Глава 9

Сумрак сырого грота освещал тусклый свет зависшего над лодкой светлячка. Существо продолжало стоять, устремив провалы черных глазниц в их сторону. Но, к огромному облегчению Артема, их не видело. Оно наклонило свою страшную голову набок и Артему казалось, что оно прислушивается. От взгляда на голый череп бывшей дочери старосты Артема прибирал озноб. Тот, кто такое с ней сотворил, знал как запугать людей. Артем магическим взором рассматривал стоящее существо и не понимал, с чем ему пришлось столкнуться. Он, боясь пошевелиться и даже глубоко вздохнуть, чтобы не выдать себя, стоял на носу лодки, а существо, которое еще вчера было симпатичной молодой девушкой, стало медленно поднимать свои тонкие руки с изящными длинными пальцами. Такие пальцы редко встретишь у занятых тяжелым трудом крестьянок. Пальцы зашевелились, словно зажили своей жизнью. Они закручивались, извивались как пиявки и уже не походили на пальцы человека. Артему показалось, что в пальцах не осталось костей. Зрелище было до жути омерзительным и хотелось побыстрее покинуть грот, но что-то не давало это сделать, какая-то неведомая сила завораживала и заставляла непрерывно смотреть на кружева, которые плели пальцы. А они вдруг распрямились, растопырившись в разные стороны. И из них стали вылезать черные змеи теней. Именно вылезать, скользя по воздуху. А внутри черного кокона, посередине белесых ребер, стала нарастать пульсация. Змеи удлинялись и ощупывали пространство вокруг существа. Артем уже видел, что они могут и с нарастающим ужасом глядел на этот смертельный танец. Они своим движением напоминали живых змей, которые то сворачивались в клубок, то разбегались, ища себе жертвы. И самое ужасное в его положении было то, что он не знал, что ему делать. Как противостоять этой твари? А тварь не двигалась с места, но с каждым новым пульсаром черного сердца змеи все ближе приближались к лодке. И их приближение сопровождалось нарастающим страхом, переходящим в сковывающий, леденящий ужас. Когда ты стоишь перед смертельной опасностью, ищешь выход и понимаешь, что ничего сделать не можешь, а умирать ох как не хочется, то душу и сердце начинает заполнять паника. Мысли исчезают, вернее они начинают бестолково метаться и хочется лишь одного сбежать, спрятаться, скрыться. Артем на периферии своего сознания это понимал и чувствовал, что не может справиться с собой, с накатившей паникой и ужасом заполонившим его ум. Холодный пот тек по спине и выступил на лбу. Напряжение уже давило, сминало волю, как папиросную бумагу, и Артем, казалось, даже кожей чувствовал: сейчас что-то должно было произойти. Нечто непросто плохое, а немыслимо ужасное, непоправимое. Тревога сиреной взвыла в сознании Артема. Он больше не раздумывал, спонтанно выхватил свой костяной нож и выставил его пред собой. Как последнюю преграду перед надвигающимся несчастьем. При этом он со смешанным чувством удивления и страха ощутил растерянность существа запертого в ноже, и его желание спрятаться. Торопясь, Артем сплел им заклинание ямы с волчьими шипами и активировал его на том месте, где стояло создание извращенного ума.

Тварь мгновенно ухнула вниз. Дальше Артем, приободренный тем, что у него получилось, поспешил создать коварную плиту, что погребла под собой Свада и старика колдуна. Из свода пещеры появилась плита и рухнула вниз. Несколько мгновений ничего не происходило. Артем в сильном напряжении ждал результата и когда заклинание развеялось, он с облегчением увидел груду костей и темного спрута, что хаотично, как осьминог выброшенный из воды, бился на земле.

«Получил гад!» — мстительно подумал Артем и тут же понял, что радовался рано.

Спрут лупил своими щупальцами вокруг себя и кости прикрытые окровавленным тряпьем, что раньше были платьем девушки, неожиданно стали собираться вместе. Они, движимые чей-то злой волей, как живые существа ползли друг к другу. Сталкивались, меняли место и вдруг перед Артемом появился костяной паук, у которого вместо головы была пульсирующая злобой тьма. Он ощущал всеми обостренными чувствами эти эманации злобы, лютый голод твари, готовой пожрать его и солдат.

«Цок! Цок!» — разорвал тишину стук костей о камни пола пещеры. Артем вздрогнул. И невообразимое создание неведомого, порочного создателя, неуверенно раскачиваясь при каждом шаге, двинулось к людям, находящимся в лодке. Щупальца шарили перед пауком. Они искали того, кто убил прежнее существо. Они жаждали мести и нечеловеческих мук убийце. Все поглощающая ненависть и дыхание смерти заполнили грот.

Артем, на время освободившийся от сковывающего страха, оттолкнул лодку и она отплыла на пару метров от скального основания пола пещеры. Паук шел все более уверенно и доковылял до края берега. Нерешительно остановился. Щупальца коснулись поверхности воды и быстро отпрянули.

В голове у Артема и замерших от охватившего их ужаса солдат, тихо прошелестело:

— Я знаю что ты здесь. Я чувствую тебя…

И тут же по телу Артема пошло онемение. Он не мог сдвинутся и почувствовал, как руки стали такими тяжелыми, словно налились свинцом. Он с огромным трудом, как последнюю полосу обороны поднял нож и выставил его пред собой. А голос продолжал нашептывать:

— Не спорь со мной. Твоя судьба предрешена… Смирись и приди ко мне…

Один из солдат застонал и взмахнув рукой погреб к берегу. Делал он это медленно и лодка по чуть-чуть стала приближаться к твари.

Преодолевая сопротивление навалившейся тяжести, Артем с трудом оглянулся. Увидел, что второй солдат впал в бессознательное состояние или сошел сума. Он закатил глаза и пускал слюни на грудь. А лодка медленно, но неумолимо подплывала к берегу, где стоял и шевелил щупальцами костяной паук.

