ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ
– Привет, – сказал бес. Он был мал, едва с ладонь, плюгав, длиннонос и почему-то в галстуке, свисающем до маленького, заросшего члена.
– Привет, – ответил я.
– Аска, ты свинья! – голосок у беса был писклявый и противный.
– Гм… ну бывает…
– Не «бывает», а точно свинья!
– А чегой-то я сразу свинья? Ты вона тоже не красавец! – обиделся я.
– Дурень! Не обо мне ща речь! И вообще не о том я! Свинья ты, потому как… ну вот чем ты ща занят?
– Гм…
– Вот! – торжествующе изрек бес и приосанился. – Хрен пойми чем! А ты кто?
– Аска я… Виршеплет из Фиорены… – Мне почему-то стало стыдно, под осуждающим взглядом мелкого поганца.
– Во-о! Виршеплет! Так плети! Ты когда, засранец, последний раз вирши плел?
Мне стало еще стыднее. А че? Прав уродец, как ни крути.
– А ты все пьешь, да девок портишь! – словно услыхав мои мысли, обвинительно изрек бес, наставив на меня милипусечный пальчик. – А ну, сплети что-нить?
– Ну-у-у… Ща. И малый бес явился мне… явился мне… – блин, какую б рифму подобрать… – …явился мне…
Бес в упор смотрел на меня своими глазками-бусинками.
– «И малый бес явился мне…»
Бес смотрел на меня и улыбался… а я вдруг почувствовал ужас! Рифмы-то не было! В голове пустота! Ядрена вошь!
– «…и малый бес явился мне…»
А мелкий поганец, уже не скрываясь, хихикал над моими потугами… Нет, он ржал во весь голос! Писклявым закатывающимся смехом!
– Да заткнись ты, уродец! Ща как прихлопну!
– Ха-ха! А-ха-ха! Прихлопнет он, как же!!! Виршеплет, который не умеет плести вирши! А-ха-ха…
Ухахатываясь, бес удалился куда-то за грань зрения, и я остался наедине с собой. Но ненадолго.
Сервиндейл возник внезапно. Вот была пустота, и вот появился он. Обрамленное пегой бородкой лицо кривилось в усмешке. Он что-то говорит, но я не слышу.
– А тебе что надо, старый пердун? – Ого, а чего это я такой смелый? Наверно, потому что я во сне? О, так я, что ль, во сне?!
Седой маг хмурится, но продолжает мне что-то выговаривать.
А я вдруг понимаю, что не мне. Он глядит куда-то за мою спину. Оборачиваюсь… О Ушедшие! Трижды трахнутый ястребиноносый! Он с презрительной усмешкой слушает потуги своего недруга, изредка бросая короткие фразы. И тоже, ядреный пень, без звука!
Я тихонько отступаю с невидимого поля боя. А эти два урода все больше распаляются, грозят кулаками, а потом затыкаются и впиваются друг в друга наливающимися голубым огнем взглядами.
Ничего себе игра в гляделки! Я прям таки кожей ощущаю, как воздух вокруг начинает густеть и закипать!
О Ушедшие, да я тут ща натурально поджарюсь с эти гавриками!
– Эй, люди! Ау-у! А ну кончайте! Вы че?! Сядьте, позвените бокалами, как все нормальные парни, по… порешайте там с-свой… п-проблемы…
Мое горло сперли невидимые тиски, из глаз брызнули слезы… а два мудацких мессира все также буравили друг друга взглядом сквозь закипающий воздух. Я на яву увидел, как голубой огонь захватывает зрачки магов, а вскоре вместо их глаз яростно полыхают настоящие озера нестерпимо яркого пламени.
Что за…
Легкая, почти невесомая, рука легла мне на плечо, я хочу обернуться, но не могу отвести глаз от этой безмолвной, выжигающей мне глаза, яростной битвы. Но вдруг воздух живительным потоком врывается в досуха выжатые легкие. Я пытаюсь скосить взгляд, чтобы увидеть спасителя, но вижу только его руку.
Узкая ухоженная кисть с длинными, выкрашенными в легкомысленный светло-розовый цвет, ногтями, на которые нанесена затейливая вязь орнамента. Какие-то зайчики…
Какие нахрен зайчики?!
И я проснулся.
Бычий рог мне в зад! К Ушедшим бесовы сны! К Ушедшим этого драного Сервиндейла и его долбанного супротивника! Дохлые твари, дохлые орки! Сегодня я сяду на галеон старины Бара Бычеуха и исчезну с долбанной Ледяной Горы навсегда! Меня ждет Магистрат! Или хрен с ним, с Магистратом, может дядька Джод и прав, что я там забыл? Бумажки перебирать? А может в Хандагадар? Буду славить зеленых ханов! Да ну нафиг, там трупов еще больше. Значит, во Внутренние ойкумены!.. Но главное подальше, подальше от всей этой хрени!..
Внезапно мои мечты оборвал какой-то бубнеж. Бубнили где-то совсем рядом, да кабы не надо мной! Я прислушался.
– …Следящие системы ойкумены за последние дни четко зафиксировали несколько неидентифицированных магических всплесков. Мне трудно говорить с полной уверенностью, но основываясь на показаниях осциллографов Инея – до половины из них можно идентифицировать, как относящиеся к так называемой «светлой» магии, а среди оставшихся, как минимум три явно имеют признаки «темного» строения энергосхем и привязки потоков…
Бараний рог мне под ребра, это что Барагава? Ни с кем не перепутаю эти усыпляющие нотки. Что он тут делает?
– Короче говоря, у нас тут под носом шляется несколько магов, в том числе из Последователей. – А это, что… Ксадар?! Да какого…
– Предположительно, мой друг, предположительно!
– Что здесь предполагать, мы имеем четыре трупа…
– И несколько магических всплесков. Два – однозначно произошли около оных трупов, а еще несколько – рассеянное эхо, которое невозможно точно привязать к местности…
Мессир Барагава, дипломированный специалист в области стихийной магии на службе у графа Хисара, опять что-то забубнил, я же только сейчас попытался понять, а где я вообще нахожусь? Что-то темное и пыльное… О Ушедшие, да я под кроватью!
А как я сюда попал?
Твою мать, как ноги-то затекли! И руки… И вообще все! Я осторожно пошевелил конечностями. Болел, кажется, вообще каждый кусочек моего несчастного тела…
– …Мы можем с большой долей уверенности полагать, что ужасная кончина Наследника Рональда и его доверенного лица сира Пшерха… – Так вот значит кто второй из убитых в клоповнике месье Шата. Жаль его, в отличии от наглого ублюдка Рональда – Базил Пшерх был неплохим парнем… Эх, помню, как мы с ним куролесили в шлюшнике мадам Мирау, еще до моего отъезда на учебу… Вот же судьба, быть разодранным бесовой тварью… Твою ж... от оглушительного чиха длинного мессира, я чуть было не ударился головой о днище кровати!
Просморкавшись, он продолжил бубнить:
– Так вот… можем с уверенностью полагать, что смерть сира Пшерха произошла от рук… вернее лап той самой серой твари, что мы обнаружили в номере этого шалопая Аски… как там он себя нынче называет?..
Фиорентийский! Старый ты маразматик! О Фиорена, славный город, чудесное место! Правда, сам я в нем ни разу пока и не побывал, но обязательно, клянусь яйцами, обязательно посещу!
– Из Фиорены. Аска Фиорентийский, – подсказал Ксадар.
– А когда он успел побывать в Фиорене?
– Неважно, мессир Барагава. Давайте вернемся к нашим… э-э-э тварям и оркам. Что там пишет этот, как его?
