13

Вечером Мариана ждала Дев в старой комнате отдыха. Она заранее позаботилась о том, чтобы освободить помещение для сеанса с пяти часов до половины седьмого.

Обычно старая комната отдыха служила общей гостиной. Она представляла собой довольно просторный зал с широкими диванами, низкими кофейными столиками и длинным обеденным столом. На стенах, обклеенных золотисто-красными тиснеными обоями, висели темные портреты предыдущих ректоров. В мраморном камине плясал огонь, отражаясь в золоченой мебели. Мариана посчитала, что уютная, спокойная атмосфера гостиной как нельзя лучше подойдет для сеанса психотерапии.

Она поставила в круг девять стульев с высокими спинками и села на один из них так, чтобы видеть часы на каминной полке. Было уже несколько минут шестого. Придут ли Девы? Ее ничуть не удивило бы, если б они так и не явились.

Однако мгновение спустя в комнату одна за другой шагнули пять девушек. Судя по каменным выражениям их лиц, они очутились здесь лишь по настоянию Фоски.

– Добрый вечер, – улыбнулась Мариана. – Спасибо, что пришли. Садитесь, пожалуйста.

Девы настороженно посмотрели на стулья и, опасливо переглянувшись, уселись поближе друг к другу, оставив свободными два места с обеих сторон. Мариана подметила, что одна из девушек – высокая блондинка – их негласный лидер: она первой опустилась на стул, а остальные последовали ее примеру.

Под их неприязненными взглядами Мариана вдруг занервничала и сама себе удивилась. Это ведь смешно – оробеть перед горсткой юных студенток, пусть даже умных и невероятно красивых.

Тем не менее где-то глубоко внутри Мариана их побаивалась. Она вновь почувствовала себя тем гадким утенком, каким была в детстве. На миг почудилось, что она в школе, перед враждебной компанией популярных девочек.

Интересно, какие эти девушки на самом деле? Может, в глубине души им сейчас тоже страшно? Вдруг их надменность и высокомерие – напускное, а в действительности они так же сомневаются в себе?..

Единственной из Дев, с кем Мариана уже успела пообщаться, была Серена. Она сидела, смущенно потупившись, глядя в пол. Должно быть, Моррис поставил ее в известность об их стычке. Остальные без всякого выражения молча взирали на Мариану. Никто не проронил ни слова.

Десять минут шестого. Фоска опаздывает. Есть надежда, что он вообще передумал присутствовать на сеансе.

– Пора приступать, – наконец произнесла Мариана.

– А как же профессор? – возразила блондинка.

– Вероятно, задерживается. Начнем без него. Давайте сперва познакомимся. Я Мариана.

Повисла небольшая пауза. Потом блондинка, пожав плечами, отозвалась:

– Карла.

– Наташа, – следом представилась одна из ее подруг.

– Дия.

– Лиллиан.

Серена подала голос последней:

– Вы и так знаете, как меня зовут.

– Да, Серена, знаю. – Собравшись с мыслями, Мариана обратилась ко всей группе: – Я хотела бы спросить: что вы сейчас испытываете, сидя здесь?

Вопрос повис в воздухе. В ответ – ни единого звука. Мариана почти физически ощущала исходившую от Дев неприязнь, однако сдаваться не собиралась.

– Лично я, например, чувствую себя странно. Все время невольно смотрю на пустые места, – она кивнула на свободные стулья, – и думаю о тех, кто должен был бы прийти, но не пришел.

– О профессоре? – уточнила Карла.

– Не только о профессоре. Как вы считаете, о ком еще я говорю?

Карла взглянула на стулья и насмешливо закатила глаза.

– Вы что, поставили их для Тары и Вероники? Какая глупость!

– Почему глупость?

– Потому что их, естественно, не будет на сеансе.

– Тем не менее они остаются частью группы, – возразила Мариана. – Мы часто говорим об этом в рамках групповой психотерапии: даже если человека больше нет с нами, долго сохраняется мощный эффект его присутствия.

При этих словах Мариане вдруг померещилось, что на одном из стульев сидит Себастьян и с любопытством за ней наблюдает. Отмахнувшись от видения, она продолжила:

– Признаюсь, мне интересно, каково это – принадлежать к такой группе. Что это для вас значит?

Девушки молча таращились на нее.

– В психотерапии группа часто ассоциируется с семьей: в ней так же выделяются «братья» и «сестры», «матери» и «отцы», «тети» и «дяди». Вы друг для друга тоже что-то вроде семьи? Можно сказать, вы потеряли двух сестер.

Ответа снова не последовало, и Мариана осторожно осведомилась:

– Наверное, профессор Фоска в вашей группе – «отец»? – Воцарилась мучительно-неприятная тишина. Мариана не отступала. – Он хороший отец?

У Наташи вырвался раздраженный вздох.

– Какая чушь! – воскликнула она с сильным русским акцентом. – Как будто мы не понимаем, чего вы добиваетесь!

– И чего же я добиваюсь?

– Вы пытаетесь развести нас, чтобы мы сдуру сболтнули о профессоре какую-нибудь гадость. Хотите поймать его в ловушку!

– Почему вы решили, что я хочу его поймать?

Наташа лишь возмущенно фыркнула, и Карла пояснила за нее:

– Слушайте, Мариана, мы в курсе, в чем вы подозреваете профессора. Но он не имеет к убийствам никакого отношения.

– Вот именно! – с жаром подхватила Наташа. Судя по тону, этот разговор вызвал у нее бурю негодования. – Когда убивали Тару и Веронику, он был с нами!

– Я вижу, вы очень сердитесь, Наташа.

– Хорошо, что вы заметили… – Девушка усмехнулась. – Да, сержусь! На вас.

Мариана кивнула.

– На меня легко сердиться. Я ведь не представляю никакой опасности. Должно быть, гораздо труднее злиться на вашего «отца» за то, что он допустил гибель двух дочерей.

– О господи, он-то тут при чем? – не выдержала молчавшая до этого момента Лиллиан.

– А кто же тогда виноват в смерти Тары и Вероники?

– Они сами, – спокойно откликнулась Лиллиан.

Мариана опешила.

– Что? Как это?

– Они должны были проявить больше осмотрительности. Тара и Вероника – просто дуры. Обе.

– Точно, – подтвердила Дия.

Карла и Наташа согласно кивнули.

Мариана уставилась на них, лишившись дара речи.

Конечно, найти виноватого проще, чем осознать собственное горе и оплакать потерю. Но сейчас Мариана, всегда чутко улавливавшая чужие эмоции, вдруг поняла, что Девы вообще не чувствуют ни горечи, ни скорби, ни угрызений совести. Только презрение и пренебрежение. Похоже, единственным человеком в колледже, кто горевал по Веронике и Таре, была Зои.

Странно. Обычно при угрозе извне члены подобных коллективов сплачиваются, смыкают ряды. Мариане вспомнились ее сеансы психотерапии в Лондоне, с Генри и остальными. Между этими двумя группами было что-то общее… Присутствие Генри всегда разъединяло и ссорило пациентов, мешало нормальной работе в группе.

Может, и здесь происходит нечто подобное? В таком случае угроза для членов коллектива шла не извне, а изнутри…

В этот момент раздался стук. Дверь отворилась, и в комнату вошел профессор Фоска.

– Можно к вам присоединиться? – улыбнулся он.