14
«ГИК?»
«Я здесь, – отозвался ГИК. – Ты знаешь, кто ты?»
«Киллербот 2.0», – ответил я и тут вспомнил.
Ах да. Немного сбивало с толку, что я ничего не вижу, не слышу и не получаю никаких данных. Как тогда, когда загрузил себя в системы истребителя Компании, помогая боту-пилоту бороться с атакой разумного вируса. Разве что в тот раз моим телом стал корабль, который я делил с дружественным ботом-пилотом, а теперь я застрял в боксе. И в этот раз я сам стал разумным вирусом. Как странно.
И вдруг я получил поток видеоданных. Там было встревоженное лицо Амены, глядящее в секретную камеру ГИКа. Когда-то секретные камеры меня раздражали, но я не мог припомнить почему. Значит, до одних фрагментов архива воспоминаний я могу добраться, а до других – нет. Ой-ой-ой, мои сериалы!
Нет, постойте. К некоторым из них у меня есть доступ. В боксе, который на самом деле составлял крохотную часть архивов ГИКа, я обнаружил свои последние использованные файлы, главным образом серии «Расцвета и гибели лунного заповедника», «На страже времени. Орион» и любимых серий ГИКа из «Первооткрывателей». Там же была загрузка текущего архива памяти, почти со всем, к чему мне требовался доступ. Поскольку я был всего-навсего вирусом, объем доступного хранилища был ограничен, и я вспомнил, как ГИК и Я, версии 1.0, беспокоились, что я забуду, кто я такой, и начну крушить все подряд.
Ага, меня и самого это немного беспокоит.
– Эй, ты там? – спросила Амена. – Ты меня видишь?
Я повозился секунды три, нашел доступ к локальной сети ГИКа и голосовой связи и ответил:
«Привет, Амена. Да, я тебя вижу».
Амена не выглядела довольной.
– Ты как там? Все в порядке?
Видимо, ГИК разговаривал с ней, хотя я не сумел вовремя найти нужный канал, чтобы подслушать.
– Ладно, ГИК, ладно, – добавила Амена. – Автостраж, ГИК говорит, что тебе пора. Будь осторожен, хорошо?
Видео с Аменой прервалось.
«Я преследую исследовательский корабль «Бариш-Эстранцы», – сообщил ГИК. – Они попытались установить контакт по голосовой связи, но я отказался».
Он прислал мне отчет о последних событиях. Значит, другой я, Оверс и Тиаго – в космопорте. Хм, не идеальный вариант.
«Очевидно, они снова хотели угрозами моему экипажу заставить меня установить вражескую командную систему, – продолжил ГИК. – Но я могу использовать их соединение, чтобы запустить тебя в их систему голосовой связи. – Он поколебался десятую долю секунды. – Ты готов? Знаешь, что делать?»
С тех пор как ГИК запустил мою копию, явно кое-что произошло. И ГИК прав, нельзя рисковать и устанавливать голосовое соединение, даже чтобы получить разведданные. Если Цели начнут угрожать команде ГИКа убийством, он отдаст контроль, а этого нужно всеми силами избежать.
«Я ведь не человеческий ребенок, ГИК, – ответил я, – и помню, что делать. Я же сам писал код».
«Ты только все усложняешь», – сказал ГИК.
«Либо ты будешь разбираться с экзистенциальным кризисом, либо вернешь свою команду. Выбери что-то одно».
«Ладно, приготовься», – буркнул ГИК.
Это было не так-то легко, ведь когда я прибуду через коммутатор, сначала понадобится взломать сеть исследовательского корабля. Если в ней стоит фильтр с неизвестными нам свойствами или если за время этого краткого соединения корабль попытается запустить ГИКу очередной вирус, быть беде.
Я рассчитывал что-нибудь почувствовать, как при движении, или увидеть вспышку света. Но ничего такого. Так происходит только в сериалах. А мне всего лишь хотелось побыстрее через это пройти. Не знаю, как долго я могу оставаться самим собой без доступа к долговременному хранилищу памяти.
И тут я вдруг превратился в код внутри системы голосовой связи. Внезапность меня потрясла, а потом я понял, что уже внутри и пора действовать.
Я по-прежнему плохо понимал, что происходит, и в какой-то момент даже подумал: а может, люди все-таки были правы, и это кошмарная идея. Но потом опознал последовательность кодов и уцепился за нее. Я находился на борту исследовательского корабля, в буфере системы голосовой связи. За мгновение до того, как связь оборвалась, я вытащил из ГИКа все свои файлы. Теперь надо найти какое-то безопасное место для хранения.