Тощий маг недовольно закряхтел, когда Ксадар нарушил плавно-монотонно-усыпляющий ход его мыслей. Зашуршала бумага.
– …Сер-вин-дейл. Так-так… «Довожу до Вашего сведения… бла-бла-бла… Вот! В настоящее время на Ледяной Горе действует ячейка эмиссаров Храма Последователей, в составе жреца Храма Четвертой ступени Агара форасад Сардарра, нескольких подручных орков и нескольких шертийский гомункулов, называемых «шарками»!..
Ого-го… Да это просто ого-го-го-го-го-го! Интересно, могу поспорить на свои уши, что сам седой маг, также носит такой же витиеватый, с пятью закорючками и расфуфыркой, титул!
Стоп! О Ушедшие! Аска, какой же ты болван! Какой нахрен «с расфуфыркой»?! Третий день пьешь в три горла, распускаешь сопли и жалеешь себя любимого и до сих пор не въехал в самое главное! Твою же мать! Какой же ты остолоп! Как там сказал Сервиндейл? «От тебя смердит темной магией?» Конечно смердит, если серая тварь, ястребиноносый и его ручной орк – Последователи! Вековечные враги Людей Севера!
– Мессир Барагава, вы можете подтвердить его слова?
– Гм… У меня не было времени, чтобы полностью удостовериться… понимаете, сир фо Порто, граф Хисар в эти дни был полностью погружен в свое горе и я… я пока что не смог получить от него ключи управления от некоторых, необходимых мне для сбора данных, магических систем нашей ойкумены… А мои же собственные возможности достаточно скромны и потому мне сложно проводить некоторые особо затратные изыскания на предмет…
– Мессир Барагава, при всем уважении… – похоже, терпение Ксадара кончилось. – На Ледяной Горе что-то происходит, но я не понимаю что! Та тварь и этот дохлый орк – они с юга? Это последки?
– Гм… с некоторой долей вероятности, при некоторых оговорках… я готов… готов высказать такое мнение… По крайней мере касательно твари!
– А убиты они светлым Храмовником?
– Сир фо Порто, хотел бы отметить, что, по всей видимости, – Барагава меж тем продолжал свое блеяние, – …по всей видимости, в данном рассматриваемом случае, как и в случае уничтожения серой твари, несовместимые с жизнью повреждения были нанесены магическим конструктом, чьи следы практически однозначно позволяют идентифицировать схему заклинания, как принадлежащее к «светлой» школе магических… кхе-кхе… наук.
Я как на яву представил потупленную физию Ксадара, когда он пытается пробраться сквозь эту словесную шелуху. Наконец Барагава, по-видимому, сжалился над нашим шерифом и добавил:
– Что тварь, что орк убита светлым заклинанием… Оно очень, очень нестандартной структуры, сильно отличающейся от классических схем, кои преподают в наших академиях… но по тем следам, что оно оставило, я смею высказать данный тезис.
– То есть, если этот самый Сервиндейл – светлый Храмовник, как он сам пишет в этой бумаге, значит ли это, что это он их и убил?
– Сир фо Порто, позвольте высказать вам мое твердое убеждение, что ни столь важно кто кого убил, сколь важно определить цели всех указанных в письме сторон. Это, разумеется, неслыханно, что на нашей, столь удаленной от линии фронта, ойкумене, присутствуют эмиссары последков, но нам следует проявить не меньшую озабоченность при размышлении о действительных целях, того, кто прислал нам это письмо – этого самого загадочного мессира Сервиндейла!..
Признаться, я был бы не против еще послушать их рассуждения, но валяться в позе распластанного трупа мне стало совсем невмоготу. Пришла пора сдаваться. Еще одной встречи с треклятыми последками или седым мессиром я не переживу. Если они меня сами не завалят, то я сдохну от остановки сердца. А Ксадар с мессиром Барагавой меня, по крайней мере, не пришьют на месте!.. Хотя насчет сира Далтона я что-то не уверен… А-а-а, была не была!
– Кхе-кхе!
Витиеватый бубнеж дипломированного специалиста прекратился, и воцарилась тишина.
– Кхе-кхе, – я вновь прочистил горло и добавил, – вы там, господа, только не тыкайте в меня острыми предметами! Я сейчас очень медленно вылезу!
Клянусь своими ушами, о моем появлении на дневной свет можно было бы сложить оду!
– Аска?! – Сказать, что зрители сего явления были повержены в шок – ничего не сказать!
Я плюхнулся на кровать и блаженно вытянулся. О Ушедшие, мягкая томная перинка! Ну что, что в этом мире может быть лучше?! Только бутылочка ледяного гномьего пива! Но, увы, идеал недостижим…
– Аска!
– Ксадар, дружище… ты бы знал, какое это чудо – мягкая кровать…
– Аска, ослиная ты задница! Что здесь творится?! Какого… ты опять объявляешься рядом с трупом?!
Мне показалось, что мой друг на грани нервного срыва. Брови, кажется, сейчас заползут под шлем, глазища зыркают, усища торчат, что щетка для сапог. Еще бы! Его можно понять, до последних событий самое страшное, что случалось на нашей ойкумене – это драки иноземцев с причаленных в Сантане кораблей. В них, конечно, появлялись, время от времени, хладные тела особо задиристых перцев, да и нашей страже нет-нет, да и приходилось браться за алебарды, но труп Наследника…
Мессир Барагава же, сложив руки на груди и склонив голову на бок, задумчиво разглядывал меня с научным интересом. В своем коричневом сюрко он был похож на длинноносого тощего воробья. Признаться, не ожидал от него такой толстокожести.
– Я думаю, сир Ксадар, виршеплет Аска Фиорентийский сейчас нам поведает много интересного… Не так ли, Аска?
Я мрачно посмотрел на выжидающего Барагаву и, тяжело вздохнув, сел на кровати.
– Все началось с того, что, поднявшись в номер, я обнаружил труп твари с зажатым в ее лапе кристаллом…
– Каким кристаллом?
– Треклятым синкляром! О, если бы я тогда просто отдал его вам и свалил по своим делам!..
Чем дальше я рассказывал, тем больше Ксадар мрачнел. Мессир же Барагава все так же рассматривал меня этим своим препарирующим взглядом.
На появлении Сервиндейла он встрепенулся и, склонив голову на другой бок, спросил:
– А этот высокий маг не сказал, откуда он прибыл?
Я на мгновение задумался.
– Нет, мессир… но, помойму, вот этот труп из соседней комнаты упомянул его, как «бастионного ублюдка»…
– Гм…
Как писал великий философ Сентинна: «Ложь может вознести и воплотить мечты, но лишь в правде будешь жить, с легким сердцем ты!» Я вот уже в какой раз пересказываю все случившиеся со мной за последние дни события и, надо признаться, что верно писал легендарный хрен! Это чудесное ощущение – знать, что после твоего рассказа тебя не удавят на месте! Ну максимум отвесят ремней… Например, сир Далтон, как только узнает какой ты Аска осел!
– Вшитое в тебя охранное заклинание?! – С лица Барагавы, наконец, сползло это выражение склонившегося над распятой лягушкой, ученого. Белесые брови удивленно взлетели вверх, а нос задрался, кажется, к небесам.
