39
Дождь барабанил по стеклу. Я молча, словно истукан, стоял посреди комнаты. Дидрик рассуждает о том, как ему выбраться. Хотя только что рассказал, как его жена насмерть задавила двух людей, которые как раз и хотели во всем разобраться, покончить с этой историей.
— Кто убил Элиаса и Фредрика? — спросил я. — Тоже Ребекка?
Дидрик отложил телефон.
— Какая разница кто, — сказал он. — Я или Ребекка. Это останется между ею и мной.
Неуверенный муж пошел на попятную, забеспокоился, что и без того уже сказал слишком много.
— Элиас звонил в полицию, просил защиты, — хрипло сказал я.
— Некоторым образом он ее получил, — скривившись, отозвался Дидрик. — Стаффан рассказал мне о его звонке. Элиас явно воображал, что его преследуют, после смерти Бобби стал просто параноиком. И очень зря.
Стаффан, пендюк хренов.
— Да, и правда зря. Печально для Ракель, труп в гостиной.
— Так это ты? — изумился Дидрик.
Настал мой черед промолчать.
На лице у Дидрика отразилось облегчение.
— Мы думали, в дом влез обыкновенный взломщик, увидел… ну, ты знаешь что… и в панике рванул оттуда. Хорошая работа, Беннер.
Все-таки есть предел тому, сколько мерзости можно выслушать за один раз. Я свой определенно преступил. И спросить, почему труп Элиаса лежал в гостиной Ракель, было выше моих сил. Может, дожидался транспортировки в мою машину, а может, чего-то еще. Во всяком случае, там бы его все равно не оставили.
— А Фредрик? — спросил я.
— Он тоже задавал ненужные вопросы, — ответил Дидрик. — Увы, не слишком осмотрительно.
Все мое существо бунтовало. Так не делают. Ни при каких обстоятельствах, черт побери. Ужас в том, что вовсе не Люцифер включил в Дидрике машину убийства. Ее включил он сам. А потом надумал подставить под все меня. Я по-прежнему не понимал, почему Люцифер считал этот план блестящим. Не понимал, что́ такого он выигрывает, если в жертву принесут именно меня.
— Как ты сумел перекрыть все утечки из полицейского управления? — спросил я. — В газетах не было почти ни слова.
Дидрик старался не смотреть на меня.
— Пожалуй, я из тех, к кому прислушиваются. — Видимо, этот ответ казался ему вполне достаточным.
— Кстати, вы прослушиваете мои телефонные разговоры?
— Прослушивали до убийства деда и бабушки Беллы. После этого прокурор стал на дыбы. Пока не добавились новые улики. Тогда мы опять получили разрешение. Сколько телефонов сейчас на прослушке, я не знаю.
— А слежка?
Дидрик криво усмехнулся.
— Иногда. Но, если хочешь знать, уследить за тобой чертовски трудно.
Я думал о тех, кто умер. И о тех, кто уцелел. О Мадлен. О Наде. То, что единственная свидетельница похищения Мио до сих пор жива, кое о чем говорит. Хотя Ракель видела ее. Дидрик не все держал под контролем. Да и Ракель не отъявленная злодейка. Судя по всему, она даже не сказала Дидрику, что Надя видела, как она увела Мио, боялась, что это может плохо кончиться.
Убивает Дидрик, думал я. Ракель просто сообщница.
Не зная, что сказать, я молчал. Необходимо положить конец этому безумию. Необходимо избавиться от создателя кошмара, от Люцифера. Коль скоро за свое освобождение я должен заплатить помощью Дидрику и Ребекке, пусть так и будет. Лишь бы избавиться от угрозы со стороны Люцифера — любым способом, черт побери! — а все прочее уж как-нибудь уладится.
Так я и сказал Дидрику.
— Кто он? — спросил я. — Ты же встречался с ним. Как его зовут?
— Понятия не имею.
— Да ладно. Ты ведь должен был…
— Можешь думать как угодно, но я правда не знаю. Зато знаю две другие вещи, и этого достаточно, чтобы усомниться в твоей идее обезвредить его.
Я сел на кухонный стул, ожидая продолжения.
— Во-первых, у него огромная сеть, причем настолько густая, что ты и близко к нему не подойдешь. Никогда.
Сколько раз я слышал эту фразу, когда мы с Люси были в Техасе? Сто? Не все ли равно!
— Ерунда, — сказал я. — Подступиться можно к каждому. А второе, что тебе якобы известно?
Взгляд Дидрика стал острым, как нож.
— Он тебя ненавидит.
— Он сам сказал?
— Да. И я знаю, что ты лгал. Когда говорил, что раньше никого не убивал.
Слова были резкие, непримиримые. Еще один человек знает мою тайну. Еще один узнал о ней от Люцифера. Тяжко, хоть волком вой.
И я задал вопрос, на который он должен был ответить:
— Он поэтому меня ненавидит?
Дидрик явно колебался, а я сидел, затаив дыхание.
— Да, — сказал Дидрик. — По крайней мере, я так понял.
Подтверждение, которое я искал. Подтверждение, что Люцифер и я каким-то загадочным образом связаны с тем случаем, когда я застрелил безоружного человека, а потом похоронил его в пустыне.
Дидрик смотрел на меня с плохо скрытым удовлетворением.
— Надо же. Вообще-то я думал, он лжет, но теперь вижу, что нет.
Я оставил его реплику без внимания. Мне было страшно, я вконец измучился от стресса. Черт побери, что же мне делать?
— Дай мне три дня, — сказал я.
— Что ты собираешься предпринять?
— Слетать в Штаты и поставить в этом деле точку. Раз и навсегда.
— Ни за что.
— Почему?
— Если Люцифер узнает, что ты был здесь, а я не известил его, моей семье конец. Так что не выйдет.
— А как он узнает? — спросил я.
Дидрик потупился:
— Такое ощущение, будто он повсюду.
— Чепуха. Ты же знаешь, что это не так.
Повисла тишина.
— Три дня, — повторил я. — Всего три паршивых дня. Проследи, чтобы мой паспорт не заблокировали. Я должен выехать без задержек.
Дидрик надолго задумался.
— Хорошо. Три дня, — наконец сказал он. — Обратный отсчет начинается прямо сейчас.
Проблеск того Дидрика, каким я когда-то его знал. Делового и уравновешенного. Сколько же всего утрачено.
Я встал, подошел к нему. Медленно протянул руку.
— Я хочу, чтобы мы договорились об одном, — сказал я. — Если я разберусь с Люцифером и Мио останется у тебя, ты позаботишься, чтобы с меня были сняты все обвинения.
Дидрик встал, пожал мне руку.
— Если ты уберешь Люцифера, об остальном я позабочусь.
