Глава 20
Входя в кабинет Профессора, Роб чувствовал себя неуютно. Профессор плох тем, что всегда в прекрасном настроении. Ничто его не огорчает, из любой ситуации он найдет выход. Никогда не повышает голос, всегда доброжелателен и приветлив. Побеседует с вами, как с лучшим другом, а следом отдаст приказ о вашей казни. И сделает это с величайшим сожалением, искренне вам сочувствуя. А вы, выходя от него, ни за что не догадаетесь, что вас уже списали.
Оказалось, что Профессор уже знал о провале из объявлений в сталкерской сети. Вопреки ожиданиям Роба лицо у Профессора было огорченное. От этого у наемника холодок прошел по спине, но он старался не подавать виду.
– Дорогой мой, вы меня расстроили, – сказал Профессор, скорчив гримаску. – Вы ведь знаете, как важно для нас, чтобы ни один черный ангел не улетел на свободу?
Роб кивнул и хотел поведать о своих стараниях, но Профессор продолжил:
– Этому ангелу уже трижды удалось обвести нас вокруг пальца. Знаете, а ведь это хорошо. Мы учимся. Он находит бреши в нашей системе защиты. Он сбежал – мы усилили охрану. Я и раньше на этом настаивал, но наши генетики… Ох, гордыня – это наибольшее из зол. «Они подчиняются на генном уровне, им охрана не нужна», – передразнил он кого-то из ученых.
– Что, если послать за ним кого-то из ангелов? – спросил Роб. – Они могут прочесывать территорию ночью, уж наверняка заметят свет в окнах или странное расположение аномалий…
– Нет, мой дорогой. Выход любого черного ангела в свет грозит катастрофой. Знаете, что в них самое ценное? – спросил Профессор и посмотрел на Роба испытующе. – Вирус. А ведь они разнесут его ненароком. Стоит вирусу попасть на Большую землю – и несколько лет разработок пойдут псу под хвост. Мы дадим вам еще капсул, будете продолжать охоту сами. Ваш план небезнадежен, а идея с поисковой собакой вообще гениальна.
У Роба опять побежали мурашки. Что-то разоткровенничался Профессор. Ни к чему наемнику знать про ценность вируса. Тот как будто прочитал его мысли:
– Роберт, вы давно с нами. Пора вам стать частью Дома. Вы и сами это понимаете. Время простого наемника прошло. Теперь, как говорится, вы слишком много знаете, мой дорогой. Это большая честь – вступить в наши ряды. Поздравляю вас.
Профессор улыбнулся, слегка поклонился в знак уважения и рассказал, что значит «вступить в ряды».
Вот спасибо так спасибо. Получить ген подчиняемости, стать навсегда привязанным к Дому, на коротком поводке пожизненно. Бежать – бесполезно, он закрыт в кабинете. Он даже не может взять Профессора в заложники. Его здесь попросту нет: сегодня беседа проходит онлайн.
Экран погас, Профессор отключился. Значит, это не обсуждается, и его согласие никого не интересует. Роб до боли сжал кулаки. Зачем он вообще пришел сегодня? Потому что подозревал, что сбежать не получится? Что у корпорации «длинные руки» и его все равно найдут? Тогда уже никаких предложений не поступит… Не хотел жить в страхе, надеялся все уладить, привык к хорошему гонорару. Не хотел бросать задание, пока не поймает девку. И вот до чего дошло.
В кабинет вошли вооруженный военный и человек в белом халате.
Роб упал на пол и забился в судорогах. Изо рта у него пошла пена. Того и гляди проглотит язык, тогда конец. Человек в халате инстинктивно сделал шаг к Робу, но военный остановил его цевьем автомата.
– Не трогай, пусть побесится, – спокойно сказал он. – И не таких видали. Эй, кончай дурака валять. Отсюда выйдешь или наш, или вперед ногами.
Роб понял, что все кончено. Эти люди не поведутся, не удастся взять врача в заложники и проскочить мимо охраны. Он затих и сдался. Врач сделал ему инъекцию.
Сознание помутилось от боли. От тошнотворной, выворачивающей суставы, прожигающей нутро, пульсирующей боли. Еще одна волна и еще. Скорей бы смерть. Любой конец лучше, чем это. Орать, чтобы не было так нестерпимо больно. На что-то отвлечься, пусть на собственный крик. Пусть на этот вдруг возникший режущий свет. Откуда он? Его боль другая. Она все заглушает. Да, еще, еще. Пусть остается только этот свет, сияющий в голове ровно за переносицей. Он спускается ниже, охватывает все тело. Как хорошо! Ломает уже не от боли, а от счастья, исходящего от этого сияния. Оно прекрасно, оно любимо – до восторга, до соплей. Он любит его, он преклоняется перед ним, хочет осмыслить, осознать. Он хочет служить ему. Что это? Что за чувства раздирают его изнутри?!
* * *
Профессор завис над монитором в соседней комнате, наблюдая за корчащимся Робом. Да, люди старшего возраста плохо переносят прививку подчиняемости. Становятся нервными, а то и психованными. Если выживают. Но тут уж ничего не поделаешь: Роб и правда слишком много знает. Если умрет – невелика потеря. Пошлют за Адамом другого наемника. К тому же Профессор был уверен, что сбежавший ангел никуда не денется с Зоны теперь, когда знает о вирусе. Не в его характере подвергать людей опасности, поэтому вернуться на Большую землю он не решится. Вспомнит все и прибежит сам рано или поздно.
– Включите пациенту Сиси, – распорядился он. – Уже пора, а то сойдет с ума от любви непонятно к чему. Пора оформить абстрактную любовь в поклонение хозяину.
