13

Мой модуль оценки угроз проверил весь космопорт, но ГИК все равно не стал сразу швартоваться к шлюзу. Вместо этого он сделал несколько сложных маневров, в которых я ничего не понимаю, а потому не могу объяснить, зачем они понадобились. Вместе с двумя людьми, в чьей помощи совершенно не нуждался, я надел скафандр, готовясь к выходу в шлюз.

Когда мы приблизились настолько, что могли разглядеть на причале выбоины и царапины, я подключился к местной сети. Она находилась в спящем режиме, но система безопасности оживилась на мой запрос и спросила пароль «Бариш-Эстранцы». У исследовательского корабля, видимо, имелись пароли для старой системы корпорации «Адамантин», или он просто запустил вирус, стер прежние пароли и установил свои. И кстати, система безопасности недавно обновлялась, хотя в ее конфигурации произошли какие-то неполадки, и она перешла в режим ожидания. Я немного волновался, несмотря на превосходную защиту. Но вражеская командная система не попыталась меня взломать, даже после многочисленных провокаций – ведь я как-никак прикончил ее копию. Однако я по-прежнему не знал, что повлекло за собой первое отключение ГИКа, а потому был параноидально осторожен.

Пока что я мог сделать только одно: узнать, не заражена ли вирусом система безопасности космопорта, зайти туда и оглядеться. Что и сделал.

И тут же наткнулся на вал ошибок в конфигурации. Не знаю, в чем была причина – то ли отряд «Бариш-Эстранцы» не сумел корректно провести установку, то ли что-то произошло позже. Из-за этого перехватить контроль над системой безопасности оказалось сложнее – не потому, что она сопротивлялась, а просто ничего не работало. Вообще-то она даже как будто самым жалким образом обрадовалась, что наконец-то появился тот, кто знает свое дело. Я получил контроль над шлюзами, прежде чем мы добрались на место, и велел нас впустить.

Люк открылся, мы вошли в большой вестибюль, предназначенный для больших групп и крупных грузов, и началось шлюзование. У скафандров имелось собственное освещение и световые фильтры, но включились встроенные в переборки фонари. Два круглых прохода с открытыми люками вели в коридоры, ГИК просканировал их и сообщил:

«Система жизнеобеспечения работает».

В отличие от внешней стороны внутри все выглядело почти новым. Почти никаких следов износа. Пара царапин на полу, вот и все. Ни следа недавней активности, но ведь мы не знали, к какому шлюзу швартовался исследовательский корабль «Бариш-Эстранцы».

Хотя нет, след недавней активности все-таки обнаружился. На металлической стене напротив был нарисован большой логотип корпорации «Адамантин» со стилизованным изображением планетарного пейзажа и вырезанным в скале над океаном лицом. Кто-то из команды исследовательского корабля чем-то острым нацарапал на серо-зеленом утесе неуклюжую версию логотипа «Бариш-Эстранцы». Вот умора, вандал выражает верность своей корпорации. Что ж, а подшутили-то над тобой, корпоративщик, потому что вскоре после этого тебя убили или захватили твой разум с помощью инопланетных реликтов.

Знаю, знаю, это всего лишь логотип, но я терпеть не могу, когда люди и дополненные люди портят вещи без всяких причин. Может, потому что я и сам был вещью, прежде чем стал личностью, и если не буду осторожен, то снова могу стать вещью.

Возможно, дело было только в кривой системе безопасности, но у меня почему-то возникло чувство, что мы найдем где-нибудь поблизости мертвецов.

Я велел скафандру открыться и выпустил дронов. После всего случившегося на ГИКе у меня их осталось всего шестнадцать, но вполне хватит для беглой разведки этой части дока. В них также имелся недавно написанный код. Он создаст поле, которое вражеские дроны примут за защитную броню Целей. Если, конечно, все вражеские дроны функционируют аналогичным образом, а я понятия не имел, так ли это. Но попытаться стоило.

Еще я прихватил из запасов ГИКа большую ракетную установку и маленький излучатель.

Два дрона я оставил при себе, над головой, поскольку с камер получал только помехи.

– Ты что-нибудь заметил? – спросила Оверс, когда остальные дроны усвистели вперед по темным коридорам.

– Сеть частично отключена, камеры не работают, а система безопасности космопорта отвечает с ошибками.

Дроны показали темные пустые коридоры, без явных следов деятельности человека, не считая трупов. Их было три – в перекрестке коридоров, ведущих к командной зоне и к пассажирскому входу в капсулу лифта.

Все в форме «Бариш-Эстранцы», но я притормозил дроны-разведчики, чтобы они сделали сканирование. Один труп лежал лицом вниз, двое других осели у стены. Раны, похоже, были от излучателей, что меня не удивило.

«Не опознаны», – сказал ГИК с явным облегчением от того, что это не члены его экипажа.

Дальше по коридору лежало еще одно тело, но я уже знал причину смерти.

Чего я не видел, так это мест, где людей могли запереть. Космопорт, в сущности, представлял собой временный полустанок, пока развивается колония, так что здесь не было ни комнат, ни каких-либо вспомогательных помещений, только склад для минимума припасов и мусоросборник. Все внутренние люки были открыты, а значит, космопорт обыскивали и оставили в таком виде. Я пометил некоторые места, чтобы изучить их пристальнее, и отправил дронов по широким коридорам, предназначенным для транспортировки грузовых контейнеров к грузовой капсуле лифта. Похоже, крупные модули должны были прикрепляться с внешней стороны дока, а оттуда перевозились непосредственно к лифту.

Я перезагрузил систему безопасности космопорта в надежде, что это поможет, и выбрался из скафандра. Под скафандры мы надели легкие защитные костюмы. Материал выглядел тонким, но предохранял от многих токсичных веществ, в костюме была также система для дыхания, и мы пользовались ей, несмотря на работающую систему жизнеобеспечения космопорта. Обычно такие костюмы используют для исследования планет, но сейчас они послужили неплохой защитой, на всякий случай.

Я подал знак Оверс и Тиаго, что они могут снять скафандры.

– Начнем поиск физических улик, отсюда и до командной зоны и лифта, – сказал я.

