Как мы уже видели, самым главным результатом первой фазы вторжения гуннов в Европу стало то, что всем вестготам и части остготов и аланов пришлось искать убежище на территории Римской империи. В течение всего этого периода именно Восточная, а не Западная Римская империя по причине ее географического положения ощутила на себе всю тяжесть вторжения варваров.

С 375 по 400 г. гунны – причина всех этих потрясений – не предпринимали никаких попыток непосредственного завоевания какой-либо части Римской империи. Во время войны между готами и римлянами лишь немногие гунны переправлялись через Дунай. Возможно, эти гунны двинулись на запад в Паннонию на несколько лет позже, когда в этой области поселились остготы. Но гунны, которые принимали участие в этой миграции, составляли мелкие, незначительные группы и не имели прямых связей с основной массой гуннских завоевателей.

В этот период нападениям не подвергались не только европейские границы Римской империи. Судя по имеющейся у нас информации, весьма вероятно, что в этот период никакие значительные группы гуннов еще не заходили в тот регион за пределами Римской империи, который теперь является восточной частью Венгрии и Трансильвании и который позже сыграл такую важную роль в истории гуннов. Фактически в течение всего этого периода основная масса гуннов довольствовалась жизнью в своем вновь обретенном доме в Южной России, где раньше жили аланы и остготы. Эпизодически они, конечно, предпринимали набеги на территорию Римской империи, но только в ее азиатской, а не европейской части. Двигаясь по следам аланов, отряды гуннов шли на юг и, пересекая Кавказские горы, вторгались в различные примыкающие к ним районы Ближнего Востока.

Так, например, существует запись, что в 384 г. отряд гуннов вторгся в Месопотамию и напал на город Эдесса. В тот раз они были разбиты римским военачальником Рицимером, и им пришлось отступить. Но через несколько лет появился другой отряд гуннских воинов и разграбил часть районов Армении, Месопотамии и даже Сирии. Римская империя была не единственной целью их нападений. В 396 г. большой отряд гуннов появился у стен столицы империи Сасанидов Ктесифона на Тигре и заставил обитателей города оцепенеть от ужаса, хотя в конце концов этих мародеров удалось обратить в бегство отважной контратакой, предпринятой сасанидским монархом Бахрамом IV.

Однако даже эти набеги были делом случайным, и основная масса гуннов довольствовались жизнью в степях Южной России, где они старались укрепить свою власть. У нас нет сведений о том, что происходило в этом регионе именно в тот период, но косвенные свидетельства говорят, что за двадцать пять лет, прошедших между уничтожением готских королевств (в 375 г.) и началом V века, когда гунны возобновили свою активность в Европе, произошло значительное увеличение их численности.

На самом деле, возможно, что гунны, уничтожившие королевство остготов, были первыми из целой серии гуннских групп, которые упорно пробивались в Южную Россию в конце IV в. Доказательства продолжающегося проникновения гуннов в этот регион прослеживаются в том, что другие племена медленно, но верно оттеснялись на запад в направлении римской границы. Так, например, в 381 г. бывший король вестготов Атанарих, оставшийся в Трансильвании, когда большинство его подданных ушли за Дунай, был вынужден оставить свой приют в горах и искать убежища у Феодосия Великого в Константинополе.

Несколько лет спустя (386 г.) большой отряд остготов подошел к берегу Дуная и попросил разрешения перейти на римскую территорию. Эти остготы не имели никакого отношения к своим соплеменникам, которые под предводительством Алатея и Сафракса уже поселились в Паннонии. Они представляли новую миграционную волну из Южной России, бывшей родины остготов. В этом случае римлянам удалось не дать готским ордам перебраться на территорию империи, а те готы, которые перешли Дунай, были перебиты все до одного. Эта победа римлян не имеет для нас большого значения. Гораздо важнее и показательнее этот инцидент тем, что остготы, которые еще оставались в Южной России под властью гуннов, постепенно оттеснялись на запад.

Кроме того, вероятно, что в этот период даже те готы, которые были подданными Гунимунда, назначенного гуннами марионеточным правителем готов, постепенно двигались на запад на равнины Венгрии. Сам Гунимунд вел войну со свевами, а его сын Торисмунд – с гепидами, жившими не в Южной России, а в венгерской части бассейна Дуная.

Небольшое количество готов оставалось в Южной России, но их вынудили оставить степные районы и искать убежище в горах Крыма. Кстати, мы знаем, что этим мелким группам удалось сохраниться в течение многих веков. Гийом (Виллем) де Рубрук, путешествовавший на Востоке в XIII в., писал, что на Крымском полуострове еще жили готы, говорящие на «германском» языке. В действительности эта группа готов сохранялась почти до XVI в.

В период, когда огромное большинство остготов были вытеснены на запад Карпатских гор, похожее давление испытывали и аланы. Фактически именно в это время большая группа аланов поселилась на севере Паннонии или рядом с ней, где они стали непосредственными соседями вандалов и свевов. В 401 г., несмотря на культурные и языковые различия, существовавшие между иранцами аланами, с одной стороны, и германцами свевами и вандалами – с другой, все эти народы жили в тесной связи друг с другом. Миграционные движения оказывали давление и на гепидов, но, несмотря на это давление, гепидам удавалось сохранять свое положение на равнинах Восточной Венгрии и холмистых склонах Западной Трансильвании.

Фактическое изгнание готов и аланов сделало гуннов не только хозяевами, но практически единственными обитателями степных земель Южной России. Этот факт имеет огромное историческое значение. С самого начала письменной истории этот регион переходил от скифов к сарматам и от сарматов к готам. Но все три этих народа принадлежали к той или иной группе белой (европеоидной) расы и говорили на индоевропейских языках. С изгнанием готов и аланов мы впервые видим вторжение народа с явными монголоидными чертами, говорившего на туранском или урало-алтайском языке. С конца IV в. туранцы на протяжении очень долгого времени оставались хозяевами русских степей. Гуннское царство вскоре было уничтожено, но гуннов сменили другие, такие же, как они, туранские народы. И только в XVII в. индоевропейцы вернули себе доминирующее положение на этой территории.

Вплоть до 400 г. основная часть гуннов спокойно обитали там, где раньше располагалось королевство остготов, иными словами, к востоку от Карпатских гор. Однако осенью этого года состоялся первый прямой контакт гуннов с римлянами, и с тех пор упоминания о них в той или иной форме начинают довольно часто встречаться в римских анналах. Из этого с очевидностью следует, что примерно в это время началась вторая великая волна переселения гуннов на запад, в результате которой под их контролем оказался весь бассейн Дуная. Кроме того, именно в это время у гуннов появляется новый правитель по имени Улдес или Улдин. У нас нет возможности узнать, принадлежал ли Улдин к тому же семейству или даже к той же группе, что и Баламбер – гуннский правитель, который, согласно преданию, первым привел гуннов в Европу.

Как ни странно, вначале отношения между Улдином и римлянами были, похоже, абсолютно дружественными по своему характеру. В конце 400 г. служившему Восточной Римской империи готскому военачальнику Гайне, который поднял восстание, но был разбит, пришлось бежать, спасая свою жизнь. Он перешел Дунай в нижнем течении и попытался найти убежище на территории современной Румынии, однако Улдин приказал схватить Гайну, казнил его и отправил его голову в Константинополь в качестве подарка императору. Но тот же самый Улдин, которого на тот момент устраивали дружеские отношения с римлянами, стал причиной очередного панического бегства части различных германских племен.

Как раз в это время на среднем Дунае появилась новая готская группа племен (вероятно, состоявшая из нескольких независимых племен остготов). Через какое-то непродолжительное время эти готы перешли Дунай и направились в римскую провинцию Паннония. Источники указывают, что во главе этой группы стоял вождь по имени Радагайс. Происхождение Радагайса неизвестно, но есть все основания считать, что одно время он и его последователи обитали в Восточной Венгрии (то есть к востоку от реки Тиса). Однако нападения Улдина и его гуннов вынудили их переселиться на запад.