Неожиданно к Артему пришла мысль:

«Моя дорога не в пасть к пауку! Открыта лишь дорога на костер!»

И это малорадостное откровение помогло ему скинуть колдовское наваждение. Он, сам того не ожидая, вспомнил молитвенник и слова молитвы сами собой потекли из его уст:

— Свет отгоняет тьму. Он открывает спрятанное во тьме и рассеивает злые помыслы. Да убоятся света его враги! — И в тот же миг Артема окутал слабый ареал сияния. Паук замер и щупальца, уже дотянувшиеся до лодки, отдернулись.

— Свет! Боль! Нет!— громкий крик чужой боли прозвучавший у него в голове, пошатнул Артема. И он, приободренный маленькой победой над чуждым колдовством, уже более твердо стал произносит слова молитвы, услышанные им в монастыре «Преподобного Брока». Если раньше ему казалось это суеверием неграмотных монахов, паразитирующих на примитивных верованиях жителей королевства, то теперь он ухватился за молитву как за спасательный круг.

— Да паразит врага оружие света! — прошептали его губы. — Да сгинут с лица земли все ищущие тьму! — уже громче и тверже произнес он.

А в голове одновременно с этим раздался истошный визг. Он словно циркулярная пила вгрызся в мозг, в обостренные нервы и стал пилить по живому. Немилосердно заныли зубы. Нож затрясся, задергался и выпал из его ослабевших рук. Пальцы практически ничего не чувствовали. Нож с негромким всплеском ушел под воду. Артем сильно покачнулся, не удержался и, подняв фонтан брызг, бревном упал в воду, Он ушел под воду с головой и это смыло оцепенение. Он уперся руками в дно и, отплевываясь, вынырнул на поверхность. К его удивлению в руке он держал костяной нож.

Мимолетно, на границе сознания промелькнула мысль: «По-видимому его невозможно потерять».

Артем поднял голову и с ужасом уперся глазами в черную сгущающуюся перед ним тьму. Паук стоял в шаге от него. Тьма клубилась возле его лица и от нее веяло то ли мертвенным холодом, то ли огнем бездны. Да это было и не важно, а важно было то, что тьма была смертельно опасна. Артем постарался отстраниться подальше от головы паука.

— Прими смерть как избавление… Смерть это радость... смерть это покой... — прошелестело у него в голове и щупальца медленно потянулись к нему.

Артем, потеряв волю к сопротивлению, покорно закрыл глаза и приготовился умереть. Теперь смерть казалась ему лучшим выходом. Сознание затопило обреченность.

«Зачем жить и мучится, искать лучшей доли, притворятся, обманывать? Уж лучше так покончить с жизнью одним махом», — Артем бессильно опустил голову, закрыл глаза, в ожидании неминуемой смерти, стоял на коленях. Все мысли и желания улетели из головы. Там было пусто. Теперь он не боялся смерти, он ее покорно ждал.

Он не видел, но почувствовал как змеи мягко обхватили его голову и попытались сжать. Но, встретив воду, отпрянули от мокрых волос. Но вместе с тем Артему показалось, что его голову обварили кипятком. Мозги буквально вскипели. Он громко заорал, открыл глаза и успел заметить как щупальца вновь устремились к нему.

Вскинув руки, Артем, освобожденный от колдовства, ушел под воду, окатив при этом паука новой порцией брызг. Над ним прошла горячая волна и когда он вынырнул, непрекращающийся истошный визг вновь врезался ему в голову. Он рвал душу, выворачивал внутренности, казалось крошил зубы и все тело сводила такая судорога, которая создавала ощущения сродни с теми, когда внутри тела ломаются кости. Их словно вытаскивали из живого человека наружу.

На последних крохах воли, он вытянул дрожащую руку с ножом и толчком бросил тело вперед, к черной пульсирующей голове страшного костяного создания.

Нож легко вошел в черноту. И тут же его рука ощутила такой жар, что ему показалось, что рука сгорела до кости. Он закричал еще громче и захлебываясь слезами, заглушая невыносимую боль, проорал:

— Иль! Прими эту жертву!

Нож взбрыкнул и взбесившись, вырвался из его руки. Артем без сил сел в воду и опустил в воду руку, которая почернела до локтя. Тут же пришло облегчение. А в черноте головы паука бесновался нож. Он светился ослепительным светом и резал тьму на куски, но та яростно сопротивлялась.

Артем немного отошел от шока и услышал слабую мольбу.

— Артем, помоги! Мне не справиться…

— Иль? — мысленно уточнил Артем.

— Да…

— Ты меня подставил, под дракона. Зачем мне тебе помогать?

— Я все объясню… Я помогу тебе… поверь…

Артем, не вставая, стал пригоршнями лить воду на паука и читать молитвы монахов. Вскоре его окружило сияние. И вода в его ладонях засветилась. От этой светящейся воды, тьма сразу стала угасать. Она стала таять рваными кусками и вскоре совсем пропала.

Паук простоял еще пару мгновений и рассыпался костяшками по камням. Из воздуха появился Иль. Взлохмаченный, с широко открытыми глазами и такой ошалевший, каким хранителя Артем никогда не видел. Он почти сумасшедшим взглядом огляделся и со вздохом облегчения выдохнул:

— Уф! Все кончено. — Устало сел в воду рядом с Артемом. — Ты, брат, сумасшедший землянин. — Устало и без всякого осуждения в голосе произнес хранитель. — Вот зачем ты демона преисподней дал мне в жертву?

— Я думал так будет правильно. Ты почти бог, примешь жертву и поможешь нам.

— Поможешь? Да он меня чуть не сожрал! А если бы сожрал, он бы тут такое натворил, что эта местность на сотни лиг превратилась бы в пустошь. Ничего живого бы не осталось. Ни людей, ни животных, ни птиц.