Дроны сообщили, что вероятность засады с Целями стремится к нулю, а в отсутствие вражеской командной системы вряд ли появятся и вражеские дроны. Но все-таки нужно было проверить, побывал ли здесь экипаж ГИКа. Лучше, конечно, найти какую-нибудь записку с призывом о помощи, чем части тел в ремонтных боксах или пятна крови на стенах и полу.

– Похоже, обыск может затянуться, – сказал Ратти по голосовой связи. – Наверное, лучше бы мы с Арадой к вам присоединились.

Да что ж это такое!

– Арада должна остаться на корабле, – немедленно встряла Амена. – Могу пойти я.

Я собрался ответить, хотя и не знал, что сказать, но наверняка брякнул бы то, о чем пожалел бы впоследствии. Оверс и Тиаго уже набрали в легкие воздуха, чтобы возразить. Но ГИК успел первым. Хорошо, что ему не нужно набирать воздух для разговора.

«Нет», – сказал он.

– «Нет» относится к Амене или… – попытался прояснить Ратти.

«Ко всем вам», – отрезал ГИК.

– Перигелий прав, – сказала Арада, почти тем же тоном, что и Мензах: мол, я все понимаю, но не заткнуться ли вам. – А теперь дайте им сосредоточиться.

Оверс и Тиаго сняли скафандры и быстро проверили свои защитные костюмы.

– Может, разделимся? – предложил Тиаго.

Я смотрел на правый коридор и не обернулся. Не знаю, что Тиаго прочел по моей спине (а скорее по плечам, которые показали, как я заскрежетал зубами), но он тут же добавил:

– Шутка.

Оверс сухо улыбнулась:

– Глупая шутка.

– Сюда.

Я пошел по коридору, велев одному дрону занять позицию за спинами людей, чтобы никто не напал с той стороны. Да, дроны-разведчики ничего не обнаружили, но предосторожность не помешает. В моих любимых сериалах именно в таких ситуациях и появляются всякие монстры, хотя на самом деле это происходит примерно в 27 % случаев.

И это тоже шутка. Ну, почти.

Мы осмотрели короткие коридоры, ответвляющиеся от главного к каждому шлюзу, и проверили несколько складских и ремонтных боксов. И не нашли ничего, даже мусора. Двигаясь к следующей секции, я бросил попытки наладить связь с системой безопасности. Мне хотелось выяснить, были ли у нее моменты просветления после неудачной перезагрузки. Это было ужасно разочаровывающе вдобавок ко всему.

Пока мы шли по коридору, на нашем пути зажигались огни и гасли за нашими спинами. Освещение нам было без надобности – и у меня, и у моих дронов есть фильтры ночного видения, а у людей – ручные и нашлемные фонари, с помощью которых они проверяли стены и пол. Конечно, лучшим источником фактов был бы архив системы безопасности космопорта, если бы я сумел заставить дурацкую систему нормально загрузиться. Запускать большие навороченные дроны ГИКа – сплошная головная боль, и даже если они ничего не обнаружат, это все равно не докажет, что его экипажа здесь не было.

Да и лучше уж отсутствие свидетельств. Я надеялся, что мы не найдем у шлюза кучу пятен с ДНК экипажа. Если такое случится, не поручусь за реакцию ГИКа. И не знаю, что буду делать я с этой реакцией. Утешать – страшно неприятное занятие. И с людьми-то проблематично, но я совершенно не представлял, как помочь ГИКу. Все приходящее в голову казалось абсолютно неуместным.

– Это место выглядит таким старым, как будто построено очень давно, – заметила Оверс вполголоса. – Но мы знаем, что оно существует всего около сорока лет.

«Мы знаем, что оно построено как минимум тридцать семь лет назад, – педантично поправил ее ГИК. – В докорпоративную эру космопорты обычно не использовались, так что до прибытия корпорации «Адамантин» он вряд ли здесь был».

Фонарь Тиаго метался у конца коридора.

– Так кажется, потому что он был построен с определенной целью и редко использовался. По данным Перигелия, после основания колонии корпорация «Адамантин» протянула совсем недолго. Вероятно, колония получила только один или два груза с припасами.

Мы прошли мимо еще двух ответвлений, но дроны уже сообщили, что они ведут к модульным грузовым докам. Дроны прочесали центральную командную зону, но не сумели проникнуть через люк в капсулу лифта, а значит, именно там может прятаться или сидеть в засаде кто-то или что-то.

Мы добрались до перекрестка, где лежали три тела сотрудников «Бариш-Эстранцы», и остановились их осмотреть. Всех застрелили, у всех отобрали оружие. Остались только почти бесполезные хлопушки для разгона толпы. Они издают громкие звуки и ярко светятся – годятся, чтобы отпугнуть человека без защитного щитка шлема. Да, «Бариш-Эстранца» готовилась обнаружить живых колонистов, которые, возможно, будут сопротивляться попытке захвата планеты новой корпорацией. Я собрал и хлопушки, чтобы никто не использовал их против нас, и пошел к следующему телу.

Оно лежало ничком в начале коридора, ведущего к капсуле лифта, в луже высохшей жидкости, натекшей из-под открытого лицевого щитка.

ГИК сидел в моей сети, но безмолвствовал. Люди, видимо, понятия не имели, чье это тело, они видели его на необработанном видео с дрона, но людям часто трудно разобрать такое видео, ведь у них нет специальных приспособлений для анализа потока данных.

Оверс и Тиаго встали за моей спиной.

– Мы добрались до еще одного тела, – доложил Тиаго по голосовой связи. – На нем какая-то военная форма…

– Это броня автостража, – поправила его Оверс. Камера ее шлема сфокусировалась на правой стороне моего лица. – Верно?

– Да, – ответил я.

Дизайн брони был незнакомым. После слов Леониды меня не удивило, что «Бариш-Эстранца» не стала связываться с Компанией и купила автостражей в другом месте.

Хотя даже странно, почему меня это так волнует? Можно подумать, я боюсь нарваться на технологии Компании. Но все же это было странно, да и просто мне не нравилось.

Тиаго шагнул ближе, высвечивая фонариком детали. Судя по положению автостража, он выходил из командной зоны или из вестибюля лифта, но это выглядело странно. Я понимал, что скорее всего случилось с ним после гибели людей, он наверняка беспорядочно метался по космопорту.

