Глава 29

Семечко пневмы — мой внутренний резервуар сил, денег и источник чудес… В момент убийства фимомениарка произошло то, на что, по уверениям Нанны, Рубари и Тараки обычно уходят годы. А именно — оно выросло. И вот, если честно, меня напрягало, почему это произошло. Впрочем, стоило сосредоточиться на нём вечером, и произошедшее стало куда более ясным и понятным:

На втором уровне семечко содержало тысячу единиц пневмы. И я старался держать его заполненным — в отличие от местных, которые, наоборот, всё скидывали на носители. Сейчас количество единиц увеличилось на 113 единиц. Откуда они взялись? Понятно откуда — из фимомениарка.

— Рубари! А за убийство чудовищ охотники получают пневму? — крикнул я механику, вспомнив, что предыдущие два поколения его предков промышляли именно охотой.

— Да! Н-мн-го! — ответил тот, высунувшись из технического отсека в рубку, где я сидел перед сном, копаясь в себе и своих достижениях.

— А немного — это сколько? — не отставал я.

Рубари только плечами пожал, всем своим видом показывая, что понятия не имеет. Пришлось вставать и искать ему стимул для беседы — а именно, заливать стимул во фляжку. Мне сейчас нужен был нормально разговаривающий собеседник, а не заикающийся молчун. Первые несколько глотков волшебного зелья ожидаемо преобразили нашего заику.

— Спасибо! — искренне выдал он, смакуя капли терпкой влаги. — Если хочешь узнать про то, сколько дают за убийство чудовищ, так я и не знаю. Батя и дед говорили, что немного. Вот и всё, что я знаю…

— Понимаешь, «немного» — это, как говорят в моих яслях, понятие относительное! — пояснил я.

— И куда его несут? — уточнил Рубари.

— Его не несут… Соотносят! — пояснил я.

— Тогда в твоих яслях должны говорить, что оно — понятие соотносительное! — наставительно сказал Рубари. — Вот теперь хотя бы стало понятно, что ты имеешь в виду.

— Так вот я к чему… — вернул я всё в русло нужной темы. — Вот ты мне скажи, а для твоих папы и дедушки «немного» — это было сколько?

Рубари задумался на пару секунд, а потом выдал:

— Да откуда я могу точно знать? — он скривил губы. — Когда отец потерял дирижабль, мне было-то всего ничего… Мне всегда казалось, что накидывается несколько единичек пневмы. А тебе сколько дали?

— Мне дали 113 единиц, — пояснил я, и у механика брови на лоб поползли. — Вот потому я к тебе и пошёл… Считай, местная месячная зарплата. А значит, это явно не может быть «немного», да?

— Для местных-то да… — кивнул Рубари. — А для нас — это, как ты назвал, карманные расходы.

Вот тут он меня уел… У нас на карманные расходы было всего сто сорок пять единиц. Даже за эту охоту, гоняя дирижабль, мы потратили почти пятнадцать единиц. Причём треть, пока тащили медведя-переростка на разделку — слишком тяжёлая туша была, так что наш воздушный кораблик только и мог что лететь параллельно земле. А ещё семь единичек я слил в свой кастет. Но пока что получалось, что наша славная охота всё равно окупилась с лихвой…

С другой стороны, одна-единственная смерть фактически делает охоту неприбыльной и уводит бюджет в минус… А в случае с фимомениарком смерть со мной разминулась аж дважды. И оба раза благодаря тому, что я предусмотрел путь отхода с помощью дирижабля. Получается, выйди я на медведя с рогатиной и без страховки — потерял бы уже сотню с лишним единиц пневмы.

— Рубари, а откуда вообще в вашем мире набирают пневму в таких количествах? — поинтересовался я.

— Есть старые логосы! — уверенно ответил механик. — Стоят на старых скалах и постоянно собирают энергию. А что?

— Да просто стало интересно… — пожал я плечами.

— У тебя слишком много праздного интереса, Фант, — с лёгкой укоризной заметил механик, почёсывая бороду. — Мне кажется, это всё лишнее…

— А вот мне кажется, что знать, что происходит вокруг, никогда лишним не бывает, — возразил я.

