Глава двадцатая
— А это кто? — спросил я у Павла, с любопытством рассматривая того, кто вызвал у хозяина дома такую реакцию. — Ты не в курсе?
Был нежданный визитер высок, строен, хорошо сложен, а пущей импозантности ему добавляли седые волосы, собранные сзади в конский хвост. Короче, мечта румяной домохозяйки, отправившейся в одиночку на не самый дорогой курорт.
— Это Арвид, — вместо оперативника ответ дал антиквар, причем говорил он на грани слышимости. — Глава семьи Ленц, одной из самых влиятельных в Москве. Он всегда и везде любит быть первым, есть у него такой пунктик. А тут, экая досада, опоздал. Должно быть, сильно расстроился из-за этого.
— И почему мне кажется, что его появление тут неслучайно? — задумчиво глянул на Шлюндта Михеев.
— Понятия не имею, — равнодушно отозвался тот. — Я сторонник формул, фактов и цифр, предсказания не по моей части. Сходи к цыганам, это их промысел.
Впрочем, я их особо не слушал, поскольку куда интереснее было наблюдать за главами вурдалачьих семейств.
— Я не звал тебя в мой дом, — рыкнул Михаил, подходя к улыбающемуся собрату. — По какому праву ты сюда заявился?
— Дом твой, но тот, кто в нем сейчас находится, тебе не принадлежит, — ответил ему Арвид. — Он нужен всем нам, и ты не вправе присваивать его.
— В Поконе ничего такого нет, а значит, закон не нарушен. — Михаил наклонил голову так, будто собирался боднуть противника. — Все, что не запрещено, разрешено. И уж точно меня не волнует то, что ты подумаешь на этот счет. Ты никто. Почему меня должны волновать соображения пустого места?
— Помнится, лет двадцать тому назад на последней большой встрече глав семей ты пел другие песни, — презрительно сморщил аристократический нос с горбинкой Арвид. — А теперь, гляжу, осмелел!
Кстати, он больше был похож на предводителя вампиров. В хрестоматийном смысле, имеется в виду. Но он мне не нравился точно так же, как и его собрат.
— Убирайся, — очень тихо посоветовал собеседнику Михаил. — Разговор не закончен, но сейчас для него не время и не место.
— Отчего же не уйти? — покладисто согласился с ним Арвид. — Как только мы урегулируем вопрос с тем, кто и как будет пользоваться услугами Хранителя кладов, я немедленно удалюсь. А если я сделаю это вместе с означенным господином, то выиграют все.
И вот тут я расхохотался. Нет, мне правда стало смешно, потому никакого наигрыша, никакой истерики в помине не имелось.
— Ох! — отсмеявшись, я вытер слезинку, выступившую в уголке глаза. — А вы график составьте, ребята. Понедельник, вторник, исходящие линии получения доходности, нисходящие. Еще можно нормативы выкапывания кладов установить. Этот, как его… Ну, нам еще в школе рассказывали… А, вот! Вы переходящий вымпел «Лучший вурдалак-кладоискатель» учредите. И под Новый год на корпоративе его самой успешной семье вручайте.
— Дерзко, — заметил Арвид. — Михаил, ты не объяснил ему правила игры? И то, что не ко времени сказанная резкость чаще всего ведет к потере языка?
— Он умнее, чем ты, — вступил в беседу Карл Августович. — И понимает, что в данном случае угрозы и демонстрация силы не помощь, а помеха. Ты застрял в прошлом, Арвид, и если в самом скором времени это не осознаешь, то лишишься будущего.
— Услышано, вурдалак, — подал голос и Павел. — И зафиксировано. Случись что с Хранителем кладов — ты будешь первым, кого мы вытащим за ушко на солнышко. В буквальном смысле.
— Если ты думаешь, Хранитель, что они заботятся о тебе, то ты ошибаешься, — сообщил мне Арвид. — Они защищают свои инвестиции.
— Нас посетил Капитан Очевидность собственной персоной! — фыркнул я. — А то мне непонятно, что здесь происходит большая собачья свадьба. И поверь, мне это не очень-то нравится, просто случая вставить слово в беседу и объяснить, что я ничего делать для них и не собираюсь, все никак представится. Причем даже не из принципа, а исключительно из личной вредности. Шиш вам, а не клады, дорогие друзья! А тебе, братишка, шиш в квадрате за редкостную наглость.
— Хорошо подумал? — уточнил Арвид, выслушав меня.
