Глава 5, в которой труп
— Вставай, Геронька, вставай, — Боря трепыхал меня.
Спустя пару секунд до меня дошло, что ещё ничего не кончилось. Кикимора, зубастая и когтистая, где-то подо мной.
Я вскочил, перехватывая мотыгу, но та не поддалась, выскользнула. Все ладони были в какой-то желтоватой слизи, смешанной с болотной грязью. Пипец, это кровь!
Кикимора лежала, запрокинув голову, а мотыжка воткнулась ей прямо в лоб, в огромный шмоток грязи.
Яркий сгусток экспы над телом болотной твари намекал: готова.
— Геронька, там сзади, — Боря, кидая испуганные взгляды на убитого монстра, показывал на руины в тумане, — Страшно там.
Я часто закивал, но при этом не мог ничего сообразить. Почему мотыжка вдруг стала боевой?
Блин, я всё-таки смог! Вот просто захотел, и смог убить моба ударом тяпки!
Раздались крики с руин. Этот визг я узнаю из тысячи.
— Биби-и-и! — кричала Блонди.
Я рванул мотыжку, с трудом вывернул из толстой черепной коробки, а потом указал Боре на сгусток энергии:
— Бобр, собери!
— Я боюсь, Геронька, — тот неуверенно стиснул бутылёк на поясе.
— Тогда никакой тёмной ботаники, — огрызнулся я и понёсся на руины.
Боря кинул мне вслед задумчивый взгляд.
Две кикиморы схватили Биби и зачем-то тащили в руины, в то время как Блонди с Лекарем отбивались ещё от одной.
Лана стояла позади, беспомощно махая перед собой дубинкой, а Толя пытался заехать бубном по морде хихикающей твари, прыгающей вокруг.
— Уходите, плиз! — Блонди всё не уставала куда-то нас всех отправлять.
Пролетев мимо них, я кинулся на помощь рыжей. Её уже тащили по лежащей плите в дыру, проломленную в древней стене.
— Гномья кровь, хи-хи! — верещала одна, воткнув острые когти Биби в руку.
— Вот умора! — вторила другая.
Айбиби была бледной от страха, но пыталась отбиваться куском камня. Я подлетел, метя мотыжкой в лоб, как вдруг кикимора отпустила девчонку, и перехватила мотыгу за черенок.
— Глупый, хи-хи! — и рванула.
Я попытался удержать, но тут же вторая рука воткнула когти мне в нагрудник. Кикимора стала приближать меня, раскрывая пасть, и я, не зная, что ещё делать, просто залепил ей затрещину.
Голова уродины мотнулась, и она обиженно захлопнула пасть. Со злостью уставилась на меня.
Вторая в этот момент закатилась со смеха, аж отпустила Биби:
— Хи-ха-ха! Вот умора!
Рыжая, недолго думая, освободившейся рукой запулила камень прямо в висок той кикиморе, что держала меня.
Болотная красавица завалилась, закатив глазки, моя мотыжка освободилась. И я, ногой отпихнув вялое тело, утянул Биби себе за спину.
— Иди сюда, дриада недоделанная, — я перехватил оружие, замахиваясь.
— Хи-хи! Ха-ха! — кикимора затявкала, — Глупая кровь Чекана, ты ж ремесля!
Я сделал шаг вперёд. Ну, сейчас покажу, кто тут ремесля.
Уродина, хохоча, даже подставила лоб под мой удар. Ну, тебе же хуже!
Хрясь!
— А-ха-ха, — кривая пасть раскрылась в довольной ухмылке.
Черенок мотыги переломился, я отступил, растерянно глядя то на поломанное оружие, то на ссадину на лбу хохочущей твари.
Но почему?!
— Не магический удар, хи-хи! — затявкала кикимора, и кинулась в атаку.
И сразу же получила камнем в пасть. Отпрыгнула, затрясла головой, а потом кинулась снова в атаку.
Она успела увернуться от следующего броска Биби, и мне пришлось закрыть рыжую телом.
