15

– Я нашел его, – сказал Хантер.

– Что, так быстро? – Андре помотала головой в удивлении. – И ты утверждаешь, что это не магия? Ты исчезаешь у меня на глазах, а потом снова появляешься, как по волшебству, но это не волшебство. Хотела бы я в это поверить.

– Ты поверишь, – сказал Хантер. – Я также не заключал сделку с дьяволом. Существует способ очень быстро получить множество знаний. Есть много таких же, как я, в других временах и других местах. Мы говорим на многих языках, и при этом понимаем друг друга. У нас сильное сообщество.

Он улыбнулся.

– Есть такая вещь, как имплант, который невозможно отследить. Ты пока не знаешь, что это такое, но он позволит тебе учиться и понимать. Тем временем, все еще остается открытым вопрос твоей мести.

– Где Буа-Гильберт? Доставь меня к нему!

– Все не так просто, – сказал Хантер. – Я нашел его для тебя. Но к нему сложно подобраться. Его очень хорошо защищают. Он сбежал в Темплестоу и прихватил Ребекку из Йорка в качестве заложницы.

– Еврейку?

Хантер кивнул.

– Несомненно, он хотел обзавестись домработницей в резиденции тамплиеров. Единственная проблема в том, что там наметилась коренная перетряска.

– Перетряска?

– Прошу прощения. Серия радикальных реформ. Альберт Бомануар, великий магистр ордена рыцарей тамплиеров, прибыл в Темплестоу с намерением указать своим священникам-воинам на ошибки в их поведении. На этом фоне Буа-Гильберт будет плохо выглядеть, сожительствуя в такое время с женщиной, да еще и с еврейкой.

– Так он в немилости у своих начальников, – сказала Андре. – И как это может сыграть против меня?

– Ну, у него были бы проблемы с великим магистром, если бы за него не вступились друзья. Они убедили Бомануара в том, что сэр Брайан был околдован Ребеккой, а бедную женщину заставили предстать перед судом за колдовство. Естественно, они сочли ее виновной.

– Наши края в эти дни просто кишат колдунами, – сказала Андре с иронией.

– Бедная девушка сначала пала жертвой Буа-Гильберта, а теперь и Бомануара. Ее должны были сжечь у столба. Но она потребовала суда поединком. Совет Буа-Гильберта, к гадалке не ходи. Сама бы она никогда до этого не додумалась.

– Хороший совет, – сказала Андре. – Если Буа-Гильберт выступит в качестве ее защитника, вопрос будет решен по воле божьей. Если Буа-Гильберт победит, а способных одержать над ним верх совсем мало, значит, он не мог быть околдован, раз бог даровал ему победу. С Ребекки будет снято обвинение в колдовстве, и сэр Брайан получит возможность найти другой способ ее удержать. Отличный план.

– Только в этом плане есть неувязка, – сказал Хантер. – Похоже, великий магистр выбрал Буа-Гильберта в качестве защитника храма. Видимо, они не имеют ничего против того, чтобы их представлял околдованный рыцарь.

Андре улыбнулась.

– Сэр Брайан был аккуратно обойден с фланга. Если он проиграет, то лишится жизни, и обвинение будет доказано. Если он победит, а уж он должен постараться, если не захочет расстаться с жизнью ради безродной еврейки, то бог победит колдовство. Ребекка умрет, а Буа-Гильберту придется стать затворником и пройти обряд очищения. Если же он откажется выходить на бой, то будет обесчещен. Он потеряет свой сан и доспех, и его мечты возглавить тамплиеров пойдут прахом. Если никто не вызовется защищать Ребекку, она умрет на костре.

– Исаак из Йорка отчаянно пытается найти защитника для своей дочери, – сказал Хантер.

– Немногие пойдут на это, даже за деньги, – сказала Андре. – Мастерство Брайана известно всем. И все-таки у нее будет защитник. Я выступлю в ее защиту.

– Я так и знал, что ты это скажешь, – заметил Хантер. – Но ты должна осознавать степень риска.

– Нет никакого риска, – сказала Андре. – С этим доспехом, созданным теми мастерами-ремесленниками, о которых ты говорил, у Брайана не будет никаких шансов против меня. Все пройдет, как прежде, когда он должен был умереть от моего меча.

– Да, именно в этом и заключается риск, – сказал Хантер. – Найстил защитит тебя, но он не сделает тебя неуязвимой. Тебе надо очень быстро с ним разделаться. Если вы с Буа-Гильбертом какое-то время будете обмениваться ударами, они обязательно заметят, что бой сказывается на его доспехе, а на твоем не очень. Вспомни, они собираются сжечь ведьму. Если они увидят, что самые сильные его удары наносят едва заметные повреждения доспеху, то просто могут решить, что ведьма призвала другого колдуна, чтобы он ее защитил. И, если они все вместе на тебя набросятся, ты не сможешь ничего сделать.