— А! — Рубари махнул рукой и скрылся за переборкой технического отсека, откуда донеслось приглушённое: — Праздный спор…

Злиться на него за подобное отношение было бесполезно. Тут все подобным образом относились к моим вопросам… Местные забивали себе голову только тем, что считалось нужным. Узнавать больше? А зачем? Какой-то праздный интерес! Культурные особенности, чтоб их всех…

— А почему мне за скамори пневму не давали?! — крикнул я вслед Рубари.

— Маленькие потому что! — ответил тот. — За таких не дадут.

— А зачем мы им нужны? Почему чудища на людей нападают? — я подумал, что чтоб два раза не вставать, в смысле, опять не давать алкоголику алкоголь, надо сейчас разводить его на информацию.

— Да шут их знает! — в голосе Рубари появилось раздражение, и я решил прекратить расспросы.

Нет, я пока что решительно не понимал местных правил жизни… Им-то хорошо, местным в смысле, они всю жизнь вот это всё знают: кто-то больше, кто-то меньше — а я-то тут недавно, можно было бы и разъяснить. И если раньше и поинтересоваться было некогда и не у кого, то сейчас как раз самое время…

— Рубари, ты веришь, что Фабило выполнит обещание с папиром? — спросил я.

— Нет! — ответил тот и даже вернулся в дверной проём, снова припадая к фляге. — Уверен, попытается кинуть. А что?

— Надо самим отношения с чиновником налаживать, — предложил я. — Может, получится через него хоть Нанне папир сделать?

— А почему ей?! — удивился Рубари, и я даже задумался над его вопросом. — Тебе и мне нужнее! У неё вообще сестра есть!

Сестра у неё есть — это да… Только вот мы всегда можем со скалы свинтить, а девочки — не могут. В конце концов, это же мы их сюда привезли. И пусть Тараки даже не смотрит сейчас в нашу сторону при встрече (я, правда, её с того разговора ни разу не видел, поэтому доподлинно не знаю), но это же не повод её и Нанну подставлять.

— Ну… Я считаю, будет неправильным свинтить и оставить Нанну без папира, — пожал я плечами. — А потом можно и себе выправить… Наверно…

— Решать тебе!.. — неожиданно перевалил всю ответственность за решение механик. — Я бы первым предложил сделать папир тебе, как владельцу дирижабля. А уж потом — ей. Я-то могу и не вы-ы-ы…

Рубари поморщился, приложился к фляге и продолжил:

— И не вылезать с дирижабля. Но решать тебе. Вы, конечно, странные с яслей попадаетесь…

— Блин. Знать бы ещё, как местных чиновников подмазывать… — буркнул я.

— Как и везде! — усмехнулся механик. — Лестью, деньгами… и осторожно — вдруг попадётся принципиальный. Ладно, я — спать.

— Спокойной ночи… А, извини. Добрых снов, я имел в виду…

Рубари только рукой махнул. Я постоянно сбивался, а тут в принципе никто не желал другим спокойной ночи, и донёсшийся спустя пару минут снаружи рёв только подтвердил это. Ночь здесь принадлежала чудовищам. И если скала была не слишком высокая, то под её склонами всю ночь эти самые чудовища кружили и ревели, визжали, шипели и щёлкали всякими сочленениями на конечностях. Так что желали здесь либо добрых снов, либо высокого убежища… Последнее я никак принять не мог — и потому остановился на добрых снах. Немного полюбовавшись на своё подросшее семечко пневмы, я ещё посидел и тоже отправился спать.

Пока я ждал извозчика, который бы отвёз кости в местный арх — или как его тут ещё модно было называть, мэрию — то взял газету под неодобрительным взглядом Рубари. И теперь с удивлением читал про произошедшее.

— Разве твари разумны? — спросил я у механика.

— Б-ле чем! — ответил тот. — Ч-д-в-ща — нет. Эти — да.

— Твари и чудовища — это разве не одно и то же? — снова удивился я, в очередной раз кляня местных за нелюбовь делиться информацией.