В который раз в нагруднике образовались дырки, да ещё левую руку пронзила дикая боль — другой лапой кикимора схватила меня за плечо.
Снова щёлкнули зубы прямо перед лицом.
— Песню забудут, — протявкала кикимора, — Глупым магам нельзя знать песню!
И пасть стала раскрываться, да так широко, что уже можно было просунуть туда голову. Обнажились вторые и третьи ряды зубов.
Я закричал, пытаясь её спихнуть, но в этот момент раздался оглушительный рык. Болотную тварь вдруг снесло с меня, и она заверещала, как недорезанная.
Мелькнуло поджарое кошачье тело, коснулось меня мягким шерстяным боком…
И в двух шагах от меня огромная белая львица затрясла головой, трепыхая в зубах бедную кикимору. Несколько яростных рывков, брызнула кровь, и бедный моб перестал брыкаться, безвольно повис в пасти.
— Блонди! — рядом радостно запрыгала Биби, — У тебя получилось!
Тут начала подниматься вторая кикимора, оглушённая камнем.
— Хи-хи!
Она тявкнула и прыгнула, протянув к Биби лапу. Я успел отпихнуть девчонку, и почуял, как по щеке царапнули острые когти.
Львица перехватила хохотушку, долбанула пару раз о землю, потом отбросила бездыханное тело в сторону.
Я на миг замер с обломанным черенком перед огромной кошкой с мордой, перемазанной в жёлто-зелёной крови.
Появились сомнения… А она разумна?
— Лана? Ты меня понимаешь?
Львица глянула на меня удивлённо, потом села, подняла лапу и обнажила когти. Стала с интересом рассматривать.
А потом стала вылизывать себе морду.
— Фу, Лана, — Биби, морщась, осматривала порезы на руках.
Кошка в ответ что-то промурлыкала…
Расслабляться после битвы было нельзя, из руин всё так и доносилось хихиканье кикимор. Я стянул с пояса бутылёк, приступил к сбору экспы.
Подошёл Лекарь, важно пристёгивая склянку с опытом к поясу.
— Хочу сказать, что двадцать единиц опыта с такого сильного чудовища — это мало, — он недовольно поджал губы, потом глянул на мой обломанный черенок, — Опять сломалась?
Я, ничего не ответив, лишь вытянул из кошелька ножик и стал обстругивать обломанный черенок. Моя тяпка уменьшилась в длине ещё в два раза.
Да я и сам не понимал. Что за фигня творится? Об манекен обломалась, потом смертельный удар в лоб кикиморе, а потом… обломалась об такой же лоб.
Лихорадочно я пытался сообразить. Неужели это срабатывает, когда я боюсь или злюсь? Но я тут всё время злился, и так же страшно было.
Нет, тут другое…
А вдруг откат, как у взлома? То есть, я могу делать этот удар только в определённое время?
Я стиснул зубы, и с силой вогнал мотыгу в землю. Брызнули осколки расколотого щебня, тяпка воткнулась на всю длину штыка.
При этом я зарычал так, что даже тиммейты шарахнулись. Львица вытянула лицо — кто ещё тут рычит?
Ну нет, это совсем уж какая-то несправедливость. То есть, я бился всё это время над своей проблемой, чтобы в награду получить один удар в пятнадцать минут?!
В голове пронеслась картина, как громадный рыцарь в литых доспехах садится устало после убитого моба, кладёт на колени внушительную боевую тяпку, и говорит ожидающему рейду:
«Всё, ребят, перекур. Ща откатится, и пойдём к следующему мобу».
Я тряхнул головой. Да уж лучше быть бесполезным ремеслей, балластом, чем вот так.
А может, у Бобра какая-то аура всё-таки включилась? От зелья того же?
— Вот вы где, братва, — Боря был лёгок на помине, — Ого, вот это тут замес у вас.
Он вышел из тумана на заросшую мощёную площадку, и стал осматривать побоище. Чуть удивился, увидев львицу, а потом показал большой палец:
— Крутяк, белобрысая!