Но даже переправившись через Дунай, орды Радагайса не смогли спокойно обосноваться в Паннонии. Новые атаки гуннов заставили их бежать еще дальше на запад, и в 404 г. они перешли Восточные Альпы и двинулись в Италию. На этот раз Западная Римская империя оказалась на высоте и смогла одержать победу над дикими племенами, грозившими ей уничтожением. В следующем 405 г. Радагайс и его армия, стоявшая лагерем неподалеку от современной Флоренции, во Фьезоле, потерпела сокрушительное поражение и была практически уничтожена. Особенно важно отметить, что правитель гуннов Улдин последовал за готами Радагайса в Италию и, действуя в союзе с римлянами, внес реальный вклад в эту победу.

Но хотя вторжение Радагайса и его последователей в Италию закончилось полной неудачей, оно стало косвенной причиной смертельного удара, нанесенного римским владениям, находившимся еще дальше к западу. То, что орды Радагайса прорвались в Паннонию, вызвало великое переселение варварских племен, уже обосновавшихся в этом регионе. В течение многих лет в Паннонии жили вандалы. В последние два десятилетия к ним присоединилось большое число свевов с северо-востока и аланов, которые под давлением гуннов бежали с юго-востока России.

Очередной волны напиравших на них готов Радагайса и двигавшихся за ними гуннов обитатели Паннонии уже не вынесли, и в 401 г. огромная масса вандалов, свевов и аланов двинулась на запад. Сначала они расположились в провинциях Реций и Норик (грубо говоря, в современных Швейцарии и Австрии), но вскоре вынуждены были идти дальше, и в 406 г., переправившись через Рейн, вошли в Галлию.

Незадолго до переправы через Рейн у этих новых захватчиков, по-видимому, произошла крупная битва с франками. По преданию, в ходе этого сражения были убиты 20 тысяч вандалов, в том числе их король. Утверждается, что только своевременное появление их союзников-аланов спасло армию вандалов от полного уничтожения. Так или иначе, но большому числу вандалов, свевов и аланов удалось пробиться через войска франков и захватить различные части Галлии.

В течение трех лет они в свое удовольствие жгли и разоряли города в Галлии, но в конце концов небольшое усиление римских армий в этом регионе заставило незваных гостей отойти к югу, и в 409 г. все три народа, перейдя Пиренеи, вошли в Испанию. Испания оказалась еще менее способной защитить себя, чем Галлия, и в результате вместо того, чтобы просто разграбить находившиеся там римские города, каждый из трех народов смог создать себе отдельное независимое королевство. Королевство свевов находилось в северо-западной части Пиренейского полуострова, королевство аланов располагалось на территории современной Португалии, а оставшаяся часть полуострова попала в руки вандалов. Через несколько лет вандалы в большом количестве не без помощи предательства со стороны высшего римского командования переправились через Гибралтарский пролив и обеспечили себе господство над всей Северной Африкой до самого Карфагена.

В то самое время, когда вандалы, свевы и аланы разоряли Галлию и готовились идти в Испанию, Италия – самое сердце Западной Римской империи – снова подверглась нападению варваров. На этот раз их вел вождь вестготов Аларих. За несколько лет до этого (402–403 гг.) Аларих предпринял первый поход в Италию, который не принес существенных результатов, но в 408 г. он начал кампанию, нацеленную непосредственно на священный город Рим.

Как мы видим, вторжение Радагайса в Италию, а свевов, вандалов и аланов в Испанию стало прямым результатом давления гуннов с востока. Однако у нас нет оснований считать, что существует аналогичная связь между давлением гуннов и новой кампанией, начатой Аларихом. Тем не менее мы вполне можем предположить, что его решение пойти в сторону Западной Римской империи было каким-то образом связано с тем, что у него за спиной уже маячили большие гуннские армии, а отдельные отряды гуннов уже переходили Дунай и разоряли Фракию и Македонию. Если бы Аларих пошел на восток, ему пришлось бы делить добычу с гуннами, народом, который уже показал свое превосходство над вестготами в военном искусстве и который, естественно, потребовал бы себе львиную долю. С другой стороны, если он шел на запад, то избавлялся от гуннской опасности с тыла и попадал в регион, где обладал монополией на грабеж.

Как известно, непосредственной причиной начала военных действий стало требование Алариха к западному императору Гонорию предоставить ему крупную сумму денег на содержание войска. Упрямый, но бездарный Гонорий отказался давать деньги, но не предпринял никаких активных шагов для предотвращения вторжения варваров в Италию. Император бросил Рим на произвол судьбы, однако позаботился о своей безопасности, обосновавшись в неприступной Равенне.

После того как его требования были отвергнуты, Аларих составил план кампании и в 408 г., перейдя Восточные Альпы, вышел на равнины Италии. Он не стал предпринимать попыток взять Равенну, где затаился Гонорий, а пошел прямо на Рим – сердце империи. По пути на юг он встретил на удивление слабое сопротивление. В 408–409 и в 410 гг. Аларих не меньше трех раз нападал на имперский город, и каждое нападение было в определенной степени успешным. В первый раз он ограничился тем, что окружил город, чтобы взять жителей измором. Он соглашался отвести свои войска, если ему выплатят большой выкуп, составлявший пять тысяч фунтов золота.

Получив эти деньги, Аларих, верный своему слову, отвел войска на небольшое расстояние к северу и попытался начать переговоры с императором Гонорием о заключении постоянного договора. Аларих предложил прекратить все военные действия и заключить с Римской империей оборонительно-наступательный альянс, если империя будет ежегодно платить ему золотом и передаст ему провинции Норик, Истрия, Венеция и Далмация, чтобы войска готов могли поселиться там вместе со своими семьями. При такой передаче эти провинции, по крайней мере номинально, оставались частью империи, хотя в действительности они, безусловно, превратились бы в подконтрольное готам автономное королевство.

Однако Гонорий, сидя в безопасности в Равенне, отклонил все попытки начать переговоры, и на следующий 409 г. Аларих предпринял вторую атаку на Рим. Когда вождю готов удалось окружить город, римский сенат предложил компромисс. Отбросив всякую лояльность по отношению к упрямому Гонорию, который отказывался и сражаться и договариваться, сенат объявил императора низложенным и вместо него выбрал человека по имени Атталус. Поскольку Атталус был жителем Рима и одновременно с этим имел хорошие отношения с Аларихом, сенаторы надеялись, что между римлянами и готами будет достигнуто какое-нибудь приемлемое соглашение.

На тот момент Аларих заявил, что такой вариант его устраивает. Новый император (если его можно так называть, поскольку его признавали только в Риме и соседних районах) даровал верхушке готов высокие военные должности, и Аларих начал отводить свои войска от ворот Рима. В течение нескольких месяцев между Атталусом и его готскими союзниками царило согласие. Однако, в конце концов, Аларих стал недоволен тем, как Атталус с ним обращался, и торжественно лишил трона этого марионеточного императора, чье номинальное царствование продлилось всего десять месяцев.

Аларих снова попытался начать переговоры с законным императором Гонорием, который по-прежнему сидел в Равенне. Но Гонорий снова отказался вести переговоры, и в результате Аларих (в 410 г.) в третий и последний раз пошел на Рим. На этот раз он не дал себя отвлечь ни выкупом, ни созданием марионеточного правителя, который не мог внушать уважение ни у себя дома, ни за его пределами. Прорвавшись через ворота, расположенные по периметру города, он быстро завладел всем Римом, и его войска смогли грабить город в свое удовольствие.

Тем не менее размер ущерба, нанесенного готами священному городу, вероятно, был относительно небольшим.

