55

Все воскресное утро они устраивают Эйлин в квартире над мастерской. И после долгих уговоров она наконец-то соглашается рассказать все родителям и заявить в полицию.

Вполне сознавая риск, что ловкий адвокат может использовать смешение ролей, в официальном визите в полицию Карен не участвует. Или подруга, или полицейская, но не то и другое сразу. Она ждет в квартире с Тюрой и Миккелем, а Марике едет с Эйлин в полицейское управление. С помощью сластей, затрепанной книжки со сказками, которую нашла дома в Лангевике, и собственного мобильника она изо всех сил старается развлечь детей. И все же отчетливо чувствует их беспокойство. А когда встречает безмолвный взгляд Тюры и видит в глазах девчушки что-то, чего там быть не должно, ее охватывает неуверенность. Что-то шевелится внутри, грозно ворчит, пытается разрушить опоры.

— Мама скоро придет. Все опять будет хорошо, — говорит она.

А заметив, что они ей не верят, спускается с ними в мастерскую, велит раздеться и отпускает на волю. Позволяет пачкаться глиной, слышит смех, когда маленькие пальчики, тельца, волосы и мордашки покрываются пятнами сине-зеленой глины и беспокойные мысли на время уходят. Даже негодующие протесты, когда полчаса спустя Карен запихивает их под душ, а потом снова одевает, звучат приятной музыкой по сравнению с большеглазой тишиной.

Но когда Марике и Эйлин возвращаются из полиции, Марике идет прямиком к холодильнику, достает три стакана, джин, вермут и оливки. Карен отмечает, что она в ярости, но ради Эйлин старается держать себя в руках. Тот, кто принимал заявление, явно не оправдал надежд Марике.

— Я за рулем, — говорит Карен, качая головой, когда Марике вопросительно приподнимает бутылку с джином. — Но я поставила кофе.

Эйлин смотрит на часы.

— Я тоже не буду. Мне надо быть начеку, хотя бы пока мама с папой не заберут детей.

Родители Эйлин обещали приехать прямо из аэропорта. Вероятно, не на шутку перепуганные — собрались из Лондона домой, с покупками, а тут такое! Эйлин связалась с ними, как раз когда они, нагруженные пакетами, садились в такси возле гостиницы в Бейсуотере. Потрясенные, они выслушали дочь и, не задавая вопросов и не уточняя детали, обещали сразу приехать. Конечно, они возьмут детей к себе. На несколько дней, подчеркнула Эйлин, максимум на неделю, пока все не успокоится и они не найдут более удобное жилье. Поехать с родителями к ним в Ракне она не решилась, из опасения, что Бу заявится туда. Детей он вряд ли сможет забрать, пока не найдет няньку. Или не отыщет Эйлин.

— Сейчас он охотится за мной. А не за детьми.

Она выглядит спокойнее, думает Карен. А может, в медленных движениях подруги, когда та поднимает кофейную чашку, читается смирение? В тот же миг сигнал мобильника заставляет Эйлин вздрогнуть и расплескать кофе. Карен быстро достает телефон, бросает взгляд на дисплей.

— Это Сигрид, — успокаивает она Эйлин и встает, включив связь. — Привет, Сигрид. Можешь секундочку подождать?

Быстрым шагом она выходит из гостиной, крепко прижимает мобильник к уху и затыкает пальцем другое, чтобы не было слышно, как шумят Тюра и Миккель, которые с криками бегают в носках по деревянному полу, не обращая внимания на попытки Эйлин унять их.

— Пускай шумят, — слышит она голос Марике. — Внизу никто не живет.

— Привет, Сигрид, — снова говорит Карен.

— Черт, Карен, он совсем сбрендил!

Голос на другом конце линии срывается. Смесь тревожного возбуждения и бессвязных слов — у Карен по спине пробегает холодная дрожь. Прижимая мобильник к уху, она идет в ванную, закрывает за собой дверь, садится на крышку унитаза.

— Успокойся, Сигрид, я ничего не поняла. Что случилось?

— Он был здесь. Только что. Пытался ворваться в дом. Черт, у него совсем крышу снесло!

— Ты имеешь в виду Бу? — спрашивает Карен, хоть и знает ответ.

— Я, черт побери, не знаю, как его зовут. Муж Эйлин, он искал ее.

— Он ушел?

— Думаю, да. Я слышала, как отъехала машина. Но Лео весь в крови.

— Лео пострадал? Нужен врач?

С удивлением Карен слышит собственный голос. Спокойный, деловитый, будто внутри она не рассыпается на части.

— Нет, он говорит, это кровь из носа, но ты должна приехать.

— Выезжаю. Успокойся, я сейчас же выезжаю.