Четыре признака психологической близорукости и стратегии ее преодоления

Большинство из нас уверено, будто мы умеем мыслить в долгосрочной перспективе: в конце концов, у всех есть цели и планы. Но мы просто обманываем себя. Отчетливее всего мы видим это, когда обсуждаем с другими их планы и стратегии на ближайшее и на более отдаленное будущее: нас часто поражает неопределенность и слабая продуманность этих планов. Они больше похожи на надежды и желания. В потоке текущих событий, ощущая давление обстоятельств и потребность мгновенно откликаться на них, мы обычно не осознаем, насколько легко рушатся столь слабые цели и планы. Почти все время мы импровизируем и реагируем на происходящие события при недостаточном количестве информации. Как правило, мы этого не признаем, ведь нелегко увидеть собственный процесс принятия решений со стороны.

Лучший способ избавиться от этого заблуждения – научиться распознавать признаки проявляемой нами в жизни близорукости. Как и с большинством элементов человеческой природы, главное здесь – осознание. Лишь разглядев в себе эти признаки, мы сможем бороться с теми недугами, симптомами которых они являются. Вот четыре наиболее распространенных проявления близорукого мышления, ориентированного лишь на краткосрочную перспективу.

1. Непредвиденные последствия. История человечества пестрит несметным количеством примеров данного явления. Вот довольно известный случай. В Древнем Риме группа энергичных людей, верных идеалам республики, опасалась, что Юлий Цезарь собирается сделать свое единоличное диктаторское правление постоянным и учредить монархию вместо республики. В 44 г. до н. э. они решили его убить, полагая, что тем самым вернут Риму республиканскую форму правления. После убийства Цезаря воцарился хаос, образовался вакуум власти, на фоне которого Октавиан, внучатый племянник убитого, быстро вскарабкался на вершину, захватил власть и навсегда покончил с республикой, превратив ее де-факто в монархию. После гибели Цезаря выяснилось, что он и не собирался учреждать в Риме монархию. Своими непродуманными действиями заговорщики вызвали именно то, что пытались предотвратить.

Вот еще один пример. В Индии XIX в., во времена британского колониального владычества, власти решили, что на улицах Дели расплодилось слишком много ядовитых кобр, что сильно осложняло жизнь британских колониальных служащих и их семей. Чтобы решить эту проблему, власти предложили награду за каждую убитую кобру, которую принесут им местные жители. Вскоре предприимчивые индийцы принялись специально разводить кобр, чтобы зарабатывать на сдаче «добычи». Правительство узнало об этом и закрыло программу. Индийцы, разводившие змей, ненавидевшие правителей и рассерженные действиями колониальных властей, решили выпустить своих кобр на улицы города, из-за чего количество ядовитых змей в Дели стало втрое больше, чем до начала правительственной программы.

Очередной печально знаменитый пример – принятая в 1920 г. Восемнадцатая поправка к Конституции США, вводившая на территории страны сухой закон. Эти меры были предназначены для того, чтобы остановить рост и распространение алкоголизма, но в результате потребление спиртного в Соединенных Штатах существенно выросло. Или вспомним внезапное нападение японской армии на Перл-Харбор в 1941 г. Японцы планировали одним ударом уничтожить огромную часть американских военно-морских сил, поставив Америку на колени. Но американское общество, напротив, было настолько потрясено этой атакой, что практически отказалось от свойственного ему тогда радикального изоляционизма. Полная мобилизация человеческих и военных ресурсов страны, по которым США намного превосходили Японию, позволила американцам не только победить Японию, но и навсегда уничтожить ее армию. Сам успех нападения японцев стал гарантией результатов, прямо противоположных тем, что планировались.

Примеры, пусть не столь впечатляющие, нетрудно отыскать и в нашей повседневной жизни. Мы пытаемся обуздать непокорного подростка, налагая какие-то ограничения на его поведение, но он от этого становится только более мятежным и неуправляемым. Мы пытаемся подбодрить захандрившую подругу, убеждая ее, что все не так уж скверно («Смотри, какое солнышко сияет!»), но от этого ей делается только хуже. Теперь она считает, что сама во всем виновата, ни на что не годится и никому не нужна. Жена стремится, чтобы муж был с ней откровеннее. Надеясь достичь большей близости с ним, она спрашивает, о чем он думает, как у него прошел день и т. п. Но муж видит в этом только назойливость и еще глубже замыкается в себе, отчего жена делается еще более подозрительной и задает еще больше вопросов, так что он окончательно отдаляется от нее.

