Юля

Мент все-таки раскопал эту историю! «Ну а чего ты хотела? – со злостью подумала она. – Позвонил кому-нибудь из своих приятелей, они там все повязаны, бывшие, не бывшие – какая разница?»

Прошло уже почти десять лет с тех пор, как закончился этот кошмар, но Юля до сих пор просыпалась по ночам от собственного крика:

– Не хочу-у-у-у-у!

Точнее, не крика, а звериного воя. Она до сих пор не могла понять: как?! Почему она не заметила белокурую девочку, кинувшуюся на проезжую часть за куклой?! Возможно потому, что Кристина была совсем еще крохой. А скорее, причиной была Юлина эйфория от всего случившееся за последние дни. За ужином они с Алексом обсуждали варианты медового месяца: Мальдивы или Маврикий?

Юля думала, что они просто будут жить вместе, но Алекс неожиданно предложил пожениться.

– Как ты на это смотришь? – Юля поймала на себе его пристальный взгляд.

Она подумала, что, делая предложение, обычно дарят обручальное кольцо. Возможно, оно лежит у Алекса в кармане пиджака. Он просто хочет понять ее реакцию: согласна или нет?

– Я подумаю, – кокетливо сказала Юля. Но внезапно передумала: – Я согласна.

И выжидающе посмотрела на Алекса. Ей очень уж хотелось увидеть кольцо. Большой там бриллиант? И кто дизайнер? К Тиффани он поехал или к Картье? А, может, блеснет оригинальностью?

– Классно! – Алекс улыбнулся, как ей показалось, с облегчением. И поднял свой бокал: – Давай за это выпьем! За помолвку!

«А кольцо?» – чуть не сорвалось у нее с языка. Она, недоумевая, сделала глоток.

– Знаешь, я боялся тебе это сказать, – неожиданно признался Алекс. – Ты ведь такая…

– Какая? – Юля впервые насторожилась.

– Безупречная. Тебе так трудно угодить. Я понимаю, что делая девушке предложение, надо бы встать на колено и протянуть обручальное кольцо со словами: согласна ли ты стать моей женой? Но я не рискнул его купить. У тебя ведь безупречный вкус.

– У твоей мамы тоже хороший вкус, – заметила Юля. – Мне всегда нравилось, как она одевается.

– Ты может, не знаешь, но она из простых, – признался вдруг Алекс. – Дома меня вообще-то Сашкой зовут. Это ты переименовала в Алекса, а я не стал возражать. Отец когда-то женился на своей секретарше. Мама не москвичка, раньше про таких говорили: лимита. Мы из новых русских, – усмехнулся он. – Поэтому я тебя всегда побаивался. Мама тоже не рискнула дать мне совет насчет кольца. Это она сказала: поезжайте к ювелиру вместе. Я почему-то подумал, что ты захочешь что-то особенное. Может, сама нарисуешь эскиз. Пусть это будет эксклюзив.

– Хорошо, – снисходительно улыбнулась Юля. – Я рада, что ты такой предусмотрительный.

Но на душе царапнуло. Она заподозрила, что и жену Алексу посоветовали предусмотрительные родители: бери с родословной. И Юля одним глотком допила вино, чтобы избавиться от неприятного чувства, которое возникло на душе после слов Алекса.

– Я всегда мечтал побывать на Мадагаскаре, – ее теперь уже жених мечтательно посмотрел в окно, где ветер срывал с деревьев последние желтые листья. – Можно полететь на Маврикий через Париж. Пару дней погулять там, потом тюлений отдых. А в перерыве съездить на Мадагаскар…

Он говорил не о том, как они будут любить друг друга там, на белоснежных пляжах, под обжигающим островным солнцем, а об экзотике, в которую всегда мечтал окунуться, но нужен был повод.

«Я – повод?» – с досадой подумала вдруг Юля. Тогда-то она и заказала второй бокал вина, как оказалось, роковой для нее. Но ей надо было запить появившуюся вдруг во рту горечь.

Когда Юля смотрела потом в другое окно, зарешеченное, ей казалось, что она читала красивую сказку. Этого всего не существует: Парижа, Маврикия, Мадагаскара… Есть лишь это ограниченное пространство, клетка, в котором сидит зверь с человеческим лицом. Изгой.

По сути, она была не так уж виновата. Вышли погулять с детьми две подружки. Обе из московской элиты, у обеих обеспеченные родители и состоятельные мужья, тоже из хороших московских семей. Двор был охраняемый, только для своих. Парковались все на привычных местах. Пока подруги показывали друг другу новые фотки, обсуждая прошедший утренник в элитном частном садике, их дочки, одной пять, другой четыре хвастались друг перед дружкой новыми куклами. Видимо, кукла Кристины оказалась лучше, потому что другая девочка захотела ею поиграть. Кристина не дала, и малышка, вырвав куклу, швырнула ее на дорогу, прямо под задние колеса Юлиной машины.