Согласно дошедшим до нас сведениям, было разрушено только одно общественное здание. Кроме того, готы, будучи христианами, тщательно следили за тем, чтобы не причинять вреда церквям, и даже не брали церковные ценности.

Однако они забирали все движимое имущество, до которого могли дотянуться, как общественное, так и личное, и таким образом набрали огромное количество добычи. Но более серьезный удар был нанесен чести и престижу Рима. Рим – город, который столько веков оставался нетронутым, – пал под напором варваров.

В этой связи особенно интересно отметить, что варвары, захватившие Рим, сами были беженцами, вынужденными уйти из своего дома из-за жестоких нападений гуннов. В результате тот факт, что каких-то три века назад китайцы смогли оттеснить гуннов на запад, сделал их важнейшим фактором, изменившим всю историю западного мира.

Через несколько дней после захвата и разграбления Рима Аларих и его орды ушли на юг. Без особого труда захватив Южную Италию, вождь готов собрал большой флот, чтобы перебраться в Северную Африку и обеспечить себе контроль над этим регионом. Причина, по которой он пожелал оставить Италию ради Северной Африки, теряется во мраке. Но мы знаем, что к тому времени ситуация с сельским хозяйством в Италии была настолько плачевной, что снабжение продуктами в Риме и других итальянских городах в значительной степени зависело от поставок пшеницы из Африки. Африкой на тот момент правил наместник, сохранивший верность Гонорию. Поэтому возможно, что план Алариха по завоеванию Африки базировался на его желании взять под контроль «житницу империи». Пока Африка оставалась лояльной сидевшему в Равенне Гонорию, его невозможно было сбросить с трона. Таким образом, завоевывая Африку, Аларих на самом деле хотел укрепить свою власть над Италией, и у нас есть все основания считать, что в конечном итоге он собирался вернуться в Рим.

Однако все планы Алариха пошли прахом. Большая часть собранного им флота была уничтожена, и вскоре после этого сам великий готский вождь умер от лихорадки, которую подцепил в тлетворных болотах Южной Италии. Преемником готского вождя стал его шурин Атаульф, человек очень способный, но гораздо менее амбициозный, чем его предшественник. Атаульф отказался от плана по захвату Африки. Более того, он чувствовал, что власть готов в самой Италии крайне ненадежна. Как следствие, ему очень хотелось заключить с римлянами договор о мире на постоянной основе, но он понимал, что такой мир невозможен, пока готы оккупируют Италию.

Вернуться на северо-восток означало снова вступить в соперничество с гуннами, поэтому он решил вести своих соплеменников на северо-запад и занял значительную часть Галлии (412 г.). Вскоре после этого Атаульф женился на Плацидии, сестре Гонория. Хотя формально готы Атаульфа оставались подданными Римской империи и их владения номинально управлялись специальными римскими наместниками, фактически он и его преемники были независимыми суверенами в своих владениях. Кроме того, в качестве агентов Рима они не раз переходили Пиренеи и сражались на полуострове с вандалами. В результате этих кампаний готы отобрали у вандалов значительную часть Северной Испании. Но нет нужды говорить, что этот регион, вместо того чтобы быть возвращенным римским властям, был включен в состав вестготского королевства. Таким образом, на протяжении нескольких веков королевство вестготов состояло из Юго-Западной Франции и Северо-Восточной Испании.

В то время как вестготы отбирали у римлян значительную часть Южной Галлии, их дальние родственники бургунды и франки начали постепенно переправляться через Рейн и захватывать различные территории в Северной Галлии. До наших дней дошло очень мало сведений об этих событиях, но мы знаем, что переселение бургундов началось в 413 г., хотя только к 443 г. эти племена окончательно заняли регион, который с тех пор и поныне носит название Бургундия. Движение франков началось в 420 г. и с тех пор шло непрерывно. Переселению бургундов и франков, несомненно, способствовала слабость римской власти в Северной Галлии. Но мы знаем, что незадолго до их миграции бургунды пережили несколько жестоких сражений с гуннами, и нам точно известно, что на решение бургундов, а возможно и франков, двинуться на запад повлияло давление гуннов с востока.

Остановившись, чтобы оценить результаты второй волны гуннского вторжения, которая началась примерно в 400 г. и закончилась примерно в 415 г., мы поражаемся, насколько важную роль она сыграла в истории Европы. Первое гуннское вторжение вытолкнуло германские народы из Южной России и заставило значительную часть из них уйти на Балканский полуостров и таким образом нанести сильнейший удар Восточной Римской империи, тогда как Западная Римская империя в основном оставалась нетронутой. Второе гуннское нашествие подтолкнуло варварские орды в сторону Западной Римской империи, и в результате Италия в течение четырех лет подвергалась разграблению одной группой варваров, а Африку, Испанию и Галлию захватила другая.

Большинство, если не все, эти варвары шли в Римскую империю, потому что сзади на них напирали гунны. С учетом этого факта удивляет, насколько редкими и малозначимыми были контакты между гуннами и римлянами. У нас есть веская причина предположить, что именно в этот период гунны впервые обеспечили себе непосредственный контроль над провинцией Паннония. Но Паннония уже была в значительной степени захвачена колонистами остготами под предводительством Алатея и Сафракса, так что завоевание этой провинции гуннами означало всего лишь то, что эти варвары из-под власти римлян перешли под власть гуннов. Кстати, можно отметить, что вследствие завоевания Паннонии практически все остготские племена были объединены под властью гуннов.

Кроме того, если не считать Паннонии, гунны в этот период практически не предпринимали нападений на саму Западную Римскую империю. Конечно, гунны совершали отдельные набеги на земли в южном течении Дуная, но они были направлены против Восточной Римской империи, и даже они скорее наводили ужас, чем причиняли реальный ущерб. В одном из таких набегов гуннам был даже дан суровый отпор.

Набег, о котором идет речь, имел место в 408 г., и им командовал сам царь гуннов Улдин, уже упоминавшийся нами выше. К тому времени Улдин стал очень важной персоной, и как главный лидер гуннов в Европе он наверняка был повелителем очень обширных владений. В римских анналах его называют «правителем всех задунайских варваров». Улдин был очень гордым и тщеславным человеком. Когда префект римской провинции Фракия робко попросил о мире, Улдин гордо показал на солнце и сказал: «Если захочу, я могу завоевать все, на что оно светит».

Улдину удалось нанести большой ущерб войскам, находившимся за пределами Восточной Римской империи, но его ждала скорая расплата. Когда он возвращался в свои владения с награбленной добычей, его внезапно атаковала римской армия. На этот раз его сопровождало не очень много воинов, и римляне одержали полную победу. Многие гунны и их союзники были убиты или взяты в плен, а самому Улдину едва удалось спастись.

После этого случая Улдин и его подвиги больше не упоминаются, поэтому можно предположить, что он вскоре умер. Со смертью Улдина закончился второй период гуннских завоеваний. О том, что происходило в гуннских владениях в ближайшие годы, мы практически ничего не знаем, поскольку сведения об этом периоде европейской истории почти полностью отсутствуют в источниках.

Когда через несколько лет занавес снова поднимается, мы видим, что власть над гуннами в Европе перешла в руки совершенно новой династии, обычно называемой династией Аттилы, хотя основателями династии и первыми правителями были два дяди Аттилы. Насколько нам известно, не существует связи между этой новой династией и правителем гуннов в предшествующий период Улдином, как и между ней и гуннским вождем Баламбером, который первым привел гуннов в Европу. По мнению некоторых ученых, уже из самого этого факта вытекает предположение, что представители новой династии были вождями очередной волны гуннской миграции, хлынувшей в Европу в этот период. Можно почти с уверенностью сказать, что в этот период большое число гуннов действительно переселилось на запад: из Южной России на равнины Венгрии, а из Турке стана в Южную Россию. Но приписывать новую династию к этим иммигрантам совершенно не обязательно. Вполне возможно, что новые правители были вождями какой-нибудь мелкой группы гуннов, которая уже жила в Европе несколько десятилетий, но впервые стала известна в сложный период, последовавший за поражением и смертью Улдина.

