Скандал

Он встал в дверях и оценил обстановку. И тут же понял, что все устали. Вместо возбуждения на лицах у людей, сидевших в тесном, плохо вентилируемом помещении была апатия. Несмотря на то что эта переговорная комната была в банке самой большой, народу в нее набилось много, и воздуха всем не хватало. Хуже всех выглядела Валентина Степановна. Но и Макар Верещагин заметно сдал. На лбу выступила испарина, кожа была бледной и на вид нездоровой. Таисия Маврушкина интенсивно обмахивалась папкой с документами, Наталья Трухина нервно пила воду из пластикового стаканчика.

«Ну, сколько уже можно?» – понял Алексей по тому, как качнулся ему навстречу Кит. Надо было что-то делать.

«Если я сейчас их не встряхну, то минут через десять они разбегутся. Нужен скандал, чтобы все они начали друг на друга орать. Надо спровоцировать вора. Если это Свиягина, надо коллективно ее дожать. Ну, я им сейчас устрою вентиляцию легких!» – зло подумал Алексей. Он не собирался уходить сегодня из банка без своих денег.

– Леха, заканчивай уже, – раздраженно сказал Кит. – Говори: чего нарыл?

– Да, не пора ли нам всем по домам? – вяло спросил Верещагин.

– Вы же проголосовали за то, чтобы здесь остаться, – ехидно напомнила ему Наталья Трухина. – Перемените свое решение, и мы все это немедленно прекратим.

– Я, пожалуй, готов это сделать, – Макар Иванович затравленно посмотрел на мать.

– Одну минуту, – Алексей жестом остановил приподнявшуюся было Трухину. И посмотрел на Юлю, которая с невинным видом водила пальцем по дисплею своего айфона: – Юлия Федоровна, а скажите-ка присутствующим, за что вы сидели.

Он даже не ожидал, что его слова произведут такой эффект. Юля из миловидной кокетки враз превратилась в фурию, которая, отбросив айфон, заорала:

– По какому праву вы раскопали эту историю, которая давно похоронена?! С меня сняли судимость!

– Макар, ты слышал?! – завопила старуха Верещагина. – Вот оно, вещее материнское сердце! А я тебе говорила, чтобы держался от нее подальше! Потому что она воровка!

– Ошибаетесь, – Алексей решил идти до конца. – Она убийца.

Людмила охнула, Наталья Трухина с интересом уставилась на Юлю. Кит присвистнул:

– Вот это да!

Одна Шажкова посмотрела на Юлю с жалостью. Алексей заметил, как дернулась Ярослава Царько, и преградил ей путь:

– Сидеть! Никто отсюда не уйдет!

– Юля, как же так? – растерянно посмотрел на Свиягину Макар Верещагин. – Ты сидела в тюрьме?!

– Если быть точным, это была колония-поселение, – пояснил Алексей. – Юлия Федоровна в состоянии алкогольного опьянения совершила наезд на пятилетнюю девочку. Ребенок умер.

– Я была трезвая, слышите вы! – закричала Юля. – Подумаешь, выпила в ресторане два бокала вина! Во всем виновата ее мать! Надо было следить за своим ребенком, а не болтать с подружкой! Девочка сама кинулась под колеса моей машины! А обвинили меня, потому что так было проще!

– Баба за рулем – быть беде, – неожиданно изрек до сих пор молчавший Мишаня Трухин. – Едет такая овца, по сторонам не смотрит. То в мобильник пялится, то на свой маникюр. Я бы у всех баб права отобрал. На переходе ни одна баба другую ни за что не пропустит. А паркуются как? – он презрительно сплюнул.

– Одни женщины, что ли, в аварию попадают? – накинулась на него Наталья Шажкова. – Я, например, вожу машину лучше, чем мой муж!

– Ну и ты сядешь, – презрительно сказал Мишаня.