– Я согласна пойти на этот риск, – сказала Андре.

– И опять я знал, что ты так и скажешь. Поэтому, возьми с собой это.

Он протянул ей ПДУ.

– Волшебный амулет?

– Можешь называть это амулетом, если тебе так хочется, – произнес Хантер. – Теперь я им управляю. Держи его при себе, когда будешь драться с Буа-Гильбертом, – сделай одолжение.

– Хорошо, пусть будет у меня.

– Постарайся не потерять его.

– Я не отношусь к подобным вещам легкомысленно, – сухо сказала Андре. – Я не потеряю его и буду бережно с ним обращаться.

Хантер улыбнулся.

– Это все, о чем я прошу.

Огромная толпа собралась в Темплестоу поглазеть на казнь ведьмы, а если повезет, то и на смертельный поединок. Небольшое состязание перед поджариванием стало бы желанным развлечением, но никто по-настоящему на это не рассчитывал. Достаточно было взглянуть на Исаака, чтобы понять, что этот человек оставил всякую надежду на спасение дочери.

В попытке найти защитника для Ребекки Исаак предложил все свое имущество, но желающих не нашлось. Богатство бесполезно, если не доживешь до момента, когда сможешь им воспользоваться, а Буа-Гильберт снискал огромное уважение у тех, кто успел с ним сразиться и остался в живых, чтобы рассказать об этом.

Все знали, что лишь двум рыцарям удалось его победить – Айвенго и самому Coeur de Lion. Возможно, сумма и была огромной, но умереть, защищая еврейку? Конечно же, стоило попридержать свою жизнь для более подходящего случая, исход которого будет менее определенным.

Исаак бродил меж быстро заполняющихся трибун, рвал на себе одежду и рыдал. Он призывал бога наказать его за все совершенные им грехи, но не его дочь. Ему ничего не оставалось, кроме как молиться, впрочем, он не рассчитывал, что его молитвы будут услышаны.

Прозвучала фанфара, и врата прецептории распахнулись для процессии, во главе которой несли Босеан – черно-белый штандарт тамплиеров. Буа-Гильберт ехал прямо за знаменосцами, выглядя гордо и дерзко в своем ярко отполированном доспехе. Позади него два сквайра несли его шлем, оружие и щит.

Его старый щит был приведен в полную негодность во время боя с де ла Круа, а времени для изготовления нового в соответствии с его требованиями у него не было. Во время бегства из Торквилстоуна он прихватил первый попавшийся. Тот показался ему необычно легким, но он протестировал его немного и был удовлетворен тем, что щит хорошо сделан и очень крепкий. Единственное, что он изменил, – вместо выкорчеванного с корнем дуба теперь на нем красовался ворон с черепом в когтях.

Ребекка шла пешком. На ней было простое белое платье, резко контрастирующее с нарядами и ливреями тамплиеров. Помещенная в центр процессии, она миновала трибуны и почетное место, занятое Бомануаром, а затем была подведена к черному стулу, помещенному рядом со столбом, вокруг которого будет собран ее погребальный костер.

Она молча смотрела, как члены суда заняли свои места. Слова герольдов и церемониальное принятие перчатки великим магистром, обвинение Буа-Гильберта – все это пошло мимо нее, сосредоточившейся на внутренних ощущениях. Она уловила кожей дуновение ветерка и остро ощутила твердость стула, на котором сидела. Она почувствовала, как солнце согревает ее лицо, и задалась вопросом, насколько теплее будет огонь, когда он начнет пожирать ее плоть. Всем своим видом она показывала тем, кто за ней наблюдал, спокойное и стоическое принятие своей судьбы. И все же, на самом деле, она ее не приняла, не могла ее принять. Умом она понимала, что ей уготована смерть в агонии. Эмоционально она была к ней не готова. Она знала только то, что не заслуживает смерти, и не могла понять, почему суд решил, что она должна умереть. Против нее дали показания свидетели, люди, которых она даже не знала, которых никогда не видела. Они лгали, лжесвидетельствовали перед богом, приписывая ей всевозможные каверзы и злодеяния. Почему? Какой цели послужит ее смерть?