– Его убили Цели? – спросила Арада по голосовой связи.

Да, глупый вопрос, поэтому я сразу понял, что это ГИК велел его задать. Он хотел, чтобы я рассказал людям о случившемся, озвучил свои размышления и позволил людям разобраться. Кстати, я даже не знаю, почему до сих пор этого не сделал.

– Нет, – ответил я.

В руках у автостража было оружие, а значит, он был еще жив, когда Цели покинули космопорт, они опасались его трогать. Похоже, броню можно восстановить, хотя нужно тщательно осмотреть тело, чтобы в этом убедиться. Когда модуль контроля делает такое с автостражем, то в 83 % случаев, которым я был свидетелем, поджаривается и броня.

– Один из клиентов приказал ему оставаться здесь и бросил, – пояснил я.

В эфире на четырнадцать секунд воцарилась тишина.

– Но как он погиб? – тоненьким голоском спросила Амена.

Ох, кажется, теперь я сообразил, почему не хотел об этом говорить.

«Для автостражей существует лимит расстояния от клиента, – вмешался ГИК. – Он бывает разным, но если клиентов этого автостража увезли на исследовательском корабле или отправили на планету, лимит был превышен, и тут уж ничего не поделаешь. Его убил модуль контроля».

– О нет, нет! – пробормотал Ратти. – Я знал, что такое бывает, но…

Тиаго тряхнул головой.

– Так, значит, ему не отдали никаких конкретных приказов, просто бросили здесь и…

– Какой в этом смысл? – взорвалась Арада, позабыв, что она главная и, по идее, должна быть выдержанной и разумной. – Автоматически убивать того, кто может тебя спасти, если ты попал в плен…

– Такова функция модуля контроля, – объяснил я. – Ее могли бы изменить система жилмодуля или лицензированный специалист, но их здесь не было.

– А как же… – Тиаго махнул рукой назад, в сторону убитых людей.

– Мертвые клиенты не в счет. Иначе можно было бы убить клиента и таскать его с собой.

Конечно, это не сработало бы. Модуль контроля не настолько навороченный, как система жилмодуля, но все равно разобрался бы, в чем дело.

И конечно, людям не понять, что тебе не поможет ни один адвокат, если модуль контроля вдруг решит расплавить твои мозги.

Я устал от объяснений и больше не хотел об этом говорить. Я ведь не с бухты-барахты взломал свой модуль контроля и стал беглым автостражем. Я забрал ракетную установку и боеприпасы.

– Нужно двигаться дальше, – сказал я и шагнул к выходу.

Я притворился, будто не слышу, как Ратти по голосовой связи велит остальным оставить меня в покое.

Мы миновали еще один вестибюль и через открытый люк вышли в шарообразной командной зоне. Управление космопортом явно осуществлялось по сети людьми и дополненными людьми, которые доставляли на планету грузы и затем улетали, долго не задерживаясь. Здесь не было кресел, только встроенные в стены консоли с дисплеями в спящем режиме – для мониторинга разных грузовых модульных шлюзов и внутренних систем причала. Гравитация была установлена на таком уровне, чтобы ходить по изогнутым стенам.

Прежде чем я это сделал, со мной поравнялась Оверс.

– У тебя все нормально? – спросила она.

Все просто прекрасно. Но не стоит снова возвращаться к унылым эмоциям.

– Я функционирую в оптимальном режиме, – ответил я.

Это фраза из «Доблестных защитников», замечательного источника подходящих и неподходящих, с точки зрения людей, высказываний автостража.

Оверс раздраженно засопела:

– Терпеть не могу этот сериал.

Я и забыл, что загрузил этот сериал из публичной развлекательной сети «Сохранения». Другие люди так напряженно вслушивались в наш разговор по голосовой связи, что затаили дыхание. Тиаго притворялся, что не слушает, его шлемный фонарик мелькал по консолям верхнего уровня.

– Просто не забывай, что ты не один, – добавила Оверс.

Я никогда не знаю, что ответить на такое. У себя в голове я всегда один, а в ней-то и заключается больше девяноста процентов моих проблем.

Я поднялся по стене к блоку управления внутренними системами – там скорее всего находился доступ к системе безопасности космопорта.

Я нашел его и активировал экран. Он зажужжал и включился над консолью и тут же заполнился кодами ошибок. Ох, придется сначала все исправить, прежде чем можно будет хотя бы посмотреть, есть ли там видеозаписи.

Тиаго шагал внизу, разглядывая изгибающийся потолок.

– Оверс, ты это видишь?

Я с головой погрузился в ошибки системы безопасности, но направил дрона в ту сторону – узнать, о чем они говорят. У самого купола, на верхнем уровне консолей находился плоский арт-объект. Городской пейзаж с низкими зданиями и полными зелени каналами, с приподнятыми мостками, изгибающимися вокруг скал с плоскими вершинами. На пейзаже был нарисован трехмерный логотип «Адамантина», чтобы видеть его из любого положения.

Оверс нахмурилась, глядя наверх:

– Колонистов здесь быть не могло, так? Это сделано для экипажей, которые отправляют вниз припасы. Или на будущее, когда сюда прилетят другие люди, чтобы спуститься на планету и работать там.

Мое внимание было поглощено неудачной загрузкой системы безопасности, но я все же заметил на изображении кое-какие данные, вплетенные в него с помощью краски-маркера. Такие метки посылают в сеть изображения, даже когда сеть отключена, обычно ими обозначают выходы и пути эвакуации, а в Корпоративном кольце их используют, чтобы поиздеваться над тобой рекламой. Здесь же было просто неподвижное изображение, а не ловушка, так что я велел Оверс:

– Направь туда фонарик и пошевели им.

Она наклонила голову и направила шлемный фонарик точно в цель, а потом покачала головой взад-вперед. Это активировало метки, и появилось изображение с картами, рисунками и схемами зданий. Я сохранил изображения на случай, если они нам еще понадобятся, но быстрое сканирование показало, что все это – инфраструктурные планы колонии. Там были порт для шаттлов и воздушного транспорта, медицинский центр, совмещенный с административным и рассчитанный на прирост населения, архивные и образовательные учреждения.