Кристина с ревом кинулась за игрушкой. Матери обеих девочек, поглощенные своими мобильниками, не сразу среагировали на ссору детей. А Юля как раз сдавала задом. Габариты новой машины, которая была гораздо больше ее предыдущей, Юля еще не чувствовала.

Дальнейшее было как в тумане. Отчаянный крик, детский, который до сих пор стоял у Юли в ушах. И разъяренная молодая женщина, с раскинутыми руками упавшая ей на капот:

– Убийца!!!

Мать Кристины тоже была виновата, и прекрасно это понимала. Но в данном случае ее родители, чтобы сохранить семью и репутацию, встали на сторону дочери. Отцу Кристины сказали, что дочку задавила пьяная женщина, которая к тому же плохо водила машину. «Ты сам знаешь, как женщины паркуются».

Мать другой малышки дала показания против Юли, а тут еще и злосчастные два бокала вина!

Но самое ужасное, что Юлины родители от нее отреклись. Была запись с видеокамеры, но двор в той точке, где Юля совершила наезд, почти не просматривался. Было видно, как она крайне неуверенно сдает задом и дальше к ее машине кидаются обе молодые женщины, матери девочек.

Известная актриса, бабушка Кристины, почернела от горя и сорвала съемки. Но ее рейтинг только взлетел, потому что в ток-шоу на Первом канале обсудили пьянство за рулем и потребовали сурового наказания для убийцы Кристины. Ее дед, столкнувшись случайно у подъезда с Юлиным отцом, плюнул ему в лицо. Интеллигентнейший человек, известный хирург.

Юля попросила нанять лучшего адвоката, но это ей мало помогло. Все были против нее. Жених трусливо сказал:

– Мы с родителями уезжаем в круиз, на месяц. Извини, если я не буду тебя навещать в… – и он торопливо отвел глаза.

Юля поняла, что это прощание. От нее отреклись. В самом деле, зачем выпускнику МГИМО, начинающему дипломату жена с судимостью, хоть бы и условной? Жена, которую полоскали в помоях чуть ли не на всех федеральных каналах, называя убийцей и пьяницей. Хотя Юля сразу поняла, что условный срок ей вряд ли дадут, даже учитывая ее безупречную репутацию. Слишком уж старалась против Юли известная сериальная актриса.

– Не кисни, выйдешь по УДО, – сказал ей на прощание адвокат, проигравший процесс. – Я сделал все что мог. Фамилия адвоката была Шажков. – И так рисковал своей репутацией.

Он вытянул все Юлины деньги, а ее родители помочь отказались. Мать попала в больницу из-за сердечного приступа, отец после того плевка боялся выходить из дома.

– За дело, – коротко сказал он. – Я отец убийцы.

Все это было несправедливо, и Юле хотелось об этом кричать на все здание районного суда, где она сидела в клетке во время всего процесса, подобно зверю. Почему все жалеют мать Кристины, эту пустышку, которая не уследила за своим ребенком?! А ее, Юлю, по сути, ни в чем не повинную, осуждают? Юле, как всякой зацикленной на себе эгоистке, не жалко было девочку, а вот себя очень даже жалко.

– В общем, веди себя примерно, подключись к общественной работе, и лучше прибейся к кому-нибудь, – дал последнее напутствие своей подопечной Герман Шажков. – Найди себе наставницу.

– И что мне это даст? – горько спросила Юля. – Не изнасилуют?

– Дура ты, – сердито сказал адвокат. – Колония-поселение – это тебе не зона. Режим вольный, и устроиться там можно с комфортом. А товарка тебе нужна, чтобы жизни научить. В частности, как срок скостить и выйти по УДО. Главное, чтобы история эта забылась. Пусть все уляжется. А ты пока исчезни с горизонта.

…Исчезла она надолго, почти на пять лет. И товарку не Юля себе выбирала, это ее выбрали.

– Из богатеньких, – сразу смекнула Светлана Царько. Глаз у нее был наметанный. Именно среди таких вот «золотых» мальчиков и девочек она и находила себе клиентуру.

Царько была женщиной тертой, почти на двадцать лет старше Юли, а выглядела и вовсе старухой. Юля с неприязнью смотрела на гнилушки во рту у Светланы и ее морщинистые руки, все в цыпках и трещинах от тяжелой работы, желтоватые ногти срезаны до мяса. Но в Юлиной жизни теперь было мало приятного для глаза, зато миазмов хватало. И Юля, преодолев брезгливость, приняла покровительство Царько.

