В свете раскрывшейся луны члены клана Серой Волчицы ожидали прибытия других участников обряда. Священное обрядное место находилось прямо на берегу реки Лейха Сонх и совсем рядом с южными воротами общины Гойлов. Волчонок, в льняной рубахе и в штанах из грубого холста, даже без обуви, с любопытством кружил вокруг широкого обрядного столба-тотема. Древнее бревно было глубоко вкопано в землю. От капель воды и влажного воздуха, что доносились с Древесной реки, дерево на поверхности бревна уступило место камню. Столб был настолько широким, что если бы его обняли двое взрослых мужей с разных сторон, то их руки остались бы в одиночестве, так и не соприкоснувшись. На высоте в три человеческих роста столб был спилен, но за счет своей огромной массы он казался чрезвычайно громадным. Поверхность бревна на уровне глаз была иссечена многочисленными следами от прикосновений холодной стали. Глубокие порезы до темных волокон, зазубрины и сколы, – остались на тотеме в память о жестоком обряде.

Во времена, когда количество кланов в Станоке достигало целой дюжины, а поверхность столба была мягкой и податливой, искусные плотники из общины Гойлов вырезали в столбе изображения тотемных животных всех кланов, что когда-либо участвовали в обряде. Образы зверей поднимались с основания столба и взмывали к самому верху строго друг за другом. С самого низа шли тотемные животные семей, что однажды объединились в большие кланы: крылатый коршун, клыкастый дикий вепрь, горбатый судак, филин, с янтарными глазами и иглистый еж.

Следом шли образы зверей трех кланов, что до последнего своего вздоха отстаивали свою независимость. Их фигуры расположились вплотную друг к другу и выделялись широким отступом от нижних изображений. Первым среди трех шел величественный олень с ветвистыми рогами – символ клана Береков. Пять сотен лет назад Хилдиус Берек, вождь клана Летнего Оленя, названный по воле Северного леса Стальным Копытом, был повержен в поединке с громадным юношей из клана Серой Волчицы – Чиринтом Гойлом, прямо у обрядного столба. Хилдиус пришел вторым в гонке за кресло сэнны всего Севера, опоздав лишь на несколько минут, но не смог с этим смириться и вызвал Чиринта Черного Клыка на поединок. Дуэль длилась всего несколько секунд, в конце которой Черный Клык разрубил Хилдиуса двуручным мечом от шеи до пояса. После этого Чиринт Гойл приказал сжечь всех жителей общины Летнего Оленя, при этом заблокировал им выход со всех ворот. Бревна вместе с телами людей горели несколько дней, а тлели аж до самого первого снега.

Чуть выше рогатого оленя расположилось изображение усатой рыси, члены клана которого были изгнаны с Северных земель на Юг за то, что вождь Нун Шоль отказался выдать свою младшую дочь за единственного наследника Серой Волчицы – Отто, дикаря, что родился с первым днем весны и был воспитан огромной волчицей. После череды отказов, Нун, однажды вернувшись с охоты, нашел свою младшую дочь разодранной в собственной пастели. Рядом с кроватью сидел Отто, с аппетитом вгрызающийся в тонкую ногу прекрасной девушки.

Замыкал троицу образ бобра с двумя огромными передними резцами. Клан Мокрого Бобра был расположен вдоль берега Древесной реки, выше общины клана Гойлов. Как такового общего поселения они не имели. Люди проживали в бревенчатых хижинах прямо на берегу. Соответственно, мылись и готовили тоже в реке. Когда к власти над Станокой пришла самая свирепая воительница клана Серой Волчицы – Тривульда Гойл, названная Кровопийцей, то сэнна была крайне оскорблена поведением бобров. По ее мнению, прибрежные жители не имели права омывать свои грязные тела в священных водах Лейха Сонх. Тривульда приказала отловить всех детей из прибрежных домов, связать по рукам и ногами и бросить вдоль берега. Два дня и две ночи Кровопийца собственноручно топила в Древесной реке одного ребенка за другим, заставляя смотреть их родителей и родственников. После она загнала старших в снежные вершины Парящих гор, поставила стражу и велела им рубить любого, кто спустится с гор в поисках еды.

Ближе к верху обрядного столба виднелись более свежие, выдолбленные в каменной коре изображения гибкого хорька, могучего медведя и хвостатой лисицы. Но на самой вершине притаился волк в кровавом оскале, чье изображение возвышалось над остальными, символизируя беспредельную власть его клана.