Так или иначе, мы знаем, что первыми правителями из новой династии были Октар и его брат Руа. Фигура Октара покрыта мраком, и мы почти ничего не знаем ни о его жизни, ни о событиях, имевших место в его царствование, хотя, по-видимому, именно он является реальным основателем царского дома, впоследствии упроченного его братом и племянником. Вполне возможно, что Октар был тем вождем, который, согласно летописям, вел гуннов в атаку на бургундов на берегах Рейна и который, хотя поначалу и добился успеха, в конце концов был убит в ходе первой попытки гуннов подчинить себе народы, обитавшие в регионе, теперь известном как Центральная и Западная Германия.

Согласно древнему туранскому обычаю, преемником Октара на троне стал не его сын, а его брат Руа (или Руга, или Ругила). Первые несколько лет царствования Руа тоже почти полностью покрыты мраком. Известно, что в 422 и 426 гг. гунны снова вторгались в Восточную Римскую империю и опустошали Фракию и Македонию. Оба этих похода, видимо, вел Руа. И в каждом случае восточным римлянам удавалось отогнать гуннов на север от Дуная. Но они по-прежнему оставались серьезной угрозой стабильности империи, и вскоре восточный император Феодосий II назначил царю гуннов Руа ежегодную субсидию в 350 фунтов золотом при условии, что тот не будет позволять гуннам нарушать границы империи.

Руа с готовностью принял дань, но в 432 г. предъявил константинопольскому двору новые требования. Многие гунны, спасаясь от жесткого правления своего монарха, бежали в Восточную Римскую империю. Руа потребовал, чтобы ему вернули всех перебежчиков. Не менее важным для укрепления единства, которого наконец удалось добиться в гуннском царстве, было требование Руа в отношении мелких племен, обитавших на Дунае в непосредственной близости к границам империи. До сих пор римляне привыкли вести дела с каждым из этих племен отдельно. На этом основании Феодосий II заключил с ними целый ряд соглашений с целью предотвратить набеги на территорию империи. Руа заявил, что все племена, обитавшие к северу от Дуная, находятся в его юрисдикции, и потребовал аннулировать все соглашения с ними, заключенные Феодосием II. Отныне все договоры могли заключаться только с гуннским двором.

Феодосий II был человеком бесхарактерным, гораздо больше интересовавшимся теологией, чем защитой чести и достоинства своей державы. Поэтому, вместо того чтобы, получив возмутительные требования гуннов, объявить им войну, он всего лишь отправил посольство к гуннскому двору в надежде добиться от монарха этих варваров более мягких условий. Прибыв на границу с гуннами в 434 г., послы обнаружили, что Руа умер и новыми соправителями гуннов стали два его племянника, Бледа и Аттила.

До нас дошло краткое описание встречи римских послов с новыми царями гуннов. Встреча произошла не в гуннской столице, а в приграничном городе Марг, располагавшемся на территории современной Югославии. Не только оба царя, но и вся их свита сидели на конях, и римским послам, чтобы не уронить свое достоинство, пришлось сделать то же самое. Несмотря на такое внимание к соблюдению этикета, посланцы Рима оказались никуда не годными дипломатами. Их не только вынудили согласиться с условиями гуннов в вопросе о перебежчиках, но, кроме того, Аттила настоял, что раз теперь у гуннов два царя, то и ежегодная дань, выплачиваемая римлянами, должна быть увеличена вдвое: с 350 до 700 фунтов золота. Гунны потребовали, чтобы все эти условия были приняты немедленно, иначе они объявляют войну. Поскольку послы знали, что их хозяин Феодосий II предпочитал любое унижение возобновлению военных действий, они согласились на все условия гуннов.

Во исполнение этих договоренностей римляне немедленно выдали двух юных гуннских князей, нашедших при ют в Константинополе, и не могли ничего возразить, когда гуннские монархи тут же приказали распять обоих несчастных перебежчиков.

В течение нескольких лет после ратификации этого соглашения мы не находим в римских источниках никаких упоминаний о действиях гуннов. Вероятно, в этот период гунны занимались консолидацией своей власти и завоеванием различных варварских племен, обитавших в Центральной и Восточной Европе.

Сейчас нам трудно точно определить размер и силу империи, созданной Бледой и Аттилой, поскольку исторические источники пишут об этом крайне туманно. Кроме того, известно, что существовала огромная разница между территорией, непосредственно принадлежавшей гуннам, и территорией, населенной племенами, которые в той или иной степени признавали их верховенство.

Теперь центр гуннского царства находился в бассейне среднего течения Дуная, что соответствует владениям Австро-Венгрии в XIX в. Однако даже на этой территории гунны составляли меньшинство среди всего населения. Основную массу жителей по-прежнему составляли такие германские народы, как остготы, жившие в Паннонии, к западу от Дуная, и гепиды, обитавшие к востоку от Дуная. И остготам и гепидам разрешалось иметь собственных королей. Мы знаем, что король гепидов Ардарих (Ардарик) и король остготов Валамир (следует отметить, что все ветви остготов вновь объединились под властью единого правителя) пользовались особым вниманием гуннских монархов, и к ним часто обращались за советом по всем государственным вопросам. Но хотя эти народы сохраняли значительную степень автономии, не платили дань и их единственной обязанностью было поставлять солдат для гуннской армии, по меньшей мере формально они считались покоренными народами, и гунны имели полное право распоряжаться их жизнью и собственностью.

Помимо центра в бассейне среднего течения Дуная гунны в этот период обеспечили себе определенное господство над племенами, населявшими то, что мы теперь именуем Германией. Даже таким германским народам, жившим поблизости от Рейна, как алеманны, бургунды и рипуарские франки, приходилось в той или иной степени признавать верховенство гуннов. Тюринги и саксоны должны были поставлять воинов в гуннскую армию, а из некоторых фраз классических авторов следует, что в какой-то степени власть гуннов распространялась до Северного и Балтийского морей. Некоторые весьма компетентные ученые даже предполагают, что гуннская экспансия в этом направлении напрямую связана с миграцией англов, саксов и ютов из континентальной Европы на Британские острова.

Не менее важен тот факт, что власть Бледы и Аттилы простиралась далеко на восток. Мы знаем наверняка, что даже гораздо более многочисленным, чем гунны в Венгрии, племенам гуннов, обитавшим в степях Южной России, пришлось признать власть Аттилы. В 435 г. были подчинены соразги. Через несколько лет (в 447 г.) акациры – ветвь гуннов, обитавшая еще дальше на востоке, которая до этого времени состояла с Аттилой в дружественном альянсе, были непосредственно подчинены ему, а их правителем Аттила назначил своего старшего сына Эллака. Возможно также, что многие славянские и угро-финские народы, обитавшие в лесистых регионах России к северу от Великой степи, тоже признавали какую-то разновидность подчинения. Весьма вероятно, что именно в это время славяне, впавшие в подчинение гуннам, впервые попали в Западную Европу.

Известно, что власть Бледы и Аттилы простиралась на восток до реки Дон, включая бывшее царство аланов. Есть сведения, что одно время Аттила планировал сделать этот регион плацдармом для масштабной кампании против Ирана. Однако, вероятно, в этом регионе, называвшемся Сугдак, имелся свой монарх, и его зависимость от двора Аттилы была довольно слабой, что достаточно важно, если вспомнить, что именно царство Сугдак являлось связующим звеном между европейскими гуннами и Поднебесной империей.