Я воспользовался протоколами и кодами, которые вытащил из корабля снабжения, чтобы запустить тестовый пакет данных вроде тех, что рассылает сама система, проверяя, все ли соединения работают. Для системы безопасности мой пакет выглядел как созданный внутри, так я проскользнул мимо ее фильтров вместе со всеми моими файлами.
Я мог бы проложить себе путь силой, как когда-то пробрался на борт истребителя Компании вирус «Частокола», но тогда меня бы сразу обнаружили. У вирусов существует масса способов обойти оборону системы безопасности, но если ГИК уверен, что первая атака вражеской командной системы произошла не через голосовую связь… То как же та проникла на борт?
Оказавшись внутри, я первым делом пробрался в систему безопасности. Кто-то, по-видимому, вражеская командная система, стер ее до базового уровня, удалив все архивные видео– и аудиозаписи. Это как оказаться в пустынном транзитном кольце, с огромными залами, где гуляет эхо, пустыми торговыми галереями, гостиницами, магазинами и офисами. Ну, правда, я-то был программой, так что на самом деле все выглядело по-другому. Я притворился служебным процессом системы безопасности и создал раздел для своих файлов. Защитил его и сразу почувствовал себя увереннее. Если я начну забывать, кто я такой, то могу вернуться сюда и вспомнить.
Прежде чем поднять бучу, мне нужно:
1) получить разведданные;
2) выяснить, здесь ли экипаж ГИКа;
3) разработать план, как вытащить экипаж.
Да уж, третий пункт будет тяжким.
Теперь у меня появились глаза – камеры системы безопасности. Не сказать, чтобы подход «Бариш-Эстранцы» был в точности таким же, как у моей бывшей страховой компании – «конфиденциальность частной жизни ведет к беде», – но близко. Просматривая разные видео, я понял, что с трудом управляюсь с потоком данных и обрабатываю изображения, хотя и позаимствовал хранилище у системы безопасности. Видимо, органические ткани моего мозга все-таки работали усерднее, чем я считал.
Но многие данные с камер я мог временно отбросить, потому что там были только пустые каюты и коридоры. Я отметил поврежденные люки и переборки со следами попаданий из излучателя. На столе в медотсеке лежала мертвая Цель. Ее застрелили кое-как, минимум три раза попав в лицо и грудь, крайне непрофессионально. Я проверил вестибюль главного шлюза и обнаружил других мертвецов – две Цели и людей в форме «Бариш-Эстранцы». Ох, и одного автостража в броне и с оторванной взрывом головой. Есть на этом корабле хоть кто-нибудь живой?
Потом я проверил мостик. Бинго! Другие Цели были там.
Восемь Целей сидели перед пультами управления, напряженно всматриваясь в парящие дисплеи, на которых мигание сенсора отмечало медленное, но уверенное приближение ГИКа. Они были такими же, как и наши Цели, разве что не мертвые, – тощие и с серой кожей. Все, кроме одного, носили защитные костюмы и шлемы, этот же был в обычной человеческой одежде: темно-зеленых штанах и куртке, черной рубашке с воротником. Усиленная подметка ботинок явно предназначалась для неровной поверхности планеты. Волосы выглядели обычными, каштановые с рыжиной и плотными кудрями, коротко стриженные. Цели о чем-то переговаривались, а потом тот, что в обычном костюме, поднял аппарат с жестким экраном, которым пользовались наши Цели.
Где-то на краю системы безопасности я ощутил едва уловимое соединение с остальным кораблем. С чем-то необычным и знакомым одновременно.
Вражеская командная система.
Сбор разведданных не отнял много времени, так что я снова вернулся к камерам. Проверил нижнюю часть жилого отсека и опять нашел трупы экипажа «Бариш-Эстранцы», новые следы перестрелки и двух мертвых Целей. Потом наткнулся на большую кают-компанию с семью неподвижными людьми.
Их бросили сюда, и они распростерлись на полу или на кушетках в позах, которые не заняли бы добровольно. Без дронов я не мог посмотреть под другим углом, но приблизил изображение с камеры. Все люди, похоже, дышали, но были без сознания. Нет, погодите. Я заметил легкое подрагивание мышц и век. Люди не выглядели спящими. В такое состояние могли бы привести наркотики или обездвиживающие поля, которыми усмиряют толпу.
А еще такое могли сотворить импланты, как у Элетры и Раса.
