14    Стив

Если ты смог полететь чуть дальше или чуть выше, если ты делаешь что-то для того, чтобы люди наконец увидели космос, в награду тебе достаются незабываемые впечатления. Однако это не только радость, но и риск, и в середине нулевых у меня случилось настоящее горе — в результате двух не связанных друг с другом несчастных случаев погибли прекрасные, героические люди.

В феврале 2005 года я переключился с Virgin Galactic на тот проект, благодаря которому мы и начали работать с Бёртом Рутаном, — на Virgin Atlantic GlobalFlyer. Я отправился в Салину, городок в Канзасе. На стылой взлетно-посадочной полосе меня встретила тысячная толпа. Люди, задрав головы, разглядывали внушительных размеров самолет. Мы со Стивом Фоссеттом стояли к нему вплотную, и я поймал себя на том, что восхищаюсь этой оригинальнейшей штукой, которую мы построили. У GlobalFlyer был один-единственный двигатель, расположенный посередине над корпусом, довольно коротким, а перед двигателем уместилась крошечная кабина. Сидя в этой тесной — не развернуться — кабине, Стив совершит беспосадочный полет вокруг земного шара. Отсюда ему будет видна вся двухбалочная конструкция, обеспечивающая 35-метровый размах крыльев самолета: каждая деталь — из ультралегких материалов. Если мы справимся с задачей, это полностью перевернет авиастроительную отрасль и позволит существенно сократить выбросы углекислого газа.

Стив забрался в свою кабину, а я прыгнул в самолет сопровождения, чтобы следить за всем с воздуха, и затаил дыхание перед важным стартом. Стив умело поднял самолет в воздух, и с первых же секунд это был удивительно красивый полет. Было здорово смотреть, как впереди рассекает воздух эта уникальная машина. Я уже обдумывал, как в будущем приспособить эту технологию для наших коммерческих самолетов. И тут GlobalFlyer начал очень быстро терять топливо, затем возникли неполадки в системе навигации. Честно говоря, я забеспокоился, но при этом был совершенно уверен в Стиве, который сидел за штурвалом. Приключений у него было не счесть, включая первое в мире одиночное кругосветное путешествие на гелиевом шаре, и каждый раз он показывал, что умеет сохранять поразительное спокойствие в напряженных ситуациях. И все равно мне было неуютно — ведь я не мог дальше следовать за Стивом в самолете сопровождения. Утром 1 марта я уже был в Торонто, чтобы принять участие в открытии Virgin Mobile Canada, а Стив, пролетев прямо над нами, снес меня потоком воздуха и приложил о бетон взлетной полосы…

А в это время в пустыне Мохаве Бёрт со своей командой лихорадочно соображали, хватит ли топлива самолету Virgin Atlantic GlobalFlyer, чтобы продолжить полет. Ветер был нам на руку: если струйное течение сохранит силу, Стив все еще сможет выполнить задачу. Примерно через три дня после старта, почти без сна, без передышки и без посадок, он мягко приземлился на бетонку в Салине. Стив установил мировой рекорд самого длительного беспосадочного полета в истории: 42 469,5 километра за 67 часов.

Представители Boeing и Airbus быстро вышли на связь и посетили завод Scaled, чтобы посмотреть, как создавался этот самолет. Они были поражены: самолет, полностью построенный из углекомпозитного материала, смог облететь весь мир без промежуточных посадок и при этом расходовал топлива меньше, чем полноприводный грузовик! Они взялись за разработку собственных аналогичных технологий, и теперь углекомпозиты массово используются при изготовлении самолетов вроде Airbus A350 и Boeing 787. Пройдет несколько лет, и Virgin Atlantic станет покупать такие самолеты у обеих компаний. Эта технология невероятно сокращает количество выбросов углекислого газа в атмосферу, так что авиакомпании могут сэкономить на расходах и сосредоточиться на качестве услуг. А Стив не остановился на достигнутом и совершил еще два рекордных полета на Virgin Atlantic GlobalFlyer, которые пополнили список из 116 удивительных рекордов, которые он установил в пяти разных видах спорта. Я шутил, что на его фоне теряюсь даже я. «Ты на пути к рекорду по количеству рекордов, Стив. Притормози, это же я хотел поставить этот рекорд!»

