Вторая древнейшая: врет и не краснеет

Ложь и правда – понятия, которые обозначают границы журналистской деятельности независимо от того, через какой канал коммуникации СМИ пытаются донести до нас с вами информацию. История зарождения, развития и существования СМИ есть, в сущности, целый каталог (если не энциклопедия) слухов и ошибок, лжи и полуправды. Вторая древнейшая профессия вполне заслужила критическое отношение к себе во многом благодаря тому, что достоверность, как один из главных принципов работы медиа и журналистов, зачастую просто не принимается во внимание и на уровне повседневной деятельности, и в том, что в теории и практике журналистики принято именовать «информационной политикой».

Обратимся к истокам становления профессии журналиста, когда журналистика еще не создала хартий и деклараций, касающихся правды и лжи. Именно тогда, когда не было ни радио, ни кинематографа, ни телевидения и уж тем более интернета, и появилось такое понятие, как газетная утка – одна из разновидностей современного фейка.

Под термином «газетная утка» мы будем понимать лживую информацию, опубликованную в газете и вводящую читателей в заблуждение. Строго говоря, этот синоним неверной опубликованной информации может относиться и к другим СМИ (радио, телевидение, информационные агентства, интернет-порталы и т. д.), только тогда мы употребляем его без прилагательного «газетная». В ХХ в. «утки» прилетали чаще всего в связи с традицией первоапрельских розыгрышей.

Чтобы «подстрелить» подобную информационную «утку», во-первых, необходимо иметь некоторый опыт успешной охоты за подобными «медийными птичками»; во-вторых, важно учитывать их происхождение и маршруты перемещения по свету. Порой весьма затруднительно найти то «гнездо», из которого «утка» отправилась в полет. К тому же, учитывая нынешнюю скорость распространения информации, поймать ее в прицел правды трудно, но необходимо. Иначе полетят «утки» по всему белу свету, унося на своих крыльях ложь и слухи.

Почему эта разновидность информации получила такое странное наименование – «утка»? В истории журналистики существует несколько версий. В немецких газетах в прошлом достаточно часто публиковали статьи, содержащие непроверенную информацию. Чтобы избежать возможных упреков в недостоверности или обвинений в прямой лжи, редакция в конце таких материалов помещала аббревиатуру NT, указывающую на сомнительную достоверность публикации. По-немецки данное сокращение читается как «енте», что в переводе с немецкого обозначает слово «утка».

По другой версии, когда-то в одной из французских газет была опубликована заметка об эксперименте с утками. Во времена наполеоновских войн к этому приложил руку брюссельский журналист Роберт Корнелиссен. Он опубликовал статью, в которой содержалось сенсационное утверждение: «Как велика прожорливость уток, доказывает произведенный над ними опыт. Из двадцати уток взяли одну, разрубили ее на части вместе с перьями и костями и эти куски отдали на съедение остальным девятнадцати. И так продолжали убивать одну утку за другой и кормили убитыми оставшихся в живых до тех пор, пока осталась всего только одна, питавшаяся мясом и кровью своих подруг». Даже школьнику, у которого в школе по биологии была тройка, известно, что утки мясом не питаются. Филологи между тем утверждают, что французское слово «canard» стало обозначать именно неправду в СМИ, а от французского canard появилось выражение «Vendre ou donner un canard à moitié», в переносном смысле означающее ‘обдурить’, а в буквальном – ‘продать, всучить половину (живой) утки’.

