13

Много лет я боялся даже открыть шкаф, в котором она лежала.

А сегодня неожиданно для самого себя встал на стул и, дотянувшись, вытащил с верхней полки маленькую плетеную корзинку, где хранилось все то, что я желал бы навсегда вычеркнуть из памяти.

Сев у окна и раскрыв корзинку, я принялся перебирать ее содержимое: несколько печальных, тоскливых писем с признаниями в любви, которые я написал понравившимся девушкам, да так и не отправил; пара наивных, ребяческих рассказов о жизни на ферме; плохие стихи, о которых я уже и забыл.

Последнее, что я достал из этого ящика Пандоры, – дневник в коричневой кожаной обложке – я помню очень хорошо. Я завел его в то лето, когда потерял мать. Мне было двенадцать.

Я открыл дневник и принялся листать исписанные неровным детским почерком страницы. Со стороны строчки могли показаться глупыми и несерьезными, однако моя жизнь сложилась бы совсем иначе, если б не события, о которых там идет речь.

Буквы в дневнике, особенно ближе к концу, такие корявые и неразборчивые, что порой приходится гадать, что это за слово. Создается впечатление, что их выводили в спешке, в припадке безумия… или, наоборот, просветления.

И пока я просматривал дневник, туман в голове начал постепенно рассеиваться. Мне открылась тропка, ведущая назад, к тому лету, к моему детству.

Я часто прохожу по этому пути во сне: шагаю по извилистой проселочной дороге к дому на ферме.

Я не хочу возвращаться.

Не хочу вспоминать…

И в то же время нуждаюсь в этом. Потому что записи в дневнике – больше чем исповедь. Это попытка найти то, что я утратил, вернуть несбывшиеся надежды и оставшиеся без ответа вопросы. Стремление с помощью страшных тайн, призраки которых живут на этих страницах, объяснить то, что со мной происходит.

Дневник для меня – как магический хрустальный шар для гадалки.

Только показывает он не будущее, а прошлое.

14

К девяти часам Мариана пришла в «Игл» на встречу с Фредом.

Этот паб, самый старый в Кембридже, оставался в наши дни таким же популярным, как и в семнадцатом веке. В нем было несколько обитых деревянными панелями смежных помещений, главное из которых называлось Баром военных летчиков.

Здесь пахло жареной бараниной, розмарином и пивом. Колонны поддерживали неровный потолок, испещренный надписями и рисунками времен Второй мировой войны: британские и американские летчики написали здесь свои имена, выжгли номера отрядов, намалевали карикатурные изображения голых женщин с пухлыми яркими губами.

Ожидая у стойки появления бармена, Мариана, задрав голову, в неровном свете свечей рассматривала потолок с посланиями от тех, кто давно уже лежал в могиле.

Молодой круглолицый бармен в черно-зеленой клетчатой рубашке вытащил из посудомоечной машины поддон с вымытыми кружками, от которых шел пар, и улыбнулся Мариане.

– Что будете заказывать, дорогуша?

– Бокал вина «Совиньон блан», пожалуйста.

– Секундочку.

Он налил ей вина. Расплатившись, Мариана огляделась, выбирая, куда бы присесть.

Тут и там, держась за руки, нежно ворковали влюбленные парочки. Старательно отводя глаза от столика, за которым обычно устраивались они с Себастьяном, Мариана сверилась с часами. Начало десятого. Фред опаздывает. Может, он вообще не явится? Хорошо бы! Она посидит еще четверть часа и уйдет.

Не выдержав, Мариана все-таки повернулась к их с Себастьяном столику в углу. Он был не занят, и Мариана, поколебавшись, направилась туда.

Опустившись на стул, она отпила вина и, по старой привычке, провела пальцем по знакомым трещинкам на деревянной столешнице. Как и раньше, отовсюду доносились оживленная болтовня и смех. Если зажмуриться, можно на несколько минут вновь оказаться в прошлом. Мариана представила, что ей снова девятнадцать и вот-вот появится Себастьян в белой футболке и голубых джинсах с дырой на коленке.

– Привет! – произнес чей-то голос.

Мариана, подсознательно надеявшаяся услышать Себастьяна, в некотором недоумении распахнула глаза, и иллюзия рассеялась.

Перед ней с застенчиво-счастливой улыбкой на лице стоял Фред, сжимая в руке кружку «Гиннесса».

– Извини, что опоздал. Меня задержал научный руководитель. Я торопился как мог, крутил педали изо всех сил и въехал в фонарный столб.

– Ты не ушибся?

– Да нет. Фонарю досталось больше. Я присяду?

Мариана кивнула, и Фред плюхнулся на стул Себастьяна. Мариана едва сдержалась, чтобы не предложить переместиться за другой столик. Что ей советовала Кларисса? Смотреть вперед и не оглядываться. Надо жить здесь и сейчас, а не зацикливаться на прошлом.