Но вскоре эту триумфальную серию Стива оборвала трагедия. Через год он пропал во время полета над Пустыней Большого Бассейна в Неваде. Я был вне себя от горя и вопреки всему надеялся, что он жив. Мы помогли скоординировать усилия по его поискам и молились, чтобы такой закаленный в приключениях герой все-таки сумел спастись. Но никаких следов моего друга не было, сколько бы мы ни искали. 2 октября 2007 года Гражданский аэронавигационный патруль после месяца безрезультатных поисков прекратил операцию, а мы продолжали искать Стива с помощью новой технологии спутниковых снимков Google Earth. Как это ни печально, но чуда не случилось. 29 сентября 2008 года турист в горах Сьерра-Невада нашел идентификационную карточку Стива, а позже были обнаружены и его останки, что подтвердил анализ ДНК. Странно, как часто искатели приключений погибают при самых обычных обстоятельствах, а не тогда, когда пытаются раздвинуть границы возможного. Как Лоуренс Аравийский разбился на мотоцикле в Англии, а не пал в бою на Ближнем Востоке, так и Стив погиб, управляя самым обычным самолетом, а не во время гонки за новым рекордом. Если ты знаешь, что тебя ждет опасность, если ты собран, готов к ней и понимаешь, что делать, то справишься. Куда чаще совершаешь ошибки, когда все просто…

Я потерял прекрасного друга. Я был на похоронах Стива и сидел за столом между Нилом Армстронгом и Баззом Олдрином: оба они ставили Стива в один ряд с величайшими путешественниками. Всего несколько лет назад Стив был обычным брокером, а в итоге сумел вдохновить миллионы людей своими достижениями. Как же их все-таки много, дорогих мне людей, которыми я восхищался и которые погибли — но в погоне за мечтой… Увы, это единственное утешение. Одно из моих последних воспоминаний о Стиве — как бесподобно он доставил Virgin Atlantic GlobalFlyer в Смитсоновский институт для постоянной коллекции, когда мы решили, что революционный самолет отлетал свое. Вместо того чтобы поручить это кому-то другому, Стив сел за штурвал сам, промчался на небольшой высоте над крышами зданий, откуда с любопытством глазели зеваки, и посадил самолет прямо перед парадным входом.

Стив Фоссетт был неподражаем. Нет и не будет в мире второго Стива.

*

Пока Стив ставил новые рекорды на GlobalFlyer, Virgin Galactic понемногу обретала форму. Мы заключили исторический контракт со Scaled Composites на проектирование, строительство и испытание первого в мире частного космического корабля для коммерческого обслуживания пассажиров. Если взвесить все мои дела, это окажется самым значительным, и, если бы нам удалось решить эту задачу, это стало бы самым важным достижением.

Мы получили у Пола Аллена разрешение на использование технологии SpaceShipOne, выигравшей в конкурсе XPRIZE, и договорились, чтобы в Scaled Composites построили для нас новый корабль-носитель и восьмиместный космический корабль. Теперь делом первостепенной важности было собрать собственную команду, чтобы спокойно выстраивать бренд Virgin Galactic. В июле 2005 года мы с Бёртом отправились в Висконсин на аэрошоу EAA Oshkosh, чтобы объявить о рождении новой аэрокосмической компании Spaceship Company. Мы создали ее, чтобы в будущем производить самолеты, космические корабли и вспомогательное оборудование для Virgin Galactic. На публику я разглагольствовал об уникальной возможности продемонстрировать коммерческую состоятельность исследований космоса на пилотируемых кораблях. В кулуарах же я, легкомысленно улыбаясь, пожимал всем руки, бродил по выставке и слушал, что говорят энтузиасты космических полетов. Мы собирались открыть первые в мире коммерческие пассажирские космолинии.

К концу 2005 года мы также заключили соглашение с властями Нью-Мексико о строительстве первого в мире космопорта. Строительство космопорта на юге штата на площади 70 квадратных километров со специальными терминалами, ангарами, медицинскими помещениями, клубом, офисами и центром управления обошлось бы нам в 200 миллионов долларов. Климат, свободное воздушное пространство, небольшая плотность населения, расположение на возвышенности и живописнейшие пейзажи — все это делало Нью-Мексико идеальным местом для того, чтобы отправляться навстречу чудесам космоса. Но решающим доводом был профессионализм и энтузиазм секретаря Рика Хоманса и его команды — таких же (ну, почти таких же) фанатов космоса, как мы.

