное независимыми индивидами, а с другой – постоянно угрожает парализовать и подавить отдельного человека. Психиатр относится к тем, кто больше всего знает об условиях душевного благополучия, от которого так сильно зависит благополучие общества. Социальные и политические обстоятельства времени, безусловно, имеют немалое значение, но считать их единственными решающими факторами в счастье и горе индивида – значит безгранично переоценивать их роль. В этом отношении всем нашим социальным целям свойственен один губительный недостаток: они не учитывают психологию человека и часто поддерживают лишь его иллюзии.

Посему я надеюсь, что психиатру, который всю жизнь посвятил изучению причин и последствий психических расстройств, будет позволено со всей скромностью, приличествующей ему как индивиду, выразить свое мнение по вопросам, порожденным текущей ситуацией в мире. Я не сторонник чрезмерного оптимизма и не питаю любви к высоким идеалам – я лишь озабочен судьбой отдельного человека, той бесконечно малой величины, от которой зависит мир и в которой, если мы правильно понимаем смысл христианства, даже Бог видит свою цель.