Он быстро подошел ко мне и запрокинул мою голову, едва не наделав в ней дырок своим носярой…
Пару минут тощий мессир меня ощупывал и пристально глядел в глаза. За это время я успел закончить свой рассказ. Клянусь Ушедшими, и в его водянистых зрачках я опять разглядел лениво ворочающиеся голубые искорки! Кажется, до меня стало, наконец, доходить… Все предельно просто! Отмеченные подобным явлением – магичат! Но мне двадцать три года! И на своем веку я перевидал множество магов! Да взять хотя бы того же Барагаву. Уж его-то я знаю с самого его прибытия на Ледяную Гору – лет уж пятнадцать как! И никогда не наблюдал ничего подобного. Ну и что это, спрашивается, за хрень такая?
Честно говоря, к нашему дипломированному специалисту стихийной, кажется, магии, я никогда серьезно не относился. Сколько помню, он всегда служил декорацией при графе Хисаре: топтался при дворе или сидел у себя в башенке на улице Угольщиков с парой прыщавых студиозусов, которых ему регулярно присылали его собратья по Братству. Нет, я знаю, конечно, что без сложной системы заклинаний, наложенных еще в незапамятные времена, ойкумена потеряла бы баланс природных сил и, скорее всего, превратилась в пустынную каменную голь. И, наверно, что-то в ней мессир Барагава там настраивал и поправлял. Но, бесы меня прибери, это разве маг?! То ли дело, например, мессир Даломан – глава Братства Трех Перьев, что базируется на Белой Цитадели, или мессир Форух – преподаватель географии в нашей университории. Сам видел, какие отпадные фейерверки творили они на выпускном в прошлом году! Казалось, небо обрушится на землю, так его рвали разноцветные огни и молнии!
– Гм… – Барагава застыл с мутным взглядом, а я, пользуясь случаем, тихонько выскользнул из-под его рук. Твою мать, как же все болит!
– Аска, болван ты стоеросовый! Как тебя только угораздило вляпаться в подобное дерьмо?! – почему-то шепотом, сказал мне Ксадар. И погрозил кулаком.
– Гм… – повторил тощий мессир и, словно проснувшись, вновь обратил свой взор на меня. – Как интересно, молодой человек. Увы, приходится признать все несовершенство моих способностей…
Барагава вздохнул. А мне, почему-то, стало его даже немножко жаль.
– Мда… кхе-кхе, сколько раз я общался с тобой прежде, но никогда не замечал… гм… А заклятье в самом деле есть… вернее было… К сожалению, сей магический конструкт исчерпал свои силы и каркас заклинания распался… Я вижу его отголоски, но не могу даже примерно определить структуру и тот комплекс задач, что был вложен в него его создателем. Надо признаться, этот мессир Сервиндейл действительно являет собой очень грамотного и сильного Храмовника…
– Мессир Барагава, это все, конечно, очень интересно, но мало относится к делу…
– Ну почему же, сир фо Порто, теперь мы знаем, кто стоит за двумя трупами. Аска, а что сказал мессир Сервиндейл, касательно наложившего сей конструкт?
– Спросил откуда у меня уши.
– ?
– Сказал, что заклятье эльфийское и спросил от кого мои уши… Ох, Ксадар, если я сейчас же не пропущу стаканчик чего-либо забористого, я сдохну!
Мои собеседники с пониманием переглянулись, едва услышав о моей мамане. Вот уроды! Только жалости мне еще не хватало для коллекции! Вдруг мой взгляд упал на бумагу, что Ксадар продолжал мять в руках.
– А это что? Это письмо Сервиндейла?
– Да, вчера мальчишка притащил его в обитель Братства. Увы, обстоятельства сложились таким образом, что ко мне в руки оно попало только сегодняшним утром… – пояснил Барагава.
Вдруг в дверь апартаментов постучали и Ксадар, задевая мечом за предметы меблировки, удалился в комнату с дохлым орком, напоследок вручив мне бумагу. Оттуда сразу же послышалось басовитое бубнение. Бубнил, кажется, сержант Бафар.
Но Ушедшие с ним, с сержантом. Я быстро развернул сложенный вдвое листок и с интересом начал читать мелкие корявые завитушки:
«Приветствую Вас, коллега. Рассчитываю на то, что вскоре мы будем иметь возможность переговорить лично, но пока вынужден довериться бумаге, так как у нас с Вами есть дела, которые нам необходимо срочно совершить.
Довожу до Вашего сведения, а так же рассчитываю, что вы доведете сию информацию до Владетеля и его ближайших помощников: в настоящее время на Ледяной Горе действует ячейка эмиссаров Храма Последователей, в составе жреца Храма Четвертой ступени Агара форасад Сардарра, нескольких его подручных и нескольких шертийский гомункулов, называемых «шарки». Сии люди и нелюди прибыли на данную ойкумену с целью убийства его светлости графа Хисара и его наследников…»
Твою мать! Что тут еще скажешь?! Твою же мать!
«…О причинах же, побудивших наших коварных врагов посетить ойкумену Ледяная Гора с таким черным делом, я не доверю бумаге и расскажу при личной встрече с Вами и, смею надеяться, с графом Хисаром, после устранения опасности.
У меня есть все основания полагать, что после убийства Наследника графа – Рональда да Рома, Агар форасад Сардарра организует покушение на самого графа и его нынешнего Наследника. Для этого будут использованы шарки, коих в Пограничье еще называют «Серыми».
По роду своей деятельности я имею большой опыт противостояния этим хитрым и опасным тварям, потому задачу по их устранению я взял на себя. Вас же я призываю взять на себя задачу по поиску и задержанию самого жреца Агара, который под личиной купца находится на одном из кораблей, ошвартованных у причалов в Сантане.
Сообщаю Вам приметы вышеназванного жреца: среднего роста, коротко стриженные черные волосы, карие глаза, крупный «ястребиный» нос…»
Ха! Я непроизвольно хмыкнул. Вот тебе и шпион последков! Куда не сунется, везде его выдаст приметный шнобель!
«…Оный жрец также может находиться в окружение орков – наемников из Хандагадара или маскирующихся под них орков-последков.
Заклинаю Вас, коллега, как можно серьезнее отнестись к данной информации и не медлить! Жрец Агар, выпустив шарков, не будет задерживаться на вашей ойкумене и, несомненно, отбудет, как только получит известия об удаче или неудаче покушения на жизнь графа. Также может случиться, что шарки успеют послать весть своему хозяину перед нейтрализацией. Мне доподлинно известно о применении ими синкляров с наложенным аналогом «аставесты».
Что за «аставеста» такая?
«…И да, в подтверждение моих слов: Вы, коллега, наверняка зафиксировали выброс магической энергии в районе городка Сантан. В питейном доме «Объятия Схагара» Вы найдете труп одного из подручных жреца Агара.
С уважением, Брат Сервиндейл.»
Гм… И ни слова про одного ослоумного виршеплета… Интересно-интересно…
Пока я читал, Барагава сосредоточенно сверлил меня взглядом, застыв в своей излюбленной позе нахохлившегося воробья.
– Нус-с, что скажешь?
– Гм… что такое эта самая «аставеста»?
– «Аставеста»? Аналоговое заклятье третьего класса, используется при удаленном коннектировании…
– ?
– Позволяет держать связь на расстоянии, – пояснил Барагава и вновь воззрился на меня, аки я балерина из пострижанского «Пернатого балета».
– О Ушедшие! Мессир, ну что вы хотите от меня услышать? – взмолился я под треклятым взглядом. – Ну дурак я, дурак! Идиот с бесовой мочой вместо мозгов!
Тощий мессир поморщился и, протянув руку, взял у меня письмо. Походил взад-вперед и, наконец, выдал мучавший его вопрос:
– Я всего лишь хочу знать, Аска, что из этого правда? – он помахал бумажкой перед моим носом.