— Павел, а прямо сейчас этого супермачо убить нельзя? — поинтересовался я у оперативника. — Спишем все на то, что он представлял опасность для моей жизни и ты был вынужден действовать по обстоятельствам. Остальные, полагаю, с радостью это подтвердят.
— Я даже придержать его могу, — с готовностью предложил Михаил. — Нет проблем. Убить — нет, главы семей выясняют отношения только на заранее оговоренных поединках, а вот придержать — запросто. Поконом такое разрешено. Вернее, не предусмотрено.
Да этот Покон, похоже, предусматривает правила поведения для всех, кого только можно. Добыть бы его где-то, почитать. Полезная книга, на многое мне может глаза открыть.
— Ты только что обрел врага, Хранитель кладов, — торжественно заявил мне Арвид. — Ты совершил ошибку, которая будет стоить тебе жизни.
— Думаю, мои слова были тобой услышаны, — деловито заявил Михеев. — И ответишь в этом случае не только ты, а вся семья. И, пожалуй, не только твоя. Всех вас вырежем, под «ноль».
— Силы свои не переоценил? — оскалился вурдалак, моментально потеряв благообразность и став похожим на хищника, загнанного в угол. — Или ты думаешь, ваша кровь чем-то от другой людской отличается? Или вам по пять жизней каждому отведено?
— Вы живете в нашей тени, — и не подумал пугаться оперативник. — И только до той поры, пока не переходите границы дозволенного. Рискни громко заявить о себе — и начнется большая охота, которую ни моя смерть, ни смерть моих коллег не остановит. Ты забыл, почему ваше племя добрых два десятка лет нашу страну стороной огибало? Забыл, как вас травили, словно паразитов, после ленинградской резни?
— Если он забыл, то я точно помню, — поежился Михаил. — Мои дети к ней были непричастны, но и нам тогда перепало будь здоров. Сам еле успел ноги через румынскую границу унести.
— От себя добавлю: случись непоправимое — тоже не останусь в стороне. И даже если кое-кто успеет улизнуть из страны, то это ничего не изменит, — добавил антиквар, не сводя глаз с Арвида. — Я скуповат, это известно всем, но здесь можно и мошной тряхнуть. Дело-то благое.
Прямо как отпевают меня. Заживо. Похоже, перегнул я палку, надо ситуацию выправлять, причем так, чтобы это не выглядело прогибом, и желательно с определенной выгодой для себя.
Тем временем седой вурдалак молча развернулся и направился к дверям.
— Арвид, постой, — окликнул я его. — Мы еще не договорили.
— В самом деле? — изумился Карл Августович. — Неожиданно!
Улыбка на губах главы семьи Линц мне очень не понравилась, видимо, он решил, что я все же струхнул.
— Значит, так, господа, — я поднялся из-за стола и вышел на центр залы. — Сразу скажу — не собираюсь становиться персональной собственностью кого-то из вас. Не в курсе, как обстояло с этим дело у моих предшественников, какие есть на данный счет традиции, уложения и порядки и даже как это все увязывается с Поконом. Не знаю да и знать не желаю. Зато точно знаю, что делать хочу, а чего нет. Становиться бобиком, который будет таскать своему хозяину или хозяевам в зубах золотые косточки, не буду, и это мое последнее слово. Усвойте это как «отче наш».
— Неудачное пожелание, — хохотнул Павел. — Я о твоих последних словах. Нашел кому такое советовать!
— Ну да, — согласился с ним я. — Впрочем, неважно. Смысл от этого не меняется. И не только сами это усвойте, но и собратьям объясните, особенно вы двое. Есть у меня подозрение, что вы первые, но не последние, кто желает меня попользовать в своих целях. Слово даю: если хоть один кровосос еще ко мне на балкон или к подъезду заявится, я на самом деле начну изыскивать средства защиты от назойливых гостей. Здесь Москва, господа вурдалаки, за деньги можно купить что угодно. А деньги я найду, это теперь моя профессия. Не исключено, что я в этой драке сдохну, но тогда и вам точно ничего не обломится.
— Мы снова слышим угрозы, — молвил Арвид. — Ты за этим меня остановил? Если да, ты глупее, чем мне сначала показалось.
— Не только, — покачал головой я. — Штука в том, что у меня есть свои маленькие увлечения, и они связаны с поиском кое-каких редкостей из прошлого, дошедших до наших дней. Время от времени мне может пригодиться помощь кого-то из вас, и вот за нее я готов платить. Честно платить, сполна. Угрозы никогда ни к чему, кроме междоусобицы, не ведут, зато взаимовыгодные уступки есть начало сотрудничества. Если вас устроит такой расклад, то мы договорились. И сразу: все операции будут происходить без какой-либо уголовщины, поскольку интересы господина Михеева я также собираюсь учитывать. Я чту законы — и ваши, и не ваши.
