Вернувшуюся чету Менгеле встречает кипа пришедшей почты. Среди счетов и рекламных буклетов – письмо от отца и вызов в полицию: Менгеле должен был еще три дня назад явиться в комиссариат района Оливос. Он говорит по телефону со своим адвокатом, когда в дверь настойчиво звонит сосед, вид у него встревоженный. Полиция уже приходила и вчера, и позавчера. И еще вернется. Менгеле даже не успевает распаковать багаж, как два пышнотелых сержанта надевают на него наручники и запихивают в полицейский фургон, который тут же отъезжает, завывая сиреной.

Офицер бросает ему в лицо вчерашние газеты. «Мясники из Буэнос-Айреса», «Доктора Смерть», – гласят два заголовка консервативных изданий; «Убийца носит белые сабо», – завлекает один из выпусков журнала «Детектив». За несколько прошедших дней от последствий аборта скончалась дочь какого-то крупного промышленника – скандал, ей не исполнилось еще даже пятнадцати. Арестованный по подозрению в этом врач выдал коллег полиции, а та выследила всю тайную цепочку. Облава приобретает исторические масштабы, и встревоженная Аргентина радуется: сейчас полетят головы. «Он выдал нам имя некоего Грегора, и это вы, Йозеф Менгеле, – кипятится офицер. – Вы вляпались в гнусную передрягу: незаконная медицинская практика, тайные аборты, это наносит ущерб моральным основам нации, которая великодушно согласилась вас приютить». Менгеле стоит рядом с адвокатом и покусывает усы, сперва отрицает все, потом спохватывается. «Это было так давно, всего-то чтобы подработать, только две-три операции, и те прошли превосходно… Я строго осуждаю свое поведение и не имею намерений возобновить это занятие. И тогда, господин офицер, почему бы нам не сговориться и не похоронить это мерзкое дело?»

Офицер протирает глаза, Менгеле заключают под стражу. Сверхчеловек в агонии. В камере воняет мочой, матрас кишит вшами; баланда, которую ему утром, днем и вечером приносят охранники, насквозь протухла. На третий день офицер вызывает его: «Сколько?» Менгеле удваивает, а потом утраивает первоначально названную взятку – несколько сотен долларов: на это можно в Буэнос-Айресе прожить припеваючи несколько месяцев.

Угодивший под надзор юстиции Грегор выходит под косым взглядом полицейского, убирающего его досье в свои личные архивы. Он изнурен, встревожен, положение отчаянное. Когда Марта бросается обнять его, она кажется взволнованнее обычного. Она протягивает ему телеграмму от Зедльмайера, полученную накануне: «В начале августа один журналист в Ульме подал на тебя в суд».

За несколько месяцев до этого дня Эрнст Шнабель выпустил бестселлер под названием «По следам Анны Франк». Он расследовал обстоятельства ее гибели в Берген-Бельзене и сожалел о том, что многие эсэсовцы исчезли, словно их и не было в природе. «К примеру, никто не знает, что сталось с доктором Менгеле, врачом и специалистом по селекции в Освенциме, умер ли он или где-то живет и здравствует». Множество провинциальных ежедневных газет напечатали отрывки из книги, в том числе и «Ульмер Нахрихтен». Ульм всего в тридцати шести километрах от Гюнцбурга. В начале лета 1958-го в редакцию газеты приходит анонимка: «Старик Менгеле рассказывал своей бывшей гувернантке, что его сын, работавший врачом в СС, живет в Южной Америке… Вдова его другого сына отправилась туда к нему». Главный редактор пересылает письмо Шнабелю, а тот – прокурору Ульма. В прошлом году тот уже осудил на длительное тюремное заключение девятерых участников айнзацгруппы А, свирепствовавших в Литве.

Иск зарегистрирован, судья направил запрос в полицию Гюнцбурга, и та поспешно предупредила клан Менгеле.