Книга: Предатель рода
Назад: 4 Доппельгангер[1]
Дальше: 6 Снизу вверх

5
Куколка

В желудке холодно забурлила тошнота, пузырясь и поднимаясь вверх, к самому кончику языка.
Из мрака ямы-ловушки на Юкико смотрели кроваво-красные глаза – полированное стекло на гладком, как кость, безротом лице. Тело существа покрывала коричневая пленка, напоминающая старую кожу, но блестящая и эластичная, со складками на стыках. Красовавшийся на груди мехабак, весь обсыпанный транзисторами, и вьющиеся по телу кабели говорили о том, что перед ней представитель Гильдии. Из спины торчало несколько тонких хромированных конечностей, будто довершая жуткий портрет арахноида.
– Что это, черт возьми? – выдохнула Юкико.
– Лже-особь. – Кин нахмурился, поглаживая щетину.
– Что?
Юкико взглянула на стоявшего рядом Кина, всё еще держа руку на рукоятке танто. Буруу маячил за плечом и, прищурившись, глядел в яму. От тепла, исходящего от его шерсти, по коже Юкико побежали мурашки – теперь ей был знаком этот запах озона и мускуса, наполняющий воздух, пронизанный электричеством.
– Они создают роботов из плоти для Гильдии. – Кин пожал плечами. – Это обслуга, которая работает в капитулах. Глашатаи, которые выкрикивают время на улицах городов. Еще они делают хирургические операции, вживляют импланты новорожденным, ну и всякое такое.
Четыре пары глаз уставились на него, будто на гайдзина.
– Они создают роботов… это такие машины… которые имитируют живых существ. – Он неопределенно махнул рукой. – Поэтому их называют лже-особи.
– О Боже, – выдохнул Ацуши.
– И что эта штука здесь делает? – потребовал объяснения Исао.
– Я что, похож на того, кто читает чужие мысли? – спросил Кин.
Исао взглянул на Юкико.
– Если бы мы были одни, я бы сказал тебе, на кого ты точно похож, гильдиец.
Кин заморгал и открыл рот, чтобы возразить, как вдруг из ямы донеслось шипение и скрежет. Как будто из чрева ржавой металлической змеи вырвалось полуутверждение, полувопрос.
– Гильдиец? – Существо наклонило голову, глядя на Кина. – Ты Киоши?
От этого имени по коже Юкико пробежал холодок, скользкий и неприятный. Непрошенное напоминание о том, кем и чем был Кин в прошлом. Имя давно почившего отца, занимавшего высокое и весьма уважаемое положение, перешло к его единственному сыну, как принято в Гильдии. Сам он называл себя, заключенного в металлическую оболочку, Кином. Имя чужака. Врага. Лишь потом она обнаружила мальчишку под латунными доспехами. Прежде, чем он…
– Заткнись! – Исао поднял тэцубо, очевидно, не ожидавший услышать, как существо говорит. – Закрой свой рот, а то я вобью твой череп в плечи, ублюдок.
Лже-особь подняла руки. Семь металлических конечностей одновременно взметнулись. Восьмая дернулась, выплюнув ливень синих искр, и опустилась к ноге гильдийца.
– Я никому не причиню вреда, – прошипело существо. – Клянусь Первым Бутоном.
– Каким еще, черт возьми, Первым Бутоном? – прорычал Исао.
– Руководитель Гильдии Лотоса, – сказал Кин. – Ему подчиняются все Вторые Бутоны в каждом капитуле.
– И вы, блин, клянетесь им, будто он бог?
Кин посмотрел на Исао, а затем снова повернулся к существу в яме.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он.
– Ищу вас, Киоши-сан.
Ищет его?
– Меня зовут Кин.
– Вы… отказались от имени отца?
– Его имя – не твое дело, – заговорила Юкико сквозь зубы. – На твоем месте я бы перестала задавать вопросы и начала отвечать на них.
Лже-особь отвела взгляд своих гладких стеклянных глаз. Юкико могла поклясться, что существо поникло и съежилось.
– Прости меня, Танцующая с бурей.
– Какого черта ты тут делаешь? Что тебе надо?
Отливающие серебром руки беспомощно зашевелились.
– Хочу присоединиться к вам.
– Присоединиться к нам? – хмыкнула она.
– Киош… – существо запнулось и заговорило снова: – Кин-сан – не единственный, кто мечтал вырваться из-под контроля Гильдии. Многие из нас живут в капитулах по всей Шиме, втайне мечтая о восстании. Но никто и думать не смел, что это возможно. Все боялись. Никто не хотел рисковать. Но он, – существо взглянуло на Кина с восхищением, – сделал это.