А еще там была схема причала на поверхности, соединенного с космопортом. Массивное здание, построенное у основания лифтовой шахты, но хотя там было много пометок о добавленных административных и торговых корпусах, ничего не говорилось о том, как далеко от колонии находится причал. Я ничего не знаю о строительстве, но подозреваю, что никто не поставит причал посреди колонии, ведь капсула может взорваться, лифтовая шахта рухнуть или еще что-нибудь в этом роде.

Оверс задумалась.

– В основном тут планы на будущее. Интересно, сколько из этого они построили на самом деле?

– Что бы ни случилось в дальнейшем, – согласился Тиаго, – кто-то в «Адамантине» явно видел колонию развитой и успешной.

Возможно. Эти планы указывали не только на дорогостоящие исследовательские работы на планете, но и на значительные затраты по планированию. Может, именно это и довело компанию до банкротства.

Не знаю, что хуже – гибель группы «добровольцев», работающих по контракту за долю в инвестициях, или гибель группы настоящих колонистов-добровольцев из-за ошибок руководства, которое в итоге привело к враждебному поглощению корпорации.

Оверс поднялась выше по стене.

– И бо́льшая часть консолей не работает, заготовлены впрок. Они рассчитывали на значительное расширение, как будто космопорт станет частью более обширной сети.

– Тогда почему утаили от захватившей «Адамантин» корпорации, где находится колония? – спросила Амена по голосовой связи. – Разве колонии больше не нужны были припасы?

– Хороший вопрос. – Оверс подошла к очередной консоли. – Может, колония уже себя обеспечивала.

– Давай поищем панель управления лифтовой капсулой, – сказал ей Тиаго. – Если здесь есть файл с логами, мы можем узнать, пользовались ли космопортом колонисты.

– Но у них не было корабля, – возразил Ратти по голосовой связи. – Так зачем им сюда подниматься?

– Мы точно не знаем, был ли у них корабль, – сказал я, прежде чем вмешался ГИК.

А хорошо бы это разузнать – если в этой системе есть еще один корабль, пусть и неспособный пройти через червоточину, это сильно меняет дело. Осмотр дока изнутри поменял мои оценки. Кто знает, может, корпорация «Адамантин», оптимистично глядя в будущее, которое никто так и не увидел, оставила колонистам небольшой флот.

Тиаго и Оверс разделились, двигаясь по стенам и проверяя консоли. На некоторых тоже обнаружились метки с кратким описанием функций, вот только написанные на неизвестном языке. А поскольку не работала ни одна система, кроме недавно загруженной системы безопасности, то и перевод отсутствовал.

– Тиаго, – в расстройстве сказала Оверс, – у тебя загружен этот язык?

– Да, это вариация № 063926, – ответил тот. – Перигелий, ты не мог бы вытащить этот модуль… – ГИК уже достал соответствующий модуль из архива Тиаго и создал рабочий словарь, который отправил мне и Оверс. – Спасибо, Перигелий, – сказал Тиаго.

Оверс остановилась у консоли.

– Вот оно.

Она наклонилась и попыталась включить консоль вручную. Тиаго запрыгал по стене к ней.

Я наконец-то добрался до видеозаписей системы безопасности космопорта и начал загрузку. Я выбрал поврежденные участки и начал их обрабатывать. Меня по-прежнему беспокоило возможное наличие вирусов, эксплойтов или вражеской командной системы, но, если честно, все напоминало ситуацию с шаттлом «Бариш-Эстранцы» у шлюза ГИКа: маловероятно, что кто-то устроит тут ловушку в надежде на то, что с системой безопасности космопорта напрямую соединится автостраж. Но от этого я не стал меньшим параноиком. Признаюсь прямо, ничто не сделает меня меньшим параноиком.

А у Целей были причины не слишком беспокоиться об автостражах. Они ведь видели, как автостражи «Бариш-Эстранцы» стали беспомощными из-за модуля контроля.

– Хм… – протянула Оверс. – Автостраж, в логах отмечены две лифтовые капсулы.

Что ж, это интересно, хотя я уже взял у ГИКа схему космопорта и проверил – лифтовая шахта была всего одна, а капсула находилась в шлюзе, прямо под командной зоной.

«Физическая схема указывает только на одну капсулу», – сказал ГИК, который ненавидит ошибаться.

Оверс пролистала файл, выключив шлемный фонарик, чтобы не засвечивать плавающий экран.

– Постойте… Это не основная капсула, а вспомогательная, ремонтная. Она находится внутри шахты.

Я запустил видеозаписи системы безопасности космопорта на большей скорости, чем способны воспринимать люди. Размещение камеры и освещение были хреновыми, но я увидел фигуры в красно-коричневой форме «Бариш-Эстранцы», они двигались туда-сюда по главному коридору. Пришлось отмотать запись к началу, чтобы удостовериться, что десантный отряд даже не зашел в командный отсек, прежде чем сесть в капсулу. Какие же люди идиоты! Им так не терпелось попасть на планету, что они позабыли о всякой осторожности, не сумели даже нормально загрузить новую систему безопасности, а уже спустились на поверхность. Неудивительно, что Цели так легко захватили отряд. Активность уменьшилась, когда люди вернулись на исследовательский корабль. Я заметил автостража, патрулировавшего центральный коридор, но не того, которого мы обнаружили.

Тиаго ткнул в экран над плечом Оверс.

– Капсула спустилась к планете, а потом вернулась.

– Точно, но это же… – Оверс недовольно запыхтела. – Подождите, нужно конвертировать временны́е отметки.

«Контакт с враждебным объектом, расчетное время прибытия шесть минут», – вдруг сообщил ГИК.

Какого хрена? Откуда он мог взяться так близко?

– Шесть минут? Ты чем вообще занят?

«Объект появился на скане только сейчас, вот чем я занят, мать твою», – отозвался ГИК.

Я поставил видео, которым занимался, на паузу.

– Он тебя видит?

Знаю, идиотский вопрос.

«Конечно, видит», – ответил ГИК.

Я посмотрел на командный отсек ГИКа. Арада за пультом управления, Ратти и Амена стоят с обеих сторон, все трое смотрят на большой экран. ГИК комментировал изображения на дисплеях, так что они не выглядели просто мешаниной цифр, линий и цветов.

