Кровавая статистика
Мартен Монестье, французский писатель и журналист, автор многочисленных исследований в области социальной антропологии, в своей книге «Смертная казнь. История и виды высшей меры наказания от начала времен до наших дней» приводит следующие страшные цифры.
В период с 1792 по 1795 год, по некоторым оценкам, было проведено от 13 800 до 18 613 гильотинирований по приговору суда. 2794 приходились на Париж времен якобинской диктатуры. Кроме того, около 25 000 обезглавливаний было совершено по простому административному решению.
Итого: всего за период Великой французской революции состоялось от 38 000 до 43 000 казней на гильотине.
В том числе:
• бывших аристократов — 1278 человек, из которых 750 женщин;
• жен земледельцев и ремесленников — 1467;
• монахинь — 350;
• священников — 1135;
• простолюдинов разных сословий — 13 665;
• детей — 41.
И что? Это все были враги Революции?
Это все были люди, представлявшие опасность для ее светлых идеалов?
На период с 1796 по 1810 год достоверной статистики не имеется. Некоторые источники приводят среднюю цифру в 419 приговоров в год в период с 1803 по 1809 год, из которых 120 — смертных. Всего в этот период было около 540 гильотинированных.
В период с 1811 по 1825 год — 4520.
С 1826 по 1850 год — 1029.
С 1851 по 1900 год — 642.
С 1901 по 1950 год — 457.
С 1950 по 1977 год — 65.
Итог Мартена Монестье — 6713 гильотинирований за 165 лет с 1811 по 1977 год.
Большое количество казней в период 1811–1825 годов объясняется тем, что тогда не действовали «смягчающие обстоятельства». Введенные в 1832 году, они спасли голову почти каждого второго осужденного. С 1950 года начинается закат смертной казни.
Мартен МОНЕСТЬЕ, специалист в области социальной антропологии
Ну и кашу заварили сумасшедшие фанатики-якобинцы!
Эти нелюди сначала уравняли все законные права, а потом уничтожили все естественные подразделения классов, опрокинули общественную лестницу и перевернули все вверх ногами. Первым актом обещанных ими преобразований стало превращение обычных адвокатов в важных чиновников, обыкновенных жалких буржуа — в государственных мужей, простых солдат и сержантов — в генералов, бедняков — в новых богачей. При виде этого у многих разыгрались волчьи аппетиты. Плюс честолюбие… Плюс дикое самомнение невежд, подавившее осознание собственного ничтожества…
И произошел переворот в душах. Франция превратилась в игорный стол, за которым при помощи болтовни и наглости каждый честолюбец мог бросать свои кости. Политические шарлатаны, считающие себя непогрешимыми, подмяли под себя все. На людей им было наплевать. А потом они уничтожили друг друга.
И как же это ужасно, что все это оказалось крепко-накрепко связанным с именем благородного доктора Гильотена. Он стал известен изобретением того, чего он не изобретал.