Львица Лана только презрительно фыркнула в ответ.
— Ты как? — сразу спросил я, оглядывая здоровяка и прислушиваясь к своим ощущениям.
Вдруг и вправду какая аура? Но нет, ничего не чую. Видимо, кончилось действие трусости, и той же ауры.
— Ништяк всё, — тот пожал плечами, — Очухался там, возле уродины такой же.
Он показал на труп кикиморы:
— Только черепушка вся в грязи, и треснутая.
Меня перемкнуло.
— Что ты сказал? — спросил я пересохшим горлом.
— Говорю, башку раскроили, как будто топором долбанули, — Бобр оценивающе рассматривал трупы кикимор. Следы зубов Ланы производили впечатление.
— А-а-а, пипец!!! — я чуть ли не заорал, — Да ты гений!
— Чего?! — Боря выпучил глаза.
Но я уже подхватился и унёсся к трупу убитой мной кикиморы. Блин, земля! Ну как же я сразу не догадался-то?!
А всё растительных мобов искал…
За спиной Бобр, хохотнув, спросил у Ланы:
— Слушай, а ты это, когда обратно того… На тебе одежда будет?
***
— Я, честно, так и не поняла, — Биби с брезгливостью смотрела на шмотки болотной грязи в моих руках.
— Ну, мне надо, чтобы ты метнула это в кикимору.
— Оно такое… грязное, — рыжая поморщилась.
— Пли-и-из, — протянул я.
Львица покосилась на меня, фыркнула.
Мы стояли перед руинами. В кошеле Лекаря обнаружились бинты, на что Толя скромно заявил, что это он так лелеет надежду пробудить в себе целителя.
Израненные, мы всё-таки решили пройти ещё вперёд. Я собрал совет группы, чтобы выслушать все мнения, и против был только Толя.
— Аргументы, Толян? — недовольно спросил Бобр.
— Мы все сейчас чуть не погибли, — важно произнёс Лекарь, — По-моему, этого достаточно.
Боря похлопал Толю по плечу:
— Я ещё твою песню дружбы не слышал… — он усмехнулся.
Лекарь поморщился. В этот момент я подумал, что вообще не понимаю, как у барда работают умения. Он и без всяких скиллов в нужный момент здорово помогает.
— Я ни на что не намекаю, но нам надо как-то вернуться домой, — Толя покосился на львицу, — Всем пятерым.
Я вздохнул:
— Тут Лекарь прав…
Но меня очень тянуло к этим хохочущим псевдо-дриадам, особенно не давали покоя эти слова про «песню».
Какую песню я услышал?
А ведь и Фонза что-то выяснила про какие-то «семь нот». Только связала их с Древними Прорывами. Вроде как мой отец, получается, летал по Прорывам, чтобы узнать эти ноты.
А оказалось, что первую ноту он узнал в болоте у кикимор.
Песня, песня… Что за песня?
Супер-песня, убивающая целые армии?
Открывающая проход за девятый уровень Прорыва?
Я закусил губу… Или закрывающая проход?
«Сын, ты должен знать». Отец тоже пытался что-то сказать, и он даже прислал моба.
Пусть этот Тритон, «дьявольская нота», был опасен, но мне очень хочется верить отцу. Ведь он спас меня от того желтоглазого с бугаями…
Стоп, стоп, стоп.
Уж не эту ли песню пытаются узнать Забвенцы?
— Братан, у тебя вид такой. Ну, ты будто лекцию Селены понял, — сказал Бобр.
Оказалось, пока я сидел в раздумьях, все вокруг смотрели на меня.
— Я так полагаю, — задумчиво протянул Толя, — Тебя интересует, что знают кикиморы? Ведь твоя ненаглядная Евгения в библиотеке тоже говорила про какие-то ноты.
— Так-так, а чего мы не знаем? — Бобр закрутил головой.
Львице тоже стало любопытно, она даже отвлеклась от рассматривания когтей.