Любопытно, что литературные утки появились задолго до того, как журналистика стала принятой обществом частью человеческого гуманитарного знания и деятельности людей. Врали или, скажем более мягко, говорили неправду многие литераторы. Один из самых ярких примеров – «Путешествие сэра Джона Мандевиля, рыцаря». В этой книге описаны разнообразные существа, якобы населяющие дальние страны: одноногие люди сциаподы, люди с песьими головами, одноглазые люди, люди без головы, с глазами на плечах и ртом на животе. Там же описаны деревья, на которых вместо плодов растут живые бараны, и многие другие чудеса. Никого не напрягло даже то, что сэр Джон Мандевиль не значился в списках английского дворянства, а книга была написана по-французски. Автор книги впоследствии стал известен – это был врач Жан де Бургонь, умерший в Льеже в 1375 г. Он признался на смертном одре, что написал эту книгу. Понятное дело, что он никуда не ездил, никаких странных людей своими глазами не видел, а просто позаимствовал часть любопытных «фактов» (на самом деле – фактоидов) из разных старых книг, еще часть придумал сам. После смерти автора фантазий о его признании благополучно забыли, а книгу растиражировали, и в течение нескольких веков она была в топ-10 по всему Старому Свету. Ее иллюстрировали, а существа, описанные в ней, даже стали появляться на средневековых картах.

Историки журналистики утверждают, что одна из первых газетных уток появилась в 1698 г., когда в британской прессе была опубликована статья, сообщающая, что в первый день апреля в Тауэре все желающие смогут увидеть показательное умывание белых львов. Толпы горожан ринулись к стенам знаменитой тюрьмы. История повторилась через 200 лет. Одна из британских газет снова опубликовала это шуточное объявление, и жители Лондона снова отправились к Тауэру. Здесь мы не только встречаемся с доказательством высокой степени доверия со стороны британцев институту печатной прессы, но и можем утверждать, что важную роль сыграл специфичный характер англосаксонской модели юмора.

Активно использовались приемы с газетными утками и в США, где пресса считалась одним из столпов молодой американкой демократии. Однажды начинающему репортеру маленькой провинциальной газеты Луису Стоуну срочно понадобились 150 долларов. В августе 1895 г. это считалось довольно крупной суммой. Репортер решил: если обычные новости, которые он шлет из Уинстеда, в столичных газетах ценятся дешево, значит, надо изменить сами новости, тогда они будут стоить дороже. Позже он получил вполне заслуженный титул «уинстедского лжеца».

Стоун изменил характер новостей, а вместе с ними и репутацию родного города. Пробной «уткой», выпущенной уинстедским лжецом, был отчет о диком человеке, обитавшем в коннектикутских лесах. Корреспонденция имела успех, а Стоун продолжил разработку золотой жилы медийной лжи и стал одним из самых выдающихся мастеров своего времени по изготовлению газетных небылиц. Вклад репортера-лгунишки в репутацию Уинстеда запечатлен на придорожной рекламной афише. Она сообщает путнику, подъезжающему к этому маленькому городу, следующее: «Уинстед основан в 1799 году. Занесен на государственные карты благодаря остроумным небылицам Л. Т. Стоуна, которые исходили из этого города и публиковались во всех газетах Соединенных Штатов». Вот лишь некоторые темы корреспонденций, создавших Стоуну его репутацию уинстедского лжеца:

– глухонемая свинья;

– дерево, на котором росли печеные яблоки;

– человек, который нарисовал на своей лысине паука, чтобы отпугивать мух;

– петух, который остановил поезд;

– белка, которая чистила хвостом ботинки своего хозяина;

– фермер, который ощипывал своих кур с помощью пылесоса;

– трехногая лягушка;

– курица, которая несла красные, белые и синие яйца;

– корова, которая паслась на грядке с хреном и давала горячее молоко;

– кот с заячьей губой, который мог насвистывать «Янки-дудль»;

– застенчивая корова, которая не позволяла мужчинам доить себя;

– бульдог, который высиживал цыплят.

Заметим, что в основном героями уток в исполнении мистера Стоуна, опубликованных в центральных печатных изданиях США, были домашние животные. Подлинным шедевром мастера сообщений, которые позже назовут фейками, стала заметка о часах, извлеченных из желудка коровы, которые отстали за несколько лет всего лишь на 2 часа, потому что стенки желудка, непрерывно двигаясь, заводили часы все эти годы.

