30    Свадьбы

После свадьбы Холли и Фредди прошел год, они были как никогда счастливы, а мы с Джоан все чаще намекали им насчет внуков — прозрачно и не всегда тактично. Брак дочери складывался удачно, да и Сэм тоже собирался остепениться и сыграть свадьбу со своей любимой.

«Я встретил самую прекрасную женщину в своей жизни», — сказал он мне, и я с этим тут же согласился, когда он познакомил меня с Изабеллой. Хотя все для краткости зовут ее просто Белли, я люблю ее поддразнивать по поводу, кажется, самого длинного имени в мире — Изабелла Амариллис Шарлотта Анструтер-Гоф-Калторп. Впрочем, она достойна всего этого множества букв.

Когда Сэм осознал, что Белли — именно та женщина, с которой он хочет прожить до конца своих дней, мы как раз путешествовали по Мадагаскару. Нам ужасно хотелось узнать побольше о лемурах — приматах, оказавшихся под угрозой вымирания. Доктор Расс Миттермейер, главный в мире эксперт по лемурам, отвез нас далеко в глубь острова, чтобы мы могли понаблюдать за этими прекрасными созданиями в их естественной среде обитания. В путешествии нас сопровождали Хелен и мой племянник Людо, и мы узнали много нового о лемурах и о том, как можно помочь их спасти.

Теперь у нас на Некере и Москито есть целая колония лемуров (обожаю это название), вполне процветающая. Мы успешно вырастили лемуров редких пород — в том числе черно-белых и рыжих лемуров вари и кошачьих лемуров. Кроме лемуров, у нас есть алые и белые ибисы, виргинские циклуры, восстановилась популяция фламинго, чем я особенно горжусь. Я люблю спускаться к небольшому озерцу, где гнездятся фламинго. Одни пытаются привлечь самок, вытягивая шеи, важно расхаживая туда-сюда и вообще всячески выпендриваясь, совсем как люди. Другие лепят гнезда из грязи — высотой не меньше полуметра, чтобы никто не тронул яйца. Третьи учат летать молодняк. Наблюдать за птенцами, пытающимися аккуратно сесть на землю, все равно что за самолетом, который раз за разом промахивается мимо взлетно-посадочной полосы. Время от времени мы помогаем им выбраться из кустов после неудачного приземления. Меня просто завораживает полет на фоне солнца этих прекрасных розовых птиц с черными концами крыльев. Именно дикая природа на острове Некер подтолкнула меня заняться спасением редких животных. Что такое грех? Это когда люди позволяют вымирать целым видам. Животные не могут поднять голос в свою защиту, и наша общая задача — защитить их самих и сохранить места их обитания в природе. Именно поэтому мы попытались сделать Некер настоящим Эдемом. Вокруг нашего дома бегают гигантские игуаны — очень дружелюбные, но гости их побаиваются. По секрету: игуаны — вегетарианцы. Как-то раз гигантские черепахи устроили на Некере пробку. Мне пришлось выйти из своего гольф-кара и дождаться, пока они перейдут дорогу. Куда ни глянь, везде есть чему удивиться: Некер — это Земля в миниатюре, но Земля, не испорченная человеком. За это нам всем надо бороться, к этому надо пытаться вернуть наш мир. Думаю, когда-то и Мадагаскар был похож в этом на Некер, но его безжалостно губят, вырубая леса, выжигая площади для сельского хозяйства и уничтожая места обитания животных.

Продираясь на Мадагаскаре сквозь кустарники, мы по счастливой случайности повстречали еще одного человека, увлеченного спасением лемуров, — профессора Брайана Кокса. «Мир тесен!» — воскликнул я. «Не ожидал вас встретить в глуши тропических джунглей», — улыбнулся он в ответ. Мы решили объединить силы. Вечером Брайан нашел крайне редкого и крайне чудного — с точки зрения большинства людей — лемура ай-ай. Мы с Брайаном, держа детеныша ай-ай, гордо позировали для фото. Я даже пошутил: «В кои-то веки самым страшным на фото буду не я!»

Брайан быстро подружился с моей семьей. Мы остановились в прекрасной гостинице на берегу, где повсюду в кронах деревьев играли лемуры. Тут-то Сэм и отвел меня в сторону. Он сказал, что вечером собирается сделать предложение Белли. Вот это да! «В последний раз я так радовался, когда Фредди позвонил мне насчет Холли», — ответил я.