— Я за, — сразу же заявил антиквар. — Собственно, мы уже партнеры. Не так ли, друг мой?
— Абсолютно, — подтвердил я.
— Одно условие, — Арвид переглянулся с Михаилом так, что мне подумалось о некой ментальной связи между ними. — Этот договор заключается только с теми, кто присутствует в данном помещении в данный момент. Ни к чему увеличивать количество тех, кто в нем участвует. Если так, то я в деле.
— С остальными семьями разбирайтесь сами, — тут же отозвался я. — Но, повторюсь, никакого прессинга в мой адрес с их стороны последовать не должно. Если меня или моих близких начнут донимать, то все договоренности будут разорваны. С вами двумя разорваны, интересы господина Шлюндта в этом случае не пострадают, про Отдел я и не говорю.
— Услышано, — промолвил Михаил. — Это наши проблемы, мы их решим. Но хотелось чуть больше подробностей.
— Дайте мне ваши визитки, — попросил я. — И когда появится предмет, который меня интересует, каждому из вас будет отправлен рисунок с его изображением. На электронную почту отправлен, причем одновременно. Тот, кто первым сможет меня на него вывести, — победитель тендера. Награда — помощь в поисках одного клада, либо по координатам, которые у победителя есть, либо вовсе неизвестного, но тут уже гарантий на большой куш я не дам. Что-то да найдем, конечно, но время поисков, объем сокровища и его состав заранее я предсказать не смогу. Да, и, разумеется, с каждого клада я буду иметь свой процент. Услуга услугой, гонорар гонораром.
— Алчен ты, человек, — усмехнулся Арвид. — Не то что твои предшественники.
— Времена волчьи, и нравы не лучше, — парировал я. — Других предложений не последует, либо соглашайся, либо уходи.
— Повторюсь: меня все устраивает, — безоблачно улыбнулся Карл Августович. — Разумные условия. Правда, с электронной почтой я не очень дружу, но у меня есть секретарь, он поможет.
— Подтверждаю свое согласие, — заявил Михаил. — Что до наших собратьев, повторюсь — этот вопрос я решу.
— Мы решим, — поморщился Арвид. — Я тоже в игре. Но помни, Хранитель: условия прозвучали, теперь мы все связаны одной цепью. Нам не нужны бумаги и подписи, нам достаточно слова.
— У меня в этом всем свой интерес, так что юлить смысла нет. Более того, прошу господина Михеева стать гарантом нашей сделки. Кто лучше законника проследит за исполнением условий? Ну а я в качестве благодарности и при очень большой необходимости всегда помогу его организации. На добровольных основаниях.
— Но за процент? — хмыкнув, уточнил Павел.
— Само собой, — рассмеялся я. — Даром и прыщ на попе не вскочит. Да, вот еще что. Я сплю с одной ведьмой, зовут ее Стелла Воронецкая. Она, конечно, изрядная заноза и вечно лезет туда, куда не следует, но я к ней привык. Не исключено, что она будет ошиваться где-то рядом во время поисков кладов. Примите это как данность.
— Ведьма, — поморщился Арвид, причем Михаил одновременно с ним поступил так же. — Терпеть не могу их племя.
— Ну, ничего не поделаешь, — развел я руки в стороны. — Вот такие у меня вкусы. Очень уж эти бесовки в постели хороши, простым женщинам сто очков вперед могут дать!
— Да ты сегодня жжешь, Хранитель, — на лице Михеева появилась ехидная улыбка. — Что не фраза, то двусмысленность.
Собственно, на этой развеселой ноте мы и договорились. Никто не умер, никто ни на кого в открытую не затаил зуб — считай, обошлось.
За разговорами, обсуждением ряда деталей сделки и последующей трапезой время пролетело незаметно, потому когда мы вышли из дома, то увидели, что небо начало светлеть. Приближалось утро.
— Прыгай в машину, — подавив зевок, велел мне Михеев. — Отвезу тебя и на работу поеду. Домой возвращаться смысла нет.
— Езжайте сразу, — посоветовал ему антиквар. — Валерия отвезут мои помощники, благо нам по дороге.
— Да? — Павел глянул на меня. — Ты не против?
— С чего бы? — пожал плечами я. — Спасибо за помощь. И вообще, рад нашему знакомству. Еще вот что — Павле Никитичне поклон передай, если не в труд.