Причины этого старого как мир синдрома довольно просты. Встревожившись чем-то происходящим в данный момент, мы хватаемся за решение, не вдаваясь в контекст, не особенно размышляя о корнях данной проблемы, о возможных непредвиденных последствиях. Поскольку мы главным образом реагируем, а не думаем, наши действия основываются на недостаточной информации. Лишь позже мы соображаем, что Цезарь вовсе не собирался учреждать монархию; что делийские бедняки ненавидят своих правителей-колонизаторов и не обрадуются внезапной утрате легкого заработка; что американцы, если на них напасть, ринутся в бой. Когда мы действуем, исходя из столь искаженной перспективы, результаты могут оказаться самыми неожиданными. Во всех перечисленных случаях простой подъем по склону горы, пусть не до самой вершины, куда яснее показал бы возможные негативные последствия, которые мы так хорошо видим задним числом. К примеру, мы могли бы заранее догадаться: если предложить выплачивать премию за убитых кобр, это непременно приведет к тому, что нищие туземцы начнут их разводить.

Во всех этих случаях люди мыслят на редкость прямолинейно и лениво: убьем Цезаря – и республика вернется. То есть действие А обязательно приведет к результату Б. У этого типа мышления есть вариант, достаточно распространенный в современном мире: мы убеждены, что добрые намерения непременно ведут к хорошему результату. Так, если политик честен и у него благие намерения, этого достаточно, чтобы желаемый результат был достигнут. На самом деле добрые намерения зачастую влекут за собой так называемый эффект кобры, поскольку люди с самыми благородными намерениями часто оказываются ослеплены чувством собственной правоты и не учитывают сложные и часто не столь благородные мотивы, руководящие поступками других.

Мышление, не учитывающее последствий, – настоящая чума нынешнего мира, и положение лишь осложняется тем, что информация сейчас распространяется все быстрее и делается все более доступной. Из-за этого очень у многих возникает иллюзия, что они владеют информацией и обдумывают происходящее серьезно и глубоко. Достаточно вспомнить саморазрушительные войны недавнего времени, такие как вторжение американских войск в Ирак в 2003 г.; попытки временно приостановить деятельность правительства США ради сиюминутной политической выгоды; неуклонно растущее число финансовых пузырей в самых разных сферах – от высоких технологий до торговли недвижимостью. С этим связана и наша растущая оторванность от истории как таковой: очень многие склонны рассматривать события настоящего так, будто они происходят вне времени.

Вот что следует понять. Всякое явление в мире имеет сложную природу. Столь же сложно устроены и люди, с которыми вы имеете дело. Всякое действие запускает бесконечную череду реакций. Никогда не бывает так, что «А приводит к Б» и этим все ограничивается. На самом деле Б приводит к В, а В приводит к Г – и т. д. и т. п. Следует учитывать, что в разворачивающуюся драму будут втягиваться новые действующие лица, и не так-то просто предсказать их мотивы и реакции. Вы в принципе не сможете заранее построить схему такой причинно-следственной цепи или получить стопроцентное представление о последствиях. Однако, стараясь мыслить более последовательно, вы можете по крайней мере предвидеть самые очевидные негативные последствия ваших действий, а такое умение зачастую и есть то, что отделяет успех от катастрофы. Вам требуется глубина мышления, способность представлять себе многоступенчатую цепь изменений на столько ступеней вперед, насколько это под силу уму.

Порой сам процесс осмысления убеждает вас, что в данной ситуации мудрее всего вообще ничего не предпринимать, выждать. Кто знает, как обернулась бы история человечества, если бы римские заговорщики тщательнее продумали сложившееся положение и предпочли подождать, пока Цезарь не умрет своей смертью или не падет в битве?

Такой способ мышления очень важен для отдельной личности, но он может иметь еще более принципиальное значение для больших организаций, где принимаемые решения серьезно сказываются на множестве людей. В любой команде, в любой группе поручите хотя бы одному сотруднику отвечать за предварительное рассмотрение всех возможных последствий вашей стратегии или линии действий. Лучше всего, если этому сотруднику свойственны скептицизм и благоразумие. В таком процессе невозможно переборщить. Время и деньги, затраченные на него, окупятся с лихвой, ведь вы сумеете избежать потенциальных катастроф и разработать более надежные планы.