— Мы — твоя группа, Гончар, — важно произнёс Лекарь, — Имеем право знать.
Я вздохнул. А ведь правы, блин.
Пришлось рассказать всё, как есть. Все свои измышления.
И про материнский квест, и про квест дриады, и про то, что Забвенцам что-то нужно. И про то, что я на самом деле думаю о своих родителях.
— Братан, я тоже ради бати на всё готов, — Бобр кивнул.
А вот Лекаря больше заинтересовали рассуждения о таинственной песне. Даже блеснул какой-то огонёк в глазах. Оно и понятно, в его семье если ничем не выделился — опозорил династию.
— А ты точно её слышал, эту песню? — вдруг спросила Биби.
Я пожал плечами:
— Может, и нет. Поэтому и хочу узнать правду.
«Сынок, здесь ты не услышишь», — мамин голос, который явился недавно в видениях, я помнил прекрасно.
Вдруг она меня хорошо спрятала, и я вправду не услышал? И вся эта суматоха вокруг меня напрасно.
Вот только Забвенцы очень даже реальные.
— В общем, — твёрдо сказал я, — Рисковать группой не буду. Но предлагаю попробовать загасить долг по опыту… ну и попробовать вот это.
Я протянул Биби шмотья грязи.
— Надеюсь, в следующий раз… — Айбиби поморщилась, принимая вязкие снаряды, — ты возьмёшь перчатки?
Кивнув, я усмехнулся и добавил:
— А потом ищем портал и пытаемся улететь домой.
***
За первых убитых кикимор мы получили, с вычетом всех грабительских налогов, шестьдесят единиц опыта. Это позволило погасить нам почти половину долга.
И все единодушно согласились попробовать поискать ещё четырёх, как минимум, кикимор.
План мы перевыполнили.
Блонди в виде львицы теперь составляла нашу основную боевую единицу, и расправлялась с кикиморами легко, как с большими крысами. Она ускользнула от нас в туман, услышав «хи-хи», и через несколько секунд оттуда послышался сдавленный визг.
Бобр, получив обратно свою дубину, удачно провёл своё оглушение на внезапно вылетевшей хохотушке.
Добив уродину, он хмуро мне заявил:
— Я теперь алхимию Кента даже за сто голды не попробую.
Я лишь виновато улыбнулся. Оно и понятно.
В инвентаре остались «невид» и «здор», но больше рисковать я не стал.
Биби удалось со второго раза попасть кикиморе шматком грязи в лицо, и я с диким криком подскочил, чтобы нанести удар.
Из-за короткого черенка он получился не слишком сильным, но достаточно, чтобы глаза у болотной дряни закатились. Вторым ударом я всё же добил кикимору, но черенок жалобно скрипнул.
— Слушай, Гера, — Бобр задумчиво посмотрел на мою мотыгу, — Удар сильный, а оружие слабое.
Я лишь кивнул — я это отлично понимал. Поэтому пока надеялся на Кента с его гномьими связями.
Мы с лёгкостью расправились с первыми четырьмя мобами и даже вышли в плюс. Тем более, нам с кикимор выпало сразу пять золотых, и это придало нам уверенность в наших силах.
Обидно было только, что больше болотные твари ничего не кричали ни про меня, ни про моего отца.
Я не терял надежды выяснить что-то ещё, но наша уверенность нас же и подвела.
Мы как раз обнаружили в руинах вход в какие-то катакомбы. Зёв подземелья охраняли целых три кикиморы, только покрупнее, и с красными прожилками на травянистой шевелюре. Такими же красными мазками были размалёваны их лица.
Лана прыгнула на противников с оглушительным рыком, свалила одну кикимору, но другие две резко запрыгнули львице на спину, сомкнули пасти, и над руинами раздался кошачий визг.
Мы бросились на помощь, но у Биби кончилась грязь, и от моих ударов не было особого толка.
Бобр смог оглушить одну, Биби снесла камнем вторую. Лекарь тоже пытался помочь то бубном, то дубинкой.