— Нет. Р-зн-е, — хитрый жук не стал доставать выданную флягу с молосой, поэтому мне пришлось выслушивать долгий и разбавленный заиканиями монолог о том, что вот есть обычные чудовища — и это как звери. А есть твари — это разумные, как люди, но совсем не люди. В общем, в этот раз Рубари так не хотел вдаваться в подробности, что даже заикался куда больше обычного…

— Изначальные! — воскликнул какой-то мужчина неподалёку, обращаясь к своей даме. — Посмотри, что происходит. Второй раз за лето! Сначала Ункура, теперь — Валамари!

Ответ женщины я так и не дослушал, потому что как раз подкатила телега — за нашими костями и шкурой. Шкура в мэрии была не нужна, поэтому Рубари с ней собирался отправиться на рынок. Всё-таки мех на ней был весьма приятный, да и попортили мы её не слишком сильно — можно было неплохие деньги поднять… А вот мне предстояло отправиться в арх и сдавать заказ.

И, если быть честным, то придётся признать, что этой поездки я боялся куда больше, чем охоты на чудовищ. В моём положении каждый чиновник — это лютый зверь, способный меня сожрать. И сожрать окончательно… Впрочем, радовало, что раз этот самый Пали как-то сотрудничает с Фабило, то и насчёт буквы закона не должен слишком сильно переживать.

Мы погрузили наш груз на телегу, уселись в кузов, а извозчик щёлкнул вожжами, заставляя пару шарков мерно двинуться вперёд. Я весь путь читал газету — заметка за заметкой, статья за статьёй. Особенно внимательно разглядывал объявления о розыске, но своей несимпатичной морды или хотя бы описания нигде не увидел. Видно, сюда уже не дотягивались руки ни мэра Экори, ни его подельников.

В местных новостях ничего интересного не было, а вот нападение на скалу обсуждали с интересом. Я даже нашёл ту информацию, которую не хотел мне нормально объяснять Рубари. Я-то раньше, запертый в информационном вакууме, свято верил, что самое страшное на поверхности — это чудовища. Но, как оказалось, были там и твари, похожие на людей — и на людей же и охотившиеся. То есть от чудовищ они отличались лишь тем, что преследуя те же цели, при этом были ещё и разумны. Хотя, как я помнил по отчётам охотников насчёт скамори, чудовища поверхности тоже могли обретать со временем разум…

Раньше тоже бывали нападения на скалы, но случалось подобное крайне редко. И два нападения подряд — это было вообще из ряда вон выходящее событие. И ладно бы такое произошло на далёких друг от друга скалах, но ведь всё случилось почти рядом — в одном округе. Как я понял, ни Ункура, ни Валамари не были молодыми скалами фронтира — это были старые поселения, пусть и небольшие, пусть и заточенные лишь под одно-два производства, но давно уже обжитые и защищённые. К сожалению, в этом же округе находилась и наша скала, так что я бы предпочёл отсюда побыстрее смыться. К счастью, в этот раз хотя бы было на чём…

Самым страшным испытанием для меня было войти на территорию арха. На входе у ворот дежурил один из стражников, с грозным видом проверявший документы и груз. И я всеми силами старался сохранить невозмутимое лицо, протягивая ему свои бумажки вместе с заказом-нарядом. Стражник внимательно всё осмотрел, бросил на меня профессионально недоверчивый взгляд и покачал головой, но приставать с вопросами не стал. Чему я, понятное дело, был только рад.

— Везите на склад. Там вам укажут, куда класть, и проставят данные в заказ. Тебе потом к гра Пали на второй этаж. Это пятнадцатая дверь, — кивнул стражник, возвращая бумаги.

— Благодарю, гра, — кивнул я, изобразив вежливый кивок и улыбку, хотя от счастья, что меня так легко пропустили, вообще хотелось улыбаться во весь рот.

Сдача груза много времени не заняла. Проехав двор, наша телега свернула в сторону — к большим воротам, куда постоянно кто-то въезжал и откуда всё время кто-то выезжал. Внутри оказался вполне себе обычный склад — вот только сделанный так, чтобы постоянной ротации груза ничего не мешало. За пятнадцать минут кости успели взвесить и разместить на стеллаже, а затем проставили данные в бумаги заказа и даже оплатили за счёт архонта — мэра, то есть — найм телеги.

