Глава Х
Батюшка-старец
Чудный руководитель был батюшка. Как жаль, что записи о его наставлениях относятся, по преимуществу, лишь к последним годам жизни. Но и их так много, что невозможно вместить все в краткое жизнеописание, по необходимости отметим лишь наиболее важное и нужное. Многие дивились прозорливости и мудрости отца Серафима.
Однажды в келью его вошли вместе строитель, или настоятель, Высокогорской пустыни архимандрит Антоний, и владимирский купец. Отца Антония батюшка попросил сесть обождать, а с купцом начал разговаривать.
— Все твои недостатки и скорби, — сказал он, — суть следствия твоей страстной жизни. Оставь ее, исправь пути твои.
И затем кротко и ласково начал обличать его в пороках, но с такою теплотою сердца, что оба его слушателя заливались слезами. В заключение отец Серафим велел купцу отговеться в Сарове, обнадеживая его, что в случае искреннего покаяния Господь не отнимет от него Своей благодати и милости. Купец с умилением поклонился ему в ноги, обещаясь исполнить все советы, и в слезах, но с облегченной душою вышел от него.
Удивленный прозорливостью старца, отец Антоний сказал потом:
— Батюшка, душа человеческая перед вами открыта, как лицо в зеркале, в моих глазах. Не выслушавши духовных нужд и скорбей бывшего сейчас богомольца, вы ему все высказали.
Отец же Серафим не сказал ни слова.
Строитель продолжал:
— Теперь я вижу: ум ваш так чист, что от него ничего не сокрыто в сердце ближнего.
Отец Серафим положил правую руку на уста своему собеседнику и сказал:
— Не так ты говоришь, радость моя. Сердце человеческое открыто одному Господу, и один Бог — Сердцеведец, а человек приступит, и сердце глубоко (Пс. 63, 7).
Засим рассказал он, как некоторые укоряли святого Григория Богослова за то, что приблизил он к себе Максима Циника. Но святитель сказал: «Един Бог ведает тайны сердца человеческого, а я видел в нем обратившегося от язычества в христианство, что для меня — велико».
Строитель опять спросил:
— Да как же, батюшка, вы не спросили от купца ни единого слова, и все сказали, что ему потребно?
Отец Серафим, отверзши уста и распространив слово, начал изъяснять:
— Он шел ко мне, как и другие, как и ты шел, яко к рабу Божию. Я, грешный Серафим, так и думаю, что я грешный раб Божий, что мне повелевает Господь, то я и передаю требующему полезного. Первое помышление, являющееся в душе моей, я считаю указанием Божиим, и говорю, не зная, что у моего собеседника на душе, а только верую, что так мне указывает воля Божия для его пользы. А бывают случаи, когда мне выскажут какое-либо обстоятельство, и я, не поверив его воле Божией, подчиню своему разуму, думая, что это возможно, не прибегая к Богу, решить своим умом, — в таких случаях всегда делаются ошибки.
Весьма назидательную и многообъяснительную сию беседу старец заключил так:
— Как железо ковачу, так я предал себя и свою волю Господу Богу: как Ему угодно, так и действую, своей воли не имею, а что Богу угодно, то и передаю.
Вот как сам отец Серафим объяснял свои советы и наставления: «Всеведущий Господь говорил чрез мене». Поэтому он не задумывался, а обычно отвечал немедленно и несомненно или даже говорил о том, что не приходило и на помысл его собеседникам, но что открывал ему Дух Святой.
Пришедший к нему мирянин Богданов с массой разных вопросов говорил потом:
«Все свои вопросы я предварительно написал для памяти на бумаге, и едва успевал я прочитывать их перед старцем, как тотчас же и получал на них ответы. Он говорил чрезвычайно поспешно». При этом: «Во все время нашей беседы отец Серафим был чрезвычайно весел. Он стоял, опершись на дубовый гроб, приготовленный им для самого себя, и держал в руках зажженную восковую свечу. Начиная отвечать, часто приветствовал меня словами: “Ваше Боголюбие...” Прощаясь со мною, он благодарил меня за посещение его убожества, как сам он выразился. Благословляя же, хотел даже поцеловать мои руки, кланялся мне все до земли».
Известно также, что он давал ответы на письма, не распечатывая их, говоря: «Вот что скажи от убогого Серафима» и проч. После его смерти в келье найдено было много таких писем, ответы на которые, однако же, были получены большею частью изустно, через доставителей.
Это был чудесный, чрезвычайный дар Святого Духа. Но помимо этого вся жизнь его вела к дару прозрения и рассудительности. Постоянное чтение Священного Писания, с углублением в содержание Его, изучение творений Святых Отцов и Житий святых, глубочайший опыт в собственной духовной жизни, и даже естественная одаренность ума — все это вело к умудрению преподобного.
Но в особенности к этому вело его подвижничество — от послушания до молитвенных созерцаний.
— Почему ныне нет истинных старцев? — спросили некогда одного подвижника.
— Потому что нет истинных послушников, — был ответ.
Так говорил и преподобный Серафим:
«Должно быть у начальника в повиновении, ибо послушливый чрез сие много к созиданию души преуспевает, кроме того, что он приобретает чрез сие понятие в вещах и приходит в умиление».
А преподобный Серафим прошел и этот путь в совершенстве. У него есть наставления к настоятелям, они вполне могут быть применимы и к нему как к старцу-руководителю.
«Настоятель, — говорит он, — яко пастырь словесных овец, должен иметь дар рассуждения, дабы во всяком случае мог подавать советы каждому, требующему его наставления».
А дар рассуждения дается разными путями:
«Настоятель должен быть искусен в Священном Писании, он день и ночь должен поучаться в Законе Господнем, чрез таковые упражнения может он снискать себе дар рассуждения добра и зла».
«Он должен быть совершен во всякой добродетели, и душевные свои чувства иметь обучены долгим учением (опытом) в рассуждении добра и зла (см. Евр. 5, 14)».
Но и при всем этом рассудительность есть Божий дар. «Несть всякий человек, — приводит он слова святого Петра Дамаскина, — верен дати совет ищущим, но кто от Бога прием дар рассуждения и от многого пребывания в подвижничестве стяжа ум презрителен».
А без этого, то есть «прежде рассуждения добра и зла, человек не способен пасти словесных овец, но разве бессловесных, потому что без познания добра и зла мы действий лукавого постигнуть не можем».
Отец Серафим все эти пути прошел на собственном опыте. А достигнув бесстрастия, он чистым умом воспринимал откровения непосредственно от Господа, Коему предал всю свою волю и ум.
Многое мы уже видели и раньше.
Но выберем еще некоторые из его мудрых советов и прозорливых указаний, и притом более практические, нужные для жизни.