Я, загребая одной рукой комья щебня и грязи, пытался сам бросать на врагов эту смесь, и сразу бить. Получалось кое-как, но на последней кикиморе мотыга опять треснула.
С торчащим изо лба обломком кикимора подняла голову, и прошипела мне:
— Кровь Чекана…. опять пришёл за нотой? — потом отрубилась.
Я с сомнением посмотрел на вход в подземелье. Где-то там может быть ответ.
Да, ну твою же за ногу-то. Почему всё против меня?
— Лана! Лана! — Биби плакала, прижимаясь к лежащей львице.
Та поднимала голову, пытаясь лизнуть рыжую, но бессильно опустила. На её спине красовались рваные раны.
Испуганные кошачьи глаза уставились на меня. Лихорадочно пытаясь сообразить, я рявкнул:
— Оставайся в кошке, — уж не знаю, почему, но мне казалось, что так больше шансов.
— Ланочка! — Биби разрыдалась, и неожиданно рядом с ней прямо из земли вылез… каменный ёж.
По-другому не назовёшь. Он был около полуметра длинной, имел густую колючую бронь, и каждая иголка была в палец толщиной, не меньше.
Призванный зверёк прижался к хозяйке, а потом, зафырчав, понёсся в в туман. Закрутился, стал потявкивать.
— Он нас к порталу приведёт, — шмыгая носом, сказала Айбиби и встала.
Израненную львицу оказалось очень тяжело тащить по болоту. Ни о каком походе в катакомбы уже и речи не шло, и зелье здоровья я применять не рискнул.
Она пока ещё жива. Дышит, и сердце бьётся. И даже если случится страшное, у нас есть ещё двадцать минут.
Портал оказался совсем в другой стороне. Всё-таки, погнавшись тогда за Бобром, мы здорово попетляли. Без этого чудо-ежа мы бы никогда его и не нашли.
Свалив львицу посреди портальной площадки, мы с ужасом поняли, что она совсем ослабла.
Я лихорадочно побежал, обыскивая все валуны вокруг, пытаясь включить портал. Да, ну твою же за ногу, как это работает?!
— Блин, белобрысая! — Бобр обнял голову кошки, — Ты чего?!
Та не отвечала.
— Братан! Она не дышит, — Боря побледнел, рядом заплакала Биби.
— Думай, думай… — Толя обхватил голову, звякнув бубном, — У меня нет песни!
Я стиснул зубы. Да ну что за пипец!
Думай, Гончар!
Тут каменный ёжик испуганно зафырчал, а потом рассыпался на камешки.
— Ты куда?! — растерянно бросила Биби.
И, вдобавок ко всем нашим приключениям, в спину опять ударил трубный рёв.
— ГОГЛ-МОГЛ?!
Я резко обернулся. Пипец!
Контуры двухголового огра проявились в тумане, тот поднял руку:
— Лаз, дваз… Как многл!
И пошёл к нам, почти побежал, не желая опять упустить.
— А-а-а! — я заорал, сунув руку в кошель.
А потом запихнул в ладонь Бобру мой свиток возвращения.
— Забирай её, давай!
— Нет, братан!
— Боря, только ты дотащишь Ланку. Биби, Лекарь, дуете к ректору и говорите, где мой труп.
А они только смотрели и испуганно качали головами.
— Какой труп, ты чего, братан?
— Смею сказать, что в династии Лекаревых ещё никто…
Я заорал:
— БЫСТРО УЛЕТАЙТЕ!
Круглые глаза смотрели на меня пару секунд, а потом тиммейты стали исчезать один за другим. Бобр хлопнул два свитка, прижимая к себе голову львицы.
Всё, никого тут нет.
Я облегчённо вздохнул и обернулся.
И чуть не упёрся носом в огромный живот. Надо мной уже нависала туша, метра два с половиной ростом. Массивная дубина приподнялась, легла на валун рядом.
— Окай, гогл. Где бобл?!