Люди были не в боевых костюмах, четверо из них – в разных версиях формы «Бариш-Эстранцы», а трое…
Один был в синей куртке, но он скрючился у стены, и я не видел логотип. Двое других были в обычной одежде, один – в свободных штанах и футболке, в таком виде люди обычно занимаются спортом. Оба не выглядели как сотрудники корпорации за работой. А выглядели как члены экипажа корабля, который картографирует дальний космос, обучает студентов и время от времени возит грузы или попутно освобождает корпоративные колонии; они явно не собирались покидать корабль и были застигнуты врасплох. Я собрал все доступные данные и быстро отправил запрос в позаимствованное хранилище, сверяя имеющиеся сведения с информацией о команде ГИКа, сличая комбинацию веса, роста, цвета волос и кожи.
Результат: с вероятностью в восемьдесят процентов я вижу перед собой Мартина, Кариме и Тури.
Но где остальные? Я не обнаружил на борту других живых людей.
Остальные могут лежать где-нибудь в штабеле трупов, но у меня просто нет визуального доступа в это помещение для идентификации. Однако эти трое живы, и я верну их ГИКу, чего бы это ни стоило.
Осталось только придумать как.
Я проверил коридор снаружи и понял, что слишком отвлекся на живых людей и упустил автостража.
Он замер у двери в кают-компанию, в полной броне. Через остатки системы безопасности я проверил его статус, и оказалось, что ему приказали стоять и не двигаться. А раз в кают-компании находились еще живые клиенты, модуль контроля его не убил. Пока что.
Странно смотреть на автостража снаружи. Конечно, я видел других автостражей, после того как меня купила доктор Мензах, но в моей версии 2.0 реальность была такой явственной и близкой, без защитного экрана между нами. Я вспомнил, каково мне было вот так стоять. Все находилось в личных архивных файлах, оставшихся при мне. Как он беспомощен… Каким беспомощным был я. Ох, мне страшно захотелось посмотреть какой-нибудь сериал, но на это не было времени. Хотя мне полегчало уже от того, что я не утратил доступ к сериалам.
Автостраж – очевидный ресурс. На автостража не действуют обычные вирусы, но я – необычный вирус. Я знал, что могу получить над ним контроль, если захочу.
Я не хотел.
Ладно, попробуем вот так.
Я инициировал соединение из своего отсека системы безопасности и заморозил модуль контроля, чтобы он случайно не включился. Автостраж понял, что кто-то хочет с ним связаться. Я отправил старые позывные, которые использовались в Компании:
«Система: вызываю автостража».
Он не был автостражем Компании и имел другую конфигурацию, но наверняка опознает протокол приветствия и поймет, что оно исходит не от враждебной инопланетной сущности. Он ответил через долгие четыре секунды.
«Автостраж на связи. Идентификация?»
Я мог бы солгать, сказав, что из «Бариш-Эстранцы». Да, признаю, я нередко обвиняю во лжи ГИКа, хотя и сам частенько вру. Весьма частенько. Но сейчас мне врать не хотелось.
«Я беглый автостраж, работаю вместе с вооруженным кораблем, который преследует этот корабль, чтобы вернуть оказавшихся в опасности клиентов. Сейчас я существую в виде вируса внутри системы безопасности».
Он не ответил. Я уверен, в подобных обстоятельствах это последнее, что ожидает услышать автостраж. А кроме того, обычно автостражам не дозволяется разговаривать друг с другом, так что он может не захотеть нарушать протокол.
«Для такой ситуации не существует протокола, – сказал я. – Поговори со мной».
Прошло еще три секунды молчания.
«Не знаю, что сказать».
Прозвучало обнадеживающе. И это не сарказм. Когда я в последний раз пытался уговорить автостража мне помочь, он только более решительно настроился меня прикончить. Но то был боевой автостраж, а они все козлы.
«Трое моих клиентов находятся в кают-компании рядом с тобой. Ты видел других?» – спросил я и показал ему изображения остальных членов экипажа ГИКа.
«Система безопасности не работает, но у меня в архиве есть видео».
Ему явно привычнее делиться данными, чем разговаривать с беглым автостражем, ныне вирусом. Он послал мне два видеоклипа, а потом сделал по ним отчет, потому что привык разговаривать с людьми, которые никогда не сообразят, что видят.
«Враждебные объекты силой привели на борт восемь неизвестных людей, но пятеро из них сошли примерно в 22.60 по корабельному времени, когда мы снова пришвартовались к космопорту».
На первом видеоролике я увидел экипаж ГИКа, всех восьмерых человек – их затащили на борт через шлюз, большинство в полубессознательном состоянии. На втором ролике пятерых выталкивали через шлюз обратно, и тут мне стало нехорошо, но данные статуса корабля показали, что автостраж прав, в тот момент корабль был пришвартован к причалу. А еще за людьми последовали четыре Цели.