Чуть ниже столба, вдоль берега, были выстроены недлинные, узкие ладьи. Внутри такой ладьи взрослый человек с удобством мог вытянуться во весь рост в лежачем положении, но вот уже двоих древесное судно разместить бы не смогло. Двое крепких прислужников сидели на опрокинутой к верху дном ладье, неуклюже ковыряясь толстыми пальцами в кедровых шишках в поисках лакомых ядер.

Тень Волчицы заполняла свободное время упражнениями со стальным шестом. Верхнюю часть тела девушки обтягивал кожаный дублет цвета серого гранита, который стягивался перекрестными затяжками от горла и до самого паха. Несколько сотен лет назад в этом самом дублете Тривульда Гойл пришла первый к обрядному столбу и заняла кресло сэнны. Кровопийца выследила во время пути всех соперников и хладнокровно расправилась с каждым, поэтому конкурентов у нее под конец обряда и вовсе не оставалось. Дублет обтягивал гибкое тело Гловы, словно вторая кожа, и если всмотреться в кожаную ткань при свете огня или солнца, то можно было разглядеть въевшиеся багряные разводы от крови юношей и девушек, которые однажды пали от рук Тривульды во время обряда.

Цейла вертелась вокруг чугунного чана, что висел над огнем. Внутри чана кипела и пузырилась бледно-зеленая жидкость, в которую женщина время от времени подбрасывала сушеные ягоды, либо растирала в бульон корявые корни растений.

Размеренную обстановку потревожили первые участники обряда в сопровождении взрослых. Из ворот вышли Зерта и Ранлис, которые уколом своих глаз смерили Глову, что разрезала воздух своим оружием, затем двинулись в сторону обрядного столба. Следом за ними шли Вармис и Роза. Рыжебородый мужчина крепко сжимал вспотевшей ладонью руку Розы и пугливо озирался по сторонам. Роза Вирсмунк свободной рукой держала лоскут ткани, которым утирала свои слезы с опухших глаз.

Как только члены клана Бурого Медведя заняли свое место, в воротах показался Фуро Крысодав с двумя одноликими коротышами. Двое братьев не стали дожидаться своего отца, вместо этого они с радостными возгласами побежали к обрядному столбу, и, выхватив из небольших ножен со своих спин короткие мечи, стали щедро посыпать окаменелый тотем ударами. Спустившись, Фуро наградил каждого отпрыска мощным подзатыльником, от чего юнцы чуть приуныли, но, спустя мгновение, побежали к ладьям и принялись раскачиваться внутри судна прямо на песке. Крысодав кивком поприветствовал собравшихся и занял место рядом с Вармисом и Розой.

Спустя час Фуро принялся тревожно поглядывать на бледный лик полной луны.

– Если клан Снежной Лисицы не явится к началу обряда и не предоставит участника, то, по правилам, они выбывают из состязания, – холодно ответила Цейла на беспокойное молчание Крысодава.

– Их община находится дальше всех к северу. Я уверен, они уже на подходе, – успокаивал себя Фуро, хотя поводов для тревоги у него не должно было быть.

После его слов со стороны общины послышался скрип ворот. Дорр Винтер, аккуратно ступая следом за своей дочерью, спустился к берегу, после чего оба извинились за свое опоздание и заняли место в кругу.

Цейла вытащила из чана длинную деревянную ложку и откинула ее в сторону, затем статно прошла в центр круга. Глова, держа в руках шест, встала рядом с Волчонком, глаза которого прыгали от одного участника к другому. Рой и Дой вернулись в круг и облепили Фуро с обеих сторон.

– Вун-о дхале всем участникам священного обряда Сэнна де Тхонхе и им сопровождающим. Честь вашим предкам! – громко поприветствовала Мать Стаи, получив в ответ от присутствующих неловкое молчание.

– Сэнна де Тхонхе, в переводе со древнесеверного…

– Постойте! – Фуро перебил Цейлу. – Перед тем, как мы начнем, я хотел бы попросить у присутствующих вождей разрешение.

– Чего ты там удумал, Крысодав? Сейчас не время для твоих пьяных представлений, – нервно бросила Цейла.

Из темноты вышел Мико Росслер. Мощный торс юноши обтягивал кожаный жилет из черной бычьей кожи. За его спиной безуспешно пытался спрятаться огромный двуручный меч.