– Гм… Я думаю, мессир Барагава, что там все правда. Но не вся. Этот Сервиндейл… он как Ксадар – солдат. – О как, я ляпнул первое, что пришло в голову, но понял, что попал в точку. – Держу пари на свои уши, что он из Пограничья. И он отлично знает этого последка и всю его свору. И им обоим кое-что нужно на Ледяной Горе. Бесову ублюдку Агару – укокошить старого пер… – твою мать, Аска, что ты несешь?! – графа. А этому мессиру Сервиндейлу надо, чтобы он остался жив… Возможно в будущем он что-нибудь потребует за свою… гм… заботу. Но, мессир! Какое дело до всей этой зауми одному непутевому виршеплету?! Я и так дважды чудом уцелел! Мой трекля… мой уважаемый родитель выдал мне последнее содержание, и теперь я свободен аки птица и хочу свалить как можно дальше от Ледяной Горы! Вы же знаете, что мне здесь никогда не были рады!
Во, правильно, и воздеть очи горе!
Есть! Тощий мессир смущенно шмыгает своим длинным носом, и, кажется, уже готов оставить меня в покое!
– Месье Барагава! Мы треклятые идиоты! – О мудни великана! Ворвавшийся с криком Ксадар напугал меня так, что я едва опять не пустил струю в итак уже обгаженные шоссы.
Белесые брови мага подпрыгнули от такого неожиданного заявления.
– Долбаный последок сейчас у графа!
– Как? – ужас отразился на лице Барагавы, признаться, и мне стало не по себе.
– Вспомните, что у графа сегодня днем по расписанию?!
Барагава застыл, беззвучно шевеля губами, а потом натурально схватился за голову.
– Бараний рог мне под зад, да что такое-то, Ксадар?! – Я в недоумении переводил взгляд с шерифа на мага и обратно. Чего они так убиваются-то?
– Аудиенция, Аска, аудиенция! Треклятых купцов из Хандагадара!
– Сир фо Порто, но… но она же отменена! Только вчера были похороны…
– Да какая разница! Им скажут, что она отменена, но они-то уже в замке! Прямо сейчас!
– Но… А это точно вышеупомянутый… жрец?
– Он это, он! Стража на воротах сообщила Бафару, что треклятые купцы в сопровождении орочьей «охраны» еще утром проследовали в замок! Наверно, мы разминулись с ними в Базеле! Твою мать, и как только я не догадался! – теперь за голову схватился уже Ксадар.
Я понял, что сейчас лучшее время для ретировки. И бочком-бочком слинял из номера, не забыв при этом подобрать драгоценный берет и подвернувшийся под ноги пояс с кинжалом.
Фу-у-ух! О Ушедшие, дайте мне покоя! Достали треклятые маги, достали последки, достали страхолюдные твари и прочие ублюдки!
Я повязал пояс, нацепил берет, критически оглядел свой наряд. О срань великана, во что превратились мои драгоценные шоссы?.. А заблеванный пурпуэн? А пыльный берет? Где он только накрутил на себя столько паутины? О чудовищном запахе, что скосил бы к бесам сейчас всю труппу «Пернатого балета», я вообще молчу!
Надо срочно найти дядьку Джода! Только он может спасти достоинство и честь одного глупого полуэльфа.
Задача оказалась несложной. Взволнованный месье Форанш пойманным волком метался по своему кабинету. И его было сложно не понять!
– Аска, мальчик мой! – удивленный дядька Джод немедля заключил меня в объятия. О Ушедшие, клянусь моими ушами, я сейчас расплачусь навзрыд. Лишь ему одному есть хоть какое-то дело до непутевого виршеплета… – Что произошло? Почему ты еще здесь? Я так боялся за тебя!
Я вяло отмахнулся рукой, и устало плюхнулся в кресло. Месье Форанш тут же вытянул из-под стола какую-то бутыль темного стекла и наплескал мне стаканчик. Дядька Джод, люблю тебя!
– А где же мне еще быть-то?
– Как где? На корабле треклятого кэпа Бычеуха! Только пробило полдень, как врывается ко мне этот обалдуй Ксадар с графским Храмовником на пару, и заявляет, что у меня де здесь труп где-то валяется! Пригнали толпу стражи, перепугали гостей! Прочесали номера, и нашли у кэпа в апартаментах этот самый труп! У меня сердце едва не остановилось, я уж подумал, что это ты!
– Ох, дядька Джод, это треклятое политическое дерьмо! Поверь, лучше тебе не влезать… – Как и мне… надо было не влезать… Ох, твою же мать, как хорошо-то!
Я в блаженной неге растекся по креслу под взволнованным дядькиным взглядом.
– Политическое?
– Политическое. И магическое… И пусть Ксадар, Барагава и сир Далтон разбираются со всей этой хренью. А все, чего я хочу – это свалить как можно дальше!
– Нет уж, Аска! Мне нужно знать, что происходит! – месье Форанш остановился и требовательно уставился на меня. – В каком таком «политическом дерьме» ты оказался замешан? Почему ужаленный в зад Ксадар, бегает по Сантану в поисках долбанного Буга?..
– В поисках кого?! – встрепенулся я.
– Торговца, которого притащил кэп Бычеух. Его трудно не узнать по описанному Ксадаром «ястребиному» носу…
Ну ни хрена себе! Шестеренки в моей голове завращались со скоростью шлюшки, бегущей от табуна пьяных гномов. Ах ты, отрыжка Ушедших, кэп Бар, трижды трахнутый, Бычеух! Так вот, кто сдал меня с потрохами! Положил, значит, к себе на кровать и зайцем побежал докладывать треклятому последку! Ба! Да он и сам, может, последок?! Вот ублюдок!
У меня, видимо, в этот момент была такая физиономия, что дядька Джод аж замолк.
– Дядька Джод, а ты Ксадару сказал об этом, как его там?..
– О месье Буге? Сказал, конечно! Так что же, бархак, происходит?!
А почему тогда Ксадар не сказал об этом мне? Забыл? Не успел? Или не захотел? Твою мать, как от всего этого дерьма болит голова!
– О-о-ох. Дядька Джод, держу пари на свои уши, что сир Далтон меня прибьет во-о-от такущими гвоздями, если узнает, что я болтаю языком попусту. И вообще, если я сейчас не сожру пару поросят, я обращу внимание на этих прелестных ребят… – я кивнул на висящие на стене мумифицированные головы хандагадарских шаманов.
Месье Форанш поворчал-поворчал, но все же смилостивился, и вскоре я уже уплетал чудесную индюшатинку в сливочно-чесночном соусе. Дождавшись, когда служанка, притащившая тяжелый поднос, уйдет, он уселся в свое любимое кресло и продолжил сверлить меня требовательным взглядом.
Ядреный пень, им можно было заколачивать гвозди! Никто так не обожает таинственные истории, как дядька Джод, но клянусь Ушедшими, хоть раз я поступлю правильно и запру свой рот на амбарный замок! О чем я ему и заявил.
Некоторое время мы провели в обиженном молчании. Но только я счастливо откинулся на кресле и сыто рыгнул, как дверь в кабинет распахнулась, и я узрел монументальные усища сержанта Бафара.
– Аска! С ног сбился, ища тебя! За мной! Бегом! Сир фо Порто приказал прихватить тебя с собой!
Теоретически сержант Бафар должен был оказывать некое почтение дворянской особе в моем лице, но трудно оказывать почтение особе, кою лично порол еще несколько лет назад. Ну и хрен с ним, я не в обиде. На кого я в обиде, так это на Ксадара:
– О Ушедшие, на кой бес я ему сдался?