– Дьявол тебя пометил, – сказала она Юле. – Но ты не боись. Научу, что делать. Должок за тобой будет, но я не деньгами возьму.

– А чем? – похолодела Юля.

– Дочка у меня на воле осталась. Бабка ее растит, а бабке под семьдесят. Дай бог, еще протянет какое-то время. Денег у меня нет, Славу выучить.

– Славу?

– Ярославой ее зовут, дочку мою, – гордо сказала Светлана. – В честь отца.

– Он же тебя с ребенком бросил, – удивилась Юля, которая уже знала кое-какие подробности из жизни Светланы. О том, как та, будучи не только тертой жизнью, но и часто битой своими гражданскими мужьями, от одного из них уже в зрелом возрасте вдруг родила. Потому и стала приторговывать наркотиками: на жизнь да еще с маленьким ребенком не хватало. Из-за дочки Светлана и отделалась относительно легко, колонией-поселением. Откуда могла ездить в отпуск, навещать ребенка.

– Глупа ты еще, – наставительно сказала Царько Юле. – Но ничего – быстро поумнеешь. Здесь, Юлька, быстро смекают что к чему. Чего на самом деле надо бояться, а на что плевать с высокой башни. Когда на волю выйдешь, дочку мою пристроишь. Где ты – там и она. Поняла?

– Постараюсь. Но сначала выйти надо.

– Это дело нехитрое. Мужик тебе нужен. Но сначала старайся, с начальством не конфликтуй, в самодеятельности участвуй, работай на совесть. В отпуск пойдешь – подцепишь кого-нибудь.

– А разве из тюрьмы могут дать отпуск?

– У нас не тюрьма – поселение, – с усмешкой сказала Светлана. – Поблажек много, одежда гражданская, режим свободный. Можно и от местных залететь, как все и делают, но, боюсь, побрезгуешь. А на воле мужика по вкусу себе найдешь, вон ты какая ладная, – она с завистью оглядела стройную Юлину фигурку.

Но поблажки, а тем более отпуск еще надо было заработать. Юля, которая росла принцессой, не сразу втянулась в лагерный режим и тяжелую, с ее точки зрения, физическую работу. Она даже пол мести поначалу брезговала, пока не поняла, что сортиры мыть гораздо хуже, да и на кухне работа не в пример тяжелее. Начать пришлось с низов, даже несмотря на покровительство авторитетной Светланы Царько. Но постепенно Юля поднималась по иерархической лестнице все выше и выше, и, наконец, устроилась в лагерную библиотеку и стала звездой театрального кружка. Внешность у нее была по местным меркам завидная.

В итоге Юля даже выиграла Конкурс Красоты, который традиционно проводили в женских колониях-поселениях.

Желающих скрасить Юлин досуг находилось достаточно, но она, как правильно заметила Светлана, брезговала. За что подруги по несчастью, все, кроме Царько, Юлю Свиягину недолюбливали:

– Ишь, какая цаца! Еще и выбирает!

Так же как и на воле про Юлю думали: гордячка. Разборчивая больно. Жизнь таких наказывает.

Забеременеть мечтала здесь каждая. Это означало большие поблажки, отпуск на волю и приятные хлопоты, когда ребенок родится. Если на воле о нем некому было позаботиться, то ребенка оставляли с матерью, в колонии-поселении. Не говоря уже о том, что это был гарантированный билет на досрочный выход из заключения.

Но стоило Юле представить, что отцом ее ребенка станет деревенский мужик, из местных, скорее всего алкаш, потому что почти все они пьют, или кто-нибудь из колонии, чужой муж либо вообще охранник, как она в ужасе думала: только не это! Юля свято верила в гены, несмотря на все то, что с ней случилось. Она не хотела рожать, от кого попало даже ради поблажек. Пусть у ее ребенка формально не будет отца, но зато ее дочка или сын хотя бы не унаследует гены пьяницы, а не то вообще тупого солдафона. Оставалось только уповать на отпуск.

В первый раз Юле не повезло. Когда она приехала домой, и мать, и отец, не сговариваясь, уехали на дачу. Они после несчастья с дочерью почти не общались, каждый заперся в своем маленьком мирке. Но здесь Свиягины, муж и жена проявили редкое единодушие: дочь-уголовницу никто из них видеть не захотел.