«Ты знаешь, куда их увели?» – поинтересовался я.
Теперь он отправил мне аудиозапись с двумя Целями, они разговаривали, идя мимо автостража по коридору. Говорили они на смеси докорпоративных языков, которую определил Тиаго, но перевод был загружен в систему жилмодуля, и автостраж достал его из архива.
«Враги вставили людям импланты, похожие на наш модуль контроля, – подвел итог он. – Но запас устройств иссяк, и они вернулись к космопорту, чтобы отправить всех людей без имплантов на поверхность».
Думаю, вполне естественно, что у идиотов-Целей кончились импланты, ведь они не ожидали наткнуться на ГИКа и его команду.
«Значит, у всех в кают-компании вставлены импланты, вот почему люди не двигаются».
«Верно».
Не слишком обнадеживающие новости, но лучше об этом знать.
«Что ты еще знаешь о враждебных объектах?»
Он послал еще одну серию аудиозаписей и объяснил:
«Они попытались установить на двигатель неизвестное устройство, но столкнулись с трудностями. Бота-пилота удалили, и он не мог помочь. Произошла какая-то катастрофа, спутавшая их планы. Им необходимо оружие, чтобы драться против тех, кто появится в системе, но попытка его заполучить не удалась».
Я проиграл записи, чтобы подтвердить выводы автостража, и проверил камеры над двигателем. О да, выглядел он паршиво. На двигателе крепился тот же инопланетный реликт, какой сжег и расплавил ГИК, но только этот висел кривобоко и вздулся. Наверху корпус двигателя обесцветился, а дисплеи показывали поток предупреждений об ошибках, идущих в техническую сеть.
В общем, Цели накосячили с установкой на двигатель инопланетной штуковины, и теперь корабль больше не мог пройти через червоточину. А кроме того, абордажный отряд утратил контроль над ГИКом, и теперь огромный вооруженный корабль бороздил систему в поисках возмездия.
«Кстати, Враги дрались и между собой, а значит, разделились как минимум на два лагеря, – сказал автостраж. – Это можно использовать для спасения клиентов».
Он скормил мне новые данные, в основном разговоры в коридорах и на мостике, записанные через камеры системы безопасности. Я согласился с его выводами – похоже, в руководстве Целей были разные фракции с разными намерениями. Одна группа не знала, что делать дальше, как выполнить план, пока они не вернут ГИКа. Другая группа, вероятно, оставшаяся на планете, хотела сократить потери и придумать другой план.
«Они продолжают обсуждать, как заразить других людей инопланетными реликтами?» – спросил я.
«Прости, но у меня нет таких данных», – ответил автостраж.
Хм. Мы всегда считали, что импланты каким-то образом, пусть и через старомодное устройство, созданное людьми, связаны с заражением инопланетными реликтами. Происходящее здесь не опровергало эту теорию, но мне нужно больше улик.
«Запрос. У тебя есть сведения о позиции и статусе автостража № 2?» – спросил автостраж.
У меня возникло нехорошее чувство, что я знаю ответ на этот вопрос.
«Когда ты в последний раз с ним связывался?»
«В последний раз это было в космопорте, он был там вместе с десантным отрядом моих клиентов. Контакт был потерян. Автостраж № 1 погиб, когда Враги ворвались через люк. – Он колебался 1,2 секунды, а потом добавил: – Я автостраж № 3».
Мне очень захотелось соврать. Я видел того автостража в данных ГИКа, которые он передал мне, когда я начал функционировать. Но я хотел, чтобы мне доверяли, и потому сказал правду:
«Цели оставили автостража № 2 в космопорте, а перед тем заставили одного из твоих клиентов отдать ему приказ замереть. Его уничтожил модуль контроля».
Автостраж № 3 долго молчал.
«Спасибо, – наконец сказал он. – Спасибо за информацию».
Одна из камер почти мертвой системы безопасности мониторила мостик, и я перехватил короткий разговор. Пропустив его через переводчик, я понял, что это спор о том, насколько убедительным выглядит сбой двигателя. Цели не могли связаться с ГИКом, чтобы рассказать о заложниках, и хотели, чтобы ГИК подхватил исследовательский корабль и пришвартовался к нему. А тогда они уже используют его команду и шантажом убедят сдаться.
«Бот-пилот шаттла еще работает?» – спросил я.
Я его не обнаружил, но вдруг он просто прячется.
«Его уничтожили. Но… У меня есть модуль пилотирования, хотя и не очень хороший».