Я распрощался с возницей и своими ногами направился через небольшую дверку внутрь арха, а извозчик поехал на выход. Из склада я попал в главный холл здания — вот только вошёл не через главный вход, а сбоку, и сразу направился на лестницу, на второй этаж, надеясь, что не попаду в глупое положение. А то, может, эта парадная лестница ведёт прямиком в кабинет мэра, а чтобы попасть к обычным чиновникам, надо пройти боковым проходом…

И уже после первого полёта я понял, что всё же иду туда, куда мне и надо. Деревянные указатели подсказывали, что если повернуть налево, то я попаду в комнаты от 11 до 16, а направо — в комнаты под номерами 17–19. Найдя нужную дверь, я слегка помялся, вдохнул-выдохнул и негромко прокашлялся. После чего взял себя в руки, вспомнил славную победу над фимомениарком, приободрился и постучал.

— Войдите! — раздался голос изнутри.

Я обречённо надавил на металлическую ручку и вошёл.

Кабинет гра Пали был весьма просторным. Пол устилал мягкий тёмно-зелёный ковер, а стены скрывались за многочисленными полками и шкафами с кучей маленьких дверок. Единственное, зато огромное окно с красными шторами, было открыто — и внутрь комнаты проникал свежий ветерок с улицы. Как и полагается приличному чиновничьему кабинету, внутри имелся и вполне себе массивный письменный стол, за которым, собственно, и восседал чиновник.

Гра Пали был одет в серый камзол с глухим воротом, застёгнутым на все пуговицы, серые брюки и кожаные тёмно-коричневые туфли. При моём появлении он встал из-за стола и принялся внимательно осматривать своего посетителя. Хоть я и был одет в самую свою приличную одежду, которая нашлась на дирижабле, но всё же почувствовал определённое смущение. Слишком много официоза было вокруг…

— Добрый день, гра Пали. Я… — бодро начал я заготовленное и отрепетированное приветствие.

— Подобрыш? — уточнил чиновник, нахмурившись.

— Да, гра, — не стал скрывать я, хотя и замялся всего на секунду из-за перемены темы.

— Не люблю подобрышей! — заметил чиновник. — От вас вечные проблемы… Что вам понадобилось от меня?

Я снова замер, решая, как поступить, и выбирая правильное поведение. Самым правильным было бы, конечно, двинуть ему по наглой физиономии, но вот этого я, к своему сожалению, сейчас никак не мог сделать. А жаль… Его «тёплое» приветствие как бы намекало, что мне тут не то что не рады — с лестницы бы спустили, если бы могли.

— Понимаю, гра, — кивнул я, наконец, и протянул бумаги. — Заказ-наряд на кости фимомениарка. Кости доставлены на склад.

— Вряд ли понимаете… Как вас зовут?

— Турий, гра… — ну а что делать, если именно так меня по новым документам и звали?

— Документ с собой? — жёстко спросил Пали. — Покажите!

Вот тут я, честно говоря, совсем струхнул… Первым моим желанием было зарычать, дать всё-таки чиновнику в морду и неблагоразумно сбежать, но я сдержался, достал свои временные документы и протянул вслед за заказом-нарядом.

— Временные, — чиновник внимательно их осмотрел и поморщился, а затем достал из кармана какой-то металлический кругляш и провёл им над бумагой. — И поддельные, конечно же… Но подделка хорошая. Как вас реально зовут, гра?

— Фант, — ответил я, понимая, что скрывать уже, похоже, нечего.

— И почему я должен иметь с вами дело, Фант? — уточнил чиновник, с каким-то мрачным весельем рассматривая меня.

— А вам нужно было выполнение заказа? — спросил я.

— Несомненно! — кивнул чиновник. — И я ждал выполнения от гра Фабило, а он, оказывается, скинул его на вас… Но это не отменяет того факта, что я не хотел бы иметь с вами никаких дел.