Фред, расплывшись в улыбке, выудил из кармана пакетик с орешками и протянул Мариане. Та покачала головой. Тогда он закинул в рот горсть кешью и захрустел.

Неловкое молчание затягивалось. Мариана, ожидавшая, что Фред первым начнет разговор, почувствовала раздражение. Зачем только она согласилась встретиться с этим серьезным, искренним юношей? Дурацкая была идея!

Решив, что ей нечего терять, Мариана с не свойственной ей прямотой выпалила:

– Слушай, между нами ничего нет и не будет. Никогда. Понял?

Фред поперхнулся и закашлялся. Глотнул пива, чтобы восстановить дыхание, и наконец сконфуженно произнес:

– Понял. Я… ни на что и не рассчитывал. Такая девушка, как ты, – не для меня, я тебя не стою.

– Глупости! – запротестовала Мариана. – Просто мы друг другу не подходим.

– Почему?

Мариана смущенно пожала плечами.

– Ну мало ли причин…

– Назови хоть одну.

– Ты для меня слишком молод.

– Что?! – заливаясь краской, возмутился Фред. – Да это смешно!

– Сколько тебе лет?

– Не так уж и мало! Почти двадцать девять!

Мариана расхохоталась.

– А вот это и правда смешно!

– Интересно, чем? А тебе сколько лет?

– В мои годы уже не говорят «почти» и не накидывают себе возраст. Мне тридцать шесть.

– Ну и что? Какая разница? Когда чувствуешь… то, что чувствуешь. – Фред взглянул ей в лицо. – Знаешь, когда я впервые тебя увидел там, в поезде, то сразу понял, что однажды предложу тебе выйти за меня. И ты ответишь «да».

– Ты ошибся.

– Но почему? Ты… замужем?

– Да… то есть нет… в смысле…

– Неужели он тебя бросил? Какой идиот!

– Да, я тоже иногда так про него думаю… – вздохнула Мариана и, торопясь покончить с этой темой, объяснила: – Он… умер. Чуть больше года назад. Мне… трудно об этом говорить.

– Извини, – удрученно пробормотал Фред. – Я такой дурак…

– Не кори себя. Ты ни в чем не виноват.

На Мариану вдруг навалилась запредельная усталость. Злясь на себя, она залпом допила вино.

– Мне пора.

– Нет, подожди. Я ведь еще не поделился своими соображениями об убийстве и Конраде. Ты же для этого со мной встретилась?

– Я слушаю.

Фред кинул на нее многозначительный взгляд.

– Уверен, полицейские напрасно его подозревают.

– Да? Почему ты так считаешь?

– Потому что я знаком с Конрадом. Он не тянет на убийцу.

Мариана кивнула.

– Зои с тобой согласна. Но у полиции иное мнение.

– Я размышлял над этим и был бы не прочь сам распутать это дело. Люблю решать разные головоломки. Такой уж у меня склад ума. Давай вместе?

– Что?

– Займемся расследованием, – улыбнувшись, пояснил Фред.

Мариана на мгновение заколебалась. Помощь Фреда пришлась бы кстати, вот только не пожалеть бы…

Она покачала головой.

– Спасибо за предложение, но нет.

– Ну если вдруг передумаешь, дай знать. – Он достал из кармана ручку, вытащил из-под кружки с пивом картонную подставку и, нацарапав на ней свой номер телефона, протянул Мариане. – Держи. Если тебе что-то понадобится – что угодно! – звони.

– Спасибо. Я собираюсь скоро уехать.

– Ты уже давно собираешься и никак не уезжаешь. – Губы Фреда растянулись до ушей. – Мариана, по-моему, у нас еще все впереди. А предчувствия еще никогда меня не обманывали.

* * *

– Ты же из Греции, да? – начал светскую беседу Фред, когда они выходили из паба.

– Да. Я выросла в Афинах.

– Афины – прекрасный город! Обожаю Грецию! Ты, наверное, побывала уже на многих греческих островах?

– На нескольких.

– И на острове Наксос?

Мариана, остолбенев, как вкопанная застыла прямо посреди улицы.

– Что? – прошептала она, не поднимая глаз на Фреда.

– Я ездил туда в прошлом году. Я неплохо плаваю, да и ныряю отлично, а там для этого все условия. Так ты была на Наксосе? Если нет, обязательно…

– Мне пора, – прервала его Мариана и, быстро отвернувшись, пока Фред не заметил в ее глазах слезы, поспешила прочь.

– А-а… – ошарашенно протянул сбитый с толку Фред. – Ну ладно. Увидимся позже.

Мариана не ответила. «Это просто совпадение, – внушала она себе. – Оно ничего не значит. Не бери в голову. Ерунда какая-то».

И, постаравшись отделаться от мыслей о Наксосе, зашагала обратно к колледжу Святого Христофора.