42    Прачувак

«Ричард, а ты не хотел бы узнать побольше о своих предках?»

Мне на почту приходит множество разных вопросов, но этот, от Кристин Чхве, оказался одним из самых необычных. О своих живых родственниках я знаю все, что только можно, но вот что там глубже прадеда и прабабки — не задумывался. Поэтому я тут же ответил Кристин: «Конечно, хочу, а что для этого нужно?» Она договорилась о моем участии в американском телешоу «В поисках своих корней» (Finding Your Roots), и я сдал анализ слюны, чтобы команда исследователей выяснила, кем же были мои предки.

Через несколько месяцев мы с историком и журналистом Генри Луисом Гейтсом-младшим вместе взялись за дело и попытались изучить мои корни. Для меня это стало настоящим открытием. След, оставленный семьей моего отца, тянется в XVIII век, в индийский Мадрас (теперь это Ченнаи). В 1793 году мой прапрапрадед Джон Эдвард Брэнсон пустился в плавание от берегов Британии в Индию. После полного лишений полугодового путешествия, во время которого его корабль обогнул мыс Доброй Надежды и пересек Индийский океан, он добрался до юго-восточной части Индии, к тому времени ставшей торговым центром быстрорастущей Британской империи. Позже к нему присоединился и его отец, мой прапрапрапрадед Гарри Уилкинс Брэнсон. К 1808 году в Мадрасе жили уже три поколения моих предков.

— Как ты думаешь, почему они решились на это путешествие? — спросил Генри.

— Ну, хочется верить, что из любви к приключениям и, возможно, в поисках лучшей жизни.

Это предположение было недалеко от истины. Судя по документам, к переезду их подтолкнуло желание разбогатеть, и за 10 лет им удалось стать успешными дельцами: мой прапрапрапрадед Гарри проводил аукционы, а прапрапрадед Джон владел магазином.

— Выходит, я не первый предприниматель в нашей семье? — спросил я.

Я был рад узнать, от кого унаследовал свои главные качества — любовь к приключениям, открытиям и предпринимательству. Еще больший сюрприз преподнесли архивы Мадраса, неожиданно раскрывшие семейную тайну. В записи о крещении моей прапрабабушки Элизы Рэдди не упоминалась ее мать. Анализ моей ДНК установил причину — моя прапрапрабабушка была индианкой. Так я немного индиец? Я расплылся в улыбке. Ничего себе новость!

— Хотел бы я показать все это отцу… — сказал я Генри. — Ему было бы очень интересно.

А моя мама увлекается историей, и ее ждало восхитительное открытие: оказывается, по ее линии мы связаны родством с Карлом Великим, «отцом Европы». Выяснилось, что он мой прадед в сороковом поколении! Похоже, мои предки по материнской линии тоже были не чужды духу приключений, как и предки со стороны отца. Когда мы изучали мамину родословную, обнаружилось нечто странное: из английских данных о переписи населения куда-то пропали мои прапрадедушка и прапрабабушка Генри и Фанни Флиндт. После 1861 года записи о них полностью исчезли — и через какое-то время обнаружились в Австралии, в Мельбурне.

— Так вот почему я всегда любил Австралию — это в крови!

— Но у них там все сложилось не очень удачно, Ричард, — сказал Генри. — Вскоре после прибытия они были вынуждены объявить себя банкротами. А в 1867 году Генри и Фанни Флиндт умерли от дизентерии, оставив сиротами четверых детей, в том числе твою прабабушку Сидни Флиндт…

Да уж, хорошего мало.

— Но, к счастью, твой прапрапрадед Джулиус Эмануэль Флиндт привез детей обратно в Англию и сделал их своими наследниками.

Человечность моего прапрапрадеда очень меня тронула. Благодаря его великодушию и доброте мои предки смогли встать на ноги, добиться успеха и найти свое счастье. Надеюсь, когда мои праправнуки увидят мое имя на нашем семейном древе, они подумают: «Ричард Брэнсон был классным прачуваком, который менял мир». Теперь я буду работать еще усерднее, чтобы быть уверенным, что так и случится.

*

Вообще-то я из тех, кто смотрит вперед, а не оглядывается назад, но участие в телешоу и размышления о предках, похоже, были своевременными. Во время переговоров с Alaska Air о продаже Virgin America Джоан высказала мысль, которая меня очень поддержала: «Ричард, это не вопрос жизни и смерти». Она была права. Да, это было очень важно и затронуло многих людей, но жизнь шла своим чередом.