– Что все это значит? Мико не может участвовать в соревновании. Он не сын вождя, – произнесла Цейла, но в ее голосе чувствовалась неуверенность в собственных словах.

Мико и Фуро коварно улыбнулись друг другу, после чего юноша встал рядом со своим дядей.

– Я хочу просить у вас, друзья мои, право на усыновление своего племянника – Мико Росслера, названного по воле Северного леса Волкодавом, сына Киро Росслера, моего покойного брата. – Фуро с надеждой взглянул в глаза Дорра и Вармиса. К Цейле он даже не стал поворачиваться.

Дорр Винтер шагнул в круг и обратился к Мико:

– Ты, правда, этого хочешь, юноша?

Мико гордо выпрямился, выставив грудь вперед:

– Фуро Росслер мой кровный родственник, мой вождь, родной брат моего покойного отца. Для меня честь стать его родным сыном.

Рой и Дой обменялись злобными взглядами, предчувствуя неладное.

– Тогда я не вижу причин для отказа. Я даю свое согласие вождя на этот союз, – громко произнес Дорр, затем вернулся в круг к Астре.

Абсолютно все присутствующие повернулись к Вармису, который стоял позади всей своей новоиспеченной семьи. Зерта и Ранлис расступились, давая обзор на своего дядю.

– Одним сыном больше, одним меньше. Что в этом плохого? – неуверенно произнес Вармис, застывший от гневного взгляда Цейлы. Прошлой ночью нож у его горла, что держала в своих руках Зерта, придал Вармису немного смелости. – Клан Бурого Медведя дает свое согласие.

Цейла напряглась настолько сильно, что казалось, словно она сейчас вызовет дождь. Фуро пробивал женщину стреляющим взглядом, в котором читался вызов: «Неужели великий клан Серой Волчицы боится какого-то мальчишку?»

– Большинство проголосовало за то, чтобы Мико стал кровным сыном Фуро Росслера. Твой голос уже не решающий, Цейла, – отметил Дорр.

– Это еще ничего не значит. Север должен одобрить этот союз. Подобные вопросы не решаются без его воли, – ухмыльнулась женщина в ответ снежноволосому вождю.

После ее слов Фуро вытащил из дорожной сумы небольшую глиняную чашу, затем отправил одноликих к берегу, чтобы они наполнили ее священными водами Древесной реки.

– Мы к этому тоже подготовились, – произнес Фуро, обменявшись с Мико улыбками.

Через пару минут одноликие принесли своему отцу наполненную посуду. Фуро достал нож с коротким черным лезвием, полоснул себя по пальцу и выдавил в чашу несколько капель алой крови. Затем Мико перехватил нож и повторил то же самое.

– Если Север не одобрит этот союз, то вы оба тут же повалитесь на землю и истечете кровью, что начнет пробиваться из всех ваших отверстий, – грозно прозвенела Цейла.

Фуро и Мико озадаченно взглянули друг на друга, словно к такому повороту событий они готовы не были.

– Есть только один способ это проверить, – произнес Фуро, затем выдохнул и глотнул из чаши.

Мико перехватил посуду и жадно опрокинул содержимое в свое горло. Все присутствующие замерли в ожидании. Левый глаз Цейлы нервно подергивался в такт разгорающемуся костру.

Тягостная тишина растянулась на несколько минут. Фуро и Мико не отрывали друг от друга своих глаз.

– Кажется, Север не против этого союза, – начал Дорр, разбивший молчание. – Поздравляю вас, Фуро и Мико Росслер. Теперь вы кровные отец и сын.

Фуро и Мико облегченно выдохнули, затем принялись радостно смеяться в крепких объятиях друг друга. Цейла с трудом справилась с порывом ярости, после чего торжественным голосом объявила:

– Север сделал свой выбор. Пора начинать обряд.

Фуро и Мико Росслер встали обратно в круг. Их лица светились, словно им удалось обмануть саму смерть.

Мать Стаи продолжила, стоя у чугунного чана:

– Сэнна де Тхонхе, что в переводе со древнесеверного означает «путь к возвышению». Каждый участник, так или иначе, во время этого обряда раскроет в себе качества, которые раннее ему или ей не были присущи.

Цейла развела руками и начала медленно вертеться по кругу, останавливая на каждом участнике свой пронзающий взгляд.

– Одни найдут в себе силы и перешагнут через собственную гордость, – произнесла Цейла, глядя на свою дочь.

– Другие обретут храбрость и стойкость, что связывает их с предками, – сказала Мать Стаи, встретившись со стальными глазами Зерты.