2. «Тактический ад». Вы обнаруживаете, что по уши завязли в нескольких конфликтах или «битвах». Вы топчетесь на месте, но вложили в эту борьбу столько времени и сил, что, если сейчас выйдете из игры, огромное количество ресурсов окажется потраченным зря. На самом деле вы упустили из виду свои долгосрочные цели – то, за что вы по-настоящему боретесь. Вместо этого происходящее свелось для вас к самоутверждению, к попыткам доказать собственную правоту. Так нередко случается при супружеских ссорах, когда каждый стремится не наладить отношения, а настоять на своем. Иногда, ввязавшись в такую битву, вы ощущаете себя мелочным и озлобившимся и окончательно падаете духом. Это почти всегда служит явным признаком того, что вы низвергаетесь в тактический ад. Наше сознание предназначено для стратегического мышления – для того, чтобы, двигаясь к цели, думать на несколько ходов вперед. Но, погрязнув в тактическом аду, вы попросту не в состоянии мысленно подняться на высоту, необходимую для подобного рода мышления. Вы постоянно реагируете на ходы того или иного человека, погрязаете в их мелочных дрязгах и эмоциях, ходите кругами без видимых результатов.

Единственное решение в таких случаях – на время или навсегда отстраниться от этих битв, особенно если они ведутся на нескольких фронтах одновременно. Вам нужна дистанция и высота взгляда. Заставьте свое самомнение угомониться. Напомните себе, что победа в споре или доказательство своей правоты ничуть не помогает вам в долгосрочной перспективе. Побеждайте с помощью действий, а не слов. Вновь начните думать о своих долгосрочных целях. Постройте лестницу своих ценностей и жизненных приоритетов, напоминая себе о том, что для вас по-настоящему важно. И если вы решите, что какая-то из этих битв действительно важна, то теперь, несколько отстранившись от происходящего, вы сможете построить более адекватную стратегию реагирования.

Но чаще всего будет выясняться, что борьба просто не стоит участия в ней. Это всего лишь трата драгоценного времени и сил, а оба этих ресурса должны стоять на вашей шкале ценностей весьма высоко. Лучше всего уйти от «круговой обороны», как бы глубоко вы в нее ни втянулись и сколько бы ресурсов ни вложили. Ваша энергия и состояние духа – факторы, учитывать которые весьма важно. Если вы раздосадованы и настроены на мелочные склоки, это может иметь далекоидущие последствия для вашей способности мыслить стратегически и достигать по-настоящему важных целей. Процесс, описанный выше (в разделе «Ключи»), естественным образом позволит расширить горизонт восприятия и перевести сознание в стратегическую плоскость. А в жизни, как и на войне, стратеги всегда побеждают тактиков.

3. «Лихорадка тикерной ленты». В 1929 г., в преддверии краха на Уолл-стрит, многие американцы приобрели нездоровое пристрастие к игре на бирже, и у этой зависимости имелась даже своеобразная физическая составляющая: щелканье тикерного аппарата, автоматически регистрировавшего каждое изменение котировок. Этот звук говорил о том, что процесс идет: кто-то покупает или продает акции и наживает состояние. Многих тянуло к себе само это щелканье, как будто в нем билось сердце Уолл-стрит. Конечно, тикерная лента уже давно не применяется. Вместо нее у нас лента твиттера. Многие из нас подсели на постоянно обновляемые новости, ежеминутные сообщения о том, что сейчас в «тренде», причем каждое обновление сопровождается характерным звоночком, который тоже обладает своего рода наркотическим действием. Нам кажется, будто мы причастны к потоку самой жизни, к изменению событий в реальном времени, будто мы едины с другими людьми, следящими за теми же мгновенно появляющимися сообщениями о том, что произошло секунду назад.

Эта потребность узнавать обо всем мгновенно содержит «встроенный» механизм ускорения. Привыкнув к тому, что получаем новости быстро, мы уже не в состоянии вернуться к более неспешному ритму, в котором жили, к примеру, год назад. Собственно, нам требуется больше информации в меньшее количество времени. Подобного рода нетерпение обладает неприятной тенденцией распространяться и на другие стороны жизни – на то, как мы водим машину, читаем книги, смотрим фильмы. Наш интервал концентрации внимания неумолимо сокращается, точно так же, как и терпимость к препятствиям на нашем пути.