В 445 г. один из соправителей гуннов, Бледа, умер, и Аттила стал единоличным правителем гуннских орд. Некоторые историки намекали, что Бледа был убит по приказу его брата, но мы не располагаем точной информацией об этом. В любом случае Бледа всегда был несколько призрачной фигурой, а обретение Аттилой единоличной власти способствовало объединению и укреплению гуннских владений.

Именно в годы, непосредственно следовавшие за обретением Аттилой единоличной власти, гунны впервые стали по-настоящему серьезной угрозой самому существованию Римской империи. Именно в этот период и Восточная и Западная Римские империи отправляли одно посольство за другим к гуннскому двору в тщетных попытках предотвратить нападения гуннов с помощью дипломатии. Но хотя все эти попытки закончились провалом, нам посчастливилось иметь отчет члена одной из таких миссий, и этот отчет позволяет представить себе, как выглядел гуннский двор в эти богатые событиями годы.

Из дошедшего до нас описания внешности Аттилы следует, что в его жилах имелась большая доля монголоидной крови. «Он был невысокого роста, с широкой грудью, большой головой, маленькими глазками и бородой с проседью. Его нос был приплюснутым, лицо смуглым». И еще: «Он держался надменно и вращал глазами туда-сюда, так что сила его гордого духа отражалась в движениях тела. Он был большим любителем войны, безудержным в своих действиях, но на совете умел слушать, был милостив к просящим и к тем, кто находился под его защитой».

В личной жизни привычки Аттилы были очень простыми. На пирах ему подавали все виды роскошных яств, но он ел только самую простую пищу. Его знатные придворные пили и ели с золотых и серебряных блюд, тогда как он пользовался только деревянными. Однако в других делах Аттила был исключительно самолюбив, и это видно из того, что он настаивал, чтобы римляне присылали к нему послов только самого высокого ранга.

Кроме того, гуннский правитель пил много вина и часто бывал пьян. Он имел пристрастие к женщинам, держал огромный гарем и имел бесчисленное количество детей от разных жен и наложниц, но лишь одна из этих жен носила титул царицы. Эта дама не только превосходила всех своих соперниц по рангу, но, по-видимому, имела существенное влияние в государственных делах. Один из ее детей, юноша по имени Эрнак, был любимым сыном Аттилы.

Еще больший интерес, чем эти подробности личного характера, представляют описания манер и костюмов гуннов того периода. Очевидно, что во многих отношениях гунны претерпели огромные изменения за те несколько десятилетий, которые прошли с тех пор, как они обосновались в Европе. Они больше не были исключительно кочевниками, о чем свидетельствует появление у них новой постоянной столицы, застроенной капитальными и достаточно внушительными зданиями. Существуют определенные сомнения в отношении точного расположения этой столицы, но принято считать, что она располагалась где-то на территории современной Венгрии между реками Дунай и Тиса.

Так называемый дворец Аттилы был построен на возвышении, и из него открывался вид на весь город. Судя по всему, он представлял собой большой круглый участок, огороженный деревянным забором, внутри которого располагалось несколько отдельных зданий. Главное строение венчали высокие башни с зубчатыми стенами. Все здания представляли собой бревенчатые дома, сделанные из половинок стволов круглой стороной наружу. Столица могла похвастаться лишь одним каменным зданием, и это была баня, построенная греко-римским архитектором, захваченным в рабство гуннской армией, по приказу одного знатного гунна.

Внутри дворцовых зданий имелось гораздо больше мебели, чем можно было ожидать от грубых потомков кочевых гуннских племен. Чтобы сидеть и лежать, обычно использовалось мягкое ложе. Столы, стулья и скамьи тоже не были диковинкой. Сам Аттила спал на роскошной кровати. Полы в большинстве случаев застилали войлочными матами или коврами. Ночью в качестве факелов использовался длинный камыш.

Во время поездок гунны продолжали пользоваться палатками (шатрами) и крытыми повозками. Поскольку теперь они жили на землях с большим количеством рек, гунны обычно возили в повозках легкие плоты, чтобы иметь возможность переправиться через любую речку. На крупных реках они использовали маленькие лодки, выдолбленные из одного бревна.

Помимо своей одежды из кожи и меха, гунны, особенно женщины, начали часто использовать одежду изо льна. Мясо и кумыс – кислое кобылье молоко, упоминавшееся выше, – по-прежнему употреблялись ими в больших количествах, но теперь гунны уже ели просо и другие злаки. Им даже были знакомы такие деликатесы, как перец (из Индии) и финики (из Аравии). Эти деликатесы, по всей вероятности, попадали к гуннам в качестве подарков или дани от римлян. Кроме своего традиционного кумыса, гунны выпивали огромное количество вина.

Если гунны хотели оказать честь какому-нибудь гостю, они подносили ему полную чашу вина. Когда гость выпивал вино, хозяин обнимал и целовал его. На Дальнем Востоке целование всегда было и остается чем-то непринятым, так что этот способ приветствовать гостя гунны, несомненно, освоили с тех пор, как пришли в Европу.

У нас очень мало информации в отношении социальной структуры гуннов того времени. Очевидно, что они не делали попыток держать своих женщин взаперти. В ряде случаев, когда Аттилы не было в столице, на обедах в честь римских послов присутствовала супруга Аттилы и вдова Бледы. Впрочем, даже в Монголии гуннские женщины пользовались большой свободой, и маловероятно, чтобы переселение в Европу заметно повлияло на их положение.

На царские пиры было принято приглашать местных менестрелей, которые слагали и пели баллады о великих битвах прошедших дней. Очень жаль, что до нас не дошло ни единого слова из этих песен, и мы не можем узнать, были ли они посвящены только недавним победам или гунны хранили предания о славных делах своих древних предков в Восточной Азии.

Но в одном гунны сохраняли обычай, довольно странный для кочевников Центральной Азии. Когда умирал правитель, этикет требовал, чтобы его подданные рвали на себе волосы и резали себе лица. В отношении религиозных верований и практик гуннов классические авторы на удивление молчаливы. Говорится, что Аттила был исключительно суеверен, но это значит мало или совсем ничего. Он очень радовался, когда кто-нибудь случайно находил «меч Марса, всегда считавшийся священным у скифских царей» – очевидно, один из тех мечей, которые использовались в религиозных ритуалах как у скифов, так и у сарматов. Такой меч торжественно преподносили Аттиле. Гуннский монарх «радовался этому подарку и, будучи очень амбициозным, думал, что он предназначен править всем миром, а меч Марса обеспечит ему превосходство во всех битвах». Несомненно, что ни Аттила, ни кто-либо из его знатных подданных никогда не принимал христианства.

Огромные изменения в материальной культуре гуннов во времена Аттилы, по сравнению с ее состоянием на полвека раньше, произошли не только благодаря долгой жизни в близком соседстве с Римской империей, но и благодаря тому, что Аттила держал при себе многих инородцев, которым он очень благоволил. Среди фаворитов его двора были не только вассальные короли многих германских племен, но и некоторое количество людей греческого и римского происхождения. Его личный секретарь, человек по имени Константин, был видным римским гражданином, итальянцем по рождению. Но еще более важной персоной при гуннском дворе был некто Орест, часто исполнявший роль гуннского посла. Орест тоже был римским гражданином, женатым на женщине из известного римского семейства. Но еще больший интерес для нас представляет тот факт, что Орест был отцом Ромула Августа, которому позднее суждено было стать последним императором Западной Римской империи.

Присутствие греков и римлян при дворе гуннов не ограничивалось людьми высокого ранга. Многих граждан Римской империи, попавших в плен во время военных действий, привозили в гуннское царство, где их держали в качестве ремесленников и квалифицированных работников. Известен по меньшей мере один случай, когда грек из верхнего слоя среднего класса добровольно остался жить при гуннском дворе после того, как был освобожден из рабства. Но, несмотря на гостеприимство и благосклонность, которую выказывал Аттила многим грекам и римлянам, вскоре гуннский монарх доказал, что являлся опаснейшим врагом Римской империи. Сначала его враждебность в полной мере ощутила на себе скорее Восточная, чем Западная Римская империя.