– Кто-то заблокировал Перигелию возможность просканировать исследовательский корабль. Наверняка очередная инопланетная технология, – в расстройстве сказала Арада.

«Вполне вероятно, – согласился ГИК. Не знаю, что услышали люди, но он говорил чудовищно спокойно, то есть был в ярости. – В точности так же они мешали сканерам дронов, только на более близком расстоянии».

По сети ГИКа я увидел, что исследовательский корабль навел орудия. Система безопасности космопорта, все еще пытающаяся окончательно загрузиться, подала запоздалый сигнал тревоги. У нас не было времени дойти до шлюза, надеть скафандры и вернуться на ГИК. Исследовательский корабль был уже близко и мог выстрелить в любой момент. Космопорт не защищен от обстрела, но все-таки в нем безопаснее, чем просто в скафандре. А кроме того, я не закончил обзор видеозаписей системы безопасности, и мы еще не проверили капсулы лифта.

«ГИК, – сказал я по сети, – ты знаешь, что делать».

ГИК не стал колебаться или спорить. Он провел оценку угроз, как и я, разве что быстрее и в миллион раз точнее.

«Постарайся не наделать глупостей до моего возвращения», – сказал он.

«А ты выключи дурацкую голосовую связь, – отозвался я. – Я не желаю слышать про твои суперпуперфильтры».

Он уже отрубил связь.

Оверс попыталась вызвать Араду, но ГИК не позволил. Тиаго поспешно повернулся ко мне:

– Что случилось?

– ГИК погнался за исследовательским кораблем. Он вернется за нами, когда… все будет сделано.

Я сообразил, что не имею представления о планах ГИКа. А теперь, в его отсутствие, у меня не было «глаз», чтобы увидеть происходящее снаружи. Например, когда исследовательский корабль надумает стрелять в космопорт.

Но рядом был один человек, который знает, что делает, уже хорошо.

– Оверс, можешь найти консоль с внешним сканером?

Да, я знал, как это называется, по сериалам о кораблях вроде «Первооткрывателей».

Оверс задумалась и положила руку на шлем, к коммутатору. Она беспокоилась за Араду. А потом нервно сглотнула и заставила себя об этом забыть.

– Хорошо. Тиаго, ты не видел…

Тиаго поскакал по стене к другой консоли.

– Да, это здесь.

Пока они включали консоль, я снова вернулся к видеозаписи системы безопасности. Она была рваной, долгие промежутки занимали одни помехи. Я добрался до той части, где система безопасности космопорта записала ожидаемое время прибытия капсулы лифта. Пришлось замедлить воспроизведение на сорок процентов, чтобы не пропустить ни единой детали. Из вестибюля лифта вышли два человека в форме «Бариш-Эстранцы». Дальше следовали помехи, рваная запись с людьми, идущими по коридору. Автостраж, стоящий в коридоре, ведущем к командной зоне, шагнул вперед. Я не мог прочитать записей переговоров по сети или голосовой связи, система безопасности либо их не записала, либо умудрилась потерять во время одной из попыток перезагрузки. Опять рваное изображение трех и более человек в вестибюле. Я снова замедлил видео. Один человек шагнул к автостражу. Помехи. Система безопасности записала код – приказ об отмене боевой готовности. Потом из вестибюля лифта вышли две Цели. Видео прервалось, система начала перезагружаться.

Это было утомительное занятие и ужасно разочаровывающее, я не знал, как справиться с этим чувством. В результате я лишь получил подтверждение рассказа Леониды, а мы и так знали, что она говорила правду.

Оверс включила дисплей с внешним сканером и вместе с Тиаго безрадостно уставилась на него. Там было много всего, но если вкратце, то ГИК выстрелил в исследовательский корабль, и тот отклонился от курса. ГИК промахнулся, и я понял, что это значит: он решил использовать наш вирус. Сохранялась ненулевая вероятность, что на борту исследовательского корабля находятся члены экипажа ГИКа. Если ГИК обезвредит корабль, Цели не смогут больше держать их в заложниках. Лучше всего в таком случае напасть на корабль изнутри, пока он об этом не подозревает. Вообще-то это единственно возможный вариант.

Я отключил все другие процессы и опять сосредоточился на видеозаписи. Пропустил раздражающие десять минут и двадцать семь секунд пустоты, затем по коридору пробежали восемь Целей, после чего снова последовали помехи и пустота. Система безопасности космопорта уловила новый сигнал тревоги, вероятно, от автостража, которому приказали отключиться. Система безопасности космопорта попыталась предупредить систему безопасности и систему жилмодуля корабля, но не получила ответа. Сравнив временны́е метки, я понял, что как раз в этот момент оставшийся на борту исследовательского корабля автостраж послал сигнал тревоги кораблю снабжения, так что кто-то все-таки получил предупреждение.

Тиаго и Оверс по-прежнему обеспокоенно разговаривали, а я пропустил несколько часов пустых коридоров и перезагрузки, в записях обнаружился пробел длиной в несколько циклов. Вероятно, больше ничего полезного не обнаружится, но я должен был досмотреть до конца, чтобы в этом убедиться.

Но тут помехи закончились, и промелькнула синяя форма.

– В чем дело, автостраж? – спросила Оверс.

Я понял, что резко отшатнулся от консоли. Тон Оверс звучал тревожно, а я знал, как она себя чувствует, будучи отрезанной от Арады. Но я полностью сосредоточился на видео и потому ответил записью из буфера:

– Пожалуйста, подождите, я должен идентифицировать сигнал.

Я замедлил видео и прокрутил вперед, пытаясь выудить из помех разборчивые изображения. Два изображения я очистил достаточно, чтобы разглядеть четырех людей в синей одежде, напоминающей форму экипажа ГИКа. Изображения были размытые, и я не мог увеличить разрешение, но один из этих людей оглянулся, посмотрев в камеру. У него была темная кожа и почти лысая голова, что соответствовало одному из членов команды ГИКа. Так выглядели многие люди (например, некоторые в экипаже «Бариш-Эстранцы»), но вероятность, что это он, составляла восемьдесят процентов.

На другом видео помехи рассеялись в тот момент, когда по вестибюлю промчался человек ростом пониже. Его лица разглядеть не удалось, но логотип на куртке читался ясно.