— Если вам нужно выполнение ещё девяти заказов, гра, — постарался ответить я как можно более спокойно, — то придётся выбирать: либо выполнение, либо личные предпочтения по исполнителю.

— Вот как даже… То есть из десяти заказов за весь год не выполнен ни один, — кивнул Пали. — А вы за два дня умудрились прибить фимомениарка… Но вы не охотник, Фант… Вы не похожи на охотника…

Я решил промолчать.

— Вы — остолоп! И похожи на остолопа и простофилю! — Пали снова задумчиво посмотрел на меня. — Но один заказ выполнен. И, как я понимаю, останавливаться вы не собираетесь?

— Нет, гра. И если я устрою вас как исполнитель, то могу предложить вам выбор, какой из заказов мы выполним первым, — кивнул я.

Чиновник задумчиво посмотрел на заказ-наряд, а потом не спеша вернулся к своему креслу и принял сидячее положение. Спустя буквально секунду он указал мне на стул.

— Садитесь, Фант. Разговор у нас будет долгим, — Пали отложил бумаги в сторону и сцепил руки в замок под подбородком, а через какое-то время я услышал, как он повторяет моё имя. — Фант… Фант… Ну, конечно! Экори!..

Пали так резко хлопнул по столу, что я не удержался и вздрогнул.

— Вот откуда я знаю ваше имя! — чиновник внимательно посмотрел на меня и покачал головой. — Я видел ваше имя в списках погибших в Экори! Даже порадовался, что одним подобрышем меньше стало… Как же вы выжили, Фант?

Раньше я, конечно, в отношении подобрышей с разным сталкивался — пренебрежением, презрением, жалостью. Но вот такая неприкрытая ненависть — это было что-то новое!..

— Построил под носом у скамори и мародёров дирижабль, гра, — признался я, стараясь потише скрипеть зубами и отгоняя от себя картинку, как душу почтенного гра Пали, сминая его идеальный стоячий воротничок.

— Конечно же, из имущества города, как я понимаю? — подняв бровь, кивнул Пали. — И вас не смутило, что вы берёте чужое, молодой человек?

Сам Пали был, конечно, постарше, но вот именно это обращение меня просто выморозило. Такое слегка снисходительное, насмешливое… Врезать бы ему!..

— Это, как я заметил, никого здесь не смущает, — зло ответил я и, кажется, в этот раз смутил чиновника. — С первого дня, Пали, я сталкиваюсь с тем, что пользуясь моим незнанием и положением в обществе, меня только и обирают все кому не лень… И почему именно мне должно быть стыдно, морда ты канцелярская?

— Ну-ну-ну! — чиновник даже руки поднял ладонями вперёд. — Давайте успокоимся, Фант… Признаю, погорячился.

— К тому же, я брал то, что и так было бы украдено, — уже куда более спокойно закончил я. — Брал, чтобы не умереть самому и спасти жизнь ещё двоих. Это достаточное основание для вас?

— Ты удивишься, но именно для меня — да… — усмехнулся чиновник и на некоторое время замолчал. — Сколько с тебя возьмёт Фабило в качестве своей оплаты?

— Десятую часть заработанного, — ответил я.

— О! Высоковато, но не полный грабёж, — снова усмехнулся Пали.

— Лишь потому, что ему от нас пока больше пользы, чем проблем, — пояснил я весьма искренне.

— Вот тут вижу — не врёшь… — кивнул Пали. — Хорошо, что ты понимаешь своё положение. Недавно этот… Этот делец пытался выбить из меня три папира умерших людей… Цифры сходятся. Да, Фант? Это и было вам обещано?

— Этого Фабило напрямую не обещал, — кивнул я, решив приоткрыть карты. — Сказал, что постарается.

— И ты ему поверил? — чиновник не собирался заканчивать допрос с пристрастием.