Уже в 441 г. гунны провели кампанию, в ходе которой разграбили Македонию и Фракию, убив многие тысячи подданных восточного римского императора. Однако только в 447 г., через два года после того, как Аттила стал единоличным монархом гуннов, он предпринял один из своих самых чудовищных походов против Восточной Римской империи. Считается, что в этот раз Аттила со своим войском разрушил более семидесяти городов и крепостей. Один из отрядов гуннской армии дошел до Фермопил на севере Греции, другой – до места вблизи Галлиполи у пролива Дарданеллы. Сам Константинополь не подвергался серьезному нападению, но, чтобы заставить гуннов уйти с территории Восточной Римской империи, императору Феодосию II пришлось подписать крайне унизительный договор (448 г.). По условиям этого договора Восточной Римской империи пришлось назначить Аттиле ежегодную «стипендию» в 2100 фунтов золота и, кроме того, заплатить единовременно 6 тысяч фунтов золота в счет погашения «прошлых долгов».

В последующие месяцы после подписания этого договора Аттила слал в Константинополь одно посольство за другим, формально, чтобы выразить протест по поводу того, что ему еще не передали всех беглецов из гуннских владений, укрывшихся в Римской империи. Но истинной целью этих посольств, похоже, было желание Аттилы обеспечить некоторым своим фаворитам личное состояние, поскольку константинопольский двор, видимо, считал необходимым осыпать гуннских послов невероятно ценными подарками, дабы оградить себя от дальнейших нападений.

В результате понесенных расходов финансовое положение Восточной Римской империи оказалось в опасности. Были введены большие налоги, а во многих случаях личные состояния богатых людей просто конфисковывались. Но, даже несмотря на это, императору было очень трудно выполнять условия, принятые под давлением гуннов. Не желая очередной войны, он опустился до того, что попытался убрать Аттилу с помощью наемных убийц. Однако заговор был раскрыт, и, чтобы успокоить разгневанных гуннов, Восточной Римской империи пришлось отречься от своих агентов и вдобавок сделать множество подарков Аттиле и его наиболее влиятельным приближенным.

Как раз в тот момент, когда Восточная Римская империя была на грани того, чтобы свергнуть своего правителя, Феодосий II умер (450 г.), и его преемником стал престарелый сенатор по имени Маркиан. О жизни и характере Маркиана нам известно очень мало, но он наверняка был весьма выдающимся человеком. Вместо того чтобы тратить деньги на подарки ненасытным гуннским посланникам, он пустил их на реорганизацию армии и укрепление всех основных оборонительных сооружений. Сделав это, он перешел к гораздо более смелой дипломатии в отношениях с гуннским двором.

Аттила, который был большим специалистом в области блефа, понял, что дальнейших уступок от Восточной Римской империи можно добиться только путем очередной долгой и ожесточенной военной кампании. Однако этот регион был уже настолько обескровлен, что выигрыш от такой кампании, даже при удачном исходе дела, представлялся весьма сомнительным. Поэтому Аттила весьма благоразумно перенес свое внимание с Восточной на Западную Римскую империю.

В течение времени, прошедшего с момента воцарения Аттилы в 434 г. и 450 г., отношения между гуннами и Западной Римской империей были на удивление дружескими. Даже конфликты гуннов с Восточной Римской империей практически не сказывались на отношениях с Западной. В значительной степени так было благодаря тому, что Аэций – главный наперсник императора Валентиниана III и самый влиятельный в политическом и военном отношении лидер Западной Римской империи того периода – был в очень хороших отношениях с гуннским двором. Еще в юности Аэций побывал заложником у гуннов, поэтому хорошо знал главных гуннских лидеров и, вероятно, был знаком с Аттилой. В то время, когда на троне сидел дядя Аттилы Руа (Ругила), Аэцию дважды (в 425 и в 433 гг.) удалось привлечь гуннские подкрепления для подавления волнений в Италии.

В первые годы царствования Аттилы дружеские отношения между Аэцием и гуннским двором скорее укрепились, чем ослабели. Аэций трижды (в 436–439 гг.) привлекал большое число гуннских наемников для кампаний в Галлии против вестготов, бургундов и других варваров, и есть все основания считать, что он делал это при непосредственном содействии Аттилы, поскольку эти двое часто обменивались корреспонденцией и подарками по разным поводам. В этой связи интересно отметить, что, по сведениям из исторических источников, многие гунны научились говорить на латыни, хотя практически никто из них не смог освоить греческий.

Однако в 448–449 гг. в отношениях Аэция и Аттилы возникло охлаждение, а в конце 450 г. Аттила определенно решил начать против Западной Римской империи военные действия. Когда решение было принято, найти повод для ссоры не составило труда. На протяжении многих лет гунны и римляне обменивались язвительными письмами в отношении прав на обладание несколькими золотыми вазами, которые когда-то составляли достояние одной церкви в городе Сирмий. Гунны снова вспомнили этот давний спор, и, кроме того, Аттила посчитал уместным напомнить о своей так называемой «помолвке» с Гонорией, сестрой Валентиниана.

С ранних лет Гонория проявляла необузданную, страстную натуру. В возрасте 16 лет ее поймали на связи с мелким чиновником императорского двора и с тех пор держали во дворце практически пленницей. Исполненная романтических мечтаний, она смогла отправить к Аттиле посланца с кольцом, предлагая ему свою руку и сердце, невзирая на то, что у него уже был большой гарем. Какое-то время Аттила не обращал внимания на предложение потерявшей голову женщины, но в 450 г. он решил воспользоваться ситуацией и отправил к римскому двору посольство, требуя отдать ему Гонорию, а с ней половину Западной Римской империи в качестве приданого. Нет нужды говорить, что на оба требования он получил отказ, и гунны решили начать войну.

После некоторых размышлений Аттила решил начать кампанию не в Италии, а в Галлии. Галлия уже была разделена на несколько полунезависимых варварских королевств, не считая провинций, которые еще оставались непосредственной частью Римской империи, и в войне против римлян Аттила надеялся обеспечить себе помощь со стороны некоторых из этих королевств.

Во главе огромной армии (римские хроникеры утверждают, что под началом Аттилы было свыше 500 тысяч воинов, хотя сами гунны составляли лишь незначительное меньшинство из общего числа), гуннский монарх перешел Рейн и двинул свои войска в Северную Галлию. Сначала все шло хорошо. Гунны брали один город за другим и разоряли их. В числе этих городов был и Мец. Париж (тогда Лютеция) избежал этой участи только потому, что был слишком мал, чтобы удостоиться внимания гуннов. Наконец войска Аттилы осадили главный город Северной Галлии, Орлеан (тогда Цивитас Аврелианум), и какое-то время казалось, что этот стратегический центр вот-вот попадет в руки гуннов.

Однако как раз в это время крупный римский полководец Аэций выступил на север, чтобы спасти осажденный город. К счастью, ему удалось заручиться содействием и даже активной помощью таких варварских народов, как вестготы, бургунды, часть аланов, а также кельтов, обитавших в Арморике (Бретань). При приближении их объединенной армии Аттила прервал осаду Орлеана и отошел на северо-восток. Однако Аэций и его сторонники преследовали его, и вскоре на Каталаунских полях, западнее города Труа, две армии сошлись в крупном сражении. Битва была долгой и очень кровопролитной. Считается, что за один день было убито свыше 50 тысяч человек.