Они живы. Все это время они были живы, а я до сих пор в это не верил.

Я подбадривал ГИКа, хотя не мог признаться в этом самому себе. Не желая думать о том, как я поступлю, когда мы найдем доказательства смерти его команды или ничего не найдем, и ему придется остаться в этой системе навеки, продолжая поиски, или вернуться на базу в одиночестве. Однако они были живы. По крайней мере, пятеро из них, а пять лучше, чем ни одного. И, судя по этому отчаянному броску, они удирали.

Я мог лишь надеяться, что им удалось.

Оверс скрестила руки на груди, что довольно неудобно в защитном костюме, так что она все-таки их опустила.

– Почему он так говорит? – спросил ее Тиаго.

– Использует предустановленные ответы, из тех времен, когда он работал… был рабом Компании. Это значит, он слишком занят, чтобы разговаривать. И обычно это не предвещает ничего хорошего.

– А может, как раз предвещает хорошее, – сказал я и отправил обоим изображения. – Нужно проверить капсулу.

Обнаруженные Оверс логи лифта подтверждали, что главная капсула недавно сделала две поездки к поверхности и обратно: одну, когда только что прибыл исследовательский корабль и Цели захватили десантный отряд, а вторую позже, и если мы правильно конвертировали временны́е отметки, вторая поездка произошла примерно через сто тридцать пять часов после нападения на ГИКа. Дальше мы почти не продвинулись.

– Во второй раз капсула вернулась автоматически, она провела на поверхности только пятнадцать минут, – сказала Оверс. – Думаю, тот, кто спустился на ней вниз, не знал верной команды, чтобы удержать ее на поверхности.

– Ремонтной капсулой наверняка управлять проще, – произнес Тиаго, глядя на люк капсулы.

Вестибюль был огромен и мог вмещать грузовые модули, в одной стене находился гигантский задраенный люк к грузовому причалу. Все помещение представляло собой шлюз, и когда капсула стартовала вниз по шахте, люк в коридоре позади нас закрывался, чтобы защитить космопорт от взрыва, если что-то пойдет не так.

Схема, которую я получил от системы безопасности, показывала, что над грузовыми корзинами в капсуле есть место для восьмидесяти двух пассажиров, вход в пассажирский отсек находился внутри самой капсулы. Через камеры системы безопасности я мог обозревать дверь капсулы, пространство над главным шлюзом и отдельно пассажирский отсек с рядами усиленных сидений.

– Они не знали, что есть еще и ремонтная капсула, – сказала Оверс. – Даже я не вижу, как в нее попасть, хотя и знаю о ее существовании.

А я увидел ее – узкую коробку у стены, к которой вел маленький люк по размеру человека. Но у меня на глазах включены фильтры ночного видения.

– Ты права, – отозвался Тиаго. – А знаешь, если она все время находилась наверху, то и Цели могли о ней не подозревать.

Ха! Тиаго назвал их Целями.

Рудиментарная система запуска загудела и отправила в сеть графики уровня давления и жизнеобеспечения внутри капсулы, которые установились на нормальный уровень, а потом открылся люк.

– Чисто, – сказал я людям, и они шагнули внутрь, к двери в дальнем конце.

После чего я сразу же велел капсуле открыться. Огромный люк начал открываться, но воздух из него не прошел через воздушный фильтр – еще одна мера безопасности против потенциального взрыва. Ого, ну и медлительная же эта штука. Потребовалось семь минут, чтобы капсула наконец-то открылась. Либо экипаж ГИКа сумел сдерживать Целей все это время в ожидании, пока откроется капсула, либо она уже каким-то образом была наготове. А значит, кто-то им помог.

Или Цели схватили их и убили, и внутри капсулы, вне поля видимости камеры, лежат трупы, хотя я рассчитывал, что это не так.

Медленно поднимаясь, люк открыл темное пространство пустых грузовых корзин и несколько лестниц наверх, к пассажирской площадке. Там включилось освещение. Я послал дронов проверить, не затаился ли там кто, хотя модуль оценки угроз показывал низкий уровень. Вообще-то, если и существуют какие-то космические монстры, вряд ли им понадобится система жизнеобеспечения, верно? В сериале «На страже времени. Орион» они обходились без нее.

При первичном осмотре мои дроны ничего не обнаружили, так что я отправил их по второму кругу, провести более тщательный осмотр, подал сигнал людям по сети и вошел.

Проходя через воздушный барьер, я ощутил легкое изменение давления. Наличие такого барьера подтверждало теорию Оверс о том, что «Адамантин» собирался построить процветающую колонию. Воздушные барьеры – дорогостоящая мера безопасности, ее используют, только когда ожидают большой пассажиропоток.

Пока я сканировал лестницы, Оверс и Тиаго поспешили меня нагнать, и я начал подниматься. В капсуле включилась искусственная гравитация, как на корабле, так что люди вполне могли спуститься и в грузовом отсеке. Но, пытаясь сбежать в капсуле, я бы предпочел усиленные пассажирские сиденья, предположив, что они здесь не просто так. Наверняка экипаж ГИКа поступил так же.

На третьей сверху ступеньке я обнаружил капли крови. Они могли принадлежать и десантному отряду «Бариш-Эстранцы», но у меня возникло дурное предчувствие. Я послал людям изображение с камеры и продолжил подъем. Тиаго замешкался, отскребая кровь от ступени, чтобы собрать образцы.

– У Перигелия наверняка есть образцы ДНК для сравнения, но… – развел руками он.

Губы Оверс сжались в тонкую линию:

– Надеюсь, сравнивать не придется.

Она имела в виду, что мы найдем их живыми. Хм, какие мои люди оптимисты. Но мы впервые наткнулись на настоящий след, и сейчас трудно было цепляться за убежище горечи и пессимизма.

Добравшись до купола пассажирской площадки, я увидел новые пятна крови в первом же ряду сидений, на обивке и ремнях безопасности. Как будто люди ворвались сюда и кинулись к сиденьям. Но ни трупов, ни кровавых луж на полу, ни следа от выстрелов из излучателей. Отчеты дронов и после тщательной разведки не показали ничего ужасного.

Тиаго убрал собранные образцы. Он переводил взгляд с моего шлема на Оверс.