Сэм убежал, выложил из камней большое красивое сердце на тихом пляже среди скал и нашел симпатичную укромную пещеру. К моей радости, Белли ответила «да».

*

В юности я совершенно не думал о семейной жизни. Потом мы с одной девушкой, Кристен, — еще моложе, чем я, — решили пожениться: не помню, что на нас нашло. Спустя два года наши пути разошлись. Я уже и не думал, что найду любовь всей жизни, но в моей жизни появилась Джоан, а с ней — и настоящее счастье. И хотя «пойти под венец» — это не совсем точное определение для нашей с Джоан свадьбы (я прилетел на свадьбу в белом костюме, в белом цилиндре и держась за вертолет снизу), все же наш брак — это теснейшие узы. Именно поэтому несколько лет назад я так перепугался.

Это было в 2010 году, на Пасху. Я рано проснулся, предвкушая утренний теннис и еще один изумительный день на Некере в кругу семьи. Я вернулся с корта, пошел поцеловать Джоан и пожелать ей доброго утра, но, откинув одеяло, застыл как громом пораженный. Одна нога у нее распухла и увеличилась в размерах раза в два. Мы сразу поняли, что это не шутки. Я побежал за помощью, не потеряв голову только благодаря выдержке самой Джоан. К счастью, на острове были Холли, Сэм и вся семья, и мы быстро собрались вокруг кровати, чтобы поддержать Джоан. Еще большим везением оказалось, что на острове как раз отдыхал наш друг Тим Эванс, который ко всему прочему был врачом самой королевы, и он сумел облегчить состояние Джоан.

Мы немедленно отправили ее на вертолете в госпиталь Британских Виргинских островов. Врачи сказали нам, что у нее образовался огромный тромб, и это очень опасно, потому что от любого пустякового движения кусок тромба может оторваться, и кровь понесет его в мозг, в легкие или в сердце. Сначала они решили не вмешиваться и только дать Джоан стабилизирующие препараты. Мы с Холли и Сэмом начали обзванивать всех специалистов, каких только нашли, чтобы узнать другие мнения — второе, третье, 20-е. Нас очень выручило медицинское образование Холли — она сумела грамотно изложить проблему. Мы узнали, что в больнице Майами есть великолепные специалисты — доктор Катцен и доктор Пауэлл. Они разработали новейшую методику лечения тромбоза, которая, по всей видимости, могла помочь и Джоан. Еще один специалист, доктор Вулф, так мне и сказал: «Если бы это была моя мать, я бы отвез ее в Майами». Но тянуть было нельзя — такая процедура имела смысл, если ее провести в течение нескольких дней.

Я всю жизнь принимаю решения и вроде бы наловчился, но сейчас это был вопрос жизни и смерти для моей жены. Следует ли везти ее к специалисту? А не слишком ли это опасно? Вдруг по дороге ей станет хуже? Мы решили ехать, и Джоан вертолетом доставили в Майами, где у нас тоже есть родственники. Специалист провел процедуру, и, к моему огромному облегчению, все прошло отлично. Иначе Джоан могла бы остаться без ноги — в лучшем случае. Но нам сказали, что она полностью поправится, и действительно, через несколько недель она уже вышла из больницы. У нее выявили заболевание крови, которое могло убить ее в любой момент. Теперь она получает необходимое лечение, и, к счастью, проблемы остались в прошлом.

Когда в беде оказалась моя жена, мне было куда страшнее, чем во время моих собственных схваток со смертью. Если кто-то из членов моей семьи страдает — это для меня мука. И когда делаешь выбор, от которого зависит жизнь твоих близких, и когда принимаешь критически важные бизнес-решения, тебе требуются одни и те же навыки, но, конечно, в первом случае эмоции куда сильнее. Предприниматель, возможно, готов к ситуациям выбора лучше многих, он умеет критически мыслить, умеет слушать и учиться — и в конце концов просекает фишку. Но если в случае неудачи ты сможешь завести себе какой-нибудь другой бизнес, то других близких взять неоткуда. Сколько бы денег ты ни зарабатывал, нет ничего важнее здоровья близких.