— Сначала да, но потом подумал и усомнился, — я снова решил быть искренним с собеседником. Ведь, в конце концов, он меня может уничтожить, просто позвав стражу. И ещё припомнить мне злополучную «канцелярскую морду»…

— Всё верно, вас бы кинули. Ведь я отказался, — Пали сцепил пальцы в замок и покачал головой. — И не собираюсь менять своё решение… Для Фабило. А вот для вас я готов его поменять. Предположим, что я могу выправить один папир… Кому бы вы его отдали из ваших спутников? Как я понимаю, исходя из просьбы Фабило, речь идёт о девочке и ещё одном мужчине, так?

— Всё верно, гра… — подтвердил я, снова переходя на вежливое обращение.

— Так кому бы достался папир? — снова напомнил чиновник.

— Девочке! — обдумать ответ я успел уже давно, когда ещё хотел подкупить Пали и до того, как успел с ним вживую познакомиться.

— Вы обдумывали этот вопрос, — чиновник кивнул. — Ответ был готов заранее… Могу я уточнить ваши резоны?

— Девочка останется жить здесь, — я пожал плечами. — А у меня есть возможность сбежать, даже если я вдруг не выполню оставшиеся заказы и подведу Фабило.

— Ага! Это лучше, чем мне казалось! — чиновник усмехнулся. — Рациональный подход… Но зачем вам помогать девочке, Фант? Понимаете, ведь… Вы из каких яслей?

— Из двадцать третьих, — ответил я.

— А! Мои любимые… В последнее время от вас приходят либо полные отморозки, либо совершенно воздушные существа. Одни считают себя центром мира и требуют… Как они это называют?… Социальных гарантий! Вот. Или просто уверены, что они самые хитрые в мире и пытаются сесть на шею окружающим… Другие ещё хуже… Живут в каких-то дурацких идеалах человеколюбия… Только в них нет ни капли этого человеколюбия. Единственный человек, которого, по их мнению, всем надо любить — это они сами! Третьи кричат о каких-то правах ребёнка… Окститесь, а какие права могут быть у того, на ком нет ответственности? Мои родители дарили мне любовь в детстве, и большего я от них не смел просить… И каким мусором в голове руководствовались вы, Фант, решая в первую очередь обезопасить девочку? У неё нет родственников? Она сирота, и ей больше некому помочь?

— У неё есть сестра, — я покачал головой, потому что не хотел раскрывать всего, но и врать боялся. — Дело в том, что и она, и её сестра — сироты. Когда я спас девочку, то взял на себя ответственность за её жизнь. Когда я сумел вытащить её со скалы — снова ненамеренно поставил её жизнь в опасность. И я просто пытаюсь исправить последствия, защитив её от возможного преследования. А что касается ответственности… Как мне сказали, ответственность и на ней имеется… Ведь за воровство и её могут осудить.

— Или её сестру, — кивнул чиновник и задумчиво побарабанил пальцами по столу. — А почему вы её спасли в первый раз?

— Мне стало её жалко, — ответил я. — И мне было не так уж и сложно это сделать…

— Вы не подумали, что ей легче будет умереть и возродиться? — поинтересовался Пали.

— Она не могла возродиться нигде, кроме заполненного скамори арха Экори. Так что её смерть была бы окончательной… — ответил я. — Но, защищая её в первый раз, я ещё всего этого не знал. Просто спасался сам и помог спастись ей.

— Ладно, такие мотивы я хотя бы могу принять… — кивнул Пали. — А почему вы не сдали всё наворованное в Экори? Вам не пришлось бы тогда прятаться, и вы получили бы папир…

— Меня бы убили. И моих спутников — тоже, — покачал я головой. — Мы были нежелательными свидетелями.

— Свидетелями чего? — уточнил чиновник, невольно усмехнувшись.

— Свидетелями сговора между мэром Экори и мародёрами, — ответил я.

— Даже так? — удивился Пали. — Ну это, конечно, не новость. Но нужны доказательства…

— Только косвенные, гра… — соврал я. — Но даже из-за них нас пытались поймать.

— Знаете, что это такое? — спросил чиновник, чуть наклонив голову и показав аккуратный шрам на коже головы.

— Это шрам, гра, — осторожно кивнул я.