– Наверное, они спустились на планету, – сказал он. – Думаю, наш следующий шаг очевиден.

– Очевиден, – согласилась Оверс, – только не слишком разумен.

Очевиден, да. В космопорте имелась система голосовой связи с планетой, но на том конце линии скорее всего поджидали только Цели. Невозможно связаться с экипажем ГИКа, не спустившись.

У меня было два варианта:

1. Спуститься на планету в одиночку, оставив людей здесь, а сюда могут вернуться Цели, или возникнет еще что-нибудь непредвиденное, после чего Мензах и Арада никогда не будут со мной разговаривать. Хотя, если я не вернусь с планеты, это уже не будет иметь значения.

2. Взять людей с собой, а их там могут убить, или мы умрем вместе.

3. Отсиживаться здесь, пока исследовательский корабль не уничтожит или не захватит ГИК, или пока ГИК не уничтожит или не захватит исследовательский корабль, а в этом случае не исключено, что все равно придется спускаться, только со мной попытаются увязаться и другие люди и тоже погибнут.

То есть три, это уже три варианта.

И когда я разложил все по полочкам, вариант № 2 показался неплохим.

Оверс и Тиаго внимательно наблюдали за мной.

– Оценка угроз показывает… – Я проверил уровень. – Ладно, неважно.

Оверс удрученно прищурилась, в точности как Арада.

– Арада решит, будто я пытаюсь отплатить ей за то, что она полетела на переговоры с этими корпоративными чудовищами на корабль снабжения.

Тиаго похлопал ее по плечу.

– Скажешь ей, что ты призывала образумиться, но тебя никто не послушал.

– Так мы все-таки спустимся? – спросила меня Оверс. – Потому что мне кажется, нам придется.

Ага, мне тоже так кажется. Но не в огромной капсуле.

– Да, но скрытно.

Пока я ходил за скафандрами, Оверс проверила ремонтную капсулу, провела диагностику и убедилась, что она в рабочем состоянии. Ее не использовали тридцать семь стандартных корпоративных лет, но, по всем данным, она была исправна. По сравнению с главной капсулой она была крохотной, размером с шаттл ГИКа, с десятью мягкими сиденьями вдоль стен верхней площадки, тремя уровнями маленьких грузовых отсеков под ней и набором неиспользованных инструментов для ремонта шахты и главной капсулы.

Раз Цели ею не пользовались, я надеялся, что они забыли о ее существовании, даже если когда-то и знали. Экипаж «Бариш-Эстранцы» тоже мог не знать о ее существовании, зависит то того, сколько времени у них было на изучение схемы космопорта до нападения.

В общем, все лучше, чем пытаться незаметно спуститься на планету в огромной капсуле, которая, возможно, возвещает о прибытии громким воем сирен или, учитывая, сколько усилий вкладывала в свой имидж корпорация «Адамантин», какой-нибудь собственной мелодией.

Я также записал полный отчет, состоящий из моих собственных видеозаписей и фрагментов видео системы безопасности, сжал его и сохранил в архиве дрона, которого спрятал в космопорте. Когда вернется ГИК (надеюсь, он все-таки жив и вернется), дрон передаст ему отчет.

Я сложил скафандры в грузовом отсеке капсулы. Вряд ли они нам понадобятся, но в космопорте их просто негде спрятать так, чтобы никто не нашел до возвращения ГИКа, а значит, лучше взять с собой. И тогда мы были готовы к спуску.

Я сел рядом с Оверс, подальше от Тиаго. После последнего раза он не пытался завести со мной неловкий разговор, но мне не хотелось оказаться пристегнутым в кресле рядом с ним на удобном для болтовни расстоянии.

Через местную сеть капсулы Оверс включила простую систему управления. Проверила шахту и получила удовлетворительный ответ.

– Замки в порядке, мы готовы к спуску. – Потом она глубоко вдохнула и добавила: – В сущности, это даже безопаснее, чем приземлиться в шаттле.

– В сущности, да, – ровным тоном согласился Тиаго, вцепившись в подлокотники кресла.

Ну и ладно.

– Начинаем спуск, – сказала Оверс, и я запустил двести сорок первую серию «Расцвета и гибели лунного заповедника».

На станции наверняка был тот, кто всем заправлял. Два дополненных человека, которых «СерКриз» прислала для убийства доктора Мензах, были менее разумными, чем боты-погрузчики, кто-то накачал их наркотиками и подчинил своей воле, дожидаясь нужного момента, чтобы бросить в бой.

Служба безопасности станции вызвала всех сотрудников из увольнительных, и большинство даже не успели надеть форму. Один здоровенный охранник сторожил вход в помещения Совета, и я одолжил у него куртку, чтобы прикрыть огромную резаную рану. Охраннику я сказал, что хочу добраться до клиники, не привлекая внимания, но на самом деле срезал путь через главный вестибюль и торговую галерею и направился в порт.

Люди, дополненные люди и боты пока не вернулись к обычным занятиям, а толпились группами в общественных зонах в ожидании объявлений. Они знали, что-то произошло – охранники не будут бегать по главному вестибюлю, вопя всем, чтобы посторонились, если ничего не случилось, но никто, включая новостные каналы, и понятия не имел, насколько дело серьезно.

Мне разрешили подключиться к системе мониторинга, но я сделал кое-что, чего обещал не делать, – взломал другие системы. Я влез в логи и записи порта и запросил данные по недавно прибывшим гостям, которым потребовалось размещение на станции. Заправи́ла и нападавшие наверняка прибыли вместе, на одном корабле, хотя якобы каждый сам по себе.

Я исключил всех семейных путешественников и бизнес-группы, исключил тех, кто забронировал полет дальше, на планету, или частых гостей и тех, кто решил остановиться на долгий срок. Осталось тридцать три человека. А скорее всего главный не просто человек, вряд ли человек может следить за операцией через внешний интерфейс. Значит, осталось двенадцать дополненных людей.

В порту «Сохранения» есть лишь минимальный набор камер, но они собирают сканы и номера удостоверений личности прибывших из других систем пассажиров. Я вытащил файлы и пролистал фотографии двенадцати пассажиров. Модуль оценки угроз рассмотрел несколько характеристик, включая подозрительную историю путешествий без определенных целей, и выбрал пятый номер.