– Ничего не знаю. Приказ есть приказ! – Бафар обозрел останки индюшки и машинально побарабанил пальцами по кирасе. – Руки в ноги и бегом!
– Сержант, ты только посмотри в каком я виде! Для человека моего положения появляться на улице с подобным пренебрежением в наряде попросту неприлично! Дядя Джод, ну скажи ты ему!
Месье Форанш критическим взглядом оглядел мой заблеванный пурпуэн и энергично закивал головой. Но сержант был непреклонен:
– Сир фо Порто приказал «немедленно»! А когда он приказывает: «Немедленно!» та-а-аким тоном, то исполнить приказ требуется немедленно!
Угу, есть такое у старины Ксадара, тяжелое наследство двух лет проведенных в Пограничье.
Кляня на чем свет стоит нашего долбаного шерифа, я потащился за толстяком.
От Сантана до Базела от силы пару часов неспешного хода. Древняя, мощеная большими черными плитами, дорога петляла по тенистым теснинам меж невысоких холмов. День неуклонно катился к закату, а я неуклонно катился к очередному геморрою.
– Ксадар, нет, ну на кой я сдался на вашем этом мероприятии? Желаете помахать железками – махайте, причем здесь один несчастный виршеплет?! Я и так уже узнал об этих всех магиях-шмагиях больше, чем когда-либо хотел узнать!
Хмурый шериф, на ходу нервно щелкая пальцами, опять устало затрындел:
– Аска, твою мать, в пятый раз тебе повторяю – ты ценный свидетель. Ты единственный из нас видел проклятого последка… И хватит ныть! И без тебя тошно!
– Да что ж вы его, без меня не опознаете что ль? Так много ястребиноносых торговцев, в компании орды орков шастает по ойкумене? – Нестройной группой мы отошли от Сантана уже километра на два, и все это время я пытался заставить трижды трахнутого дашаком Ксадара отослать меня прочь.
– Р-р-р. Сержант Бафар! Избавь меня от него! – наконец вспылил шериф.
– Пойдем, парень… – Толстяк взял меня под локоть и оттащил в конец быстро шагающей группы.
Шли молча. Народу попадалось немного. Если утром можно было встретить целую череду подвод, купцов, курьеров, писцов и прочего делового люда, то к вечеру тракт пустеет. Спешно забранные из Сантана стражники, глядя на хмурого шерифа и дрожащий нос Барагавы, постепенно тоже перестали перешучиваться.
Когда мы с толстяком подошли к выходу из городка, там уже топталось два десятка человек – базелская и местная стража. Их можно было различить по цвету плащей. Черные, с вышитым на всю спину красным контуром «графской горы» – у стражи Базела и серые – у стражи Сантана. Они озабоченно переговаривались, спешно подтягивали ремешки кирас и проверяли оружие – длинные алебарды и короткие мечи. Насколько я понял, большую часть стражи Сантана пришлось оставить сторожить причалы, где был ошвартован хандагадарский галеон треклятого кэпа Бара Бычеуха. Корабль был взят под прицел портовых баллист. Наш же отряд должен будет задержать фальшивого купца, если он уже возвращается в Сантан. А если он еще в замке, то пополнившись стражниками Базела, мы во все ноги поспешим в графскую обитель.
Честно говоря, я во все эти стратагемы особо не вникал, понял только, что Барагава как-то послал весточку в замок. Меня почему-то больше волновали взгляды треклятых стражников! Бесово мужичье тыкало пальцами в мои попорченные с характерными разводами шоссы, а я был готов провалить под землю от стыда!
Пыхтящий сержант Бафар, похоже, по секрету всему свету, ввел в дело сантанских солдат. Перспектива схватиться с дюжиной орков никого не прельщала. Держу пари на свои уши – будь их воля – дали бы стрекоча куда подальше! Несчастные бедолаги еще не были в курсе, что орки – не самое страшное, с кем им предстоит встретиться. Что-то мне подсказывало, что этот урод Агар – та еще умелая магическая сволочь.
Мне подумалось, что ох как я бы не отказался увидеть рядом Сервиндейла. Длинный маг явно тоже серьезный перец. Куда он, интересно, подевался? Ищет треклятых тварей? Или просто отсиживается в сторонке? Хотя, нет. Я думаю, что такие, как он, не отсиживаются в сторонке. Значит, он уверен, что Ксадару и Барагаве по силам разделаться с Агаром и его ручными орками. Но почему-то в этом не уверен я… или я чего-то не знаю?
На супостатов наткнулись внезапно. Когда, обогнув очередной каменистый холм, мы вступили в небольшую рощицу, впереди послышались грубые голоса и хриплый гогот. А вскоре показались и они.
В середине небольшой колонны покачивался крытый, украшенный бархатом и золочеными финтифлюшками двухместный паланкин. Носилки тащила пара старых сгорбленных орков, то были местные подсобные рабочие, коих всегда можно задешево нанять в любом портовом городке. А рядом вышагивало с дюжину других орков. И при виде этих огромных страхолюдин в вареной, с нашитыми металлическими бляшками, коже, мне стало дурно. Твою мать... Я быстро огляделся, выискивая укрытие, куда можно пристроить свою задницу. Че тут опознавать? И так понятно, где сидит этот трижды трахнутый ястребиноносый!
Ксадар притормозил, словно налетев на стену. Что и говорить – орава орков выглядела представительно... и очень, очень, твою мать, опасно! Двуручные мечи, топоры, бритые татуированные головы, блестящие на тусклом вечернем солнце, клыки. Бывшие с нами стражники подобрались и сжались в жалкую кучку, словно стараясь спрятаться друг за друга.
Один из орков тихонько свистнул и что-то проговорил на своем языке. Колонна зеленых громил остановилась, а паланкин опустился на землю.
Ксадар вздохнул, бросил взгляд на побледневшего Барагаву и решительно зашагал к оркам.
О вымя великанши… может сразу свалить?
И я бочком-бочком стал обтекать застывших стражников… пока сержант Бафар не схватил меня за шиворот и не подтащил к шерифу. Проклятый толстяк, словно знал, из-за кого заварилась вся каша!
Мы остановились метрах в двадцати от орков. А я бы предпочел – оказаться минимум на соседней ойкумене!
– Приветствую, уважаемые! – громко крикнул Ксадар. – Меня зовут Ксадар фо Порто и я являюсь шерифом ойкумены Ледяная Гора, лично назначенным графом Хисаром да Рома! С кем имею честь общаться?
Орки загудели, и вперед вышел здоровенный, абсолютно лысый верзила с двуручником за спиной. Верзила тягуче нахально сплюнул и пророкотал:
– И тебе привет, шериф. Это почтенный э-э-э… месье Буг с ойкумены Тенова Боругвь с подручным. А я, Хогрн Барихулг, и мои ребята – охрана почтенного э-э-э… купца.
Как только до меня дошел смысл имени бравого Хогрна я чуть не прыснул со смеху, невзирая на момент! «Барихулг» – «Баари Холго» – два – девять, ы-ы-ы! Обычная цифра, если не знать обычаи орков!
– Мне нужно поговорить с почтенным месье Бугом!
Орки как-то с насмешкой переглянулись, а потом Барихулг подчеркнуто медленно, вразвалочку, подошел к носилкам и вновь пророкотал:
– Тут шериф, хочет поболтать с Вами, месье…
А в следующий момент мне стало не до веселья. Из паланкина неторопливо вылез трижды трахнутый ястребиноносый! А кого, собственно, я ожидал здесь увидеть? Бранемора Талантея?