Разрабатывая космолинии и космопорт, мы решили воплотить в жизнь и наше представление о том, как будет выглядеть Virgin Galactic. Мы привлекли гуру дизайна Филиппа Старка, чтобы он создал новый образ, отражающий наши представления о проекте. На нашей с ним встрече он долго и пристально смотрел на меня.

— У вас идеальные глаза, — наконец сказал он.

— Правда? — я даже смутился, хотя такое определение льстило.

И тогда он объяснил мне свою мысль: выстроить концепцию вокруг размытой радужки глаза, что символизировало бы миллионы лет эволюции и появившуюся возможность посмотреть на землю из космоса. Он сфотографировал мой глаз и превратил его в логотип, от которого я был в полном восторге. Теперь, когда мы придумали бренд, я сгорал от нетерпения показать всем, что будут представлять собой наши корабли внутри и снаружи. Я хотел, чтобы они были достаточно просторными и позволили людям в полной мере получить впечатление от космического путешествия.

— Я не хочу, чтобы меня привязали к креслу внутри металлической болванки, которой выстрелили в космос, и не хочу вернуться, так ничего толком и не разглядев, — говорил я команде разработчиков. — Я хочу, чтобы люди возвращались другими после всего, что увидят! Нам нужны большие окна, удобные кресла и пространство, чтобы парить в невесомости.

Мы обсуждали проекты корабля: хотелось, чтобы он был достаточно большим — для четырех, шести или даже 10 человек. Берт отправил членов своей команды полетать «по параболе», чтобы они почувствовали, что можно делать в невесомости. Они вернулись с уверенностью, что можно увеличить небольшой SpaceShipOne и превратить его в красивый, функциональный и безопасный космический корабль.

Старт был взят, и начались поиски сотрудничества — космическое сообщество было немаленьким. Когда-то я с замиранием сердца следил за посадкой на Луну, и с тех самых пор NASA оставалось в авангарде космических путешествий, задавало стандарты и освещало нам путь. И пусть сегодня NASA отошло от пилотируемых космических запусков, всем понятно, насколько важной будет его роль в освоении космоса. Мы обсуждали идеи совместной работы и в итоге подписали соглашение о сотрудничестве в сфере разрабатываемых технологий пилотируемых космических полетов. Кроме того, NASA предоставило нам доступ к своим уникальным сооружениям и оборудованию в Исследовательском центре Эймса в Калифорнии. И в первую очередь это говорило о том, что индустрия принимает Virgin Galactic исключительно всерьез, хотя мы еще только-только начинали.

И когда казалось, что все идет как нельзя лучше, случилась трагедия, которая потрясла всех.

*

Четверг 26 июля 2007 года обещал быть замечательным днем для Virgin Galactic. Стивен Аттенборо, наш коммерческий директор, который когда-то стал первым штатным сотрудником Virgin Galactic, находился в Нью-Мексико вместе с Алексом Таи в составе экспертной комиссии по архитектуре космопорта. С утра он сообщил мне, что Норман Фостер — может быть, величайший из современных архитекторов и к тому же британец — выиграл наш международный конкурс проектов первого в мире космопорта. На его эскизе космопорт — загадочный, нездешний — словно соткался из воздуха посреди пустыни. При этом он совершенно естественно вписывался в пейзаж и выглядел современным чудом. Мне он нравился.

Стивен и Алекс ехали через пустыню в Лас-Крусес, где мы собирались объявить итоги конкурса. Когда они остановились на бензоколонке, чтобы заправиться и купить мороженого, Алексу позвонили из Scaled Composites, а он тут же перезвонил мне на остров Некер. Я как раз возвращался с прогулки по острову, поэтому ответил на звонок в хорошем настроении, думая, что сейчас мне расскажут подробности о Нормане Фостере.

Но это был тот самый случай, когда в одно мгновение радость оборачивается кошмаром.

— Ричард, ты лучше сядь, — сказал Алекс. — В Мохаве произошел взрыв.

В тот день специалисты Scaled Composites готовились к самой обычной процедуре «холодной продувки». В 2:34 после полудня на северо-восточной границе аэропорта Мохаве они испытывали систему подачи топлива SpaceShipTwo. Это делается без запуска ракетного двигателя и даже вообще без какого-либо горения — нужно было всего лишь определить расход ракетного топлива через проходное отверстие нового клапана. Шарообразная двухметровая цистерна из углеволокна была заполнена закисью азота, которую в Scaled использовали, чтобы обеспечить двигатель кислородом, необходимым для сгорания ракетного топлива. Ничего сверхъестественного: закись азота, как правило, считают совершенно безобидной, с ней можно столкнуться — под названием «веселящий газ» — даже в кресле у стоматолога. Кроме того, команда Бёрта много раз проводила такие испытания на SpaceShipOne.