Артем глуповато улыбнулся, почесал мокрый лоб и оторвал пиявку. Несколько секунд недоуменно ее рассматривал, протянул собеседнику и спросил:

— Хочешь? Пожертвую…

Натолкнувшись на удивленный взгляд Иля, произнёс: «Не хочешь? Ну... Как знаешь», а затем брезгливо выбросил пиявку.

— Да откуда мне знать, Иль, — ответил он хранителю на ранее заданный вопрос, — что тебе можно жертвовать, а чего нельзя. Ты бы наставление какое сотворил. Скрижали, например.

— Какие еще скрижали? — Теперь пришла пора удивится Илю.

— А у нас старики говорили, что наш бог на земле дал своему пророку каменные таблички со сводом правил. Чтоб, значит, жили и соблюдали. Их назвали скрижалями.

— Чудной у вас хранитель, — усмехнулся Иль. — Хотя, с другой стороны, если там на Земле все такие, как ты, то им да, согласен, нужны правила.

Артем уже почти пришел в себя.

— Иль?

— Что?

— Если это был демон преисподней, то как он сюда попал?

— Магия смерти призвала это создание сюда. Кровь сильный катализатор всех магических процессов. Какой-то шаман использовал камень призыва, кровь и тело жертвы.

— Он такой сильный, этот демон преисподней?

— Очень, Артем. В нашем мире он верх пищевой цепочки.

— Даже так! — присвистнул Артем. — Слава богу, что он ушел обратно.

— Да черта с два он ушел. Ты его запер в ноже. Он попытался сначала сожрать душу мертвеца, что там заточен, но не смог. Демон мертвое не ест. Потом принялся за меня. Если бы не твои молитвы, он бы меня сожрал.

— Так он не ушел? — до Артема с трудом дошел смысл слов Иля. — Он здесь?

— А я что тебе говорю! Оставил ты меня без дома, Артем.

— Так ты не вернешься в нож?

— Я что похож на сумасшедшего? Конечно нет. Там демон.

— И что теперь делать?

— Что-что? забирай нож и храни.

— Нет, я его забирать не буду. Я его лучше в реке утоплю. — Артем замахал руками. — И не проси.

— Тебе нечего бояться, — успокоил его хранитель. — Демон заточен и самостоятельно не выберется. Нож стал лишь гораздо сильнее. И утопить ты его не сможешь. Разве ты это не заметил? Он всегда в руки прыгает. Его найдет другой человек, которого нож подчинит и тогда этот несчастный такого тут наворотит, что все плакать будут. Вернее плакать будет некому. Совсем некому.

— А меня, значит, он не поработит, — недоверчиво усмехнулся Артем.

— Тебя нет, — спокойно ответил Иль. — Ты его подчинил.

— Так там теперь совсем другая сущность сидит.

— Тот тоже там. И еще этот демон, конечно. Но он не властен над тобой. Хозяин ножа — душа замученного бедняги. Он сейчас, наверное, отрывается на демоне. Люто сердитый.

— А как же ты с ним уживался?

— А я себе дом построил и высокий забор. Он туда забраться не мог. Все ходил вокруг и ворчал.

— Брешешь, — опустошённо отозвался Артем. — Если бы там ты построил дом, то демон туда тоже бы не пробрался.

— А он и не пробрался… Вернее не успел. Я удрал. Пока ты его слепил светом. Слушай, Артем, а можно, я пока поживу в твоей сумке?

— Да живи, если хочешь… — растерянно отмахнулся Артем и вдруг до него дошло, что этот страшный по своей сути, немыслимо бесчеловечный ритуал призыва потусторонней твари, совершил шаман, образ которого он видел.. Артем с возмущением посмотрел на хранителя. Тот увидев как разительно изменился человек, даже немного отодвинулся.

— Ты чего, Артем?

— Я чего? — вскочил Артем и стоя по колено в мутной воде, возмущенно заговорил. — Это ты чего?

— А я-то чего? — в ответ удивившись, переспросил Иль.

— Ты-то чего? А вот чего! — Артем не на шутку от пришедшей ему на ум мысли, заволновался и даже начал задыхаться от недостатка воздуха.. — Ты это… того… вот чего!

— Чего того? Ты в порядке, Артем? — хранитель озабоченно посмотрел на Артема. — Непонятно как-то говоришь.

— Я сейчас тебе все объясню на пальцах, хранитель непонятливый. Вот ты чего…

Иль тоже встал.

— Артем, что ты заладил чего, того?... Толком объясни? И без пальцев. Я по глухонемому не понимаю.

— Иль, ты хранитель отверженных и изгоев, это — Артем развел руки и повел ими показывая окрестности, — все твое и какой-то шаман призывает в твоих владениях такую мерзость. Вот как это понимать?

— Ну, во-первых, это не мое… пока не мое. Этот север — ничье. Вернее ничей. Он свободен. И, во-вторых, не какой-то шаман, а сильный шаман и у него, я так понимаю, далеко идущие планы.

— Планы? — Артем замер. — Какие планы? Ты что-то об этом знаешь?

— Знать не знаю, но предположить могу. Тот кто задействует такие силы, тратит уйму магической энергии и не просто так. К такому ритуалу нужно долго, очень долго готовиться. И не просто для того, чтобы выгнать переселенцев. Эта девушка, став монстром, сожрала бы всех в округе. А кто остался недоеденным, бежал бы без оглядки. И шаман с ее помощью хотел, не иначе как стать властителем севера. Полновластным. Понимаешь?

— Не совсем. Как он мог управлять этим чудовищем?

— С помощью камня призыва. Он вызвал демона и заключил его в камень. После чего, я думаю, он заключил с ним договор, за души смертных, которых он пожрет, демон даст ему здесь власть. — Иль почесал затылок и неожиданно рассмеялся: — Ха-ха-ха. Смешно.

— Чего смешного-то? — насупился Артем.