– Мы должны убить его, Танцующая с бурей. – Ацуши направил в яму копье, по острым кромкам которого стекали капли дождя. – Мы не можем доверять этому.
– Пожалуйста… – прошептала лже-особь. – Добраться до вас было нелегко…
Кин посмотрел на Ацуши.
– Когда кожа гильдийца получает катастрофические повреждения, мехабак посылает сигнал бедствия. Гильдия будет знать точно, где мы находимся.
– Ты можешь отключить маяк? – Юкико указала на медный пояс с инструментами на его талии.
– Могу. – Кин нахмурился. – Но… ты не собираешься…
Юкико повернулась к Исао.
– Вытащи это из ямы.
Они бросили вниз веревку, и Юкико с отвращением наблюдала, как гильдиец выкарабкивается из тьмы на свет. Его руки на спине при движении издавали дрожащий, щелкающий звук, как если бы на каждой конечности был улей со стрекочущими насекомыми. Светившиеся глаза придавали его блестящей оболочке кровавый оттенок. Хотя кожа выглядела влажной, грязь или пыль к ней совсем не прилипали.
Как только гильдиец добрался до края ямы, Юкико поняла, что на нем был длинный фартук с пряжками, из-за которого ему было трудно выбраться на поверхность. Исао схватил его за одну из обычных – человеческих – рук, вытащил и без всяких церемоний бросил на землю. Ацуши нацелил свою нагинату на горло существа. Юкико отступила подальше от паучьих конечностей, но гильдиец не делал никаких угрожающих жестов, просто поднял все руки, ужасно щелкая ими, медленно встал и отвел взгляд. Он дрожал. Не издававший ни звука мехабак был имплантирован на выступающей груди…
О, Боги.
– Это девушка. – Юкико нахмурилась, глядя на Кина. – Оно – девушка.
Кин пожал плечами.
– Как и все лже-особи.
– Я не знала, что в Гильдии есть женщины.
– А откуда же тогда берутся маленькие гильдийцы? – смущенно произнесла девушка, робко улыбнувшись.
Юкико нахмурилась еще больше и указала на мехабак лже-особи. Устройство стучало, перебирая шариками, которые, щелкая, летали взад и вперед по поверхности реле, радиаторов и светящихся транзисторов.
– Отключи это.
Кин в нерешительности шагнул вперед, вытаскивая из рабочего пояса отвертку и плоскогубцы. Он смутился, коснувшись руками груди гильдийки, и все время смотрел вниз, пока откручивал несколько винтов. Десятки изолированных проводов выпали наружу, когда он снял лицевую панель.
– Хм. – Он поднял крышку. – Подержи это, пожалуйста.
Лже-особь безмолвно подчинилась, дрожа всеми паучьими лапами, когда ее настоящие ладони обхватили металл. Юкико почувствовала, как ее желудок скрутило, она тяжело сглатывала, ощущая во рту привкус тошноты. Ноги дрожали. Глаза слезились. Вдали было слышно чириканье воробьев, больше похожее на вскрики, чем на пение. На деревьях над головой сидели три обезьяны, вопя и тряся ветвями. Ее окутывал жар. Руки сжались в кулаки.
ТЫ В ПОРЯДКЕ, СЕСТРА?
В порядке.
– Как тебя зовут? – спросил Кин.
– Кин, не разговаривай с ней! – рявкнула Юкико.
Он оглянулся через плечо.
– Почему бы и не поговорить? Иначе зачем я всё это делаю?
Юкико зыркнула на него, убрав с глаз промокшие от дождя волосы. Кин снова повернулся к лже-особи, вытащил еще несколько проводов и начал возиться с механическими внутренностями. Он бросил извиняющийся взгляд, снова коснувшись ее груди.
– Как тебя зовут? – повторил он.
– …Мою маму звали Кей. Ее имя перешло ко мне по наследству, как и положено.
Он помолчал, заглянул в пустые стеклянные глаза.
– А как зовут тебя?
Воцарилось долгое молчание. Юкико скрипнула зубами. Она слышала плач тысяч гайдзинских детей, когда их вели на бойню в жирных желтых внутренностях домов капитула. Рыданья и вопли, несущиеся из пламени, которое ревело вокруг Пылающих камней. Людей – подобных Юкико, – с даром Кеннинга жгли во имя нелепого Пути очищения, придуманного Гильдией. Ответ лже-особи прозвучал как треск целого клубка гремучих змей.
– Аянэ.
– Из какого ты капитула?
– Йама.
