68

— А ты не так глупа, как можно подумать, — говорит Кнут Брудаль.

Карен чувствует, как учащается пульс. Заставляет себя терпеливо слушать сетования Брудаля на пробелы в полученных материалах, это ведь наверняка лишь малая часть документации, собранной Фредриком Стуубом, и то, что он прочитал, фактически можно рассматривать лишь как грубый итог.

— Ладно, ладно, я понимаю, — наконец говорит она. — Но речь, стало быть, идет о том, о чем я думала? О некой связи между плесневым грибком у Гротов и повреждениями нервных клеток у человека?

— В общем, да. Результаты едва ли статистически значимы, но, судя по всему, Фредрик Стууб обнаружил — по крайней мере, он думал, что обнаружил, — связь между этой дрянью, которая просачивается из хранилищ, и чрезмерным количеством определенных медицинских диагнозов.

— Альцгеймера?

— В том числе. Он явно обнаружил небольшое, но измеримое увеличение количества диагностированных случаев в популяциях поблизости от винокурен.

— Ты имеешь в виду, поблизости от гротовской винокурни? Других-то винокурен у нас в стране вроде нет? Ну, кроме той, что на Фриселе, где производят джин и водку. Там, по его данным, такая же ситуация?

— Нет, они не хранят продукцию в деревянных бочках. Плесневой грибок бодуэния заводится и проникает в окружающую среду только при бочковом хранении.

— Но здесь, на Ноорё, он, стало быть, нащупал связь? — говорит Карен.

— Увы, не только здесь. Согласно документации Стууба, он выявил такое же статистическое увеличение количества случаев дегенеративной деменции и в других странах, в тех местах, где хранят спиртное в бочках. Причем по сравнению с контрольными группами деменция наступает в значительно более молодом возрасте.

— Ты уверен?

— Конечно, нет, — коротко отвечает Брудаль. — И Стууб тоже не был уверен. Я могу подтвердить только одно: он изучал именно эту возможную связь и, похоже, нашел определенное подтверждение своих теорий. Но ты даже не представляешь себе, сколько исследователей твердят, что нашли массу связей, а потом оказывается, что они ошибались. Твердят в особенности потому, что хотят получить новые гранты на исследования.

Представлять-то я себе представляю, пожалуй, думает Карен и прямо воочию видит тревожные заголовки вечерних газет.

— С другой стороны, Стуубу определенно хватало ума не публиковать готовое лишь наполовину, — продолжает Брудаль. — Будь он сам вполне уверен, он бы, разумеется, обнародовал результаты.

Или использовал, чтобы шантажировать Гротов, думает Карен. Поблагодарив Кнута Брудаля, она заканчивает разговор. А через десять секунд набирает номер Динеке Веген. Прокурор молча слушает ее доклад.

— Ладно, можете задержать Бьёрна Грота. Но мотив недостаточный. Для ареста нужно больше.

— Мотив серьезный, — возражает Карен. — К тому же у нас есть электронное письмо от Стууба Бьёрну Гроту.

— Хорошо, но нужно больше улик, чтобы никто не подкопался. Как вообще возможно, что никто ничего не видел и не слышал? Неужто народ в тамошнем захолустье вовсе оглох и ослеп?

Не вовсе, думает Карен, но молчит. У нас есть показания человека, который отказывается засвидетельствовать то, что слышал от другого человека, который уже свидетельствовать не может. И ведь их никак не используешь, если я не сумею переубедить Одда. Или не нарушу свое обещание.

— Даю вам трое суток, — говорит Динеке Веген. — Постарайтесь найти что-нибудь еще.

Разговор с Корнелисом Лоотсом почти столь же краток. Она быстро объясняет, что прокурор дала добро; Бьёрна Грота надо задержать и провести обыск как у него дома, так и на предприятии. В их распоряжении трое суток, а там — либо отпускаем его на свободу, либо арестуем.

— Выезжай немедля и возьми с собой Бюле, я встречу вас на месте, чтобы произвести задержание. Позвоню Ларсену, попрошу прислать криминалистов, и они проведут первичный обыск, прежде чем мы войдем в помещение.

— О’кей, а как быть с женой Грота?

— Мы выставим там ограждение, так что ей придется ночевать сегодня где-нибудь в другом месте. И не забудьте взять с собой полицейских в форме, они отвезут Бьёрна Грота в участок.

— Он будет трое суток сидеть в Люсвике? — скептически говорит Корнелис. — Тамошний КПЗ, пожалуй, не соответствует должному уровню.

— Да, им разрешено задержание только на двадцать четыре часа. Они отвезут его в Равенбю. Завтра мы с тобой допросим его там.

Закончив разговор, она так и сидит за рулем, с мобильником на коленях. Трое суток до судебного решения об аресте. Семьдесят два часа, за это время надо постараться отыскать что-нибудь, что укрепит подозрения против Бьёрна Грота — или полностью их развеет. Необходимо еще раз побеседовать со всеми Гротами, но с этим можно подождать, думает она. Зато я непременно должна сегодня же поговорить с Уильямом Трюсте, если намереваюсь завтра утром допросить Бьёрна Грота. Наверно, он знает об угрозах Фредрика Стууба больше, чем говорил. И, узнав, что полиция уже знакома с исследованиями и скоро они станут открытой частью расследования, он, возможно, перестанет прикрывать своего работодателя и поймет, что лучше рассказать все, что ему известно. Шанс получить информацию от Трюсте выше, чем вероятность, что заговорит кто-то из семьи. Во всяком случае, стоит попытаться, думает она, делая крюк вокруг того, о чем думать не хочет.

Все-таки надо еще раз потолковать с Оддом. Убедить его дать показания.

Хоть сегодня же вечером, думает она. После ужина. Или до, так лучше. Честнее. Когда родня узнает, что я дала обещание, а потом пошла на попятный, меня вообще никогда больше не пригласят. С другой стороны, я наверняка останусь без работы, если выяснится, что на первом месте для меня интересы семьи.

— Черт! — Она с силой бьет кулаком по рулю.

Поворачивает ключ, запускает мотор. Пора ехать к винокурне и ждать Лоотса и Бюле у въезда.