Иметь рядом с поселением шамана фанатика, мечтающего о «мировом» господстве, удовольствие из мало приятных.

— А смешно то, что ты сорвал ему все его планы. Он же не знал, что встретит здесь сумасшедшего землянина и проклятый нож. Теперь демон заперт в ноже и страшно обозлен, уверен он мечтает с шаманом поквитаться. Хотя ты должен знать, демоны никогда не выполняют своих обещаний. Мы для них низшие существа. А как можно договариваться с куском мяса, который хорошо прожарили и приготовили к обеду? Никак. Понимаешь? А шаман не понимал. Ха-ха, вот дуралей.

— Ничего смешного, — произнес Артем. Он уже вылез из воды и стоял над грудой костей и размышлял:

«Вот что прикажите делать с ножом, в котором живет демон? Оставить здесь? Нельзя! Этот ненормальный шаман с головой оленя на башке, повернутый на людских мучениях, его точно подберет. А самому взять страшно».

— Может его можно сжечь? — спросил он.

— А почему с головой оленя? — удивившись мыслям Артема, спросил Иль.

— Я видел его лицо, — ответил Артем, не удивившись, что Иль прочитал его мысли. — Вытянутое, с морщинистым лбом, глаза узкие, под ними темные круги, а на голове чучело головы оленя с рогами... Так нож можно сжечь?

— Нельзя. Он не горит, не тонет и не теряется. Скажи спасибо гремлуну. Это он так хорошо над ним поработал… Кстати, а как он к тебе попал? Забавный такой.

— Я его вызвал, — ответил Артем и присел возле ножа. Вперил в него взгляд, словно в мину, конструкцию которой он не знал и застыл.

— Ты умеешь вызывать существ?

— Нет, случайно получилось. Я тогда только знакомился с магией. И произнес фразу на латинском языке... Первое что в голову взбрело. — Артем вытер рукой рот и осторожно протянул руку к ножу. — Не укусит? — спросил он.

— Кто? — не понял его вопроса хранитель.

— Демон из ножа.

— Он там в пространственном кармане находится, который с этой вселенной не сообщается.

— Не верится что-то. — Артем отдернул руку. — Ты вон, например, здесь сидишь.

— Так для меня нет границ. Я странник. А демон привязан к низшему миру и такими цепями, что ого-го! Так же и душа мученика привязана к миру мертвых. Они теперь оба пленники ножа. Но это еще не все…

Артем с опаской посмотрел на хранителя.

— И что это, еще не все?

— А никто точно не знает, — спокойно ответил Иль. Подошел к костям и поднял нож. Повертел его и протянул Артему. — Бери, не бойся. Он как-то усилится. Но что точно будет делать, я не знаю. Может у тебя получится с демоном договорится и ты станешь королем севера, вместо шамана. А что, хорошая перспектива. Не находишь? Ты король, я хранитель…

— Не нахожу, — забирая нож, буркнул Артем. — Я не собираюсь заниматься человеческими жертвоприношениями.

— Да тебе и не надо. Просто используй нож для уничтожения свои врагов. Пусть мученик набирается сил и противостоит демону… Все просто. Так я пойду в сумку?

— Иди, — и не удержавшись проворчал. — Все просто. А мне так не кажется.

Иль, не отвечая, исчез, но появился возбужденный Свад.

— Артем, Иль сказал, что здесь есть камень призыва. Это правда?

— Правда. Вон лежит среди костей.

— Ух ты! — воскликнул гремлун, пожирая глазами черный камень величиной с кулак. — Точно камень призыва! Ты отдашь его мне?

— Забирай. Но что ты с ним делать будешь?

— Я его изучу и попробую найти путь в свой мир. Потом ты меня отправишь и вызовешь моих братьев. А я буду улучшать твои вещи. Драгоценных камней у тебя много, положишь на мой маленький алтарь камешек и попросишь меня.. А я отвечу... Вот заживем...

— Забирай камень, мечтатель, — усмехнулся Артем. Внутренне напряжение стало проходить. Опасность, которая может быть и не исчезла, но лишь маячила за горизонтом, его больше не пугала.

«Выкрутился и на этот раз», — с явным облегчением подумал Артем.

— Ничего и не мечтатель, — нисколько не смутился гремлун. — Такие камни большая редкость и делали его наши мастера. Ну ты понимаешь, наделяли их нужными свойствами.

Гремлун подобрал отливающий чернотой камень, бережно его обтер замусоленными руками.

— Спасибо тебе, брат, — коротышка был преисполнен благодарности. — Удачливый ты. Такую редкость нашел!

— Ага, — согласился Артем. — Это точно, удачливый. Нашел вместе с демоном преисподней, которого вызвали с помощью этого камня.

Гремлун опасливо огляделся.

— Демона? — Переспросил он. — А где он сейчас?

— Здесь. — Артем показал нож. — Я его в нож заточил.

— Зачем? — ошарашено спросил Свад.

— Чтобы он меня не сожрал. Илю хотел в дар преподнести, а тот его из ножа выгнал. Теперь вместе с тобой в сумке жить будет.

Гремлун от этой новости поморщился.

— Зачем мне сосед?

— А что такого? — переспросил Артем. — У тебя там секреты?

— Самогонка у него там припрятана, — за гремлуна ответил Иль, появившись с бутылью литра в полтора, полной коричневой жидкости. — Ничего так на вкус. — Иль отхлебнул из горлышка.

— А ну отдай! Ворюга! — заорал гремлун и бросился к хранителю. — Это мне пожертвовали!

Артем ухватил коротышку за шиворот.

— Я тебе, Свад, запретил пить самогон? — спросил он, и сам же ответил. — Запретил. Почему не слушаешься?

— А кто ты такой!? — Гремлун яростно засучил ногами. — Синус не доделанный. Что бы ты делал без меня. Я великий…

Договорить он не успел. Пущенный сильной рукой Артема, улетел вводу и там стал барахтаться. Вскоре понял, что тонет и завопил по другому.