Фальшиво улыбаясь, он посмотрел на Ксадара. А потом на меня. Твою же мать! Мне захотелось провалиться под землю. Аска, о Ушедшие, бери ноги в руки и вали отсюда!
Я пойманным зайцем трепыхнулся в руках сержанта Бафара, но усатая сволочь держала крепко.
– Рад встрече, уважаемый сир фо Порто. Чем обязан?
Я обратил внимания, что фальшивый торговец одет в тот самый халат, в котором я впервые увидел его через синкляр.
– По каким делам, вы, уважаемый месье Буг, прибыли на ойкумену Ледяная Гора?
– По торговым, – коротко отрезал ястребиноносый.
Он подчеркнуто игнорировал застывшего Барагаву. Тот стоял ко мне спиной, но могу поспорить на свои уши, что глаза его разгорались голубым светом.
– А по каким делам вы посещали Базел нынче днем?
– По торговым, сир фо Порто, мне была назначена аудиенция у почтенного графа Хисара.
– И как здоровье графа?
– К сожалению, ничего не могу поведать Вам о его здоровье. Аудиенция была отменена из-за известных прискорбных событий… Но, сир, к чему эти расспросы? – долбаный маг нагло уставился в глаза Ксадару, а окружающие его орки недобро заворчали.
Шериф неуверенно оглянулся на Барагаву, а тот едва заметно отрицательно покачал головой. Ядреный пень, что за гляделки? Что наш дипломированный специалист имеет ввиду? Не чувствует мага в этом «месье Буге»? А может быть советует свалить куда подальше? О Ушедшие, знаю, что молиться вам сейчас глупо, но сделайте так, чтобы мы тихо-мирно разошлись по домам. Замочили старого пердуна? К бесам старого пердуна! Я жить хочу!
Я вдруг понял, что значит выражение «затряслись поджилки от страха»! Бараний рог мне в зад, они действительно затряслись! Держу пари на свои уши, что воздух сейчас треснет от этих витиеватых оборотов!
– Уважаемый месье Буг, в последние дни на ойкумене было зарегистрировано несколько несанкционированных магических всплесков, часть из которых можно идентифицировать, как принадлежащие к «темным» системам построения потоков… – решившись, взял слово Барагава.
– Магические всплески? Темные потоки? И причет здесь я? – ястребиноносый в притворном изумлении приподнял бровь.
– У нас есть веские основания предполагать, что в-вы можете быть причастны… к этим всплескам…
– То есть вы, мессир, обвиняете меня в том, что я «последок»? – каждое слово Агара, казалось, растапливало, из последних сил хранимую, маску спокойствия мессира Барагавы. – И у Вас есть доказательства?
– Д-доказательств пока нет… сир, н-но я пр.. требую Вас сопроводить меня до замка, где при помощи специальной магии в-вы будете проверены на соответствие магическим выбросам об…
– Я отказываю Вам в вашей просьбе, – резко оборвал его ястребиноносый. А я пошатнулся на ватных ногах и повис на плече беззвучно матерящегося сержанта Бафара.
– Н-но…
– Это не просьба, это приказ! – оборвал блеяние дипломированного мага Ксадар и выразительно положил руку на рукоять меча.
Впрочем, этот жест орков скорее позабавил, чем напугал. Твою мать… вот прям ща нас тут и закопают. О Ушедшие, Ксадар, плюнь ты на них, пускай себе топают в Сантан!
Все произошло в одно мгновение. Когда от разлившегося напряжения, воздух, кажется, уже звенел.
То ли Барагава сделал какой-то неуклюжий жест, то ли решил, наконец, перейти от слов к делу, но ястребиноносый вдруг резко дернул головой, переведя взгляд на нашего дипломированного специалиста, и бросил пару злых резких непонятных слов.
Раздался глухой хлопок, от которого заложило в ушах, блеснула вспышка, и тощая фигура Барагавы медленно «сложилась» на землю.
Проморгавшись, я в ужасе посмотрел на дипломированного специалиста, ожидая увидеть море кровищи, как с давешним орком, но на вид Барагава был цел, и, кажется, даже был в сознании!
Люди и орки застыли. Ксадар в растерянности переводил взгляд с поверженного мага на ястребиноносого, который с непонятным удивлением смотрел на изломанную тушку в коричневом сюрко. И, тысяча бесов мне в глотку, его взор полыхал просто океаном голубого огня!
Я взглянул на трясущего головой поверженного Барагаву, на бледного, тянущего меч из ножен, Ксадара, на сбившихся в жалкую кучку стражников и… заверещал, что есть мочи, пытаясь вырваться из хватки треклятого сержанта! Но, тот, словно от этого зависела его жизнь, с какого-то ляда вцепился в меня мертвой хваткой!
Ну какого?!.. Ну на кой… С какого перепоя я понадобился здесь Ксадару?! Сидел бы попивал что-нить забористое у дядьки Джода, а потом сочинил бы оду в честь сей великой битвы!
Орки приближались, гаденько улыбаясь, а я, затихнув, лихорадочно оглядывался на предмет того, куда бы можно было свалить! Как назло, рощица была совсем куцая: редкие деревья, низкий кустарник да вереница старых, высаженных вдоль дороги, вязов.
О Ушедшие! Я еще так молод, чтобы подыхать на этих проклятых черных камнях! Клянусь своими ушами, я подам всем нищим, что только встречу, я не соблазню больше ни одной глупой молодухи, я… да я… Я отчаянно дернулся из хватки трижды трахнутого бесами, сержанта, и на миг, будто легендарный герой Хардарейна вселился в мои слабые члены! Я вырвался из его цепки рук! И что есть мочи припустил в сторону ближайших кустов. Буквально сразу после этого услышав отчаянные крики и лязг оружия.
Бычий рог мне под зад, сколько раз я с замиранием сердца читал о могучих героях, об их яростных сражениях! Лихие схватки благородных рыцарей, искусные поединки могучих магов!..
Так вот! Со всей ответственностью заявляю. Все это – Хрень на постном масле! На что похож магический бой? Да бесы его знают! Все грохочет, бабахает, сверкает, люди орут, матерятся, пахнет гарью и дымом, а сквозь эту какофонию прорываются резкие орочьи «бархаки»…
Следующие несколько минут я пытался, как можно сильнее вжаться в придорожную пыль и, зажав уши руками, отползти куда-нить, как можно дальше.
«Ба-бах!»
Твою мать! Я с ужасом взглянул наверх и чудом успел откатиться! Какой-то магической дрянью срезало верхушку вяза, под которым я припрятал свои телеса, и эта ветка едва меня не придавила!
А-а-а-а-а-а…
Я сжался комочком, зажмурился, заткнул уши и подтянул колени к лицу, пытаясь изобразить из себя пустое место.
И вдруг все смолкло. Лишь стоны раненых оглашали треклятую рощицу.
А я не мог поверить, что все еще жив. О Ушедшие, этого не может быть, но я, твою мать, живой! Жи-во-ой!
Но не успели бесы сплясать джигу в моей пустой башке, как пришла другая мысль: Аска, ты болван! Вначале узнай, чем все закончилось, а потом празднуй!
И я рискнул осторожно приподнять голову. Твою мать, лучше бы я этого не делал – лежал бы в пыли в счастливом неведении.