— И от меня тоже, — глаза Шлюндта странно сверкнули. — Не уверен, что она этому привету обрадуется, зато вы узнаете несколько новых ругательств.
— Забавно будет послушать, — фыркнул Павел и открыл дверь своей машины.
Против моих ожиданий антиквар не стал пускаться в пространные беседы или анализировать события минувшей ночи. Он молчал всю дорогу и, только выходя у своего дома, произнес:
— Хорошее решение, Валерий. Разумное. Но только на текущий момент.
И все. Больше ничего не сказал. Даже за Стеллу, которую терпеть не мог, меня не стал критиковать.
Стелла. Она в самом деле несносна в части поведения, на редкость меркантильна, резка в суждениях и выводах, но на фоне моих нынешних собеседников выглядит если не ангелом, то уж точно не бесом. По крайней мере, до осени она не планирует вцепиться мне в глотку.
Машина, за рулем которой традиционно находился Антон, тем временем двигалась по довольно странному маршруту, по всему выходило, что мы направляемся в сторону МКАДа. Утро, Москва пустая, зачем нам это нужно? По городу быстрее выйдет меня доставить.
— Ребята, а мы куда едем? — задал я резонный вопрос. — Мой дом в другой стороне.
— Мы-то? — повернулся ко мне Виталий. — Мы едем куда надо.
После он мне подмигнул, а следом за этим вдруг выключили весь белый свет.
— Виталя, вот зачем наглухо его вырубать? Как-то полегче надо было!
Согласен с Антоном. Перегнул палку твой приятель, ой перегнул. В башке боль, в ушах шум, тело как ватное. Это чем же он так меня? Точно не кулаком. Ох, как хреново-то!
— Все, очухался, — вступил в разговор Виталий. — Вон, ресницы дрожат. Открывай глаза, спящая царевна, общаться станем.
— Пять сек, — попросил я его, привставая, ощущая, что язык во рту ворочается с трудом. — Поблюю — и пообщаемся.
Вхолостую мясо в гостях ел и вино пил. Все на траве оказалось.
Кстати, мы находились в лесу. Не в глухом, рядом с шоссе, поскольку было слышно, как где-то совсем рядом шумели машины, но тем не менее.
— Ну и? — вытерев губы, спросил я у парочки, стоящей рядом. — Вам это все зачем? В смысле статья за похищение человека, опала у работодателя… Беды теперь не оберетесь.
— Надоел нам работодатель, — не стал чиниться Антон. — Он бабки гребет лопатой, а мы… Ну, не бедствуем, понятно, но все равно надоело. К тому же теперь события совсем веселые пошли, того и гляди либо глотку разорвут, либо какая другая дрянь случится. И все за те же деньги. Оно нам надо? Так что правильно тогда твоя подружка нам сказала: надо дело делать, раз масть пошла. Ты вон тогда пару часов походил по дому — и чемодан денег получил, а хозяин наш наверняка раз в десять больше. Этот змей если кого не надует, так потом уснуть не сможет. А еще…
— Короче, давай сделай и нас чутка побогаче, тогда с тобой ничего не произойдет, — перебил напарника Виталий. — Ты нам золотишко, а мы тебя живым и здоровым отпустим. В город не поедем, врать не стану, нам надо куда подальше отсюда смыться, пока хозяин не понял, что к чему, но в лесу или там еще где не бросим, до шоссейки довезем. Ну а в полицию ты и сам не пойдешь, оно тебе ни к чему.
Во-первых, врут. Не отпустят. Я таких, как они, знаю, прикопают меня там же, где получат желаемое. Возможно, пожалеют меня перед тем, как прикончить, и даже извинятся, но это слабое утешение.
Во-вторых, Стелла — стерва, а я дурак. Даже дважды дурак. Успокоился и поверил, что она до осени угомонилась, — это раз. Деньгами тогда у банка светанул — это два. Так что в своих текущих бедах я сам виноват.
Но как она меня сделала, а? Красиво, приходится это признать. И к ней теперь никаких претензий быть не может. Она просто сказала нужные слова в нужное время, вот и все. Предупреждал же меня лесной дедушка, предупреждал! Мол, смотри в оба, она может так ситуацию смоделировать, что ты умрешь не из-за нее, а она из-под Полозова проклятия благодаря этому выскочит.
Если выберусь из этой передряги живым, разорюсь и куплю ей бутылку «Cuvée Perle d’Ayala» за науку. А потом удавлю!
Но это все потом. Сейчас надо как-то выпутываться.