— Тьфу... пррр. Брат... пррр... спаси… Пррр... ох! Тону! Спасите!

— «Хелп ми» надо кричать, — невозмутимо отозвался Артем.

— Тону! Хелп... пррр... ми-и!

Иль вытащил из воды несчастного мастера проклятий и встряхнул. Тот безвольной куклой повис у него в руке.

— Старшего брата надо слушаться, — назидательно произнес он. Затем повел носом и принюхался. — Что-то от тебя несет как от немытой псины. — Хранитель поморщился и, быстро сунув Свада в реку с головой, стал полоскать гремлуна в воде. Несколько секунд грот оглашал нечленораздельный истошный вопль Свада. Наконец Иль, закончив водные процедуры, вытащил коротышку и удовлетворенно покивал головой. — Вот теперь все нормально, — произнес он и повел рукой вдоль маленького истошно вопящего и трепыхающегося тела. От гремлуна повалил пар и тот моментально высох. — Сунь Вач Джин, — продолжил хранитель, — если ты хочешь разделять со мной место жительства, тебе придется позаботится о чистоте своего тела и одежды. Не люблю когда воняют.

— Не хочу! Не буду! Чтобы ты в дерме вывозился… — взъярился гремлун.

— Тогда не обессудь. — Иль небрежно отшвырнул коротышку и тот упал на кости. — Твое место на помойке, — закончил поучительную речь хранитель и исчез.

Свад, наклонив голову и набычившись, устремился к Артему. С упорством робота, потерявшего управление, несколько раз пытался залезть в сумку и всякий раз его поджидала неудача. Наконец, осознав тщетность своих попыток, вернуться к себе, сел на камень и горько заплакал. Артем не обращал на Свада никакого внимания. Он подошел к лодке и подтянул ее к берегу. Затем набрал пригоршню воды и в лицо ближайшего солдата, что пускал слюни на грудь, выплеснул ее. Вода произвела живительное действие. Воин встрепенулся и растерянно огляделся.

— Я жив? — недоверчиво проговорил он.

— Жив, — ответил Артем. — Поднимай своего товарища. Плесни на его голову водой.

Оставив солдат и плачущего коротышку, он пошел обследовать грот. Запустил еще один светляк и у стены пещеры, в которой виднелся узкий лаз на высоте головы, увидел сложенные тюки из дерюги. Открыв один из мешков, с удивлением увидел меховые шкурки. Погладив рукой серебристый мех, подивился его мягкости и шелковистости. В мехах Артем не разбирался, но надеялся что Артам, как местный и сын торговца, будет знать в них толк.

— Артам?

— Чего хотел? — Тон товарища был не особенно дружелюбный.

— Тут меха в тюках. Ты разбираешься в них? — Артем не стал отвечать на открытую неприязнь Артама.

— Меха? — голос Артама поменялся. — Покажи.

Артем упал в черноту и пришел в себя от поскуливания. Он огляделся и увидел голову солдата, которая торчала из лаза. Именно он и скулил.

— Ты чего скулишь? И зачем туда забрался? — задал сразу два вопроса Артем.

— Капкан… Мессир… Я в капкан попал, помогите…

— А зачем ты туда полез?

— Я не сам, это вы мне приказали. После того как рухлядь² эту пересчитали...

— Сам разжать капкан сможешь?

— Нет, сил не хватает.

— Меч с тобой?

— Да.

— Вставь меч и разожми зубья.

— Хорошо... я попробую.

Голова воина исчезла в лазе и послышался металлический звук, затем звонкий шелчок и из лаза полез охающий солдат. Он выпал на руки Артема и тот наложил на него малое исцеление. Достал флакон эликсира из поясной сумки и дал его выпить неудачливому разведчику.

— Ну, что там нашел? — спросил Артем.

— Там проход… Но я далеко не пролез. Сразу за лазом начинается тоннель. Он расширился в рост человека и я попал в капкан... — солдат стал тут же оправдываться. — Там темно, мессир, ничего не видно.

— Ладно, я понял. Перетащите эти тюки в лодки и будем отсюда отчаливать.

— Уже перетащили. Смол с домовым их охраняет. Разрешите идти?

— Иди.

Солдат слегка прихрамывая ушел.

— Артам? Ты узнал что это за меха?

— Конечно, брат! — голос сожителя был возбужден. — Тридцать шкур северных лис, пятьдесят шкур боров, триста беличьих и сорок четыре шкурки горностая. Вот это удача! Если сами продадим, выручим больше трехсот баретов. Не стоит продолжать сотрудничество с тем хозяином постоялого двора. Жулик он.

— А ты сможешь их продать?

— Конечно! Надо это богатство отвезти в столицу. Тогда заработаем в два раза больше. Ты сможешь это организовать?

Артем задумался.

— Пока не знаю. А там посмотрим.

— Хорошо, я буду ждать, — отозвался Артам и скрылся.

Он подошел к берегу и увидел останки девушки.

— А девушку то забыли! Непорядок, — негромко и с легкой ноткой осуждения высказался он. — Посмотрел на лодки, где среди тюков уже сидели воины и ждали его, приказал: — Соберите останки. Передадим старосте. Негоже ей тут так оставаться.

Встречали их практически все новые жители поселения и солдаты. Двое выживших солдат вынесли на берег убитого солдата и останки девушки. На некоторое время на берегу установилась мертвая тишина. Был слышен даже плеск волн о речную гальку.

— Это ее так медведь? — послышался несмелый вопрос кого-то из поселенцев и тут же раздался многоголосый женский плачь. Не может женское сердце стойко как загрубелое мужское переносить потери. Жалости и скорби нужно вырваться наружу, чтобы принести облегчение страдающей от эмоциональных мук душе. У мужчины все остается внутри и выжигает его, оставляя глубокие рубцы на сердце и скорбные морщины на лице.