— Нет, Фант, это не просто шрам, — Пали усмехнулся. — Это место, где лежит тонкая золотая пластина с целым набором логосов. Она прикреплена к моему черепу. И она позволяет мне чувствовать фальшь. Так вот про доказательства…

— Да, я соврал, — легко согласился я. — Для ответа на ваш вопрос не столь важно, какие именно доказательства у меня есть. Для меня результат не изменится. А показывать эти доказательства я всё равно никому не собираюсь. Во всяком случае, пока… Они мой козырь на случай, если меня всё-таки найдут.

— Я мог бы поискать тех, кто отдаст за них немалую сумму чешуек… — заметил Пали.

— Не сомневаюсь, гра! — с уважением кивнул я. — Но мёртвым ни к чему ни пневма, ни чешуйки. Если я покажу их лично, то признаюсь в воровстве немалых масштабов. А если кому-то отдам, то мстить мне будут долго и со вкусом… Они подходят лишь для шантажа тех, кто меня преследует, и только в том случае, если они кого-то из нас найдут.

— А вы всё так продумываете, Фант? — спросил чиновник, разглядывая меня очень внимательно.

— Я стараюсь всё продумывать, — ответил я.

— Почему? — Пали был явно удивлён.

— Потому что мне и так не везёт, — слегка усмехнулся я. — Зачем же лишний раз давать своему невезению лазейку?

— У нас говорят, — заметил чиновник, — что невезение — это всего лишь ещё одна форма везения… Знаете об этом?

— Я бы с подобным не согласился… — осторожно заметил я.

— А вот убитый вами фимомениарк, похоже, считает иначе, — заметил Пали. — Не каждый охотник готов с ним иметь дело… Эти гады, вдобавок к чудовищным размерам, ещё и метко бросают всё, что под когти попадётся.

— Я тоже, — не удержался я. — Надо признать, я бросал удачнее.

— Вот о том и речь, — кивнул Пали, ничуть не смутившись. — Удачнее…

Аргумент у меня был. Правда, только один. Если все такие умные, то отчего же мне так не везёт-то по жизни? Из всех продажных чиновников мне по какой-то неведомой причине достался честный, причём до зубовного скрежета. Или он так интересно деньги выбивает? Или, может, меня уже на выходе стража возьмёт?..

Пали достал из ящика стола лист и принялся что-то усердно на него записывать. Я же продолжал молчать, не зная, что лучше сказать. А в таком случае, как известно, лучше рта не раскрывать…

— Знаете, вы правы, Фант, — неожиданно проговорил чиновник, прерывая затянувшееся молчание. — Мне действительно важнее выполнение заказов, а не личные предпочтения… Я даже готов вам выправить папиры — три штуки. Но только после выполнения заказов. Всех! Потому что иначе вы можете просто сбежать… Хотя вам это и не особо поможет, но я бы не хотел терять вас как исполнителя. И ещё надо будет вам кое-куда слетать, кое-что привезти и не задавать лишних вопросов… Что скажете?

— Я могу подумать над вашим предложением? — спросил я. — Посоветоваться с другом?

— Можете, — Пали пожал плечами. — У нас же неофициальное соглашение, верно? Пока можете выполнять те заказы, которые получится. Только не сбегайте — я вас всё равно найду. Но при сдаче следующего заказа-наряда я жду вашего ответа.

— А если мы не успеем в срок выполнить заказы? — спросил я.

— Я могу перенести сроки на то количество дней, которое займёт оказание небольшой услуги мне, — покачал Пали. — Но и только…

— И вы примете отказ, гра? — спросил я.

— Это ваша жизнь, Фант, — чиновник развёл руками. — Лично я вас в случае отказа сдавать не буду.

Пали взял со стола лист, который старательно заполнял, и протянул мне.

— Четвёртый этаж, кабинет с табличкой «бухгалтерия». Там вам выдадут расписку для оплаты заказа, Фант. Не смею вас больше задерживать!

— Спасибо, гра. До встречи, — кивнул я, всем своим видом показывая, что ни в коем случае не собираюсь валить на другой конец обитаемого мира.

Вот только я и сам ещё не знал: собираюсь или нет?..