У нее проскочила мысль, что все это по воле бога, что господь испытывает ее и делает из нее мученицу, но и этого она принять не могла. Она не хотела становиться мученицей, мученицы были сделаны из более стойкого материала. Сама мысль о том, что бог уготовил ей очищающее пламя, чтобы она стала мученицей, была невероятно тщеславной, и какие бы другие грехи она ни совершила, она не пойдет на смерть, виновная в грехе гордыни. Так она ни к чему и не пришла. Она не видела ни смысла, ни причины их действий, она не могла утешиться, зная, что они ошибались. Она начала молча плакать. Он призвали ее защитника. Наступила полная тишина. Они ждали. Защитник не появился. Они призвали ее защитника повторно. Опять тишина, на этот раз более продолжительная. Прерванная голосом подъехавшего к ней Буа-Гильберта.

– Ребекка, произнес он тихо, – знай, я этого не хотел. Я сражался бы, как твой защитник, если бы Бомануар не назначил меня защитником храма. Я не хочу видеть, как ты умрешь. Погибнуть в огне – неприятная смерть. Пока твой последний вздох не покинет тебя, ты будешь страдать от агонии проклятых. И смерть твоя не послужит никакой цели. Я хотел тебя больше, чем любую другую женщину. Я все еще хочу тебя. Я не желаю участвовать в твоей смерти.

– Ты никогда не избавишься от этого греха, – сказала Ребекка. – Мне совсем не легче от того, что я знаю о силе твоего желания. Именно оно привело меня к моей гибели.

– Ребекка…

– Защитник, – прокричал кто-то, и крик был подхвачен другими. – Появился защитник! Буа-Гильберт поднял голову и увидел приближающегося галопом конного рыцаря. Он нахмурился.

– Не вижу… де ла Круа!

Собравшаяся толпа пришла в восторг. Бой состоится, в конце концов! Исаак пал на колени и вознес молитву благодарности.

– Ребекка, – быстро сказал Буа-Гильберт, – послушай. У тебя все еще есть возможность избежать жуткой судьбы, которая тебя ждет. Если я не приму участие в поединке, то потеряю и сан, и честь. Я буду опозорен, и все мои достижения пойдут прахом. Но все это я бы вытерпел, если бы ты сказала мне: «Буа-Гильберт, я принимаю тебя как своего возлюбленного». Садись на коня позади меня, и мы умчимся отсюда. Мой конь с легкостью опередит погоню. Мы можем поехать в Палестину, где мой друг маркиз Монтсеррат даст нам приют. Я мог бы присоединиться к Саладину и открыть новые пути к величию. Пусть Бомануар говорит о роке, который я презираю, пусть они сотрут имя Буа-Гильберта из своего списка монастырских рабов! Я кровью смою всю грязь, которую они осмелятся швырнуть в мой герб!

– Грязный искуситель! – сказала Ребекка. – Я лучше умру, чем предам свою веру и стану наложницей кровавого бандита! Я буду искать спасения у бога.

– Тогда взгляни в последний раз на солнце и сгори, – сказал Буа-Гильберт. – Я не отдам свою жизнь и все, что мне дорого, из-за неблагодарной девки!

Он пришпорил лошадь и отъехал от нее.

Андре де ла Круа приблизилась к великому магистру, и сказала призвавшему ее геральду: «Меня зовут Андре де ла Круа, и я – странствующий рыцарь, который пришел поддержать копьем и мечом справедливый и законный спор этой девицы, Ребекки, дочери Исаака из Йорка; чтобы доказать, что выдвинутые против нее обвинения ложны и неверны, и чтобы бросить вызов сэру Брайану де Буа-Гильберту, как предателю, убийце и лжецу, что я и докажу в поле моим телом против его тела, и да поможет мне бог!»

– Какая ирония слышать слова «предатель» и «убийца» из твоих уст, – сказал Буа-Гильберт. – Ты, убивший Мориса де Брейси самым грязным и предосудительным образом, осмеливаешься обвинять меня в бесчестье!

– Позволит ли мне великий магистр принять участие в поединке? – сказала де ла Круа.

– Я не стану отменять бой, если девица признает вас своим защитником, сэр рыцарь, – сказал Бомануар. – Если она это сделает, то заодно вы уладите сегодня все ссоры между вами и Буа-Гильбертом.

Андре подъехала к Ребекке.

– Принимаешь ли ты меня в качестве своего защитника, Ребекка из Йорка?

– Я принимаю, сэр рыцарь, – сказала она, – но вы даже меня не знаете. Почему вы будете рисковать вашей жизнью ради моей?

– Буа-Гильберт зарезал моего брата, – сказала Андре. – Его звали Марсель, и он был еще ребенком. Это само по себе является достаточным основанием для того, чтобы вызвать его на бой, но есть еще одна причина. Мужчина, который берет женщину против ее воли, – отвратительное существо и заслуживает смерти.