Юля поняла, что ее не простили. Но ей и не прощение нужно было, а ребенок. Она уже поняла, что ради выгоды можно пренебречь общественным мнением. Да всем чем угодно, лишь бы выйти на свободу и начать жить с чистого листа. И она с комфортом расположилась в родительской квартире. За эти несколько лет Юля Свиягина сильно изменилась, и, надев солнцезащитные очки, оставалась неузнанной. Да еще Скворцовы после той истории с Кристиной, дабы не бередить память, квартиру в ЦАО продали и уехали жить на Рублевку, в элитный коттеджный поселок. Все складывалось как нельзя лучше.

Юле ничего не стоило снять мужчину, который показался ей вполне подходящим. Она вроде бы все подгадала, но…

– Ну как? – спросила Светлана через месяц после ее возвращения в колонию. – Не тошнит? Сиськи не болят?

– Увы, – вздохнула Юля. И внутренне похолодела: а вдруг это ее наказание за убийство ребенка, бесплодие?

Снова ей удалось заполучить желанный отпуск только через два года. Уже в поезде она нашла в записной книжке своего старенького мобильника номер Алекса и подумала: наверняка сменил. Столько лет прошло. А если нет, то Юля Свиягина в черном списке. Но она все равно написала Алексу эсэмэску: «Еду в отпуск. Завтра буду в Москве. Можем встретиться». И тут же обругала себя: дура. Если уж родители от нее отреклись, что взять с парня, который хотел на ней жениться ради ее родословной?

Но на этот раз все было по-другому. И мать, и отец остались дома. По их потерянным лицам Юля поняла, что они смирились. Надо жить дальше. Дочь еще так молода, да и они не глубокие старики. Внуки могут скрасить их старость. За стол сели вместе.

А вечером неожиданно пришла эсэмэска от Алекса: «Я в Москве. Позвони».

Они встретились, как и расстались, в ресторане. Только Юля на этот раз не пила. Вообще. Она не знала, что сказать этому холеному молодому мужчине, по одному виду которого становится понятно, что у него все хорошо. Алекс смотрел на нее с любопытством.

– Куда ты ездил в свадебное путешествие, в Париж или на Маврикий? – нервно спросила Юля. Они не то что поменялись местами, теперь Алекс смотрел на нее с верхней ступени социальной лестницы, как на муравья, застрявшего в самом ее низу.

– Мы были в Штатах, у родни моей жены.

– Сам ты тоже туда перебрался?

– Почти.

– Поздравляю. Не ожидала, что ответишь на мою эсэмэску.

– Да я и сам не ожидал, – он внезапно рассмеялся. – Но это хороший урок. Чем любой человек, даже из элиты, может стать всего из-за одной роковой ошибки.

– Это не было ошибкой. Мне просто не повезло. Мать за девочкой не уследила, а я всего лишь…

– Ладно, не оправдывайся, – резко оборвал ее Алекс, который был хозяином положения.

И Юля жалко улыбнулась:

– Ты согласился на эту встречу, чтобы жизни меня поучить?

– Тебе от меня что-то надо, иначе бы ты не написала. Я согласился из жалости. Ну, выкладывай: что там у тебя? – Алекс откинулся на спинку стула и взял из прибора зубочистку.

– Мне нужен ребенок. Так у меня появляется шанс на УДО.

– А почему я?

– Подумала: вдруг согласишься. Если нет, скажи прямо: я не хочу терять время. Отпуск короткий, а мне нужен мужчина на эти несколько ночей.

– А ты изменилась, – он стал вдруг серьезен. – Спеси поубавилось, желания стали скромнее. Всего лишь ребенок, – сказал он с насмешкой. – Ну а где гарантия, что ты с меня потом алименты не стрясешь?

– Я напишу расписку. Хочешь, заверим у нотариуса. Я отказываюсь от алиментов и прав на любое твое имущество.

– Интересно начинается ночь любви: с похода к нотариусу, – усмехнулся он. – Никогда со мной такого еще не было. И вряд ли будет… Скажи, тебе это действительно поможет?

– Да, – кивнула она. Пустой номер. Поиздеваться решил.

– Юля, я тебе, похоже, должен, – неожиданно мягко сказал он. – Дал родителям себя увезти, потом женился на девушке, которую они сочли подходящей.

– Ты ее не любишь?

– Я и тебя не любил. Но трахались мы классно. Поэтому рванем-ка мы сейчас в мотель. Есть одно уютное местечко за городом. Где не спросят кто мы друг другу и вообще наши документы.

– Это хорошо, потому что у меня только справка, – грустно улыбнулась Юля.