– Я не понимаю, какое отношение все это имеет к краже? – взмолилась взмокшая от духоты Таисия Маврушкина. – Дело-то давнее, как я поняла. Девочку, конечно, жалко, но при чем тут мои деньги, которые пропали?

– Таська, ты всегда была тупая, – накинулся на жену Кит. – Баба сидела, чего тут непонятного? Дорожка-то проторенная. Леха верно смекнул: уголовник тут поработал.

– Я забыл сказать, что Ярослава – дочь женщины, отбывавшей срок вместе с Юлей. – Алексей посмотрел на девушку в скромном свитерке. – Мать Юлиной помощницы сбывала наркотики.

– Да тут их целая шайка! – присвистнул Кит. – Ну, все, ментов надо вызывать!

– Подождите, – отчаянно сказала Юля. – Я понимаю, что кражу теперь повесят на меня. Раз я сидела. Но дайте мне сказать. Я молчала, потому что боялась. И Слава тут ни при чем, она честная девочка. И очень несчастная.

– Юля, вам надо было сразу мне признаться, что вы отбывали срок в колонии, – Алексей заколебался. – А если вы это скрыли, то у вас была причина.

– Отдай мои деньги, слышишь, Юлька? – угрожающе сказал Кит.

– Да, пора заканчивать, – Верещагин выглядел раздавленным. Ему в кои-то веки приглянулась женщина, а она оказалась бывшей уголовницей! Вон, мать как смотрит!

– Да не брала я их! – закричала Свиягина.

– Ты все время около нас крутилась, – с ненавистью сказала Валентина Степановна. – Где Макар – там и ты.

– А не наоборот ли? – с издевкой спросила Юля. – Это ваш сын проходу мне не давал.

– А ты и воспользовалась, шалава!

– А ну, тихо! – прикрикнул Алексей. – Пока не доказано, что именно Юля украла эти деньги, прошу ее не оскорблять. Юля, вы действительно в тот день, когда закладывали ячейки, много времени провели с Верещагиным. Макар Иванович, вы давали Юле подержать пакеты?

Тот заколебался.

– Кобель, – презрительно сказала вдруг Тася Маврушкина. – Все вы такие. Увидят смазливую бабу – и ну хвост петушить! Профукал наши денежки. Ненавижу! Всех разлучниц ненавижу!

– Таська, молчи! – прикрикнул на нее Кит. – Это тут при чем?

– А притом! Все равно ты этих денег не увидишь! Видел? Шиш тебе! – и Маврушкина показала мужу фигу.

– Нет, ты скажи, скажи! – налетела на сына Валентина Степановна. – Ты же с ней на диванчике любезничал! А потом тебя к окну позвали, бумаги подписать! А пакет на диване остался лежать! А шалава рядом сидела!

– Макар Иванович, это правда? – сурово спросил Алексей.

– Ну, в общем, так оно и было, – замялся тот. – Я всех деталей не помню…

– Вы молчали потому, что Юля вам симпатична?

– Да он ей свидание сегодня назначил! – не унималась старуха. – Давай, сыночка, женись на уголовнице! Ребенка ее воспитывай от такого же бандита. Он-то за что сидел, а, девушка? – Валентина Степановна презрительно выделила слово «девушка».

– Да кто вам сказал, что отец моей дочери уголовник?! – взвилась Юля. – Он дипломат, сейчас в длительной командировке за границей!

– Раньше говорили: летчик, – с кривой усмешкой сказала Верещагина. – Погиб, мол, во время испытательного полета. А у тебя, значит, дипломат. В длительной командировке.

Кит не удержался и заржал.

– Прекратите нести околесицу! – не выдержал Алексей. – Юля, расскажите нам правду.

– Я не собираюсь исповедоваться публично, – закусила губу Свиягина.

– Хорошо: расскажите мне. Только всю правду, слышите? Мне прислали из архива ваше дело. Я могу и так все узнать, но вы существенно сэкономите мне время, если все расскажете сами, честно. И еще: скажите своей помощнице, чтобы она не пыталась сбежать. Иначе я сдамся на милость общественности и вызову полицию. Есть риск вообще не получить свои деньги, но нервы вам помотают изрядно. Это я вам как бывший мент гарантирую. У меня остались связи, не сомневайтесь, – пригрозил он.