Турган, перед грудой костей и окровавленных тряпок, с закаменевшим лицом опустился на колени. Осторожно немного дрожащей огрубелой рукой провел по волосам и закрыл глаза. Так он просидел около минуты.

Артем ему не мешал. Он распорядился отнести тюки с мехами в лагерь и похоронить солдата. Воины разошлись, оставив поселенцев и Артема. Тот ждал когда староста придет в себя. Бабий крик стал смолкать.

Турган оказался крепким мужиком, он потер глаза и поднялся с колен. Взгляд его был спокоен, хотя Артем чувствовал какого невероятного напряжения воли это ему стоило.

— Спасибо, мессир. Кхм, кхм, — откашлялся староста и только этим показал свою боль. Комок подступал к горлу, мешая говорить. — Кхм. Не каждый отправился бы на поиски крестьянки… — Староста кинул взгляд на останки дочки. — Я ваш должник… Вы знаете что произошло? — спросил он.

— Примерно, Турган. Ее у реки захватил шаман из диких племен и провел обряд вызова демона. Мы нашли ее уже мертвой. Шаман содрал с нее кожу с лица и с тела… в общем страшная картина… я соболезную Турган. Мы сражались с демоном и погиб мой боец… Но демона победили.

Артем не стал рассказывать все ужасы того, что он видел и испытал. Не надо всем знать такие подробности, иначе могут просто разбежаться. Это север. Спрячутся по поселениям и никто их не найдет.

— Турган, есть еще одно, что я хочу тебе сказать. Тут север. Понимаешь?

Турган пристально посмотрел в лицо мага.

— Поясни? — попросил он.

— Здесь нет церкви и ее власти, но есть злые колдуны. Вам нужен новый хранитель, который будет оберегать вас и ваши жилища.

Староста по въевшейся привычке — боятся церковь, осторожно огляделся.

— Вы, мессир, знаете такого хранителя? — осторожно спросил он.

Артем порадовался выдержке старосты. Не раскис, продолжает думать о поселенцах. Крепкий мужик и авторитетный руководитель. С таким можно иметь дела и не важно, что он почти дворянин, а староста простой крестьянин.

Север как смерть, всех уравнивает.

— Знаю, Турган, — тихо ответил Артем. — Этот хранитель всех отлученных, изгнанников и бродяг. Он имеет здесь власть на севере и защищает своих последователей. Но не надо забывать и хранителя дракона. Чтите одного и второго. Ласковый теленок двух маток сосет.

— Это я понимаю. И как звать этого хранителя? — продолжая в тон Артему говорить шепотом, спросил староста.

— Иль. Он хочет тебя сделать своим жрецом.

— Вы тоже ему поклоняетесь, мессир?

— Да. Я тоже его жрец.

— Хорошо, раз вы его чтите, я согласен. Но что мы должны сделать?

— Сначала прими сан жреца. Потом он скажет тебе, что надо делать.

— Я принимаю сан жреца, — согласно кивнул Турган и тотчас рядом с ними появился Иль.

Староста вздрогнул и опасливо огляделся.

— Меня кроме вас двоих никто не видит, — успокоил его Иль. — Ты, Артем, иди занимайся своими делами, а я поговорю с моим новым последователем.

Артем пожал плечами и пошел к своему лагерю. Задачу, поставленную Илем, он выполнил и теперь ему ничего не должен. По своему опыту уже понял, что быть должником богов дело опасное и хлопотное. Теперь его видимая дорога вела на костер, а куда вели еще тысячи дорог, не знали даже боги. Но об этом он сейчас не думал. Первоочередных дел накопилось много и все надо было решать быстро. А что будет завтра, то будет решать следующий день.

Как это уже вошло в привычку, рядом с ним незаметно оказался Козьма.

— Мессир, кушать будете?

— Нет, Козьма, не буду. — Артем понял, что еда сейчас ему в горло не полезет, слишком много он пережил за последний час, Был на волосок от смерти и чудом спасся, весь вымок, а запасной одежды у него уже не было. Не до еды ему. — Собери сержантов, Козьма, и найди мне что-нибудь сухое, чтобы переодеться.

Вскоре напялив на себя запасную одежду рейтаров, что очень кстати оказалась в одном из фургонов, Артем раздавал указания.

— Козьма, скажи Тургану, чтобы дал девок... думаю пяток хватит, пусть вымоют казармы.

— Гронд, твои люди пусть набьют матрасы новым сеном.

— Мозырь твой десяток пусть чинит крыльцо и двери.

— Стерг и Шпонка ваши люди возят в крепость бревна, что напилили в просеке. Воржек на тебе охрана и патруль на местности. Пошли два разъезда на правый берег, пусть все тщательно высматривают. В бой не ввязываются. Увидят опасность и пусть удирают. Все странности подмечают и потом доложат. В лес и в кусы пусть не лезут, сами видите, какая тут чертовщина творится. Все понятно? — Увидев молчаливые кивки, распустил капралов. — Тогда за дело.

Вечером он усталый и немного «раскисший» (не такой он представлял себе жизнь на севере) сидел в хорошо протопленной комнате командира погранзаставы. Вся обстановка комнаты состояла из широкой деревянной кровати, стола, шкафа и трех табуретов. У двери была выложена и обмазана глиной печь, которая сейчас приносила в полумрак комнаты тепло и непритязательный уют. Ее обновили, побелив известью. Одно небольшое окно в виде бойницы было приоткрыто, впуская в комнату свежий воздух. Низкий потолок, непривычному к такой тесноте Артему, давил на голову. Лампа светила над потолком, освещая стол и письменные принадлежности. На кровати лежал матрас, набитый свежим сеном, которого оказалось в крепости много, а на нем лежала бурка.