О том, как бурно проходила моя жизнь, я вспоминал в апреле 2016 года, когда летел в Нью-Йорк на премьеру документального фильма студии Sundog Pictures «Не смотри вниз» (Don’t Look Down) о моих попытках пересечь Атлантический и Тихий океаны на самом большом в мире воздушном шаре. Вот там был вопрос жизни и смерти! Идея фильма возникла в разговоре с Грегом Роузом, когда я мимоходом упомянул о своих воздушных приключениях и добавил:

— Ну, подробности ты наверняка и сам знаешь.

— Вообще-то нет, — ответил он. — Это же было очень давно, Ричард.

И действительно, со времени наших с Пером Линдстрандом экспедиций на воздушном шаре прошло много лет, и молодое поколение о них мало слышало.

— Может, оживим эти события? — предложил я.

Я узнал, что Сэм нашел огромный объем отснятого и ранее не опубликованного материала, и начал делать наброски сценария для документального фильма. 19 апреля 2013 года я отправил эти записи Сэму и его партнеру по Sundog Джонни Уэббу. А ровно через три года я стоял на красной дорожке кинофестиваля «Трайбека» и готовился посмотреть фильм, который они создали совместно с режиссером Даниэлем Гордоном.

Перед премьерой я пообедал в тихом месте Soho House со своим напарником по тому полету Пером; мы не виделись 18 лет. Мы с Пером совершенно непохожи, но у него очень хулиганское чувство юмора, доброе сердце, и он величайший воздухоплаватель всех времен. Мы довольно быстро вернулись к нашей старой манере общения, и это было прекрасно.

— Ты почти не постарел, — сказал он.

— А ты постарел! — пошутил я.

Если честно, я никогда не задумывался о возрасте. Я понимал, что все стареют, но никогда не применял этот закон жизни к себе. Но на экране я был молодым, и, глядя на себя тогдашнего, отчетливо понял, как изменили меня прошедшие годы. Глядя в фильме на себя молодого, я столкнулся лицом к лицу с фактом — я постарел. После премьеры я подошел к зеркалу, потрогал морщины на лице и понял, что становлюсь похож на отца. Куда подевался тот молодой человек из фильма? Откуда все эти складки на коже? Раньше меня это совершенно не волновало. Я ощущаю себя лет на 30 и собираюсь продержаться в таком состоянии по меньшей мере несколько лет. Я играю в теннис, катаюсь на кайте, лыжах, велосипеде и так далее. Но после 70 волей-неволей придется сбросить темп. Что ж, буду играть в парный теннис и катать на кайте всего двух девушек вместо трех!

*

Участие в программе Finding Your Roots оказалось таким своевременным еще и потому, что в последние годы на свет появилось новое поколение Брэнсонов.

Дети — это чудесная часть любых успешных отношений, которая делает их еще крепче. В далеком 1979 году мы с Джоан, увы, потеряли дочь Клэр Сару, которая родилась до срока и умерла, когда ей было всего четыре дня. Мы были убиты горем, и я никогда не забуду это чувство, но беда еще сильнее сблизила нас, и, к счастью, нам удалось вырастить двоих замечательных детей — Холли и Сэма. Долгое время я доставал их обоих одним и тем же вопросом: когда я увижу внуков?

Выйдя замуж, Холли очень долго не могла забеременеть. Она призналась, что в этот сложный период у них с Фредди даже появились сомнения, удастся ли им вообще стать родителями. Поэтому мы все были безмерно счастливы, когда в 2014 году Холли сообщила нам чудесную новость — у них с Фредди будет двойня.

Были слезы, были объятия, а потом Джоан повернулась ко мне и сказала:

— Двойня? Прекрасно. Тебе одного, мне одного, и мы не подеремся.

— Чур, мне девочку, — ответил я.

Вскоре Белли и Сэм тоже решили нас обрадовать: Белли ждала ребенка. Было очень приятно находиться рядом с Холли и Белли в это время и смотреть, как они поддерживают друг друга в их положении.

