Теперь вся его жизнь – в Аргентине, и к нему вот-вот приедут Марта и Карл-Хайнц. Грегору сорок пять, и ему хочется душевного покоя, нового семейного очага, хочется принять их в большом доме. Он находит виллу в калифорнийском стиле в доме 970 на Виррей-Вертиц, тихой и зеленой улочке рядом с жилым кварталом Оливос, в двух шагах от побережья. На пляже – кабачки, пристань для прогулочных яхт, Марте и Карлу-Хайнцу тут не придется чувствовать себя чужаками: чудесный уголок очень похож на квартал у озера Альстер, что в Гамбурге, или на берлинский Ванзее.

Невзирая на свой капиталец, Грегору приходится занять деньжат, чтобы купить домик и как следует завершить новое задание отца: инвестировать в фармацевтическое общество «Фадро Фарм». Сделать так ему посоветовал его южноамериканский партнер Мертиг, хозяин «Орбиса»; такое уже бывало – кое-кто из друзей вложился в производство медикаментов и исследование особых методов лечения туберкулеза. Но банки ни песо не одолжат апатриду, у которого к тому же скоро истечет срок действия паспорта. Если Грегор всерьез намерен обжиться здесь и жениться, ему придется раскрыть свое настоящее имя: опять стать Менгеле.

Грегор, как всегда, советуется с кружком близких друзей. В Аргентине он не рискует ничем. У американцев на уме лишь одно – борьба с Советами, а немцы не хотят ничего знать о нацизме. Война окончена. Шваммбергеру, уничтожившему столько гетто в Польше, паспорт восстановили, консульство ФРГ не чинило ему никаких препятствий. К тому же Сассен сказал ему, что новый посол – свой в доску. Вернер Юнкер был нацистом и ближайшим соратником Риббентропа в Министерстве иностранных дел. Он занимал видную должность на Балканах и очень обрадовался, встретив в Буэнос-Айресе своего приятеля Павелича, бывшего хорватского диктатора.

Грегор является в посольство, представив туда все документы, которые с конца войны умудрялся скрывать; теперь ему надо подтвердить, что он и есть Йозеф Менгеле. Поверенный в делах консульства не моргнул и глазом, когда Грегор заявил ему, что с самого прибытия в Аргентину проживал под другим именем. Он пересылает досье в Бонн, где никто не заглядывает в список военных преступников. Возможно, в Мюнхене Грегор запаниковал зря: ФРГ осудила нацизм, но восстанавливает в должностях его кадры вместе с их подручными, возмещает ущерб, нанесенный евреям, но не препятствует их убийцам проворачивать дела в Южной Америке и на Ближнем Востоке. Признание права на «политическую ошибку», амнистия «жертвам денацификации», сплочение нации, всеобщая амнезия… Адьё, Грегор: в сентябре 1956 года консульство Западной Германии в Буэнос-Айресе выдает гражданское свидетельство и метрику на имя Йозефа Менгеле.

Теперь он должен оформить свое гражданское состояние у аргентинских властей. Он приходит в полицию сдать отпечатки пальцев. Ни единого судью не смутили его обманы, нет ни последствий, ни кары – в последнее время ко многим немцам возвращается память. Bienvenido, senor Mengele: в ноябре ему предоставлен новый вид на жительство, за номером 3.940.484, а вернувшись в консульство, он получает и немецкий паспорт на свое настоящее имя: Йозеф Менгеле, родился 16 марта 1911 года в Гюнцбурге, проживает в доме 1875 по улице Сармьенто, Буэнос-Айрес; рост 1,74 метра, глаза каре-зеленые, предприниматель и фабрикант мебели и деревянных игрушек. На принесенной им фотографии его смуглое лицо перечеркивают усы.

В Буэнос-Айрес прибыли Марта с Карлом-Хайнцем. Менгеле берет ссуду и покупает роскошный, такой желанный дом. Он рядом с бывшей частной резиденцией Перона, тут есть и сад, и бассейн. Марта вписывает свое имя в телефонный справочник, и Менгеле представляет Карла-Хайнца как собственного сына.

Паша́ остепенился и вовсю обуржуазивается.

Жизнь дарит ему одни улыбки.