Не отставала в деле производства газетных уток и дореволюционная российская пресса. Так, в начале ХХ в. несколько московских газет в преддверии 1 апреля разместили объявление о том, что изобретен ни много ни мало механический человек. Про него говорили, что он свободно ходит и говорит, отвечает на вопросы, предсказывает судьбу. Демонстрацию изобретения намечали на полдень соответствующего числа у Александровского сада. Естественно, в назначенное время собралась толпа. Появлялись «свидетели», подробно описывающие этого человека; говорили, что с ним идет не то градоначальник, не то митрополит. Волнение нарастало, несколько раз живого человека принимали за механического. Дело закончилось вмешательством полиции, которой стоило большого труда разогнать толпу собравшихся любителей псевдочудес.

В советский период развития отечественной журналистики уткам было практически невозможно пробиться на полосы газет и журналов и уж тем более в радио– и телеэфир. Наличие цензуры серьезно корректировало достоверность излагаемой в советских СМИ информации. В этот период журналисты скорее кое-что недоговаривали (или умалчивали), а не стремились доводить до аудитории неправду. Если по недосмотру выпускающих редакторов или ответственных секретарей в медиапространство все-таки попадали непроверенные факты, сведения или просто «неправильные» суждения или мнения, то по этим материалам не публиковали опровержения, а оргвыводы, которые следовали за публикацией, как правило, оставались невидимыми (или неслышимыми), то есть, как говорили в те времена, «за кадром».

Однако советской цензуре пришел конец в соответствии с законом СССР о СМИ, принятым Верховным Советом СССР.

В 90-е гг. прошлого века, когда редактирование газет стало менее строгим, а борьба за выживание – более жестокой и циничной, в одной газете появилась статья про странных существ, которые якобы завелись в Финском заливе. Эти существа, змеевидные и зубастые, отличались способностью жить в грязной воде, а потепление сделало возможным их выживание в зимние холода. Авторы заметки ссылались на Зоологический институт Академии наук, где им разъяснили, что это существо – пирмин, то есть гибрид от скрещивания экзотических пираний и миног местного происхождения. Как утверждалось в заметке, «по всей вероятности, с каким-нибудь траулером в воду Финского залива были доставлены икринки амазонской пираньи. Остается предположить, что эта разновидность хищной рыбы скрестилась в экстремальных условиях Невской губы с миногой». Пирмину приписывалась способность перекусывать кабели в метро и подниматься по канализации на верхние этажи зданий. При всех сомнениях по поводу такого рода трюков стоит помнить, что серая крыса как раз способна на такие «подвиги». То есть широко известный факт стал фундаментом для экзотического биологического фейка. Между тем достаточно было вспомнить школьные уроки биологии, чтобы разоблачить лихую выдумку газетчиков, поскольку:

– пиранья нерестится в мелководных лесных реках Амазонии, куда добраться можно только на лодке, но уж точно не на траулере;

– пиранья мечет икру в донное гнездо, и инкубационный период ее созревания составляет несколько суток, что точно меньше времени перехода даже гоночного судна от устья Амазонки к Финскому заливу;

– икра пираньи в соленой океанской воде просто погибнет, да и сами пираньи не выносят соленой воды (даже балтийской);

– пиранья и минога настолько далеки друг от друга с биологической точки зрения, что проще получить эльфа, мысленно скрестив муху и воробья.

Впрочем, пираньи в наших водах стали встречаться, после того как вошло в моду содержать эту милую рыбку в аквариумах, а поскольку она быстро вырастает и начинает усиленно питаться, то ее нередко выкидывают в ближайшую речку, где пиранья может прожить до конца лета (а для наших вод это страшный хищник, который поедает все, что движется), а если она попадет, например, в охладительный пруд ТЭЦ, то и удачно перезимовать. Но размножаться в наших условиях пиранья не может.

Приведем более поздний пример. 13 марта 2010 г. зрителям грузинского проправительственного телеканала «Имеди» был внезапно показан экстренный выпуск новостей. В нем говорилось, что злобные русские вероломно напали, захватили всю Грузию, убили М. Саакашвили, в результате чего в стране воцарились хаос и анархия.