– Тогда я буду за вас молиться.

Оба рыцаря заняли позиции на противоположных концах ристалища. Геральд объявил, что никто, под страхом мгновенной смерти, не должен вмешиваться в действия комбатантов. Великий магистр, после долгой минуты ожидаемого молчания, бросил перчатку Ребекки и закричал: Laissez aller!

Хантер наблюдал за происходящим в прицел и с расстояния.

Буа-Гильберт и Андре пришпорили лошадей и понеслись навстречу друг другу с копьями наизготовку. Столкновение было жестким, каждый принял копье противника на щит. Оба вылетели из седел. Охотник слышал, как толпа аплодировала зрелищу с того места, где он стоял в укрытии деревьев. Какое-то время оба лежали ошеломленными на земле, затем Буа-Гильберт встал, а за ним почти сразу же поднялась Андре. Они достали мечи и начали сближаться.

Рыцари яростно били друг друга, обмениваясь ударами за ударом, и Хантер задавался вопросом, как долго они смогут поддерживать такой темп. Найстиловый доспех Андре должен был обеспечить ей заметное преимущество, но Буа-Гильберт принимал все лучшее, что она могла выдать, и отвечал ей взаимностью. Существовал предел нагрузки, которую был способен выдержать щит. Если это был обычный щит. И тогда Хантер вспомнил, что Буа-Гильберт завладел доспехом Приста.

Он не думал, что Буа-Гильберт сможет надеть доспех, сделанный для Лукаса, и вести в нем бой с комфортом. Он был бы слишком для него велик. Но он мог воспользоваться щитом без каких-либо проблем. Наблюдая за боем, он заметил, что их движения замедлились, сначала немного, потом больше по мере того, как усталость давала себя знать. И Андре, и Буа-Гильберту удалось пробить защиту соперника, и на его доспехе отразились последствия ее атак, в отличие от его щита. Сейчас они еле ворочались, словно в замедленном движении, оба истощенные от израсходования огромного количества энергии, потраченной ими в первые мгновения боя. Щиты выдержат, теперь вопрос был только в том, кто устанет первым. Андре подняла меч и, вложив в удар вес всего своего тела, опустила его на щит Буа-Гильберта. Тот медленно поднял собственный клинок и обрушил его на ее щит. Паузы между ударами становились все продолжительнее. Они были похожи на двух кузнецов, бьющих друг по другу, словно детали какой-то гротескной заводной игрушки, у которой кончился завод.

Донесшийся стук копыт отвлек Хантера от сцены. Группа вооруженных людей, быстро приближалась к ристалищу Темплестоу. Он поднял прицел. Они ехали под флагом Coeur de Lion. Еще один самозванец, но история никогда распознает различия.

Пора было заканчивать. Охотник опустил прицел и склонился над лежащей перед ним на земле хроноплатой, проверяя настройку. Затем он взял лазерную винтовку и приладил к ней прицел. Приложил ее к плечу и прицелился. После этого он выстрелил, целясь в забрало Буа-Гильберта.

Те, кто это видел, потом не были уверены, что им это не показалось. Вспышка света была удивительно короткой. Другие настаивали, что это была рука бога. Невыносимо яркий луч света, прямой, словно стрела, ударил Буа-Гильберта, и он схватился за шлем, опустив щит и открыв де ла Круа такой нужный просвет, которым она и воспользовалась, чтобы проткнуть ему горло.

Стоило Буа-Гильберту упасть на землю, как на ристалище выехали рыцари, и не было никого, кто не узнал бы трех львов на груди их предводителя. Когда они начали криками приветствовать Ричарда Английского, Андре подняла забрало и медленно попятилась от трупа Буа-Гильберта.

Что случилось? Почему он не защищался? Или его ослепило солнце?

Ребекка побежала через поле к де ла Круа. В то же мгновение «Ричард» увидел Андре и знаком указал на нее нескольким рыцарям из своей свиты, но их продвижение к красному рыцарю было несколько затруднено толпой, устроившей вокруг них давку. Когда они прорвались, де ла Круа больше не было видно. Красный рыцарь исчез.

Ребекка застыла в шоке в центре ристалища. Исаак подбежал к ней со слезами на глазах, обнял ее и уткнул голову ей плечо, всхлипывая и воздавая благодарность богу.

Ребекка едва ли его слышала. Она стояла, глядя остекленевшим взглядом на то место, где стоял Андре де ла Круа. Рыцарь исчез прямо у нее на глазах.