Пережитый ужас — ведь я мог потерять свою жену! — еще раз заставил меня почувствовать (хотя мне и не нужно было об этом напоминать), как сильно я люблю Джоан и как хочу, чтобы она была рядом. У нас всегда была невероятно крепкая семья. Но страх друг за друга, как, например, во время болезни Джоан, сплотил нас еще крепче. Ничего удивительного, что люди постоянно спрашивают, как это мы до сих пор не развелись после 40 лет совместной жизни. Конечно, можно высокомерно процедить, что это секрет. Отношения часто рушатся — разводится больше половины пар. Если ваша страсть длится вечно — вам несказанно повезло. Но мы с Джоан просто беззаветно любили друг друга все эти годы — мы знали, кто из нас чем дышит, считались с нуждами и желаниями друг друга. Многие люди меняют партнеров, я часто это вижу; проходит время, и счастливее они, как правило, не становятся. Вино из другого бокала пьянит больше? Сомневаюсь. Конечно, тебя может захлестнуть новая страсть — но едва ли надолго.

В отношениях очень важно уметь уступать друг другу. Если вас злит какой-то пустяк — разберитесь с этим вместе. Например, ночью я не мог уснуть и бродил по комнате, и всякий раз, как я снова забирался в постель, Джоан просыпалась. И она сумела деликатно до меня донести: если уж тебе не спится, постарайся хотя бы вести себя тихо. Иногда ты просто не замечаешь этих взаимных уступок. Пустяки часто играют решающую роль. Жизнь — это вообще череда пустяков, и надо просто заботиться друг о друге. Мы можем сидеть на диване, обнявшись, и смотреть фильм, можем ужинать в ресторане, можем общаться с семьей — но нам всегда кажется, что мы, проводя время вместе, заняты невероятно важным делом.

Это вовсе не значит, что Джоан обязана жить той жизнью, которую я люблю. Хоть ей и нравится общение, она не особенно стремится быть душой вечеринок. Я всегда рад новым людям, новой компании на Некере, а Джоан старается держаться в тени, но мы из-за этого не досадуем. Я много разъезжаю по делам, так что мы не давим друг на друга. Я не тащу ее с собой в бизнес-поездки, а на деловые обеды зову лишь иногда. Поначалу она часто ходила со мной, но быстро поняла, что ей это скучно, и отказалась. Она много читает, безумно любит кино и музыку и отлично разбирается в людях. Джоан уже за 70, а мне до сих пор приходится ее убеждать немного сбавить обороты (хотя сам своему совету, конечно же, не следую). Она помогает мне твердо стоять на земле, и мне с ней всегда весело. Утром я напяливаю какую-нибудь очередную чудовищную тряпку, а она смеется: «Ричард, я в жизни не видела таких бедных богачей».

По-моему, настоящая любовь — это умение слушать (другого человека и свои собственные чувства) и огромное уважение к любимому, такое уважение, которого он, безусловно, заслуживает. По молодости я наделал кучу ошибок. Мы с моей первой женой Кристен были еще детьми: думали, что все знаем, но на самом деле не знали ничего. Эти отношения были обречены с самого начала. А наш брак с Джоан стоит на прочном фундаменте — уважения и взаимопонимания. Я не хочу сказать, что у нас никогда не было мелких ссор или что я не сожалел о чем-то сказанном сгоряча. Если я был в плохом настроении из-за проблем с бизнесом или из-за размолвок с друзьями, то старался напоминать себе: «Время лечит, все пройдет». Даже если вы напортачили по-крупному, пожалуйтесь тем, кто вас любит, и вам помогут. Мне всегда помогает Джоан. Когда я дописывал эту главу, то спросил ее, в чем, как ей кажется, секрет нашего союза: «Не знаю, Ричард, мы просто жили, и все. Ты глупый, я все время над тобой смеюсь. Некоторые люди просто предназначены друг для друга».

*

Но я не просто счастлив в моем замечательном браке — я частенько работаю свахой. С тех пор, как я был рукоположен в священники Универсальной церкви жизни, на Некере нередко можно увидеть такую картину — я стою перед будущими мужем и женой и говорю: «Теперь можете поцеловать невесту!» Это, может, и не совсем обычно, зато запоминается.