– Слава, сядь, – жестко сказала Юля, и та послушалась.

– Идемте, – Алексей кивнул на дверь. Свиягина встала.

– Ох, плохо мне, – застонала вдруг Валентина Степановна и взялась за сердце.

– Мама, что с тобой? – кинулся к ней Макар Иванович.

– А ну, дайте я, – деловито сказала Людмила. – Я сиделка. Бывшая, но бабушке помочь смогу. – И она полезла в сумочку. – Есть успокоительное. У вас, бабуля, просто нервы, на сердечный приступ это не похоже. А ну, мужчины, помогите-ка ее на воздух вынести, – распорядилась она.

Людмила Михалёва оказалась в своей тарелке. Алексей с чистой совестью оставил на нее старуху Верещагину и увел Юлю на любимый диванчик. Он все еще колебался. Не хватало деталей. Ну, допустим, Юля сидела на диване с Верещагиным в ожидании его очереди идти оформлять документы на ячейки, а рядом лежал приметный пакет из супермаркета. В пакете лежал конверт, в конверте деньги. Допустим, Ярослава ловко сделал фото этого конверта, чтобы раздобыть подпись Таисии Маврушкиной. Но кто писал на этом конверте? Сообщник? Кто-то третий?

И вот с этим игреком у Алексея были проблемы. Поскольку видеозаписи не сохранились, рассчитывать он мог только на свою память.

«Светлана Царько? Господи, как она выглядит-то? В Инете нет ее фото. Разве Андрюху еще раз побеспокоить? А вдруг она, допустим, уборщицей работает в этом же банке? Это была бы удача. Потому что если Царько была здесь в тот день под видом клиентки, я ее сто лет буду вычислять. Она могла просто сидеть, не обязательно подходить к окошку, где сидят операционистки, или в кассу. А вот это мог быть прокол. Женщина сидела на диване, но никаких действий не совершала. При ней был пакет из супермаркета. Чертовы пакеты! Все берут их, потому что они бесплатные! Надо поспрашивать охрану. Не обратили ли они внимание на женщину лет шестидесяти, которая подозрительно себя вела? Допустим, зашла в банк и направилась в туалет. По пути прихватив лежащий на диване пакет. Возможно, в туалете она заменила его своим, с «куклой», которую изготовила загодя».

Алексей оглянулся: Людмила суетилась возле старухи Верещагиной, рядом с потерянным видом стоял Макар Иванович. Юля стояла у диванчика и ждала.

«Я даю ей время собраться с мыслями, – с досадой подумал Алексей. – Она сейчас будет врать. Но выхода у меня нет».

– Садитесь, – кивнул он на диванчик, и Юля послушно присела. – Одну минуту, мне надо отбить сообщение.

Он отошел в сторонку и повернулся к Юле спиной, так, чтобы она не видела дисплей его смартфона. После чего написал в вотсап: «Андрюха, еще разок побеспокою. Не могу найти в Инете фото Светланы Царько. Возможно, она и была сообщницей воровки. Сделаешь?» – «Постараюсь», – был лаконичный ответ.

«Коньяком отдам», – вздохнул Алексей и убрал смартфон обратно в карман. После чего направился к Юле.

– Ну-с, девушка, – он посмотрел на Свиягину оценивающе. – Я жду ваших откровений.

Юля нервно одернула кожаную юбку, словно пытаясь натянуть ее на колени. Алексей истолковал этот жест так: женщина хочет закрыться. Ибо ей есть что скрывать. Он уже понял, что Юля сейчас будет врать.

«Хоть бы Андрюха побыстрее нашел фото. Хоть какая-то зацепка».

Есть некто игрек. Тот, кто писал на конверте. И этого человека необходимо найти.