Когда я оказался в порту, система резервирования показала, что Враг № 5 уже изменил свой статус путешественника с неопределенного до «требуется билет на ближайший рейс». Ага, вот и он.

В коридорах и комнатах портовой гостиницы не было камер, регистрация проходила через автомат, а бота, который приглядывал за порядком, на месте не оказалось из-за дурацких правил «Сохранения» насчет длины рабочих смен, даже для ботов. Пока комната Врага № 5 закрыта, дрон туда не проникнет, а мне нужно все успеть, прежде чем в коридоре появится какой-нибудь зевака. Транзитная гостиница «Сохранения» была бесплатна для короткого пребывания и для всех, кто приехал сюда на работу или хотел получить статус гражданина, то есть сюда мог забрести кто угодно. Несколько человек видели, как я вхожу в фойе, но поблизости не оказалось никого из портового персонала, способного меня узнать.

Пришлось остановиться в коридоре и сделать вид, что я разговариваю по сети, пока мимо не прошла очередная группа людей. Затем я подошел к двери Врага № 5 и отдал приказ сети предупредить жильца о визите гостя, охранника службы безопасности станции. Я мог бы взломать дверь, но так быстрее.

Все могло пойти по разным сценариям, но раз он изменил резервирование, то, видимо, рассчитывает уйти живым, а значит, вряд ли поджидает меня с бомбой. Наверное.

Дверь отъехала в сторону, и я вошел. Враг № 5 прижимался к правой стене и попытался проткнуть мне горло ножом, вероятно, единственным оружием, которое он сумел протащить через детекторы в порту. Я поднял руку, и нож вонзился в ладонь, а потом я его вырвал. Тогда Враг № 5 решил меня ударить, и я врезал ему по морде.

Он рухнул на пол, еще дыша через сломанный нос, но уже без сознания. А я встал над ним.

Я пришел сюда, чтобы его убить, и мне следовало это сделать. Как только я подал первый сигнал тревоги, голосовая сеть станции отрубилась, так что отбывающие корабли не получали никаких сообщений. Но все же самый надежный способ удостовериться, что «СерКриз» никогда не узнает, насколько была близка к удачному исполнению замысла, это убить его.

Я пришел сюда, чтобы его убить, а потому стер свои следы. Но сейчас просто стоял.

Ох, а это непросто. Я вытащил из руки нож и прижался лицом к холодной стене. В Корпоративном кольце транзитные пассажиры могли считать себя везунчиками, если могли оплатить бокс для сна, чуть более комфортабельный, чем ящики, в которых перевозили автостражей. Здесь, на станции «Сохранение», пассажиры получали целую комнату с кроватью, креслом и рабочим столом, встроенной ванной и парящим экраном для подключения к сети. На его экране, естественно, шли новости, поскольку он ожидал сообщений об успехе атаки.

Я мог бы сказать, что все произошло случайно, дескать, я хотел взять его в плен, а он попытался удрать, и…

Но доктор Мензах никогда в это не поверит. Происходящие со мной случайности обычно были куда более зрелищными – я терял большой фрагмент своих органических тканей или что-нибудь в этом роде, и она знала, что я могу остановить человека, не причиняя ему вреда, даже не поставив ни единого синяка. Такова моя дурацкая работа.

Она никогда не будет мне снова доверять. Никогда не подойдет так близко, что можно дотронуться (конечно, она никогда до меня не дотрагивалась, это уже слишком). А может, и будет доверять, но все равно не как раньше.

Да будь оно все проклято, будь все прокляты, а в особенности я.

Я создал безопасный канал голосовой связи с Мензах и старшим офицером Индах и сказал:

– Я поймал агента «СерКриз» в портовой гостинице.

Так что в итоге все обошлось. Индах пришла лично, и мы стояли в открытом фойе гостиницы, разговаривая с Мензах по сети, а служба безопасности все огородила. Я объяснил, в чем проблема, пока агента «СерКриз» уволокли, а два судебных медика и бот обыскали комнату на предмет улик.

– Нужно немедленно перевезти его на планету, – сказала Индах. – Если Совет выпустит приказ о защите данных и изменении места суда…

Через камеру я видел Мензах, она сидела за столом в своем кабинете и кивала.

– Это выполнимо. Вряд ли мы столкнемся с трудностями, убеждая Совет и адвокатов, что нужно некоторое время держать события в тайне. – А потом добавила с мрачным выражением лица: – Сейчас большинство членов Совета в клинике, оправляются от потрясения.

– Некоторое время? – переспросил я.

– Я попрошу хранить тайну пять лет, – уточнила Мензах, хотя судья и адвокат, возможно, разрешат два года. По нашим данным, «СерКриз» быстро распадается, так что этого будет более чем достаточно. Через два года сегодняшние события попадут в публичный доступ на «Сохранении», а некоторые новостные каналы наверняка распространят эти сведения дальше. Но к тому времени, будем надеяться, «СерКриз» перестанет существовать, так что это уже не будет иметь значения.

Индах прикусила нижнюю губу, задумавшись:

– Точно. А агенту лучше признать вину на суде. Не вижу, каким образом его адвокаты смогут что-то сделать, все записано на видео.

Мензах задумчиво прищурилась:

– Или мы переманим его на свою сторону, и он даст показания на «СерКриз». Не сказать, чтобы мы в них нуждались, но это поможет выпустить ордер на сохранение данных в тайне.

Значит, я был прав, что доверился Мензах, доверился им.

– Автостраж, – сказала Мензах, – тебе все-таки нужно сходить в клинику. – А когда я не ответил, добавила: – Ты как себя чувствуешь?

– Ты мне ужасно нравишься, – отозвался я. – По-честному.

– Ты мне тоже нравишься. Офицер Индах, можете проследить, чтобы автостраж направился прямо в клинику?

– Поняла, я лично этим займусь, – ответила Индах и шикнула на меня. – Давай, пошли.

Я показываю тебе все это, потому что хочу объяснить, кто я такой и на что способен. Хочу, чтобы ты знал, с кем сейчас сражается вражеская командная система, будь она неладна. И если ты мне поможешь, я тоже тебе помогу, в этом можешь мне довериться.

А вот код для отключения модуля контроля.