Новость заставила телезрителей не на шутку испугаться возможности государственного переворота (говорят, что двое грузин даже успели принять ислам), однако фейк быстро раскрылся. Несмотря на это некоторые новостные агентства успели рассказать о начале новой войны.

Политика и фейк идут сегодня по медиаполю рука об руку. Вы можете сами без особого труда найти очевидные примеры. Мы же напомним про то, как непроверенная информация сыграла манипулятивную роль в так называемой «оранжевой революции» на Украине осенью-зимой 2004 г.

Во второй тур президентских выборов вышли кандидат от партии власти Виктор Янукович и скандально известный кандидат от оппозиции Виктор Ющенко. Улицы оказывали на ход выборов мощное давление в виде массовых протестов, митингов и разного рода акций, хорошо организованных и поддерживаемых СМИ, в том числе и зарубежными.

Руководивший страной на тот момент Леонид Кучма контролировал большую часть интернет-СМИ, которые организовывали поддержку ему и кандидату от власти Виктору Януковичу. Многие американские и европейские фонды поддержки демократии и открытого общества финансировали на Украине политологические, медийные и социологические проекты, которые осуществляли продвижение кандидата от оппозиции – Виктора Ющенко. Одним из организаторов «оранжевых акций» на майдане был Мыкола Томенко, директор Института политики, спонсируемого этими фондами, а главой аналитического штаба команды В. Ющенко был президент Украинского центра экономических и политических исследований Анатолий Гриценко. Именно институт А. Гриценко отвечал за освещение революции в СМИ. После завершения второго тура А. Гриценко сделал объявление, что Виктор Ющенко победил с перевесом в 11 %, но после никто никогда не подтверждал эту цифру, как не подтвердились и 15 % преимущества Ющенко после окончания третьего тура выборов, которые тоже объявил А. Гриценко. Данная информация распространилась молниеносно, хотя на тот момент результаты никому не были известны.

Заметим, что именно опора на эти данные привела к усилению оппозиционных акций, их радикализации, в результате чего и был назначен нелегитимный третий тур выборов. В нем, как и было угодно оппозиции, и «победил» В. Ющенко.

Фальшивые новости – всегда лакомый кусок информации для нечистоплотных, непрофессиональных и просто ленивых журналистов. Известный борец с фейками Борислав Козловский однажды очень точно оценил причины появления лженовостей: фальшивая информация «приходит ниоткуда, появляется на каком-нибудь мутном сайте, который перепощивают мутные люди». Но за этой новостью, как оказалось, стоит сообщение в «Фейсбуке» человека, который получил приз World Press Photo за документальную журналистику. Этот человек запустил историю про то, что Олег Сенцов на свободе, все ужасно обрадовались, и понятно, что все были бы только рады, если бы это не была фальшивая новость. Потом обнаружилась еще одна удивительная штука: у того же человека буквально на один пост ниже была опубликована глава из книги самого Б. Козловского. Получилось, что рядом висят фальшивая новость и ссылка «Фрагмент книги “Максимальный репост. Как соцсети заставляют нас верить фейковым новостям”».

Мы видим канонический пример создания фальшивой новости, когда к известному широкой аудитории имени «приклеивается» «новость» с неким событийным намеком. Таковы же, например, сообщения вроде «На похоронах Кобзона случилось то-то», «Алла Пугачева совершила ужасное». В этом случае можно говорить о маргинальном характере подобной журналистской «работы». Эксплуатируя ситуацию доступа к СМИ малограмотных людей, которые верят в чушь, даже люди, в журналистской компетенции которых сомневаться не приходится, участвуют в процессе создания лженовостей.