Все мы в состоянии распознавать признаки этого нервного нетерпения в собственной жизни, однако мы не осознаем, какое искажающее воздействие оно оказывает на мышление. Всякие «тренды момента» – будь то в бизнесе или в политике – часть более масштабных тенденций, которые проявляются лишь через недели или месяцы. За эти более долгие отрезки времени становится видна относительная слабость или сила инвестиции, стратегической идеи, спортивной команды или кандидата на политический пост, и зачастую реальная картина противоположна тому, что мы видим в сиюминутных микротрендах. В отрыве от контекста результаты одного социологического опроса или сиюминутная котировка акций мало что говорят нам об этой силе или слабости. Они лишь вызывают у нас обманчивое ощущение, будто то, что мы видим в настоящем, станет обязательно развиваться и углубляться в будущем. Желание не отставать от последних новостей – вполне естественная вещь, но, если в ходе принятия решений вы основываетесь на этих «моментальных снимках» настоящего, есть риск, что вы неверно прочитываете более масштабную картину.

Более того, люди склонны реагировать (порой чрезмерно остро) на всякое негативное или позитивное изменение в настоящем, и нам становится вдвойне трудно сопротивляться, чтобы не быть втянутыми в их панику или восторги.

Взгляните, с чем пришлось столкнуться Аврааму Линкольну в дотехнологическую эпоху. Когда в Америке разразилась Гражданская война, он видел вещи в достаточно широкой перспективе: по его оценкам, Север должен был победить, поскольку там имелось гораздо больше мужчин, которых можно было поставить под ружье, и ресурсов, из которых можно было черпать. Единственной опасностью было само время. Линкольн понимал, что ему потребуется много времени, чтобы армия Союза (северян) успела развиться в действительно боеспособную силу. Кроме того, нужно было время, чтобы найти подходящих генералов, которые вели бы боевые действия так, как ему хотелось. Но если бы время шло, а большие победы так и не одерживались, общественное мнение могло отвернуться от линкольновских идей, а если бы Север сам раскололся, работа Линкольна стала бы попросту невыполнимой. Ему требовалось терпение, а также победы на поле битвы.

В первый же год войны Север потерпел сокрушительное поражение при реке Булл-Ран, и внезапно почти все стали сомневаться в компетентности президента. Теперь даже вполне трезвомыслящие северяне вроде Хораса Грили, знаменитого газетного издателя и редактора, принялись настойчиво подталкивать президента к мирным переговорам с противником. Другие же призывали его бросить все ресурсы Севера на то, чтобы тут же нанести Югу мощнейший ответный удар, хотя армия пока не была к этому готова.

Так продолжалось довольно долго. Давление неуклонно нарастало, поскольку Север так и не мог одержать ни одной уверенной победы. Но наконец в 1863 г. генерал Улисс Грант сумел успешно завершить осаду Виксберга, а вскоре последовала победа при Геттисберге, которую северяне одержали под командованием генерала Джорджа Мида. И тут Линкольна стали превозносить как настоящего гения. Но примерно через полгода, когда Грант увяз в преследовании армии Конфедерации, которой командовал генерал Роберт Ли, а число убитых и раненых со стороны северян все росло, паника вернулась. Грили снова принялся настаивать на переговорах с Югом. На этот год были намечены очередные выборы, и большинству казалось, что Линкольн обречен на поражение. Он стал чудовищно непопулярен. Война тянулась слишком долго. Под бременем обстоятельств Линкольн в конце августа 1864 г. наконец все-таки составил черновик письма с условиями мира, которые он намеревался предложить южанам. Но в тот же вечер он устыдился своей утраты решимости и похоронил послание в ящике письменного стола. Линкольн чувствовал: прилив сменится отливом, Юг непременно будет разбит. Всего неделю спустя войска северян под командованием генерала Уильяма Текумсе Шермана вошли в Атланту, и все сомнения маловеров по поводу Линкольна вдруг исчезли – как выяснилось, теперь уже навсегда.

Благодаря способности мыслить, ориентируясь на долгосрочную перспективу, Линкольн сумел верно оценить силу и слабость каждой из сторон и понять, как в конце концов повернется война. Все прочие оказались захвачены сводками о текущих боевых действиях. Одни хотели вступить в переговоры с противником, другие – внезапно ускорить наступление, но все эти порывы основывались на сиюминутных зигзагах удачи. Не столь сильный духом человек давно бы уступил такому давлению, и война завершилась бы совсем иначе. Писательница Гарриет Бичер-Стоу, посетившая Линкольна в 1864 г., позже писала о нем так: «Окруженный разноречивыми притязаниями, предателями, малодушными и робкими людьми, людьми из пограничных штатов и свободных штатов, радикальными аболиционистами и консерваторами, он прислушивался ко всем, взвешивал слова всех, выжидал, наблюдал, порой уступал там или тут, но в главном оставался привержен одной неизменной благородной цели – и провел государственный корабль через это бурное море».

