75
Прикованная к аппарату ИВЛ
Мощный ураган обрушился на американский город, расположенный на юго-восточном побережье. Самая большая городская больница, стоящая на полуострове, лишается электроснабжения и сотовой связи. Она полностью оторвана от внешнего мира. Сильный ветер обрушивается на здание, и, когда шторм стихает, температура в палатах повышается выше тридцати градусов. Большая часть персонала покидает больницу на самодельных плотах, и в здании остаются только доктор Эбигейл Бартлет и несколько медсестер. Им необходимо ухаживать за более чем двадцатью пациентами, которые находятся в отделении интенсивной терапии в крайне тяжелом состоянии. Доктор Бартлет понимает, что резервных генераторов хватит всего на сорок восемь часов, после чего аппараты, которые поддерживают жизнь многих пациентов, отключатся.
Пациентка Сильвия – парализованная женщина, которая нуждается в аппарате ИВЛ, чтобы выжить. Она подзывает доктора Бартлет и говорит: «Мы обе знаем, что эти аппараты в итоге отключатся, и я умру мучительной смертью. Мне семьдесят два года, и я прожила хорошую жизнь. Сейчас я хочу большую дозу морфина, чтобы уйти с комфортом и достоинством».
Ассистированное самоубийство является незаконным в этом штате. Хотя доктор Бартлет знает это, она выполняет просьбу Сильвии, и пациентка умирает. Через два часа, когда генераторы еще работают, в больницу прибывает Национальная гвардия и эвакуирует оставшихся пациентов.
Этично ли поступила доктор Бартлет?
Размышление: ассистированное самоубийство
Следует ли взрослым людям, находящимся в ясном уме, позволять совершать самоубийство с помощью врача, и если да, то при каких обстоятельствах? Юрисдикции в США, разрешающие ассистированное самоубийство, допускают эту практику только в случае смертельно больных пациентов, которые неоднократно озвучивали такие просьбы.
КОММЕНТАРИЙ ЮРИСТА РФ
В России эвтаназия запрещена ст. 45. «Запрет эвтаназии» 323-ФЗ: «Медицинским работникам запрещается осуществление эвтаназии, то есть ускорение по просьбе пациента его смерти какими-либо действиями (бездействием) или средствами, в том числе прекращение искусственных мероприятий по поддержанию жизни пациента».
Тем не менее врачам разрешено назначать сокращающие жизнь лекарства, если их основной целью является облегчение боли или страданий. Это исключение известно как «доктрина двойного эффекта». В штате, где работает доктор Бартлет, ассистированное самоубийство незаконно, и ее вполне могут привлечь к уголовной ответственности. Судам предстоит определить, что намеревалась сделать врач: убить Сильвию или ввести ей морфин с целью облегчить ее страдания, пока не прибудет помощь. С точки зрения этического анализа уместно спросить, действительно ли Сильвия могла принять автономное информированное решение в контексте изолированной больницы, охваченной бурей.
«Мне семьдесят два года, и я прожила хорошую жизнь. Сейчас я хочу большую дозу морфина, чтобы уйти с комфортом и достоинством».
Этот сценарий поднимает еще один вопрос: в какой степени чрезвычайные обстоятельства, например несчастные случаи с большим числом жертв, допускают исключения из установленных правил поведения медицинских работников? Некоторые этические кодексы приняли «доктрину необходимости», оправдывающую действия, которые при других обстоятельствах считались бы неприемлемыми, но в конкретной ситуации были необходимы для предотвращения более серьезного преступления. Потерпевшие кораблекрушение люди, которые прибегали к убийствам и каннибализму (например, экипаж китобойного судна «Эссекс» (1820) и французской яхты «Миньонет» (1884), именно так оправдывали свои действия). Однако среди специалистов по этике не существует единого мнения о том, можно ли оправдать ассистированное самоубийство стремлением предотвратить страдания пациента во время чрезвычайной ситуации. После урагана Катрина персонал Мемориального медицинского центра Нового Орлеана по распоряжению врача Анны Пу делал смертельные инъекции пациентам, которых нельзя было эвакуировать. Коллеги защищали Пу, уважаемого врача, которая настаивала, что лекарства были необходимы для облегчения боли и страданий. Позднее ей предъявили обвинение в убийстве, но суд присяжных ее оправдал. Она сыграла важную роль во внесении изменений в законы Луизианы, и с тех пор медицинский персонал обладает гражданской неприкосновенностью в чрезвычайных ситуациях.
КОММЕНТАРИЙ ЮРИСТА РФ
К сожалению, в России ситуация не такая благоприятная для медицинских работников. Максимум, что произошло недавно в 2019-м, – Федеральным законом от 26.07.2019 № 206-ФЗ Уголовный кодекс Российской Федерации дополнен ст. 124.1 УК РФ «Воспрепятствование оказанию медицинской помощи». Часть первая указанной статьи предусматривает уголовную ответственность за воспрепятствование в какой бы то ни было форме законной деятельности медицинского работника по оказанию медицинской помощи, если это повлекло по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью пациента, и наказание вплоть до двух лет лишения свободы.
Часть вторая предусматривает уголовную ответственность за то же деяние, если оно повлекло по неосторожности смерть пациента. В данном случае наказание – лишение свободы до четырех лет.
Одновременно введена административная ответственность за сам факт воспрепятствования оказанию медицинской помощи, если это действие не содержит признаков уголовно наказуемого деяния. Новой статьей 6.36 КоАП РФ (введена Федеральным законом от 26.07.2019 № 229-ФЗ) предусмотрен административный штраф от четырех до пяти тысяч рублей.
Кроме того, ужесточена ответственность за непредоставление преимущества в движении машинам скорой помощи. Нарушителям будет грозить штраф от трех до пяти тысяч рублей или лишение водительского удостоверения на срок от трех месяцев до одного года (ранее 500 рублей и от одного до трех месяцев).
О неприкосновенности хотя бы в чрезвычайных ситуациях российские медработники могут только мечтать.
Журналист Шери Финк, критиковавшая выбор, сделанный персоналом медицинского центра, получила Пулитцеровскую премию за освещение этого эпизода, который позднее лег в основу книги «Пять дней в Мемориальном медицинском центре: жизнь и смерть в охваченной штормом больнице» (2013).
Аманда Шаффер писала в «The New Yorker», что «медицинские работники, находящиеся в осажденном положении, могут легко утратить трезвый взгляд на вещи. Они могут начать принимать решения, основываясь на собственных темных страхах, а не на меняющихся фактах». Один из способов избежать этой проблемы состоит в том, чтобы заранее установить четкие правила поведения медицинского персонала во время катастроф. Однако врачи все равно будут нарушать эти правила в экстренных случаях, если сочтут, что так будет этичнее.