Комната находилась в небольшой башенке на третьем этаже. Еще выше смотровая башня, где круглосуточно сидели двое часовых. Видимость оттуда был на многие лиги. Рядом с командирской комнатой, была комната мага, но там расположился Козьма. Здесь же на этаже была офицерская кухня. Все пространство которой занимала большая печь, сложенная из кирпича, сверху была чугунная плита.

Артем, принимая работу по обустройству казармы, только мельком заглянул на кухню, увидел закопченные котлы, сковородки и вышел.

Казармы солдат были на втором этаже. Два помещения с нарами, где могли разместиться почти сотня рейтаров. Между двумя казармами была оружейка и пост охраны. На первом этаже большая столовая и солдатская кухня. Внизу в подвале были сложены дрова, хозяйственный инвентарь, сети для рыбной ловли. Бочки с сушенной и соленой рыбой. На крюках висели копченные туши диких свиней, рульки колбас и большие рыбины напоминающие осетров. Ничего не пропало и не испортилось.

Великий покоритель мира — шаман с оленьей головой — по всей видимости хотел, чтобы солдаты здесь обосновались охотно и сразу. Ну и заразились чумой.

«Не все он учел, не все», — невесело усмехнулся Артем.

В большом дворе детинца³ расположились конюшни, колодец, баня и кузня.

Забот на весь день хватало, освободился только к вечеру.

Появились проблемы с мертвяком. Жрал он все подряд в две глотки и столько же гадил. Сначала с него спали штаны полные испражнений и его пришлось вести мыться в реку. Работу он мог выполнять только самую примитивную и слушался лишь его, Артема. Солдаты, видя его жадный голодный взгляд, боялись к нему подойти. Ничего не придумав, как использовать мертвеца, Артем отправил Дерьмо носить трупы из оврага и выбрасывать в реку. Работы у него было на день-другой вперед. Спустившись в овраг, мертвец первым делом стал с ворчанием обгрызать ногу одному из распухших мертвецов. Артем сплюнул, махнул на него рукой и ушел.

Сейчас ему нужно было написать донесение в полк о прибытии к месту службы и описать все что произошло. Указать потери и списать солдат с учета, и довольствия. Донесение должен доставить проводник.

Артем успел написать половину донесения, как в комнату осторожно заглянул Козьма.

— Мессир, там староста пришел. Пустить?

Артем отложил в сторону листок и перо. Прикрыл лист сумкой и разрешил:

— Пусть заходит.

Староста зашел уверенно, не низко, с достоинством поклонился.

— Садись, Турган, — Артем указал рукой на табурет напротив него. Дождавшись когда тот сядет, спросил: — С чем пожаловал?

— Доложить хочу о состоянии дел, — обстоятельно начал говорить староста. — По домам мы расселились. Мест всем хватает. Здесь есть гончарная мастерская, кузница, и, даже, стекольная мастерская. Большие запасы древесного угля. Люди тут не бедствовали. Гончары и кузнец среди нас есть, стеклодува нет. Нет еще коров и бычка. Баранов нет и коз. Кур привезли с собой. Но надо еще чтобы были гуси и утки. Здесь река,.. им раздолье будет.

Артем слушал внимательно и терпеливо. Понимал. Турган не тот человек чтобы беспокоить по пустякам. И, несмотря на гибель дочери, держится хорошо. О поселке и людях в первую очередь думает, за это стоит уважать. В такт разговора он кивал головой, показывая что понимает заботы старосты.

— И мы оставили в Хволе десяток мужиков. Чтоб прикупили у местных крестьян коров и «всяку» нужную живность. Сразу брать не стали, местные цены задрали до небес. Два торговца предлагали нам пилы и топоры по такой цене, что впору без штанов остаться. Поэтому мы не стали спешить. Послали мужиков по селениям, посмотреть, прицениться.

Рассказав о положении дел, староста приступил к главному — зачем он пришел:

— Теперь о моем деле. Гнать стадо они будут все по той же дороге, что шли мы. Сами понимаете, что в селениях по пути живут почти разбойники… — Он кинул испытующий взгляд на Артема, чтобы посмотреть на его реакцию.

Артем соглашаясь, кивнул.

— Вот я и подумал, что может дадите десяток солдат для охраны? — Староста еще раз испытующе поглядел на Артема. Не заметив пренебрежения, продолжил говорить. — А мы тоже в долгу не останемся, чем можем поможем. Среди нас хорошие охотники. Обеспечим провиантом и молочком… Мехами поделимся. У нас скорняки отменные. Что скажете?

— Да не вопрос, Турган, дам я десяток, чтобы сопроводить ваш караван. Еще кошке своей прикажу охранять. Когда думаете выдвигаться?

— Так через седмицу и тронутся можно. Туда дня три, обратно дней десять. За две седмицы управимся. Спасибо, что не отказали. И вот еще что, — староста обвел скудную обстановку комнаты. — Вижу вы один. Дам я вам двух кухарок в помощь. И уберут, и постирают, и приготовят. Есть пара вдов… Староста хитровато кинул взгляд на Артема, но тот спокойно выдержал взгляд и ответил — Это было бы хорошо, Турган, баба она всяко лучше денщика готовит…

— И мне бабу… из-под стола показался Свад и залез на свободный табурет. Нагло посмотрел на старосту и грозно, как ему самому казалось, произнес: — Иначе прокляну. Молоко скиснет. Вот.

— И домовенок ваш тут? — как ни в чем не бывало улыбнулся староста. — Проказник, всем бабам под юбки заглядывал. И били его... Вы ему молочка в блюдце налейте...

— Ты себе молока налей, кривошип с бородой, — огрызнулся Свад. — Я помогу со стеклодувом. Выберу молодых парней и обучу.

— А ты умеешь стекло делать? — удивился Артем.

— А что там уметь? — небрежно отмахнулся Свад. — Бери да делай.