— Знаю, что прозвучит банально, но все равно скажу, — я прислонился спиной к машине, ощущая, что из ног уходят противная слабость и дрожь. — Ребята, ну ведь плохая идея. Все равно вас будут искать. Опять же, о семьях подумайте. Карл Августович, несмотря на свои манеры, как мне думается, далек от идей христианского всепрощения.
— Нет у нас семей, — безразлично ответил мне Антон. — Мы детдомовские. У нас вообще ничего нет, даже квартира — и та съемная. Ну да, какие-то вещички там остались, да и черт с ними, новые купим. Полиция нам тоже не страшна, надо еще доказать, что ты в нашей машине ехал. Или не вышел сразу после хозяина.
— Для начала нас надо найти, — поправил его приятель. — А прятаться мы умеем. Верст через триста эту «лайбу» сбросим, чтобы по «маячку» не засекли, возьмем новую — и ищи нас на просторах страны. Отсидимся годик за Уральским хребтом, а после свалим в края потеплее с новыми именами и фамилиями. А тебя тем временем в пропавшие без вести переведут, если не сделаешь то, о чем мы тебя просим. Что до хозяина… Он про тебя, Валера, еще быстрее забудет. Для него люди — разменная монета, уж поверь. Нет, он-то как раз нас будет искать по полной, чтобы наказать, но не за тебя, а за то, что не по его воле поступили. Но он не господь бог, так что и тут мы выскользнем. Так что не дури, найди нам захоронку побогаче и живи себе дальше, а мы своим путем пойдем.
— Все так и есть. Ты же это можешь, — поддержал напарника Антон. — Сам же тогда в усадьбе говорил, что два клада нашел. Где два, там и третий.
Язык мой — враг мой. Права народная мудрость.
— Ребята, нет в старом золоте ничего хорошего, — еще раз попытался отговорить эту парочку я. — Поверьте, добром для вас это не кончится.
— Возможно, — согласился со мной Виталий и достал из кармана спортивной куртки витой шнурок. — Но если не выполнишь то, что мы велим, то у тебя неприятности начнутся куда раньше, чем у нас.
Ловок оказался, стервец, я даже не уловил то движение, которым он пробил мне в солнечное сплетение. От удара я согнулся, а разогнулся уже по его воле и со шнуром, затянутым на шее.
Впрочем, рефлексы, отключившиеся было после удара по голове, более-менее вернулись, тело сработало на автомате, выполняя то, что когда-то в него вколачивали на тех тренировках, на которые меня поначалу чуть ли не силком таскал отец. Я со всего маха наступил на ногу Виталия, тот дернулся и следом получил моим затылком по носу, а локтем в живот. Все, как учили, сделал, тренер, наверное, мог бы мной гордиться.
Шнур соскользнул с шеи, мне оставалось только вырубить Антона и…
И все. Антон не стал ждать, пока я его вырублю, он достал пистолет и направил его на меня.
— Просто защищался, — выставил я ладони перед собой, понимая, что теперь, увы, у меня остался только один путь. Не самый приятный, но выбора нет. — Натуру не изменишь!
— Скотина! — шмыгнув носом, Виталий со всего маха врезал мне по почкам, а после того, как я бахнулся от боли на колени, еще и ногой добавил. — Б…ь, весь кровью из-за тебя перемазался!
— Короче, — холодно произнес Антон, — Валер, решай уже. Если нет, так мы тебя здесь кончим, а после утопим. Вон там, за деревьями, имеется то ли маленький пруд, то ли большая лужа, ты в ней отлично поместишься. Думаю, ты недели две-три пролежишь, пока тебя найдут, а то и дольше. Если да, то говори, куда мы едем. Но сразу предупреждаю: если часов до четырех дня мы не станем счастливыми обладателями кучи золота, то для тебя все закончится очень плохо. Мы не звери, нам убивать не в радость, но по-другому никак.
— И если какой фокус задумал, то имей в виду — я лично тебя грохну, — вытирая лицо клетчатым платком, проворчал Виталий. — Нам терять нечего.
— Хрен с вами, — я поднялся на ноги. — Мы сейчас вообще где?
— «Минка», тридцать шестой километр, — отозвался Антон.
Вот и не верь в судьбу. Все против вас, ребята, только вы еще об этом не догадываетесь. И не догадаетесь — не успеете.
— Есть тут у меня одно местечко… — с неохотой проговорил я. — Закурить дайте.
— На, — Антон протянул мне пачку «Винстона», а после щелкнул зажигалкой. — Травись. Что за местечко?