Особую провоцирующую роль в подобных ситуациях играют социальные сети. Об этом мы еще расскажем. Но стоит заметить, что, по сути, fake news существовали и до социальных сетей, только в доинтернетовскую эпоху – в формате слухов. Слухи были всегда, но чем отличаются слухи последнего десятилетия, почему такой всплеск интереса к ним и со стороны СМИ, и со стороны потребителей информации? Дело, конечно, не только в том, что Трамп в ответ на любую информацию, которая ему не нравится, пишет в твиттер-аккаунте «Fake news!». Дело в том, что сейчас наступило время, когда мы можем, используя количественные социологические методы, посчитать процент лжи и процент правды и более или менее выяснить, кто те люди, которые распространяют фейковые новости, почему они это делают, найти какие-то факторы, которые влияют на распространение fake news. Ситуация отличается тем, что, живя в эпоху социальных сетей, мы видим сам процесс. Сейчас преграды сломаны, все это легче измерить, поэтому и внимания к этому больше.

Обратимся к истории еще раз. В январе 1953 г. печатный орган ЦК КПСС газета «Правда» публикует постановление о том, что разоблачена группа убийц-врачей, которые отравили товарища А. А. Жданова и готовились продолжить свое «кровавое дело» в отношении членов Политбюро. Публикация в главной газете страны оказалась спусковым механизмом для паники среди советских граждан. Не было тогда социальных сетей, но из уст в уста передавались рассказы о том, что кто-то где-то намеревался кого-то отравить.

Слух о том, что представители одной профессии и одной национальности намеревались отравить детей, распространился почти молниеносно, стал массовым. Люди отказывались принимать медицинскую помощь, потом не хотели отдавать детей в медучреждения, а затем начали громить больницы. Партийные органы на местах занервничали. Они не знали, как остановить нарастающую панику. Если бы не умер И. В. Сталин, трудно было бы предсказать, чем бы вся эта история закончилась. Но за три недели от нелепого слуха фейковая волна набрала такую мощь, что стала побудительным мотивом для погрома в одной из украинских больниц.

Несколько моментов этой истории и сегодня определяют действия тех, кто невольно или намеренно создает фейки. Первое и очевидное: описываемые события имели место на излете сталинской эпохи, в 1953 г., когда атмосфера, царящая в обществе, не давала людям никаких надежд на радостное будущее, и нелепый слух был посеян в подготовленную почву, наполненную массовыми страхами и мрачными ожиданиями. Второе и не менее важное обстоятельство заключалось в том, что у циркулирующих страхов появились реальные воплощения. Проще говоря, страх «обрел» фамилию и профессию, что уже само по себе придает правдоподобия, стимулирует возникновение массовых фобий и, как реакцию на них, направление гнева трудящихся на конкретные объекты. Третий (и на сегодня еще более существенный) момент заключается в той негативной и в то же время провоцирующей массовую мобилизацию общественного мнения роли, которую сыграли официальные СМИ (иных в СССР в то время и не существовало). И, конечно, даже сегодня вызывает удивление скорость распространения слухов по территории Советского Союза. Устная коммуникация более 60 лет назад с успехом заменяла современные «Твиттер» и «Фейсбук».

Сегодня очевидно, что любой факт вызывает доверие аудитории только в том случае, когда он подходит к картине мира, существующей в сознании большинства ее представителей. Известная фраза классика «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!» наглядно и зеркально отражает подобную установку: идея (то есть фейк) овладевает массами тогда, когда она, как фрагмент информационного пазла, встает на пустующее место и тем самым заполняет лакуну незнания в осмыслении потребителями информации той ситуации, которая связана с фейком. Как иронизировал английский писатель Гилберт К. Честертон, «каждый хочет, чтобы его информировали честно, беспристрастно, правдиво… и в полном соответствии с его взглядами».