Казалось, что все идет по плану, но в декабре, когда Холли до родов оставалось примерно два месяца, я был проездом в Британии и по пути в аэропорт навестил ее. Каким-то образом — можете назвать это отцовским инстинктом — я почувствовал: что-то не так. Конечно, она вынашивала двойню, но мне не понравилось, как она выглядела. Уже дома на Некере я проснулся в час ночи и сел на кровати, весь в поту. Я не мог избавиться от этого жуткого ощущения — что-то не в порядке. Я схватил свой iPad и написал ей сообщение: «Дорогая Холли! Самое важное — это твое здоровье. Ты всегда сможешь еще зачать, если сейчас что-то пойдет не так. Если есть хоть какие-то опасения насчет твоего здоровья, ты должна подумать в первую очередь о себе. Пожалуйста, не нужно рисковать». На следующий день она пошла к доктору и обнаружила, что у нее зашкаливает давление. Врачи провели обследование и выяснили, что у нее предэклампсия, тяжелая форма позднего токсикоза, одна из основных причин смерти во время беременности.

Холли немедленно госпитализировали, а мы с Джоан тут же вылетели в Британию. 20 декабря, ко времени нашего прилета, врачи решили сделать кесарево сечение, так что, добравшись до больницы, мы уже с гордостью могли называть себя бабушкой и дедушкой двух прекрасных, здоровых малышей — милого мальчика по имени Арти и прекрасной девочки по имени Этта. Я перечисляю их в таком порядке только потому, что Арти появился на свет раньше, чем Этта.

Когда я понял, что они родились и в годовщину свадьбы Холли и Фредди, и в годовщину нашей с Джоан свадьбы, то даже поразился: какое удивительное совпадение! Холли хорошо перенесла роды и очень быстро шла на поправку. Кажется, иногда чудеса ходят парами. Вся семья собралась в доме Холли и быстро приспособилась к новому милому расписанию, подчиненному сну малышей и смене пеленок. Джоан сказала мне: «Не могу описать, насколько я счастлива, это почти как заново влюбиться».

После рождения близнецов мы все приготовились к появлению на свет ребенка Сэма и Белли. До родов оставалось еще несколько недель, но у меня, кажется, развилось сверхъестественное чутье, и я решил, что нам с Джоан лучше отправиться в Британию в ближайшие выходные — просто так, на всякий случай. На следующий день мы прилетели и узнали, что Белли увезли в больницу. Пока Холли, Фредди, Джоан, Сэм и семья Белли навещали ее в больнице, я сидел с близнецами. Как-то мы с Джоан отправились за покупками в Ноттинг-Хилл и заскочили в детский магазин за подарком новорожденному. Там нас заметили репортеры и тут же принялись строчить, будто я балую близнецов, — они и не знали, что на самом деле мы баловали нашу новую внучку!

Ив-Дейя появилась на свет 19 февраля в 16:39. У нее был носик кнопочкой и самое симпатичное маленькое личико. Поначалу она была удивительно непохожа на своих родителей, но мы все немедленно в нее влюбились.

— Ты стал дедом уже в третий раз, — улыбнулась мне Джоан.

— Нет-нет! — поспешил я ее поправить. — Я в третий раз стал прачуваком!

Ив-Дейя была названа в честь моей мамы и прекрасной горной деревушки, расположенной высоко в горах Мальорки, где Сэм и Холли провели замечательный отпуск в отеле La Residencia. На первый семейный праздник, который мы отмечали вместе с внуками, мы решили вернуться в Дейю и провели несколько волшебных дней среди этих гор. Перед рождением близнецов Холли тоже раздумывала об имени Дейя. Но после рождения Ив-Дейи я сказал Холли и Сэму: «Что ж, похоже, каждый ребенок получил подходящее имя, лучше не придумаешь!»

Мы столько лет ждали внуков — и вот за несколько недель получили сразу трех. А позже, в начале 2017 года, я стал прачуваком в четвертый раз. Когда у Сэм и Белли родился второй ребенок, я катался на кайте вокруг Некера. Белли должна была вот-вот родить, и я прекрасно об этом помнил, но решил, что у меня еще есть немного времени. И вместо того, чтобы нервно ходить из угла в угол, я отправился на море — волны меня всегда успокаивали. Но не успел я пройти и половины пути вокруг острова, как меня нагнал катер: надо было срочно возвращаться домой. Я выбрался на пляж и позвонил Сэму. В нашей семье все любят сюрпризы, и поэтому мы быстро установили традицию хранить пол ребенка в секрете до самого рождения. От волнения у меня перехватило дыхание. Сэм выдержал паузу, прежде чем сообщить чудесную новость: у него сын. Я даже заплакал от счастья, когда Сэм сказал, что мальчика назвали Блуи Рэйф Ричард Брэнсон.

