Недавно я выступал перед солидной аудиторией начальников. Они сидели за столиками, отмечали чей-то день рождения. Я нормально выступил, с успехом, вдруг от одного столика поднялся солидный человек, сказал, что он живёт в Америке, и обратился ко мне:

– А не расскажете ли вы, Лион Моисеевич, о том, как три советских гражданина в конце восьмидесятых годов покупали в Америке противоблошиный ошейник?

– Ну что вы, – сказал я, – это очень старая история. Я её уже десять лет не рассказываю.

– А если мы попросим?

Все стали аплодировать и кричать: «Просим!»

Пришлось рассказывать, на ходу вспоминая эту историю.

Три директора заводов железобетонных изделий приехали в Америку в командировку. Провели там две недели. Всё время с ними был переводчик, а в последний день, когда переводчика уже не было, один из них вдруг вспомнил, что жена наказывала ему купить в Америке противоблошиный ошейник для собаки. В то время эти ошейники у нас были дефицитом.

Они втроём пришли в магазин, где продавалось всё для собак. Но ни один из них по-английски не разговаривал. Как же объяснить продавцу, что нужен именно противоблошиный ошейник?

Один сказал:

– Сейчас я объясню.

Они подошли к прилавку. Продавец стоял предупредительный и внимательный и ласково смотрел на них.

Первый директор начал:

– Слышь, ты, значит, нам надо… – и рукой почесал шею.

Продавец сосредоточился и внимательно следил за действиями объясняющего, но явно ничего не понимал.

Тогда второй сказал:

– Не умеешь ты с американцами разговаривать. Дай я объясню. Слышь, ты, чучело, нам, – он стал кричать, думая, что так будет попонятнее, – позарез, – он показал как позарез, – нужно… – И дальше он полаял и зачесал шею руками.

Продавец замер, сосредоточился, но, видно, опять ничего не понял и лишь вежливо внимал, сам – сплошная предупредительность.

Тогда третий сказал:

– Оба вы ни хрена не можете. Давайте я объясню.

Он встал на четвереньки, изображая собаку, полаял и только потом почесал, как следствие, шею. Потом встал и сказал:

– Позарез!

Продавец сказал:

– Мужики, чего вы мучаетесь, скажите по-русски, чего хотите.

Вот в этом месте обычно все смеялись. И здесь тоже смеялись, но так, будто эту историю слышали.

«Ничего удивительного, – подумал я. – И сам я рассказывал не раз эту историю, которую услышал в девяносто втором году в Америке, и Задорнов её тоже рассказывал, правда, всё это давно было».

Мне опять поаплодировали. Потом снова встал «американец» и сказал:

– А теперь, Лион Моисеевич, познакомьтесь, пожалуйста, с героями этой истории – директора заводов железобетонных изделий.

Он назвал имена. Встали три мужика. Оказывается, с ними эта история на самом деле приключилась, а я-то думал, что эта история кем-то выдумана. И всегда удивлялся, почему именно железобетонных заводов? Наверное, чтобы показать железобетонность героев рассказа.

Однако директора были очень даже симпатичные, а то, что они не знали английского, так кто же из нас в Советском Союзе этот английский знал? В школе нас учили грамматике, а в институтах мы переводили «тысячи» со словарём. Откуда же его знать, если только не ходил на курсы?

Я пожал руки директорам. Сказал им:

– Спасибо.

Но «американец» не унимался.

– «Спасибо – некрасиво», – сказал он русскую пословицу, – вот вы столько раз эту историю рассказываете, каждый раз деньги получали, платите авторские.

Вот тут-то они все засмеялись по-настоящему, как следует.

И я даже не нашёлся что ответить.