Цейла сделала еще пол-оборота и уставилась на Мико.

– Кто-то впервые ощутит ценность семейного тепла, – загадочно произнесла Цейла, глядя на юношу, затем перевела взгляд на одноликих. – А кто-то и привкус крови.

Женщина увела свой взгляд на Астру и сфокусировалась на ее обезображенном лице:

– Но я обещаю вам, что прежними вы уже не вернетесь…

Роза не выдержала и тихо заскулила, прижимая к круглому лицу свои ладони.

– Родители – вожди – взгляните на своих детей, что отважились защитить честь своих домов вопреки предстоящим трудностям. Такими мы их запомним сегодня – юных, наивных, мечтательных.

Дорр Винтер заглянул в разные глаза своей дочери, что прижалась к нему своей спиной и подняла голову кверху. Фуро повернулся к Мико и тяжело опустил свою руку ему на плечо, затем с улыбкой встряхнул грязные волосы Роя и Доя, прощая им все их шалости. Роза упала на колени и обняла обеими руками своих детей, захлебываясь слезами. Цейла обернулась к Глове и сузила свои глаза с намеком – девушка ответила матери твердым кивком. Волчонок смотрел на полную луну; в его груди закипало желание завыть так, чтобы его вой достиг пещеры, что притаилась в скале над водопадом. Чтобы она услышала его голос и завыла в ответ.

– Запомните их детьми. Потому что обратно к нам вернутся настоящие войны, что на собственной шкуре познают непредсказуемый характер природы бескрайнего Севера.

Цейла потянулась рукой к обрядному столбу.

– Но лишь один из вас, чье оружие первым коснется поверхности этого тотемного столба, займет кресло Верховного вождя Севера и сможет гордо называть себя сэнной – возвышенным.

Все присутствующие обернулись на столб. В свете играющего огня выдолбленные в древе лики зверей казались живыми.

– Каждый участник обряда выпьет отвара смертолистника. – Цейла размашисто провела рукой над чаном с зеленой жидкостью. – Затем уложится в ладью. В тот момент, когда его глаза опустятся под тяжестью сна, мы отправим ладью вместе с ним по течению великой Древесной реки.

– А если во сне ладья перевернется на бурном течении? – с тревогой спросил Вармис. От этой мысли Роза взревела еще сильнее.

– Лейха Сонх не просто река, – отвечала Цейла, – ее воды доставят каждую ладью в целости и сохранности.

– Но куда они попадут? Никто из северян ни разу не добирался до устья Древесной реки, – беспокоился Фуро. – А что, если их унесет в открытые воды соленого моря?

– Ты хоть раз видел море, Крысодав? Откуда ему взяться на Севере? – ответил Вармис, который неоднократно ходил в плавание по Звездному морю за нежным лиссонским шелком. – Вот если они налетят на речные камни… или разобьются на крутых порогах.

– Вы только послушайте себя! – обрушилась Цейла. – В вашем голосе ровно столько же страха, сколько и отваги в глазах ваших собственных детей.

Вармис и Фуро стыдливо уставились в землю.

– Лейха Сонх разветвляется на множество мелких речушек, что покрывают неизведанные земли на востоке, за Могильными горами. Каждому выпадет собственный путь, но все дороги, в конечном счете, обязательно сомкнутся. Такова воля Севера.

Цейла зачерпнула небольшим половником немного отвара смертолистника.

– Первым к обряду Сэнна де Тхонхе приглашаются участники из клана Серой Волчицы.

Глова подошла к чану настолько уверенно, что всем показалось, будто этот обряд она уже проходила, и не один раз. В левой руке она держала стальной шест, острый клинок которого возвышался над ее головой. С ее левого бедра свисал одноручный меч в кожаных ножнах. Из длинных сапог выглядывали серебряные рукоятки двух острых, как ее скулы, кинжалов. Члены присутствующих кланов и участники заметно обеспокоились, глядя на вооруженную до зубов хрупкую девушку.

Глова склонилась над чаном и хлебнула из половника немного зелья. Серые волосы ее были по привычке стянуты в хвост. Две пряди волос слегка коснулись кончиками горячего напитка в чане, когда она наклонялась. Закончив, Глова бросила в Астру ядовитую улыбку с зелеными, после отвара, зубами, затем ушла к берегу. Волчонок подобрал с земли голый меч без ножен и подошел к чану, угрожающе выставив оружие впереди себя. Он без колебаний выпил зелья, не сводя хищных глаз с пышной Зерты, после чего ушел вслед за сестрой.