— Там часто «копщики» бывают, роют поляну, монеты ищут, — я затянулся сигаретой. — Ну и меня туда с приятелями занесло. Ох, я и ржал тогда! Куча народу какие-то медяки на поляне поднимает, а недалеко в лесу котел с золотыми империалами и украшениями зарыт. Просто туда никто не доходит, понимаете? Я его тогда выкапывать не стал, потому что не один был. И делиться пришлось бы, да и зачем лишние свидетели в таком деле?
— А теперь тебе этот клад жизнь спас, — бодро заявил Антон. — Если не врешь, конечно.
— Смысл? — выпустил я дымок. — Неохота мне в луже плавать, ребята. Не та это смерть, о которой мечтается.
Что пакостно — после того как я на карте показал им, куда нам ехать, они запихали меня в багажник, предварительно связав руки тем же самым шнуром. Причем крепко, я даже стал опасаться, что кровоток нарушится, про что-то такое я в детстве читал.
Но их можно понять, камеры-то везде понатыканы сейчас, а тонировки на окнах нет. Зачем им палиться? Мало того, они и ехали неторопливо, чтобы, не дай бог, их гайцы не остановили. Все-таки страшновато этой парочке, выходит, не такие уж у них и крепкие нервы.
Поляна была пуста. Даже не знаю, хорошо это или нет? С одной стороны, хорошо, все, что должно случиться, случится. С другой… Хотя ничего бы не изменилось. Или, того хуже, жертв стало бы больше и они легли бы на мою совесть. Этих двоих мне не жаль, они сами выбрали свою судьбу, а простые ребята-поисковики тут точно ни при чем.
— Ну, — Антона ощутимо потряхивало, как видно, проснулся в нем азарт, помноженный на жадность, — мы верно приехали? Куда идти?
— Верно, верно, — я огляделся. — О, «ямщики» недавно тут побывали. Вот ведь свиньи какие!
На поляне, которая в прошлый раз была ровная, как стол, красовалось два десятка свежих раскопов.
— Не беси меня, — попросил Виталий. — А то опять получишь по рогам!
— Да не нервничайте вы, — я помассировал запястья. — Лопата-то у вас есть, господа кладоискатели?
Инструмент нашелся, и я, поманив их за собой, направился к деревьям.
— Не вздумай бежать, — за спиной щелкнул затвор пистолета. — Я КМС по стрельбе, Валера, потому точно успею попасть в тебя до того, как ты в лес смоешься.
— Да не побегу, не психуй, — вздохнул я. — Ребята, может, все же заднего дадим? В последний раз советую.
— Ты меня достал! — Виталий крепко саданул мне кулаком в спину так, что я чуть в березу не врезался. — Где копать?
— Почти пришли, — пробормотал я, вертя головой. — Вон там.
— Хранитель! — чуть не оглушил меня знакомый до боли рев, а чуть позже из-под земли взметнулась вверх огромная лошадиная голова. — Вернулся!
— Вернулся, — беззвучно ответил я ей. — Что, все сидишь тут, скучаешь?
Голова раззявила рот, показав мне огромные зубы, а после лязгнула ими, таким образом подтвердив мои слова.
— Чего застыл? — начал выходить из себя и Антон. — Слушай, мое терпение кончается.
— Все еще хочешь на волю? — спросил я у призрачной твари, не обращая внимания на охранника антиквара. — Если да, отдаю тебе этих людей. Забирай, они твои. Ну а клад мой, как договаривались.
Звук, который издала душа клада, описать невозможно. Тут смешались и ржание, и нечеловеческий хохот, и еще что-то, совсем уж непонятное. А следом за этим конская голова, разросшаяся до огромных размеров, нависла над Антоном, раззявила рот и заглотила его целиком.
Зрелище, признаться, было жутковатое. Охранника антиквара словно гвоздем с головы до пят пробило, он вытянулся как струна, застыл, подобно статуе, а после его глаза вдруг заполнились краснотой.
Ну а затем он закричал, тоненько, как ребенок. И такая боль была в этом вопле, такое страдание, что мне его даже жалко стало на мгновение. Что уж говорить про Виталия, который бросился к другу, вопя что-то на ходу.
В этот момент я и шагнул в сторонку, туда, где росла высокая сдвоенная береза. Потом еще дальше, еще, и когда Виталий, поняв, что с Антоном происходит что-то совсем неладное, обернулся с криком:
— Что ты творишь, мразь?! — то меня он уже не увидел.
Собственно, пока он орал, его друг благополучно покинул этот мир, мешком осев на землю.