Во многих отношениях исход битвы оказался достаточно неопределенным. Король вестготов Теодорих был убит, и сразу же после этого вестготская часть союзной армии ушла в свои владения. Несмотря на это, Аттила чувствовал, что на данный момент с него довольно военных действий, и, не возобновляя бой, он и его войско отступили за Рейн и вернулись в Венгрию.

Учитывая, что гуннам пришлось прекратить свои действия в Галлии и вернуться в Венгрию, можно считать, что Рим одержал блестящую победу, но опасность со стороны гуннов была далеко не ликвидирована, и уже на следующий год (452 г.) Аттила начал новую кампанию. На этот раз своей целью он выбрал не Галлию, а Италию. Он, безусловно, понимал, что прошлогодний поход не увенчался успехом во многом потому, что варвары, обитавшие в Галлии, встали на сторону римлян. Но он был уверен, что, хотя эти варвары помогли изгнать гуннов из Галлии, которая теперь стала их домом, они не будут пытаться помочь Риму, если военные действия ограничатся Италией.

В этом предположении Аттила оказался совершенно прав. Никто из варваров не протянул Риму руку помощи, и Аэцию с его римскими легионами (всего лишь тенью блестящих римских легионов прошедших веков) пришлось нести всю тяжесть нового нападения гуннов. Поначалу Аттиле и его соратникам повсеместно сопутствовал успех. Первым действием гуннов после перехода через Альпы стала осада Аквилеи, которая на протяжении многих веков была главным городом Северо-Восточной Италии. Несмотря на отчаянные усилия защитников, гунны в конце концов взяли город штурмом. Прекрасные здания они сровняли с землей, а большую часть жителей перебили, как и всех, кто обитал в непосредственной близости от него и имел несчастье попасть к ним в руки. Однако довольно большая часть жителей бежала в болотистые лагуны, располагавшиеся вблизи побережья Адриатики, и там они основали город Венеция, который в конце концов стал главным городом этого региона вместо Аквилеи.

После разграбления Аквилеи гуннская армия растянулась вперед и вширь по всей Северной Италии. Без особых трудностей гунны захватили и разграбили Падую, Верону и Милан. У них была мысль двинуться дальше на юг и напасть на священный город Рим. Однако как раз в это время в лагере гуннов начался голод и, что еще хуже, эпидемия. Кроме того, Аэций, который до этого времени был не в состоянии оказать серьезного сопротивления гуннским армиям, получил подкрепления из Восточной Римской империи, и потому смог создать гуннам серьезные проблемы. Пока его положение не позволяло дать генеральное сражение, но, благодаря серии более мелких боев, ему удалось подорвать силы гуннской армии.

Вследствие сложившейся ситуации гунны благожелательно отнеслись к римскому посольству во главе с папой Львом I. До нас не дошло никаких подробностей этих переговоров, но в конце концов гунны согласились вернуться в Венгрию, вероятно, при условии, что римляне в дальнейшем не будут предпринимать против них никаких военных действий, и им будет позволено забрать с собой огромную добычу, которую они уже успели захватить. Более того, мы знаем, что, возвращаясь в свои владения, Аттила оставлял себе лазейку для возобновления войны. В любой момент, когда ему вздумается, он мог пригрозить Италии еще большими бедствиями, если ему не отдадут его «невесту» – страстную принцессу Гонорию.

Аттила со своей армией вернулся в столицу гуннов. Забыв свою любовь к прекрасной Гонории, он в начале следующего года пополнил свой гарем еще одной красавицей. «После свадьбы, – пишет достойный готский епископ Иордан, – Аттила предался безудержным брачным утехам, и когда он лежал на спине, отяжелевший от вина и сна, прилив избыточной крови, которая обычно выходила у него носом, устремился прямо в горло и убил его… На следующий день, когда добрая часть утра уже миновала, придворные заподозрили неладное и подняли большой переполох. Взломав двери, они нашли мертвого Аттилу, плававшего в крови, но не имевшего ни единой раны на теле, и девушку, которая, потупившись, плакала под своим покрывалом».

По преданию, Аттилу похоронили в тройном гробу: первый слой был железным, второй – серебряным, третий – золотым. Место погребения хранилось в секрете, а чтобы никто не выдал этот секрет, всех, кто готовил могилу, предали смерти.

История Аттилы всегда обладала особым очарованием для более поздних европейских народов. Помимо серьезного изучения всеми известными историками, занимавшимися этой территорией и этим периодом, удивительный рассказ о его жизни и делах вскоре нашел свое отражение в легендах латинских и германских народов. Позднее (в конце IX в.), когда мадьяры вторглись в Венгрию и захватили ее, они тоже внесли свой вклад, создав сложную замысловатую легенду об Аттиле, представляющую большой интерес для фольклористов, но лишенную какой-либо ценности для тех, кто серьезно изучает древние времена.

Аттила действительно был великим человеком, но когда мы рассматриваем долговременные результаты его блестящего бурного царствования, выясняется, что его достижения на удивление малы. По-настоящему важным и единственным долговременным результатом гуннского нашествия в Европу было вытеснение готов и других германских народов на запад в Римскую империю. Но эту работу сделал не Аттила, а его предшественники, о которых мы знаем очень мало или совсем ничего. Сам Аттила повлиял на переселение народов совсем мало. Его главным делом стало создание гигантской гуннской империи, но эта империя рассыпалась как карточный домик, а соплеменники Аттилы были навсегда изгнаны из Западной Европы всего через несколько лет после того, как Аттила лег в могилу.

Падение европейских гуннов произошло во многом из-за внутренних распрей, начавшихся сразу же после смерти Аттилы. Он оставил после себя большое количество детей, многие из которых старались создать собственные независимые царства. Воспользовавшись этой ситуацией, германские народы во главе с гепидами и остготами подняли восстание против гуннского господства. В 454 г. на берегах Недао – маленькой реки в Паннонии – произошла жестокая битва, в ходе которой были убиты десятки тысяч гуннов, включая старшего сына Аттилы Эллака и их союзников.

В результате этой битвы силы гуннов оказались непоправимо подорваны. Отдельные небольшие группы, управлявшиеся мелкими вождями, продолжали жить в разных частях Венгрии, но основная масса гуннов была вынуждена отступить на восток в Карпаты и далее, где они нашли приют вместе со своими сородичами, которые прожили прошедшие три четверти века в степях Южной России.

Господство над Венгрией, территорией, где находилось царство Аттилы, было поделено между разными германскими народами, одержавшими верх в восстании против власти гуннов. Гепиды заняли большую часть региона к востоку от Дуная, а остготы на тот момент обосновались на западе от этой реки, в Паннонии. Через несколько лет потомки Аттилы снова двинулись на запад и сделали слабую попытку вернуть себе малую часть территории, которая когда-то составляла владения их прославленного предка. Но гепиды держались твердо, и гунны смогли захватить лишь некоторые районы в низовьях Дуная, расположенные южнее гепидских крепостей.

Любимый сын Аттилы Эрнак (Ирна) с немногочисленными соратниками овладел районом, который теперь называется Добруджа, расположенным непосредственно к югу от устья Дуная. Два других гуннских принца, по имени Эмнетзур и Ултзиндур, захватили часть восточно-римской провинции Прибрежная Дакия, располагавшейся дальше к западу. Другие гунны расселились мелкими группами в разных частях Восточной Римской империи. Однако эти поселения не представляли серьезной опасности для стабильности империи. Константинопольский двор, по-видимому, не делал попыток изгнать эти гуннские группы, и, возможно, гунны пришли к миру и взаимопониманию с римлянами, получив статус федератов или автономных союзников в районах, ставших безлюдными или малонаселенными в результате жестоких войн второй половины века.