От всего нашего отряда на ногах осталась лишь горстка бойцов. Они жались к подпаленному Барагаве, который, опираясь на плечо Ксадара, словно ветровик махал свободной рукой, выписывая затейливые кренделя. Каркас из дрожащих, будто живых, молний, накрыл стражников. Коричневое сюрко тощего дипломированного специалиста пестрел прожженными дырами, взор пылал голубыми факелами, а за рукой тянулся тлеющий след, искристой дымкой повисающий в воздухе.
От этой картины у меня перехватило дыхание. И я не сразу понял, где же находятся наши супротивники. А они меж тем… уходили! Уходили, ядрена печень великана!
Высокие фигуры орков были уже метрах в ста от нас, когда меж ними мелькнул пестрый халат Агара, мелькнул и еще какой-то коротышка в зеленой мантии, и в нашу сторону полетели два огромных огненных шара! А-а-а-а!
Я уткнулся лицом в землю и понял, что мне уже все равно. Я смертельно устал бояться. Пошло оно все к сраным бесам!
«Ба-бах!»
Бумкнуло так, что задрожала сама земля. С бедных вязов вновь посыпался всякий хлам, а я помянул Ушедших и отрубился.
Малышка Дженни быстро забывала,
Всех тех парней, кому она давала…
Ла-ла-ла-лай, ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла.
Ла-ла-ла-лай, ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла.
Я открыл глаза и вперился в ясно-синее небо. Ни облачка, впрочем, как и всегда. Свихнувшаяся после Разлома погода подарила нашей ойкумене практически вечное умеренное лето, с редкими и короткими ливнями. Я валялся пельменем и разглядывал бесконечно-глубокую синь, в голове вертелась песенка про малышку Дженни, а мне было хорошо.
Мысли лениво бултыхались в мозговом супе и никак не желали продираться сквозь надоедливое «ла-ла-ла-ла-ла-ла» и формироваться во что-нибудь внятное…
Эх, чудесно-то как…
Неожиданно на фоне ясного неба проявилось какое-то пятно, в котором, после сосредоточенной фокусировки разбегающихся глаз, я узнал Ксадара. Он что-то покричал и исчез.
Я прислушался, но услышал только какой-то невнятный шум.
И тут мне внезапно поплохело. Ком мути поднялся из живота, я перевернулся и опорожнил взбесившийся желудок.
Твою…
И мир ожил. Стоны, брань, отрывистые выкрики Ксадара – обрушились на меня, словно водопад.
Рядом шериф, придерживал за шиворот смертельно бледного Барагаву, вокруг копошилось едва ли с пол дюжины стражников, все в разной степени порубленности. Везде трупы, похожие на спаленные нерадивым поваром, свиные тушки. А я почему-то валялся прямо в центре всего этого переполоха! Ядрены бесы, как так получилось?!
Но треклятых орков поблизости нет. А мы живы… Мы живы? О Ушедшие, живы, живы, живы! Хочется пуститься в пляс!
– Ксадар, дружище! Победа, победа, ура! Я сложу об этом песню!..
«Бац» – мне прилетела увесистая оплеуха, повалившая меня в мною же наделанную лужу. Ксадар, ты трижды траханный дашак!
– Аска, заткнись, болван! Какая ко всем Ушедшим, победа?!
– Они так торопились, что решили нас не добивать, виршеплет… – буркнул один из стражников, баюкая левую руку.
Я послушно заткнулся и отполз обратно под вязы, чей гостеприимный приют недавно, неведомо как, покинул. Привалился к морщинистой коре и принялся лихорадочно себя ощупывать. Кажется, уцелели только пятки. Без понятия, чем меня приложило, но мышцы болели так, будто их пропустили через мясорубку.
Не знаю, сколько я так, в изнеможении, просидел… Как-то незаметно я задремал. Помню только, что Ксадар пытался пристроить меня к перевязке какого-то бедолаги, но я послал этого урода к бесам. Пусть бесы сгрызут его печень, из-за этого ублюдка я едва не распрощался с жизнью!
Разбудил меня топот копыт. Я протер глаза и стал свидетелем удивительного явления, которое редко можно увидеть в нашей заднице мира. Длинной колонной, под громкое цоканье подков, попарно на рысях, в рощицу во всей красе ворвалась графская конница! Сверкали кирасы и шлемы, мелькали расписанные графским вензелем черные попоны, лязгали мечи и щетинились копья. Твою мать, как бы я хотел увидеть треклятых последковых орков насаженными на них!
То были графские наемники, на беглый взгляд – десятков пять, почти все, кто обычно пьянствовал в казармах Рома-Сатор, графского замка. Честно говоря, за всю мою жизнь, что я прожил на Ледяной Горе, кроме двух случаев беспорядков в Сантане, я не мог припомнить, чтобы они участвовали в каком-либо военном деле, акромя ежегодных базелских парадов. Чтобы они не обрастали жирком в таком спокойном месте, старый пердун регулярно менял засидевшихся наемников на новых, в избытке скитавшихся по Пограничью.
А во главе всей этой суровой братии скакал сир Далтон в рыцарском облачении. Вот уж тысячу лет не видел его в таком виде! Настоящая гора железа. И… О Ушедшие, Сервиндейл!
Сир Далтон резко поднял руку, притормаживая кавалькаду. Графские солдаты сгрудившись, вставали на стременах, силясь разглядеть место побоища. Уже через несколько секунд сир Далтон и седой маг стопорнули коней перед Ксадаром и Барагавой. Но если первый обозревал раскиданные тут и там трупы, матерясь сквозь зубы, то Сервиндейл взирал на это зрелище с откровенным изумлением.
– Брат Барагава, – облокотившись на луку седла, длинный маг недоуменно посмотрел на нашего дипломированного специалиста, – что здесь произошло? Почему Вы в таком плачевном виде?
Дипломированный специалист слабо трепыхнулся и сел, держась за голову.
– Так это вы… Вы, Сервиндейл? Вы ав… автор письма…
Выглядел Барагава отвратно. На лице подпалины, брови обгорели, в глазах смертельная усталость, а сюрко дорога прямиком на помойку, кажется, оно состоит из одних дыр. – Их оказалось двое… Двое магов… Очень… признаться, очень способных…
– Так какого хрена вы не использовали всю мощь ойкумены?! Вы же придворный маг графа Хисара…
О Ушедшие, спорю на что угодно, что если бы физиономия Барагавы не была обожжена, я бы увидел, что он покраснел до ушей!
– Мессир… у меня нет ключей… – на грани слышимости разобрал я его шепот.
Несколько мгновений Сервиндейл в ошеломлении пялился на Барагаву, а потом с проклятьем выдохнул:
– Мессир, вы идиот!
Резким движением он перекинул ноги через седло и упруго спрыгнул на землю. За ним тут же потянулся шлейф голубых нитей. Седой маг начал уже знакомое мне бесцельное, на первый взгляд, брожение.
Рядом спешился сир Далтон. Вдруг, словно вспомнив что-то, он хлопнул себя по лбу, наклонился над Бараговой, и что-то тихо буркнув, вручил продолговатый предмет.
Череп мне в глотку! Вот уж волшебство!
Я впервые видел подобное! Словно мощь Ушедших вселилась в нашего длинноносого дипломированного специалиста! Плечи расправились, подпалины затянулись, взор сверкнул, какое-то едва видимое, но прямо-таки кожей ощущаемое, марево взвилось вокруг его фигуры, уже не «тощей», а высокой и стройной. И целый водоворот голубого огня! Да он вспыхнул, словно факел! От неожиданности я прикрыл глаза рукой.
Но, похоже, весь этот фейерверк для окружающих остался незамеченным.