— Антоха! — снова бросился к нему Виталий. — Брат, ты чего?
Дурак, право слово. Столько времени провести близ Шлюндта, наверняка много разного всякого увидеть и в данный момент не понять, что теперь надо не покойника теребить, а ноги делать, — это, знаете ли…
Кстати, Виталий оказался покрепче приятеля. Он не видел, кто его убивает, но добросовестно разрядил половину обоймы в белый свет, как в копеечку, причем одна пуля вжикнула где-то совсем рядом со мной. Он даже успел проорать матерную тираду, но после все равно захрипел от боли, несколько раз выгнулся, упав на землю, и на том завершил свой земной путь.
— Клад твой, Хранитель! — проорала лошадь, которую я, как ни вглядывался, увидеть уже не смог. — Свобода!
Что-то слегка грохнуло, с деревьев слетел десяток листков, ветерок донес до меня запах озона, а после я ощутил, что, кроме меня и двух трупов, здесь никого больше нет.
Вот, кстати, еще одна проблема. С телами мне что делать? Эти двое не боялись полиции, а мне разбирательства с ней совершенно не нужны. А они будут, причем непременно. И добро, если только с обычной, это полбеды, тут можно пойти по схеме покойничков — мол, я выскочил у Новодевичьего, а куда они дальше поехали, понятия не имею. Но Павел-то видел, с кем я уезжал, он до правды докопается. Ну да, самооборона, но у этих ребят из Отдела, насколько я понял, закон что дышло, как повернул, так и вышло.
— Отпустил, стало быть, кобылу клятую? — прошелестел сзади негромкий голос. — Вот спасибо тебе! Так она мне надоела!
Лесовик. Точно, лесовик. Чем-то неуловимо похожий на дядю Фому, только на этом красуется зеленая куртка с нашивками и надписью «Стройотряд 344-Ж», и вместо кепки на голове замызганная бейсболка с эмблемой «Калгари Флэймс».
— Ну да, отпустил, — я в пояс поклонился старичку. — Здравствуй, Лесной Хозяин. Прости, что пришел в твой дом без спросу и без подарков. Некогда купить было, эти двое меня против воли с собой потащили.
— Так ты и есть, стало быть, Хранитель кладов? Тебя Великий Полоз своей меткой одарил? — было заметно, что старичку моя вежливость понравилась. — От Фомы малиновка прилетала, весточку о тебе в клюве приносила.
— Так и есть, — я оттянул воротник худи, показав лесовику двух змеек на груди. — Если будете дяде Фоме ответ пересылать, от меня привет передавайте. Его советы мне сильно помогли.
— Тот, кто служит Великому Полозу, в моем лесу всегда найдет и защиту, и пристанище, — с достоинством произнес лесовик.
— Перво-наперво мне бы знать, как к вам обращаться, — сказал я. — Не дело что-то просить, не узнав имени.
— Зови дядей Егором, — поправил бейсболку лесовик, а после протопал к телам. — Худые люди были?
Хотел было сказать «не толстые», но после понял, что он имеет в виду.
— Не то слово. Хотели золото забрать, а меня убить.
— Так на то ты и Хранитель кладов, — бодро заявил дядя Егор. — Тех, кто тебя убить захочет, завсегда будет больше, чем тех, кто руку протянет. Особливо среди людей.
— Есть такое, — вздохнул я. — Но это ладно. Что мне теперь с этими двумя делать, в ум не возьму. Закопать, что ли?
— Тела прибрать? Велика важность, — отмахнулся от меня дядя Егор. — Сейчас мурашей да иную живность призову, они от них к полудню одни костяки оставят. А те кроты по норам растащат, так что и следа не останется. Но вот железки разные да повозка, что на поляне стоит, — с ними никак не пособлю. Это ты сам как-то решай.
— Ого! — обрадовался я. — Главное — тела, с остальным проще.
Собственно, вопрос-то решился. Затереть в машине свои отпечатки да снять видеорегистратор от греха — и все. Эти идиоты сами меня в багажник запихали, так что ни одна камера ничего не покажет. А чего их сюда потянуло, с какого перепуга — пойди разберись.
Вот тоже интересно, а куда мой металлоискатель делся? Я же его так и не забрал, не успел. Ладно, это потом можно выяснить, сейчас других дел хватает.