В 461 г. еще один сын Аттилы, Денгизик (Денгизих), сделал достаточно дерзкую попытку восстановить господство гуннов на западе. Вероятно, он поднялся выше по течению Дуная, потому что, избежав столкновения с гепидами, напал прямо на остготов в Паннонии. Готам удалось отбить это нападение, но группа гуннов осталась там и жила по соседству с ними в течение нескольких лет. В 468 г. они снова перешли Дунай, но на этот раз в южном направлении, и напали на Восточную Римскую империю. Империя оказалась на высоте. Атака гуннов была отбита, Денгизик и многие его воины лишились жизни. Этот случай является последним событием, упомянутым в связи с потомками Аттилы.

У нас есть веские основания полагать, что попытки потомков Аттилы вернуться на запад и снова обеспечить себе плацдарм в Венгрии и на Балканах были предприняты не по доброй воле и не из желания оживить славу империи Аттилы. Истинной причиной очередного движения на запад стало возобновившееся давление с востока, связанное с новыми волнениями в Центральной Азии.

Незадолго до этого в Монголии возникла новая «туранская» империя, созданная народом, известным европейцам как авары, а китайцам как жужани. Есть веские основания считать, что эти люди говорили на какой-то разновидности монгольского языка и, таким образом, представляли собой первый монгольский народ, известный в письменной истории. Авары «со скоростью света» взяли под контроль не только всю Монголию, но и значительную часть Северо-Восточного Туркестана, чем вызвали большой переполох среди народов, обитавших в Центральной Азии. Некоторые из этих народов, желая избежать подчинения аварам, решили переселиться на запад. Среди них важное место занимала группа, известная как савиры, название которых стоит отметить, поскольку, возможно, именно от них пошло название Сибирь. Вероятно, в то время основная масса савиров оставалась на севере Туркестана и в Южной Сибири, но точно известно, что определенная часть этого народа двинулась на запад и, переправившись через Волгу, обосновалась к северу от Кавказских гор, в районе современной Кубани, где они жили на протяжении нескольких веков. О савирах нам известно очень мало, но классические авторы называют их «гуннским» народом, на основании чего можно предположить, что в отношении языка они принадлежали к тюркской группе. Впрочем, вполне вероятно, что в них присутствовала большая примесь финно-угорской крови.

Давление, оказанное савирами, привело в движение другие народы. Те гуннские группы, которые раньше жили восточнее рек Дон и Волга (где до этого обитали аланы), были вытеснены на запад. Одна часть таких групп, которой пришлось уйти из Северо-Восточного Туркестана, смогла сохранить за собой большую территорию между Доном и Волгой. Другая часть, вытесненная еще дальше на запад, перебралась через Дон и поселилась в степях Южной России, изгнав или поглотив те гуннские племена, которые долго жили в этом регионе.

Все эти новые иммигранты были тесно связаны как в расовом, так и в языковом отношении с гуннами, примерно за сто лет до этого вторгшимися в Европу. Именно по этой причине некоторые классические авторы называли новых захватчиков общим именем «гунны». Однако, строго говоря, они составляли отдельную ветвь гуннского семейства и потому часто получали отдельные названия, как, например, булгарские гунны или просто булгары. Возможно, это название является просто вариантом слова «волгары» по названию реки Волга, которая долгое время была центром их жизнедеятельности. В дальнейшем этим булгарам было суждено основать два больших и важных государства: Великую Болгарию в верхнем течении Волги и Черную Болгарию на Балканах, ставшую предшественницей современной Болгарии.

Однако в течение века после того, как они вошли на территорию Европы (что произошло где-то между 461 и 465 гг.), они занимались в основном тем, что кочевали по равнинам Южной России. Но даже в этот период существовала большая разница между болгарами, обитавшими к востоку от Дона и называвшимися утигуры, и теми, которые жили к западу от этой реки и назывались кутригуры (кутургуры). Утигуры позднее основали в верховьях Волги Великую Булгарию, а кутригуры создали Черную Булгарию на Балканах. В течение первых десятилетий после того, как они впервые появились в Европе, кутригуры упоминались гораздо чаще, чем их восточные сородичи и соседи, и тому есть простая причина: именно кутригуры вступили в близкий контакт с германскими народами, обитавшими в Венгрии, и греко-римскими жителями Восточной Римской империи.

Следуя по стопам более ранних гуннов, гуннов Улдина и Аттилы, болгарские кутригуры предприняли несколько попыток захватить Венгрию. Однако на этот раз готы и их германские сородичи смогли сдержать натиск азиатов. Великий король остготов Теодорих разгромил болгарских захватчиков и собственными руками убил их вождя. Внук Теодориха Аталирих, писавший в начале VI в. римскому сенату, рассказывает о другой крупной победе, одержанной над этими гунно-болгарами одним из его вонечальников.

Восточная Римская империя оказалась не столь успешной в сдерживании болгарских гуннов. В нескольких случаях болгарским ордам удавалось перейти Дунай и разорить различные части Фракии и Македонии. Один из таких набегов произошел в 493 г., другой – в 499 г., третий – в 535 г. Гораздо более серьезная кампания была предпринята в 558–559 гг. В этом случае армии болгар, точнее сказать кутригуров, под предводительством вождя по имени Заберган захватили большую часть Балкан и даже осадили Константинополь, заставив жителей столицы в панике бежать. Император Юстиниан, несмотря на то что он был человеком способным, оказался бессилен против болгар, пока наконец не призвал на помощь старого военачальника Велисария, пребывавшего на покое.

Великолепный тактик, Велисарий быстро смог перехитрить болгар и заставить их отступить к северу от Дуная. Однако очевидно, что сила болгар была далеко не сломлена, и они в любой момент могли возобновить нападение на империю. Чтобы предотвратить такую возможность, император Юстиниан начал переговоры с утигурами, теми болгарами, которые еще жили к востоку от реки Дон.

В результате чрезвычайно умной дипломатии и дачи крупных взяток восточные римляне спровоцировали утигуров на войну с их сородичами-кутригурами. Две ветви болгар сошлись в страшной битве. Ни одной из сторон не удалось одержать решающую победу, а потери сторон были такими огромными, что военная мощь обеих ветвей оказалась сильно подорванной.

Как раз в это время, в 559 г., с востока, с равнин Центральной Азии хлынула новая волна захватчиков. В Монголии и окружающих ее регионах возникла еще одна туранская империя, а именно империя тюрков. Тюрки смогли полностью уничтожить империю своих предшественниковаваров и продолжили подчинять своему господству многочисленные племена Центральной Азии, которые прежде признавали владычество аваров.

Как и следовало ожидать, некоторые из этих народов воспротивились такой смене правителей. Одна группа этих центральноазиатов – вархуны (или, возможно, вары и хуны) решила избежать гнета тюрков и бежала на запад. Вскоре они перешли Волгу и вторглись в степи Южной России. Благодаря тому, что до этого они входили в состав империи аваров, вархунов обычно называли аварами, и под именем аваров, или «ложных аваров», они с тех пор были известны европейским летописцам.

Перейдя через Волгу, эти авары стали быстро разрушать царства, созданные их предшественниками. Первым пало государство савиров, располагавшееся к северу от Кавказа, в районе современной Кубани. Затем настала очередь болгарских народов, утигуров и кутригуров, почувствовать на себе всю тяжесть новой волны захвачиков. Классические авторы пишут, что обе ветви болгарского народа были стерты с лица земли. Это, безусловно, преувеличение. Как отдельные образования и утигурское и кутригурское царства были полностью уничтожены, но большое количество болгар продолжало существовать как мелкие группы (племена) со своими вождями, хотя эти вожди, конечно, были вынуждены признать господство аваров.

В более поздние времена, когда могущество аваров начало слабеть, некоторые из этих групп снова обрели независимость и даже часть своей прежней силы. Однако история этих болгарских групп относится к более позднему периоду истории, и в данный момент не должна нас интересовать. С приходом аваров существование старых традиционных гуннских царств в Европе подошло к концу.