А вокруг воцарилась суета: часть графских солдат спешилась, и они принялись перевязывать раненых и разгребать трупы. Сир Далтон же собрал в кружок своих офицеров, Барагаву и Ксадара, по-видимому, пытаясь быстро вытрясти у последних хоть какую-то информацию. Клянусь своими ушами, я чуть сквозь землю не провалился, когда внимательно слушающий шерифа сир Далтон зло зыркнул на меня из-под шлема! Оставалось только надеяться, что треклятый Ксадар в своем рассказе не слишком выпятил роль одного тупоумного виршеплета!
К счастью, мои нервы они испытывали недолго. Выслушав короткий доклад, сир Далтон оставил полтора десятка солдат, посадил на коней Ксадара и Барагаву и немедля бросился в Сантан.
Интересно, Сервиндейлу он присоединиться не предложил. Не доверяет?
Седой маг каменным столпом застыл в центре поля битвы. Судя по тонким, почти незаметным, голубым нитям, что порхали перед ним – колдовал. Но интереснее было понаблюдать за двумя очень дюжими молодцами, что неотрывно следили за каждым его движением. И только сейчас я заметил, что каждый из графских солдат просто увешан амулетами! Не все так просто, оказывается. Я, конечно, далеко не специалист в подобных вопросах, но и дашаку понятно, зачем ими обвешиваются! Когда хотят, чтобы солдаты были чем-то большим, чем кусками мяса для отработки заклинаний. Правда, что-то мне и подсказывало, что для седого хрена и тонна амулетов не помеха. Зато это проливало немного света на его статус.
Хотя, какая мне, к бесам, разница? Главное, может быть обо мне, наконец, забыли? Графские солдаты сновали туда-сюда: таскали воду из близлежащего ручья, рубили кусты на носилки. И, к счастью, не обращали на меня внимания. Еще бы. На фоне подпаленных тушек стражников один зеленого цвета виршеплет не казался столь уж нуждающимся в помощи.
А я нуждался! Как минимум в помощи чего-нить забористого! Башка гудела, словно в ней затеяла вечеринку когорта студиозусов. Короткий сон явно не пошел мне на пользу. Но пора задуматься о том, как добраться до города. Какого? Гм… Базел и Сантан, Сантан и Базел… Я огляделся, словно в сгущающихся сумерках мог разглядеть, который из них ближе... Городки, естественно, за холмами я не разглядел, но заметил другое.
С трудом, поименно матеря всех Ушедших, я встал, потряс головой и поковылял к лежащему неподалеку массивному трупу.
Толстяк Джо. Джо Бафар. Эх, бедолага. Какой-то треклятый последок молодецким ударом раскроил ему пузо вместе с кирасой. Металл был порван и вдавлен в живот сержанта, откуда высыпались сизые кишки и огромный шматок желтого сала. Твою мать, еще неделю назад подобное зрелище бросило бы меня в жар! Но сегодня здесь валяется столько пришибленных бедняг… некоторые из которых больше похожи на праздничные тушки телят, чем на еще час назад живых людей. Гребаные последки!
Дрыхни с миром, сержант, ты был неплохим парнем… Не знаю, уж куда там сейчас попадают души смертных в нашем проклятом мире. Гаснут в небытии? Остаются вечно блуждать среди живых? Раньше, пока Боги восседали у себя в Небесных Чертогах, все было просто и понятно, а сейчас кто-то верит в Удачу и Провиденье, а кто-то придумывает себе все новых ложных богов. Эх, Аска, не твоего ума это дело. Тебе бы только мять мягких девок, да заливать в себя горькую... Потому – дрыхни с миром сержант Бафар, ты был неплохим…
Твою мать, бараний рог мне под зад! Нет, сержант, ты был отличным парнем! Ты был самым лучшем парнем во всем нашем долбанном мире!
Я наклонился и дрожащей рукой вытащил небольшую посеребренную фляжечку из-за отворота сапога бедняги Джо.
О Ушедшие, Провиденье или еще какая хрень, коей сейчас молятся всякие остолопы! Благодарю вас всех вместе взятых!
Срывая ногти, я скрутил крышку и глотнул самого лучшего пойла, какое я только пробовал за свою двадцатитрехлетнюю жизнь!
Бла-женст-во…
Лихорадочно огляделся, никто ли не положил глаз на мою драгоценнейшую драгоценность? И быстро ретировал в кусты, к полюбившемуся вязу.
Бараний рог тебе под зад, сержант, где ты раздобыл эту хрень? Не прошло и нескольких минут, как я опять провалился в небытие…
Но продремал я недолго.
– И почему я не удивлен, видя тебя здесь, виршеплет?
От неожиданности я чуть было не выронил драгоценную флягу. С трудом задрав ватную голову, в неровном свете факелов, я увидел стоящего надо мной Сервиндейла.
Факелов? Я изумленно огляделся, похоже, я продрых больше, чем мне показалось. Вечерние сумерки сменились тьмой, графские солдаты запалили огонь и их, будто бы, стало поболе…
– З-здрасте… – Ядрена вошь, почему-то даже в окружении увешанных оружием и амулетами воинов меня пробирает дрожь от треклятого мессира.
– Я даже не стану тебя спрашивать, почему ты не в самой далекой пещере в самом глухом боре этой ойкумены, – саркастически пробормотал Сервиндейл, оглядываясь по сторонам. И не зря. В метрах десяти от нас все также высились те самые два амбала. Он хотел еще что-то спросить, но тут пред нами возник молодцеватый капитан. Кажется, это его сир Далтон оставил за главного в этой кутерьме.
– Мессир Сервиндейл, месье?.. Э-э-э сир?
– Сир Аска из Фиорены, виршеплет, – подсказал я капитану. И важно напялил невесть как оказавшийся у меня в руках берет. В упор не помню, где и когда я успел его подобрать. А капитан, видимо, был из новеньких, я его не знал.
– Мессир Сервиндейл и сир Аска. Сир Далтон приказал мне, как только мы поможем раненным, незамедлительно сопроводить вас в графский замок.
Ну вот и приплыли.
Маг угрюмо кивнул, и признаться, я был также, мягко говоря, не вдохновлен предстоящим «разбором». Старый пердун, похоже, наконец, сам решил разобраться, что за хрень творится в его владениях. Давно пора! Единственно, одному невезучему виршеплету лучше бы не соваться в Рома-Сатор. Башку, конечно, не открутят, но ничего хорошего от посещения замка я не ждал.
Хотя, чего такого ужасного мне там сделают? Я кто? Да почти никто! Как минимум в палатах треклятого старого пердуна уж всяко безопасней, чем наедине с гребанными последками!
И все было вполне неплохо, пока мне не подвели треклятую лошадь. О кишки дашака! Ну конечно, мог бы и раньше догадаться. Не попремся же мы до замка пешком!
Пегая, в черных яблоках, тварюга в мерцающем свете факелов выглядела особенно свирепо. Косила глазом и скалила зубы.
– Сир, вы умеете ездить верхом? – спросил солдат, у которого, видимо, отобрали сию животинку, – не беспокойтесь, она смирная кобылка…
– Да-да, умею, конечно… – умею, но видят Ушедшие, это мне не доставляет никакого удовольствия! Мой зад горит как на яву, едва только я вспомню треклятого сира Пордоса: «Аска, твою мать, в седле ты держишься, как мешок с навозом. Ну-ка еще кружок вокруг Пострижа!»
Я с проклятиями взобрался на лошадину. К счастью, на ней было рыцарское седло с высокой лукой, и шанс свалиться был минимален.
Вскоре мы двинулись в путь.