Староста некоторое время молча смотрел на коротышку, потом спокойно заговорил:

— А ведь есть у меня для тебя девица, домовой. Чуть больше тебя, но это не страшно. — Увидев удивленный взгляд Артема и сильно заинтересованный Свада, слега ухмыльнулся. — Сирота у нас одна есть. Калека.

— Зачем мне калека! — возмутился Свад. Мне здоровую давай. Вот с такими сиськами! — коротышка показал руками какие должны быть вторичные половые признаки у женщины.

— Так она здоровая, только четверть человека. А сиськи как раз такие и есть, — не смутился староста.

— Зачем мне четверть? Мне целая нужна.

— Девушка целая. Только не выросла. Калека она с детва. Семнадцать весен. Самый сок. Ее мать заболталась с бабами, да не усмотрела, в колодец дочку уронила и что-то та себе при падении повредила. Отец как узнал, так мать у колодца и прибил. А его самого жандармы забрали. Больше мы его не видели, а девочку спасли, вырастили. Только она расти перестала. И с детства у нее дар открылся лекарский. На кого руку положит, тот и выздоравливает. Хоть человек, хоть животина. Мы ее от инквизиции по подвалам прятали. Тем только дай повод, сожгут сразу и скажут «одержимая».

— Я не видел у вас карлиц, — удивился известию Артем. — И не выдал никто?

— А мы ее прятали всю дорогу. А теперь уже и не надо. Лушой ее зовут. В моем доме теперича поселил ее. А насчет выдачи, так дурней у нас нет. — И как само собой разумеющееся добавил: — Кто же лекарку предавать будет?

— В твоем доме? — Гремлун заерзал на табурете.

Староста глянул на гремлуна, нахмурил брови и тихо произнес:

— Если обидишь девочку, пеняй на себя. Найдем, не спрячешься.

Свад возмущенно выставил грудь.

— Как ты мог такое подумать! Гремлун ребенка не обидит.

— Да? — язвительно спросил Артем. — А это что? — и показал свою руку.

Может там тоже твоя работа?

— Да ты что? Я ее не видел и не знаю. Да пошли вы все по нисходящей амплитуде графика моих ценностей… — Разгневанный и оскорбленный гремлун слез с табурета и растворился в воздухе.

— Он что, и у вас в лагере бывал? — спросил Артем.

— Бывал, — усмехнулся староста. — Пугал баб и требовал самогон. Меня обозвал как-то странно. Катагеном недоделанным.

— Может котангенсом?

— Вот! Точно им. Ученый стервец.

Староста глубоко полной грудью вздохнул, хлопнул широкими ладонями себя по коленям и поднялся.

— Так я пойду, распоряжусь насчет вдов, — сказал он.

Артем думая о своем, кивнул:

— Ага, иди.

Сотрудничество с поселенцами сулило хорошие выгоды. Надо отношения развивать. И подумать о том, чтобы солдаты, живущие без женской ласки, не насильничали крестьянок. Но не публичный же дом здесь обустроить?..

Староста ушел, а Артем, ничего не придумав, сел дописывать донесение. Но дописать ему снова не дал Козьма.

Он заглянул, огляделся и, загадочно улыбаясь, сообщил:

— Мессир, банька готова, прошу отпариться.

После дороги и купания в грязной воде грота у Артема чесалось все тело. Услышав о бане, он радостно поднял голову. Но рад был не только он.

— Баня, это хорошо! — проговорил неожиданно появившийся Иль. — Пошли Артем дорожную пыль смоем.

— Вам-то она зачем, господин бог? Вы же нематериальный.

— Еще какой материальный. И чувствую как материальный, и чешусь, и... но это, впрочем, неважно. Бери полотенце и пошли.

— Сейчас пойдем. Козьма, не уходи.

Денщик вошел и остановился у стола. Хранителя тот не видел. Внимательно и преданно посмотрел на мага.

— Козьма, староста двух женщин пришлет, готовить и убирать у меня. Боюсь, как бы солдаты обижать не стали.

— Этих «забижать» не будут, — ответил рассудительный Козьма.

— А других из селянок? Как обычно происходит в крепостях?

— Обычно? Так по-разному. Смотря какой, порядок будет. Ежели командир попускает, то могут и снасильничать. Тех мужиков, что будут из-за этого бунтовать, повесят. Остальные терпеть будут.

— То есть насильничали всегда? — уточнил Артем. Козьма, который не видел в этом большой беды, только пожал плечами.

— Дело житейское, — спокойно пояснил он. — Крестьяне, они ж кто?… — Но продолжать, пояснять не стал. Артему и так стало понятно. Крестьяне как скот: прав не имели. Потому и считалось обычным делом насиловать их баб.

— Обычно староста, — продолжил денщик, — выделял для этого дела вдовушек и перезрелок, тех кого замуж не взяли… И все были довольны.

— А в Хволе как делали? — уточнил Артем.

— Там вешали солдата, коли снасильничал, там начальства много. Но здесь не Хволь… А вообще в городе был дешевый женский дом. Там наш брат все жалование спускал.

— Иль, как быть? — спросил Артем.

Хранитель не успел открыть рот, как, дымя сигаретой в мундштуке, рядом с хранителем появилась все та же неизвестная красавица, что встречалась с ним ранее. Артем так и не знал, кто она, откуда появляется и что хочет. Но вот ее обаяния и легкого терпкого запаха женского желания смешанного с потом, он побаивался.

— Артем, голубчик, — томно с грудным придыханием, произнесла дама. — Не беспокойся о таких вещах. Эту заботу я взвалю на свои хрупкие плечи... Ты вот что, — она затянулась, выпустила дым и улыбнулась невероятно обворожительной улыбкой. — Лучше иди спать и выпусти Артамчика…

Женщина рассмеялась, ее бархатистый смех лаская слух, прокатился по комнате, волосы немного растрепались и наружу показались маленькие рожки.

«Ведьма!» — подумал Артем и провалился в забытье.