Я задумался, не изменят ли внуки мои взгляды на мир. Или, может быть, благодаря им я еще сильнее захочу его защищать? Впрочем, у меня мировоззрение парня из 1960-х — оно сложилось в то десятилетие, когда мир стремительно менялся. Протесты против войны во Вьетнаме и появление противозачаточных таблеток, борьба за гражданские права и движение в защиту окружающей среды — от всего этого в воздухе веяло свободой. Это было время хиппи, и хиппи говорили много разумного, но у них не было возможности подкрепить слова делами. А теперь нам надо воплотить эти идеи в жизнь. Когда у меня появились дети, я укрепился в этом мнении, а когда появились внуки — уверенность стала еще сильнее. Но при этом я не хочу мыслить одномерно, не хочу упираться рогом и знаю, что внуки смогут меня многому научить, как до этого учили дети, а до них — родители.

В детстве у меня были прекрасные отношения с родителями, но проводить вместе побольше времени мы смогли, только когда я стал старше. Отец был адвокатом и целыми днями работал, чтобы удержаться на плаву, поэтому мы с ним виделись только по выходным, а мама постоянно что-то придумывала, какие-то бизнес-схемы, и при этом еще воспитывала моих сестер Линди и Ванессу. Потом я уехал учиться в пансион, и мы стали видеться еще реже, зато впоследствии все наверстали.

Когда у нас с Джоан появились дети, я очень хотел проводить с ними как можно больше времени, поэтому всегда работал из дома — сначала из плавучего, а потом из Холланд-парка. Но все же работа довольно часто меня от них отвлекала. Теперь, когда у нас внуки, мы с Джоан стараемся не упускать ни секунды — только бы побыть с ними. Их часто привозят к нам на Некер или на Москито, и я всегда высвобождаю в своем расписании время для игр (то есть, прошу прощения, для присмотра за детьми).

Как-то раз Холли, Фредди и дети пришвартовались в Красном доке на Некере. Я подхватил на руки Этту, а Джоан взяла Арти.

— А как же я? Кто меня обнимет? — спросила Холли.

Потом в тот же день я менял детям подгузники и заметил, что Джоан как-то странно на меня смотрит.

— Что такое? — спросил я.

— Знаешь, по-моему, ты наконец-то повзрослел — если это вообще возможно!

Дожив до 66, я наконец-то вел себя как ответственный взрослый — с какой-то стороны. Потому что, с другой стороны, я показывал язык Этте. Джоан считает, что Этта очень многое взяла от Холли — и внешность, и спокойный, веселый характер. Ни секунды не сомневаюсь, что Ив-Дейя и Блуи, Этта и Арти будут очень близки со своими родителями, и я уже вижу, какими замечательными мамами и папами будут для них Сэм, Белли, Холли и Фредди. Я уверен, что дети будут охотно делиться с ними радостями и бедами, будут обо всем рассказывать. Именно так мы воспитывали Холли и Сэма. Мы всегда старались дать им самое лучшее — то есть взаимную честность и откровенность, возможность принимать собственные решения и совершать собственные ошибки. Сила нашей семьи — в безграничной любви и открытости. Нам повезло, что мы с Джоан столько времени вместе, — это дало детям, племянникам, племянницам и друзьям много лет уверенности и стабильности. Надеюсь, следующие поколения продолжат эту традицию.

Вечером после рождения Блуи я пребывал в задумчивости и написал Холли и Сэму: «В рождении детей есть особая прелесть — они делают отношения лучше, крепче и чудеснее с каждым новым днем. Люблю вас обоих сильно-сильно». Я вспомнил, как 20 лет назад, готовясь к путешествию на воздушном шаре и не зная, суждено мне уцелеть или нет, я написал им прощальное письмо. В тот вечер, когда родился мой четвертый внук, я был как никогда счастлив, что мне повезло выжить и что теперь я могу делиться воспоминаниями о своих приключениях с дорогими мне людьми. Могу придумать еще больше бизнес-схем, услышать еще больше смеха, принять еще больше вызовов. Могу подарить людям еще больше любви и продолжать искать ту самую невинность — в бизнесе, жизни и человеческих отношениях.

Отправить