Например, тела обобрать. Стволы, ремни, ключи, смартфоны…
Когда я вернулся с поляны к дяде Егору, то застал интереснейшую картину: он, сидя на пеньке, с деловитым видом раздавал указания муравьям, каким-то мелким грызунам и трем кротам, которые высунули свои слепые морды из свежих раскопов, причем вся эта фауна его внимательнейшим образом слушала. Зрелище, конечно, из тех, после которых в психушку отправляют. Я много чего повидал за последнее время, но все равно впечатляет.
Мешать я им не стал, извлек из рюкзака пакет, который всегда у меня лежит в одном из отделений, и, морщась от брезгливости, начал обирать тела.
Жалко ли мне было эту парочку? Нет. Я давал им возможность все вернуть в первоначальное состояние, отговаривал как мог, но они упорно шли к своей смерти. Что я еще мог сделать? Умереть ради того, чтобы они жили дальше? Вот уж нет. К тому же, если бы я не сделал то, что сделал, сейчас под этим деревом лежало бы мое тело, надежно забросанное землей.
И это не оправдание себя в своих же глазах. Это правда. Неприглядная, но правда. И хороший урок на будущее.
Ну а счет к Стелле теперь изрядно увеличился. На мою душу лег ее грех.
— Все, — я подошел к дяде Егору, убирая пакет в рюкзак. — Можно начинать.
Тот шевельнул пальцем, и тут же из леса потянулись колонны муравьев, а следом за ними поскакали мелкие зверюшки. Те, которые слушали инструктаж, похоже, были кем-то вроде бригадиров.
— Злато брать не станешь? — дядя Егор спрыгнул с пня и подошел к дереву, под которым был зарыт клад.
— Пусть лежит, — отмахнулся я. — Мне он пока без надобности. Ну а коли кто его найдет — так и ладно, не обеднею. Хотя, конечно, лучше бы он меня дождался.
На самом деле я бы взял, но здесь есть два серьезных «но». Первое — свежий раскоп, который вызовет массу вопросов у тех, кто довольно скоро приедет выяснять, куда делись владельцы брошенной машины. И тот факт, что по соседству находится изрядно перерытая поляна, может не сработать. Второе — таскаться в моей ситуации с драгоценностями за спиной — это уже где-то за гранью добра и зла.
Было видно, что лесовику ответ понравился, он, сопя, потоптался еще немного, а после спросил:
— Может, тебя куда вывести? На станцию, там, или к поселку какому?
— Станцию? — заинтересовался я. — Железнодорожную?
— Ну да, — кивнул дядя Егор. — Одна подальше, до нее с полчаса топать, другая поближе, минутах в десяти ходу. По моим тропам, понятное дело.
После недолгих расспросов я выяснил их названия, после через смартфон посмотрел расписание электричек и совсем уж приободрился. Дальняя станция находилась километрах в двадцати отсюда, и это давало мне в руки дополнительные аргументы, случись с кем объясняться. Надо только будет придумать, зачем я вообще на эту станцию поперся.
— А никакого пруда по дороге нет? Или озерца лесного? — уточнил я у лесовика. — Мне бы в него добро покойничков от греха отправить. Не с собой же его таскать?
— Есть такое, — сообщил мне лесовик. — В нем одна тина да гниль, лягушки — и те не водятся, я его в зернь у водяника лет двести назад выиграл. Что туда попадет, ввек не всплывет. Завернем к нему, коли надо.
Вот так и получилось, что не меня эти орлы в луже притопили, а я отправил в воду то последнее, что от них осталось, — пистолеты, кобуры, ключи, телефоны, ремни, документы и пустые бумажники. Деньги я оставил себе, руководствуясь принципом «что с бою взято, то свято». Так что были люди — и нет их. Я, кстати, глянул на то, как управлялась с телами лесная живность, так меня чуть снова не вырвало. Жуткое зрелище, не дай бог такое еще раз узреть.
Ряска затянула воду, словно я в пруд ничего и не бросал, люто взвыло комарье, которое, к моему удивлению, огибало меня стороной. Как видно, Лесной Хозяин и об этом позаботился.
— Пошли уже, — поторопил он меня. — Чего стоять?
Надеюсь, на станции, к которой мы идем, есть какой-то магазин. Судя по расписанию, полчаса до электрички у меня останется, надо их с умом использовать. Пойду, куплю этому старичку хлеба и конфет, после вручу и объясню, что это не отдарок за помощь, а знак глубокого уважения. Так будет правильно. Так будет по Покону. И по уму. Мне с ними всеми жить, а значит, надо начинать работать на перспективу. Надо создавать себе репутацию.
Я поправил лямки рюкзака, накинул капюшон на голову и поспешил за Лесным Хозяином, чья спина мелькала далеко впереди.
Конец первой книги