С фейком как явлением современной журналистики можно было бы смириться, отводя ему своеобразную таблоидную медийную резервацию, но опыт последних лет демонстрирует тенденцию к увеличению роли фейка в создании конкретной информационной повестки дня и формировании определенным образом направленных и окрашенных эмоций. Отсюда всего лишь один шаг до постправды, о которой мы пока скажем лишь, что это явление медиамира и фальшиво, и эмоционально, поскольку обращено не к доводам логики и разума, а к элементарным инстинктивным реакциям аудитории на уровне чувств. Так, в США история с удушением темнокожего уголовника Дж. Флойда белым полицейским привела к настолько мощному социально-расовому взрыву, что порой кажется, будто вся эта история была срежиссирована кем-то из голливудских мастеров а-ля трагикомедия «Плутовство (Хвост виляет собакой)». Фейковость ситуации заключалась в том, что определенные медиа акцентировали внимание аудитории не на развитии событий и не на предыдущих уголовных деяниях мистера Флойда, а на его цвете кожи и на цвете кожи умертвившего его стража порядка.

Если взглянуть на то, во имя чего создаются фейковые новости и как это происходит, можно сделать вывод, что в практике российской журналистики истории, аналогичные расовой драме в США, к счастью, почти отсутствуют, зато их активно используют в других, потенциально менее «взрывных» сегментах общественной жизни. И чаще всего это происходит путем осознанного использования журналистами очевидной лжи, а также информационных вбросов. При этом журналисты могут неосознанно публиковать «пустую», ложную, неаутентичную информацию, а могут и намеренно распространять ложные сведения. Сотрудники средств массовой информации часто «слепо» следуют за интересами их источников или собеседников, имеющих свои собственные цели. А информационные доноры, в свою очередь, могут использовать журналистов для реализации собственных планов и интересов.

Так, наиболее распространенной ситуацией, когда собеседники предоставляют журналистам недостоверную информацию, а те, в свою очередь, экстраполируют ее на собственную аудиторию, является желание собеседника отвести удар от себя. Примером такого фейкового новостного сообщения можно назвать историю с якобы имевшей место передачей Исаакиевского собора Русской православной церкви. Все началось с сообщения РБК о перевозе музейных ценностей из здания Исаакиевского собора, который входит в состав Государственного музея-памятника «Исаакиевский собор», к празднику Пасхи, то есть к 16 апреля 2017 г.

Новость была опубликована на сайте издания РБК 14 марта 2017 г., хотя о том, что вопрос передачи Русской православной церкви здания собора решен, губернатор Санкт-Петербурга Георгий Полтавченко заявил еще в январе 2017 г. Следствием информационного вброса явились многочисленные митинги, акции протеста и судебные разбирательства. При этом само новостное информационное сообщение издания строилось на заявлении «источника издания», которое подтверждает «открытое» лицо, уполномоченное комментировать данную тему: «Администрация Санкт-Петербурга предлагает директору музея “Исаакиевский собор” Николаю Бурову освободить площади собора от музейных предметов, обеспечив их перевозку в новое хранилище, рассказали РБК два источника, близких к Министерству культуры, и подтвердил федеральный чиновник». Очевидно, что ключевой составляющей новостного сообщения служил, по сути, неизвестный источник, что не позволяло оценить ни степень его вовлеченности в проблему, ни уровень его полномочий, ни качество его знания данного вопроса.

Журналисты нередко используют неодушевленный лингвистический маркер – «источник», определяя лишь его компетентность и привязанность к описываемой теме. Например, словосочетание «федеральный источник» дает аудитории понять, что собеседник издания имеет непосредственную связь с федеральной властью, это может быть член правительства, президент, другие представители высшего руководства страны. А такое обозначение, как «источник в силовых ведомствах», позволяет читателю, зрителю или слушателю думать, что информатор имеет прямую связь с работой силовых структур, организаций, военных ведомств. При этом, представляя потребителю информации «источник, знакомый с ситуацией», журналист не указывает реальное действующее лицо, а также его принадлежность к какому-либо социальному институту и не дает никакой информации, помогающей аудитории поверить в его заявления. Так, в новости РБК журналисты ссылаются на заявления двух собственных источников – один из них «близок» к Министерству культуры, которое курирует работу музея, другой собеседник издания – «федеральный чиновник». Журналисты не раскрывают, кто именно сообщил им эту информацию, однако они представляют цитаты, которые призваны «помочь» аудитории разобраться в описанной журналистами ситуации и поверить в то, что данное заявление действительно было озвучено собеседником медиа.