Особенно хороша была свадьба основателя Google Ларри Пейджа и его невесты Люси, которая состоялась 7 декабря 2007 года. Я был удостоен особой чести: меня попросили организовать эту свадьбу. За несколько лет до этого Ларри приезжал к нам на остров, и мы очень подружились. Мы с ним совершеннейшие противоположности. Он с планеты высоких технологий, и его даже можно назвать ботаником — конечно, в хорошем смысле. У нас заметная разница в возрасте, но мы отлично ладим. Каждый день он выдает десятки новых идей, и никогда не знаешь, куда свернет наш разговор. Люси — яркая, красивая женщина, которая тоже подружилась и с Джоан, и со всей нашей семьей.

Я рассчитывал устроить их свадьбу по высшему разряду и аккуратно на красивой бумаге записал от руки свою церемониальную речь. За 20 минут до начала церемонии налетел ветер, вырвал листы у меня из рук, и больше я их не видел. Меня обуяла паника, я силился вспомнить свою речь и даже почти сумел выкрутиться.

Ларри и Люси увлекаются кайтсерфингом. После церемонии они решили, надев по случаю ослепительно белое снаряжение, покататься вокруг острова на досках с надписью «Л любит Л». Они с огромным удовольствием катались (а мы с удовольствием за ними наблюдали), потом решили выбираться на берег.

И тут мы услышали: «Осторожно, акула!»

Когда они были уже на мелководье, по толпе на берегу пронесся шум — гости разглядели плавник огромной тигровой акулы. Люди махали новобрачным, чтобы они выбирались из моря, поднялся визг, мама Ларри и мама Люси плакали. Охранник Ларри схватил нож и отважно бросился в море, чтобы потягаться с акулой.

«Нет!» — заорал я парню с ножом и ринулся ему наперерез. А Кени, наш управляющий островом, как раз выбирался из невероятно реалистичного костюма акулы, который мы специально сделали для свадьбы. Все взорвались от смеха — и даже охранник! Думаю, Ларри и Люси меня простили.

Шесть лет спустя никакие акулы, настоящие или поддельные, не смогли бы помешать свадьбе Белли и Сэма. Они оба обожают природу, поэтому после помолвки на Мадагаскаре свадьба в Улусабе выглядела совершенно закономерно. Церемония была назначена на 5 марта, родственники и друзья прилетели в саванну накануне — мы решили позаботиться, чтобы свадьба прошла в самой прекрасной обстановке. Дикие животные бродили где им вздумается, а я смотрел и удивлялся: все это совсем не походило на свадьбу Холли и Фредди, но — странное дело — выглядело так же идеально.

Было очень здорово, что приехал Брайан Кокс. Он ненавязчиво и скромно выступил со словами о силе любви и о мире вокруг нас, а потом речь Белли, удивительная и трогательная, заставила всех схватиться за носовые платки. После эффектной церемонии я посмотрел в небо и увидел на горизонте огромные молнии. Мы спрятались под крышей и все вместе смотрели на чудо-фейерверк, который устроила сама природа.

Обе эти свадьбы так и остались для нашей семьи незабываемыми. Кроме того, это заставило меня подвести некоторые, скажем так, промежуточные итоги — все-таки мне уже далеко за 60. Даже в самых безумных мечтах я не представлял себе, что Virgin так разрастется. Мы старались открывать новые компании в тех ключевых отраслях, где наш бренд работал лучше всего — путешествия, финансы, здоровье, телекоммуникации, — и это давало свои плоды. Но я по-прежнему чувствовал, что это еще далеко не все. Я знал, что самые грандиозные испытания все еще впереди, будь то расширение нашей некоммерческой деятельности или освоение космоса с Virgin Galactic. Меня переполняла энергия, я не мог усидеть на месте, хотелось и работать напропалую, и развлекаться.

Но что-то еще не давало мне покоя. Я скучал по своему отцу. Я привык интересоваться его мнением по любым вопросам — от деловых решений до мыслей по поводу отпуска, делиться с ним историями и шутками. Мне было очень тоскливо, что я больше не могу просто позвонить ему, чтобы поболтать. Но мама держалась молодцом, вечно находила себе какие-то дела и жила полной жизнью. Я решил брать с нее пример. Может, конечно, я старею, но у меня появилось непреодолимое желание нянчить внуков. Отец души не чаял в Холли и Сэме, и я очень хотел испытать такие же чувства к собственным внукам — если, конечно, мне дадут такую возможность.

Отправить