– Клан Бурого Медведя. Приветствуем ваших участников! – объявила Цейла.

Зерта и Ранлис вместе подошли к чану. Брат и сестра были одеты в легкие меховые куртки. Зерта попросила свою мать разорвать пополам шкуру медведя, что однажды согревала могучее тело их отца – Старио Железношкурого, и сшить из них две тонкие куртки для нее и для брата. На поясе Ранлиса, из ножен, выглядывала бронзовая гарда бывшей кочерги, ныне – искусного и опасного меча. В крепких мозолистых руках Зерты раскачивался аккуратный молот, который мог с легкостью расколоть чью-либо голову, словно тыкву. Дорр Винтер подметил для себя, что орудие в руках крупной девочки казалось не менее угрожающим, чем огромный молот в руках Тоила Железнохвата. Фуро Росслер заметно напрягся при грозном виде Зерты. Он немного переосмыслил шансы Бурого Медведя на победу в этой гонке.

Когда Зерта и Ранлис напились зелья и скрылись в своих ладьях, Цейла пригласила участников клана Черной Куницы.

Рой и Дой вприпрыжку подскочили к женщине. Их совсем юные, но гибкие тела обтягивала тугая черная кожа. На спине у каждого, в наспинных ножнах, ждали приключений короткие мечи из темной стали. Юнцы поморщились зельем, затем побежали на берег и, пока никто не видит, залезли вдвоем в одну ладью.

Мико подбодрил Астру теплой улыбкой, но в ответ от девушки получил лишь стиснутые в напряжении губы. Затем юноша проглотил отвара и ушел к остальным.

– Астра Пламенноокая, сайха клана Снежной Лисицы. Прошу вас, отведайте моего зелья, – язвительно произнесла Цейла, приглашая девушку к чану.

Астра тянула время как могла. Ее руки крепко вцепились в кисть Дорра, что стоял позади нее. Спина девушки слишком сильно привыкла к теплу, что исходило от ее отца.

– Тебе пора, дитя мое, – ласково произнес Дорр, разворачивая свою дочь. – Будь такой же храброй, какой когда-то была твоя мать. – Дорр прижал Астру к себе и горячо поцеловал ее в пылающие волосы.

Астра неуверенно двинулась в сторону Цейлы. Каждый новый шаг давался девушке все тяжелее.

– Еще есть время передумать. Это все совсем ни к чему, – шептала она себе в подбородок, чтобы ее голос не был пойман кем-то из присутствующих.

Чтобы ее робость не осталась позорной печатью на памяти ее клана.

Подойдя к чану, Астра накинула на голову глубокий капюшон изумрудного плаща, обнажив при этом на своей спине заключенный в ножны меч своего отца. Она пригубила немного отвара, что поднесла в половнике Цейла, и уже собиралась уйти, как Цейла остановила ее своим стальным голосом:

– Примечательный плащ, сайха Астра. Вполне достойный самой королевы, вы так не считаете?

Астра на мгновение остановилась, не оборачиваясь к странной женщине с гигантским пучком серых волос на голове, затем поспешила прочь, к своей ладье.

– Сэнна Астра Пламенноокая. Кажется, звучит отлично! – Прогремела со смехом Цейла в спину девушке в изумрудном плаще.

Астра проигнорировала дикие вопли Цейлы и улеглась в ладью, сняв перед этим ножны с мечом.

Двое северян, по команде Цейлы, принялись выталкивать древесные судна в воду, предварительно проверив, уснул ли участник внутри ладьи. Уже спустя пару минут вниз по Древесной реке сплывала вереница узких лодок. Холодный свет полной луны отражался от поверхности воды, освещая путь спящим участникам обряда Сэнна де Тхонхе. Ладьи, гонимые течением, стремительно удалялись к горизонту, пока совсем не исчезли с поля зрения родителей, что продолжали стоять на берегу, всматриваясь в темную даль.

Последними детей провожали глаза тотемных зверей, что жили на самом верху обрядного столба. Два серых, туманных глаза волчицы, пара хитрых глаз ночного хорька, два стальных круга, утопленных в древо – глаза медведя, и выкрашенные в кровавый цвет очи лисицы, – всего четыре пары хищных глаз, что светились при свете луны, словно предостерегая участников о грядущих опасностях, что ожидают их по пути домой.