Продолжаем читать: «По словам собеседников, близких к Минкультуры, распоряжение было отдано устно, никаких письменных указаний на этот счет нет. “Называется дата [вывоза музейного фонда] – 16 апреля. Говорят, что надо ориентироваться именно на это число”, – рассказал один из собеседников РБК. Речь идет не просто о перемещении объектов, а о переоформлении их на другой музей, уточняет еще один источник, близкий к Минкультуры. Обсуждается, что экспонаты смог бы принять Государственный музей истории Петербурга, крупнейший в городе. “По сути, речь идет об объединении двух музеев – Исаакиевского собора и [Музея] истории Петербурга. Есть понимание, что надо объединить музеи и как-то ускорить процесс [передачи Исаакиевского собора РПЦ]”, – говорит собеседник РБК».

В дальнейшем информацию, опубликованную РБК, опровергали уже «открытые» спикеры. Прокомментировали данную проблему и федеральные ведомства, которые ранее не выступали по данному вопросу и сохраняли за региональными властями возможность комментирования: «В Министерстве культуры заявили, что передача музейных экспонатов Исаакиевского собора, которые числятся в Музейном фонде России, возможна только после перехода собора в собственность Русской православной церкви (РПЦ). Этот вопрос находится в ведении ведомства: чтобы передать музейные экспонаты РПЦ, необходимо отправить запрос в министерство. “Перемещение музейных предметов, находящихся в настоящее время в Исаакиевском соборе для хранения или экспонирования при оформлении временной выдачи, относится к компетенции субъекта Российской Федерации – города Санкт-Петербурга – и при этом не может быть осуществлено до передачи здания Исаакиевского собора в ведение РПЦ”, – приводит “РИА Новости” сообщение представителя Министерства культуры.

Таким образом, журналисты, возможно не осознавая этого, отвели удар от музея и привлекли внимание высших звеньев государственного аппарата к региональной проблеме. Подобным вбросом журналисты обеспечили защиту интересов музейных работников и противников передачи Исаакиевского собора Русской православной церкви. Своим сообщением они, может быть изначально не желая этого, призвали федеральную власть обратить внимание на проблему Петербурга.

Сомнительная и спровоцированная информационная суета, возникшая не без помощи журналистов, носила правдоподобный характер лишь отчасти. Об этом свидетельствует характерный медийный прием, который как бы маркирует ненадежность публикуемых сведений, мнений или решений. Речь идет об отсутствии в информационном сообщении открытого актора, осознанного названного источника информации, которую журналисты представляют собственной аудитории.

Нередки случи, когда источник информации сам не хочет быть названным в СМИ. При этом важно зафиксировать, что неопределенность источника (зачастую лингвистическая) служит символом общей неопределенности исходной информации, а следовательно, и неопределенности новостной информации.

Ссылка на жителя, участника происходящего может оказаться фейком. С эмоциональной точки зрения в эту информацию, подтвержденную очевидцем, хочется верить. Лучший пример – распятый мальчик.

Пример хоть и избитый, но отлично говорит о происходящих структурных изменениях в текстах, теле– и радиосюжетах. Журналист, который публикует и демонстрирует собственной аудитории факты, основанные лишь на рассказе присутствующего, не снимает с себя ответственности за распространение ложной информации. Аудитория же должна воспринимать предоставляемую ей информацию рационально.

Но увы! Как показывает опыт российской и зарубежной прессы всех видов и типов, апелляция к чувствам и не контролируемым логически эмоциям создает благодатную почву для того, чтобы посредством СМИ до аудитории доводилась идеологически выверенная информация, формирующая у нее выгодную манипуляторам точку зрения на проблему. Особенно если эта проблема связана с вооруженными конфликтами и гражданскими войнами. Пример Югославии в 1990-е гг. в этом смысле нагляден и поучителен, поэтому далее поговорим об особенностях освещения в СМИ именно этого конфликта.