– Забей, – он достал портмоне и кивком подозвал официанта…

Вскоре они разъехались, Алекс отправился в свой американский рай, она в свой тюремный ад, но желаемое Юля получила. Ребенка. Девочку. Юля решила, что это прощение. Вскоре она вышла по УДО и вернулась в Москву. После родов стала искать работу. Родители Юли после рождения внучки смягчились. Правда, квартиру во дворе рокового для Свиягиных дома они решили продать. Стоила она дорого, и Юля получила отдельную двухкомнатную для себя и дочки, в спальном районе. Родители же уехали жить в область, туда, где была их дача. Оставалось найти средства к существованию.

Юля прекрасно понимала: судимость, да еще маленький ребенок. Приходится рассчитывать только на удаленную работу, да еще такую, куда берут всех подряд. Ей долго не везло, и, наконец, отчаявшись, Юля позвонила адвокату Шажкову. Тот согласился встретиться.

– Хорошо выглядишь, – сказал Шажков, скользнув по ней масленым взглядом.

Юля постаралась максимально привести себя в порядок, исходя из своих скудных средств. Она понимала, что просить что-то у еще не старого мужчины надо в красивом платье и с макияжем, так он быстрее сдастся. С какой стати преуспевающему адвокату помогать своей бывшей клиентке? Но Юля еще во время следствия по ее делу заметила, как Шажков облизывался на ее стройные ножки. У адвоката есть слабина: он ходок. Не брезгует попользоваться своими клиентками, в качестве бонуса. Спать с женатым мужчиной без всяких обязательств с его стороны Юле уже приходилось, и она отнеслась к этому спокойно.

– Помоги мне с работой, – она решительно отставила бокал с вином. Даже несмотря на то, что Юля больше не водила машину, алкоголь внушал ей отвращение. Шажков рассмеялся:

– Урок запомнила? Умница. Но учти: такое прошлое, как у тебя, долго еще будет о себе напоминать. Либо раз и навсегда рвешь со своим окружением, либо окончательно в нем увязнешь.

– Совет учту, – спокойно сказала Юля. – Так как насчет работы?

– А как насчет оплаты? – маслено посмотрел на нее Шажков.

– Натурой.

После того как они ночь провели вместе, Шажков сказал:

– Приятная ты баба, и с мозгами. Я бы на тебе женился, не будь ты уголовницей. Мне помощница нужна. Ну и постельная принадлежность. Есть и другая кандидатура. Внешне так, ни рыба ни мясо, зато помощник нотариуса. У девки есть деловая хватка, это главное. И биография безупречная.

– А с женой что не так? – сказала Юля, укладывая в аккуратную прическу растрепанные волосы. Шажков привез ее в недорогую гостиницу, Юля знала, что он женат и встречается со своими женщинами либо на их территории, либо в отелях. Она с усмешкой оценила свой уровень: не дешевка, но и не принцесса больше. Отельчик так себе, как раз для таких «перекусов» между двумя основными блюдами. Юля и не стремилась в ежедневное меню адвоката Шажкова. Хочет ею пользоваться – пусть каждый раз платит. Либо услугой, либо деньгами, она теперь не брезгливая.

– Что с женой, говоришь? – он вальяжно надел брюки. Юля еле удержалась, чтобы не хмыкнуть и торопливо отвернулась к окну. Может быть мозгами Господь Шажкова и наделил, но на мужскую стать явно поскупился. – Старовата да и глупа. А я скоро стану звездой. Мне девка нужна молодая и проворная. Такая, как ты. Но, сама понимаешь: на тебе я жениться не могу. Еще и ребенок бог знает от кого, – Шажков поморщился.

Юля хотела сказать, что и не мечтает о таком счастье, как замужество с плешивым толстячком, который к тому же намного старше, но она давно научилась держать язык за зубами. Про отца Сони тоже промолчала. С такими, как Алекс, лучше не связываться, тем более, бывшей зэчке. Юля получила от него то, что хотела: правильные гены. Здоровые. От дураков пусть рожают такие же бесперспективные и беспросветные дуры. А Юля считала, что еще рано себя хоронить.

– Я тебе помогу, – Шажков смотрел на нее пронизывающими ледяными глазами. – Но ты об этом помни.

– А разве я не расплатилась? – намекнула Юля.

– Ты, девочка, так увязла в криминале, что мой телефончик не теряй. Со временем сама поймешь.

Теперь Юля убедилась, насколько он был прав.

Прошли годы… Судимость сняли, а недавно Юля решилась, наконец, сесть и за руль. Но дав себе при этом слово, что ни грамма больше, никогда! За руль – только трезвой!

Она почти уже забыла свое позорное прошлое. И вот теперь эта кража!