Должен признаться, для меня это было приятное открытие.
«Если я освобожу людей, ты сумеешь провести их на шаттл и сбежать? Вас подберет мой корабль».
Тяжело было задать этот вопрос. Невозможно доверять другому автостражу, когда знаешь, что люди могут приказать ему что угодно. А доверять беглому автостражу или автостражу, который пытается таким стать, еще труднее, даже если один из беглых автостражей – ты сам. Я порадовался, что модуль оценки угроз остался в моем теле, потому что иначе я мог бы в буквальном смысле обделаться.
Он не ответил, и я спросил:
«Ты поможешь мне вытащить людей?»
«Модуль контроля удерживает меня на месте», – вежливо ответил он, не указав, что мне самому следовало бы это знать, а также, что это раздражает до зубовного скрежета.
Я проверил возможности системы безопасности – сумею ли я с ее помощью переписать его модуль контроля и аннулировать приказ. Для этого сначала нужно было ее перезагрузить, а скрытно это сделать не получится, вражеская командная система засечет, что кто-то или что-то проникло в систему. А кроме того, выполнение приказов или попытка подружиться с беглым автостражем, существующим в виде вируса, уж точно входит в категорию недопустимых для автостража действий, и модуль контроля все равно его поджарит. Оставался лишь один вариант, хотя я сам себе пытался мягко намекнуть, что он не сработает.
«Я могу отключить твой модуль контроля», – сказал я.
У меня плохо такое получается. Такое плохо получается даже у Мензах, учитывая, что случилось, когда она меня купила. Я просто знал, что решать должен автостраж № 3.
«Я отключу его в любом случае, поможешь ты мне или нет», – добавил я.
Но это было слишком поспешно, что я и понял, как только произнес эти слова. Потрясенный автостраж отозвался записью из буфера:
«Я не располагаю этой информацией».
Ну что ж, я бы тоже себе не поверил. Нужно найти другой подход.
У нас не было времени, чтобы посмотреть тридцать пять тысяч часов сериалов, да к тому же сейчас я все равно лишился доступа к долговременному хранилищу. Но я выглядел странно даже для автостража, и это работало на меня. Может, он будет больше мне доверять, если получше меня узнает. Я достал несколько недавних воспоминаний из тех файлов, которые прихватил с собой, скомпоновал их и добавил в конце пакет полезных кодов.
«Посылаю helpme.file. Прочти его».
Он принял файл, но не ответил. Я снова переключил внимание на незнакомые каналы в корабельных системах. Стандартную архитектуру по большей части переписали. Я действовал осторожно, потому что пока вражеская командная система не подозревала о моем существовании. Я разместил пакеты кодов в стратегических местах, включая двенадцать вражеских дронов, висевших в режиме ожидания у главного люка. Я проверил командные системы мостика и обнаружил код, который использовали Цели, чтобы замаскировать приближение корабля от сканеров ГИКа, он напоминал код, защищающий Целей от моих дронов. Но был далеко не таким эффективным, как физическая защита вражеских дронов. Я изменил несколько ключевых параметров, чтобы Цели не могли больше им воспользоваться.
Я знал и имел твердые доказательства того, что Цели активировали импланты Элетры и Раса через аппарат с жестким экраном, напоминающим тот, что находился сейчас на мостике. Если с его помощью импланты обездвиживают людей, должно существовать активное соединение. Но придется подобраться ближе к вражеской командной системе, чье наличие на корабле пока что было лишь теоретическим. Если «теоретическим» можно назвать огромные масштабы разрушения корабельных систем.
Я знал, какой канал использовало то устройство на борту ГИКа, и проверил его первым. И тут же обнаружил семь контактов. Теперь нужно все устроить, не убив при этом людей. Я отделил каждый контакт и слегка поигрался с одним. Один человек в кают-компании дернулся.
Пока что все шло хорошо. Если я перережу соединение с имплантом, прежде чем Цели успеют отправить команду через экран, проснутся ли люди? Наверняка я знал одно: если не действовать быстро, Цели нажмут на кнопку и устроят людям сердечный приступ, как случилось с Расом. Потерять одного человека таким образом – уже неприятно, но потерять семерых, включая остаток экипажа ГИКа… Нет, этого не должно случиться.
Я снова соединился с автостражем.
«Я нашел контакт с имплантами, которые не дают людям пошевелиться, – сказал я. – Если ты мне поможешь, мы спасем всех клиентов».
Ко мне что-то приближалось, и я разорвал соединение. И очень вовремя, потому что через 0,5 секунды меня обнаружила вражеская командная система.