Но в этот раз что-то пошло не так.

На площадке за испытанием следили 17 человек. Шестеро из них вернулись к посту управления, который находился в сотне метров под защитой земляного бункера и транспортировочных контейнеров, чтобы наблюдать за процессом через мониторы. Остальные 11 отошли за ограду — меньше чем в 10 метрах от испытательного стенда. Когда закись азота воспламенилась, цистерна взорвалась. Звук был как от 250-килограммовой бомбы. Дно цистерны раскололось, и куски углеволоконной оболочки и бетонной платформы разнесло по сторонам. Обломки попали в инженеров, находившихся поблизости.

Многие сотрудники Scaled были в корпусе 75 и слышали, как вдалеке раздался взрыв. Никто не забеспокоился — это было похоже на сверхзвуковой хлопок, обычное дело в пустыне Мохаве, над которой постоянно летают сверхзвуковые самолеты. Однако Чак Коулман, один из инженеров Scaled, который наблюдал за испытаниями, каким-то чудом доковылял до офиса и начал размахивать руками и звать на помощь. По его словам, сначала он даже не понял, что у него в теле большой осколок углеволокна.

Огромное облако пыли висело в воздухе Мохаве, пряча от глаз место трагедии. Когда пыль улеглась, открылась ужасная правда. Погиб Гленн Мэй, который вернулся к работе в Scaled Composites только на этой неделе, а до этого год не был в Мохаве. Обломками были убиты и двое его коллег — Тодд Айвенс и Эрик Блэквелл. Они стали первыми жертвами в истории коммерческих космических полетов. Джейсон Крамб, Кит Фитцсингер и Джин Гизин были серьезно ранены, и их пришлось прооперировать.

Это было чудовищно. Я направил свои самые искренние соболезнования близким погибших и пострадавших. Мы отменили объявление о космопорте из уважения к пострадавшим, а Scaled приступила к расследованию причин. Бёрт, которого не было в Мохаве, тут же примчался в пустыню. Он был безутешен — никогда еще, за все долгие годы безупречной работы, у него не гибли люди. Теперь он потерял троих в один день. Спустя какое-то время я прилетел его навестить. Передо мной был сломленный человек. Казалось, за одну ночь он постарел лет на 20: тихий, молчаливый, вся его энергия испарилась в один момент. Он еле передвигался, тяжело дышал, и казалось, что силы вот-вот его оставят. Бёрт полагал себя виновным в том, что не обеспечил безопасность и что его не было там, когда случился взрыв. Было видно, как его буквально, физически придавил тяжкий груз ответственности.

Позже выяснилось, что Бёрт тяжело болен. У него нашли констриктивный перикардит — воспаление и уплотнение сердечной сумки. Хотя Бёрт, человек с техническим складом ума, отказывался верить, что во всем виновато потрясение после случившейся беды, я не мог выкинуть это из головы. У него было в буквальном смысле разбито сердце. Его жена Тоня соглашалась со мной. Однако они не сидели сложа руки и не упивались жалостью к себе. Вместе они основали фонд помощи семьям погибших.

Было жизненно необходимо понять, что привело к трагедии, чтобы такого никогда не повторилось ни в Scaled, ни в любой другой компании, занимающейся космосом. Калифорнийское Управление охраны труда начало расследование инцидента, а в Scaled параллельно вели собственное, к которому привлекли экспертов из индустрии, в том числе представителей компаний Boeing, Lockheed и Northrop Grumman. Расследование не смогло установить точные причины взрыва, однако по его результатам власти штата оштрафовали Scaled за несоблюдение техники безопасности.

Я долго занимался самокопанием. Я выходил на предрассветные прогулки на острове Некер и думал, думал, думал, что же делать дальше. Поговорив с уцелевшими и с родственниками погибших, я пришел к решению, что нам нужно продолжить работу.

Но продолжать пришлось уже без главного члена команды. Вскоре после завершения расследования Бёрт ушел с должности главы Scaled Composites. В конце 2010 года он объявил, что уходит на пенсию. После 36 лет в Мохаве он бросил свою пирамиду и стал жить на ранчо в Айдахо.

Отправить