Линкольн может служить примером и одновременно противоядием от описываемой нами лихорадки. Прежде всего нам нужно развивать в себе терпение: оно, как мышца, требует постоянной работы и тренировки. Линкольн отличался безграничным терпением. Всякий раз, сталкиваясь с проблемой или препятствием, мы должны, уподобившись ему, делать сознательное усилие, чтобы «не гнать лошадей», мысленно отстраниться и выждать пару дней, прежде чем что-либо предпринимать. Кроме того, при решении важных вопросов мы должны ясно осознавать свои долгосрочные цели и способы их достижения. В частности, для этого требуется умение адекватно оценивать относительную слабость и силу задействованных сторон. Такая ясность взгляда позволит противостоять чрезмерно острым эмоциональным реакциям окружающих. И наконец, немаловажно верить, что время рано или поздно расставит все по местам, доказав нашу правоту, и сохранять решимость.

4. Погрязание в мелочах. Вы подавлены сложностью своей работы. Вы ощущаете потребность быть в курсе всех подробностей и мировых тенденций, чтобы лучше все контролировать, но тонете в потоке информации. Как говорится, не видите леса за деревьями. Это верный признак того, что вы утратили адекватное ощущение собственных приоритетов – перестали четко осознавать, какие факты важнее, какие проблемы или детали требуют от вас повышенного внимания.

Ярким воплощением данного синдрома служит испанский король Филипп II. Он славился любовью к официальным документам и стремился постоянно контролировать все аспекты деятельности правительства. Это давало ему ощущение, что он управляет решительно всем, хотя на самом деле именно из-за этого он в конце концов утратил контроль над правительством и над страной в целом. Его весьма заботило, как разместить туалеты в новом дворце в Эскориале и на каком расстоянии от кухни они должны располагаться. Он целыми днями размышлял над тем, как надлежит обращаться к тем или иным духовным особам и сколько им следует платить. Но иногда он забывал обращать должное внимание на важные доклады о вражеских лазутчиках и на серьезнейшие вопросы государственной безопасности. Внимательно изучая бесконечные донесения о состоянии турецкой армии, Филипп поверил в ее исключительную слабость и решил объявить туркам войну. Как выяснилось, он все-таки просчитался. Эта война затянулась на 18 лет, не привела к четким результатам и полностью истощила испанскую казну.

То же самое происходило в отношениях с Англией. Король непременно желал самолично просматривать все донесения о состоянии английского флота, о народной поддержке королевы Елизаветы I; он пристально изучал детали докладов о финансовом положении Англии, о ее береговых укреплениях. После многих лет подобных изысканий он в 1588 г. повелел отправить против Англии целую армаду, будучи совершенно уверен, что, если флотилия будет достаточно велика, Испания победит своего заклятого врага. Но монарх не обратил должного внимания на прогнозы погоды, а между тем это было ключевым фактором всей кампании: если бы на море разыгрался шторм, это означало бы неминуемую гибель всей испанской армады. Кроме того, Филипп не понимал, что к тому моменту, когда он соберет и усвоит достаточное количество сведений о турках или об Англии, ситуация уже успеет перемениться. Поэтому, хотя король был невероятно сведущ в деталях, он никогда не владел ситуацией. Многие годы Филипп так напрягал ум чтением, что страдал частыми головными болями и приступами головокружения. Это не лучшим образом сказывалось на его мышлении, и его решения в конце концов привели к необратимому упадку Испанской империи.

В чем-то вы, вероятно, больше походите на короля Филиппа II, чем вам хотелось бы думать. Скорее всего, вы обращаете слишком много внимания на подробности, которые в данный момент кажутся вам невероятно важными, но игнорируете прогнозы погоды, которая в итоге погубит ваш проект. Как и Филипп, вы склонны жадно вбирать в себя информацию, не оглядываясь на истинные приоритеты, на то, что по-настоящему важно. Однако возможности нашего мозга не безграничны. Усвоение слишком больших объемов информации приводит к умственной усталости, путанице и беспомощности. Все проблемы начинают казаться одинаково важными – и размещение туалетов во дворце, и возможная война с турками. Необходимо выстроить в сознании некую систему фильтрации, основанную на шкале приоритетов и долгосрочных целях. Зная, чего вы хотите добиться в итоге, вы сумеете отделять зерна от плевел, существенное от несущественного. Быть в курсе всех до единой подробностей необязательно. Иногда нужно делегировать полномочия – поручать сбор информации подчиненным. Помните: более эффективный контроль над происходящим рождается из реалистичной оценки ситуации, а именно такую оценку труднее всего проводить, когда мозг погрязает в сиюминутных мелочах.