– Лисий край далеко отсюда. – Кин приподнял бровь и приступил к работе с парой ножниц для проводов. – Как ты умудрилась добраться сюда? Лже-особи не умеют летать.
– Я украла спасательную капсулу на борту лайнера Гильдии в гавани Йамы и активировала ее. – Паучьи лапы изогнулись, отбрасывая серебряные блики в воздухе. – Постаралась улететь как можно дальше. Потом шла пешком.
– А как узнала, куда нужно идти? – Кин поднял взгляд от внутренностей, и его глаза вспыхнули искрами.
– Гильдия в общих чертах знает, где находится крепость Кагэ. Они же были здесь, когда спасли вас двоих после крушения «Сына грома». Тогда же они установили триангуляционные вышки вокруг Йиши. Каждый раз, когда Кагэ передают радиосигнал, они подступают все ближе.
– Если они так много знают, почему до сих пор не собрали весь свой флот, чтобы сжечь этот лес? – рявкнула Юкико.
Лже-особь опустила взгляд на землю, упорно отказываясь встречаться с ней глазами.
– Большая часть флота всё еще наблюдает за отступлением в Морчебе. Но член Гильдии, которого вы пощадили, вернулся в Йаму с вашим посланием, Араши-но-одорико. Потери трех тяжелых броненосцев хватило, чтобы Верховные Бутоны притормозили. Вы знаете, что убитый вами капитан был героем войны? Третьим Бутоном Кигена. Адмиралом флота.
– И что?
– Они боятся вас. – Лже-особь сглотнула. – Вас и вашего грозового тигра.
Кин смотрел на нее, и воспоминание о сотне мертвых гильдийцев мелькнуло в его глазах. Юкико облизнула губы, чувствуя, как бегут по коже мурашки, когда конечности лже-особи начинают шевелиться. Она провела рукой по шее Буруу, погружая пальцы глубоко в тепло пуха и перьев.
Я ей не доверяю.
РАЗУМНО.
Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Едва ли есть много таких, как Кин.
ЧЕСТНО ГОВОРЯ, В ЭТУ ЧАСТЬ ЕЕ СКАЗКИ ПОВЕРИТЬ ЛЕГКО.
Восстание внутри Гильдии? Нет, они просто рассказывают нам то, что мы хотим слышать.
ТЕ, КТО РОДИЛСЯ В ГИЛЬДИИ, ПРИГОВОРЕНЫ К НЕЙ. У НИХ НЕТ ВЫБОРА. НЕТ КОНТРОЛЯ. НЕ ТАК УЖ ТРУДНО ПРЕДСТАВИТЬ, ЧТО НЕКОТОРЫЕ ГОТОВЫ СБРОСИТЬ ЭТО ЯРМО.
Мне не верится, что кто-то из них просто на цыпочках выбрался из капитула и проделал весь этот путь, чтобы найти Кина. Вероятно, это один из выживших членов экипажей сожженного нами флота. Врет, чтобы спасти свою шкуру.
МЫ ОСТАВИЛИ В ЖИВЫХ ТОЛЬКО ОДНОГО, ЮКИКО. И ТЫ ЭТО ЗНАЕШЬ.
Черт возьми, да в этом нет никакого смысла. Оно лжет.
ИМЕЕШЬ В ВИДУ, ОНА ЛЖЕТ.
Имею в виду, оно.
Скривившись, она оглядела лже-особь с ног до головы.
– Поэтому ваши руководители поддерживают Хиро? У них, видимо, не хватает духа, чтобы самим приехать сюда. В битве со мной они предпочитают рисковать мужчинами, у которых есть жены и дети, да? Пусть уж лучше они гибнут, чем их драгоценные сятеи?
– Я из Йамы. – По всем девяти функциональным рукам лже- особи как будто прошла волна, и Юкико удивилась, поняв, что существо пожало плечами. – Я не знаю, какую политику ведет Главпункт или почему Первый Бутон предложил Сятей-гасире Кенсаю поддержать представителя Тора. Но я знаю, что четыре недели назад Киген затребовал семьдесят процентов нашего сектора военного снаряжения.
Юкико тупо уставилась на существо.
– Сектор военного снаряжения создает машины, которыми по-прежнему управляет человек, – предположил Кин. – Моторикши, дезинтеграторы, двигатели для неболётов и всё такое. Я тоже этим занимался.
Юкико прищурилась.
– А над чем они работают?
– Я не знаю, Танцующая с бурей. – Еще одно гротескное пожатие плечами.
– Не называй ее так. – Кин вытащил три транзистора из мехабака. – Ее зовут Юкико.
Он перерезал последний комплект проводов, собрал внутренности устройства и засунул их обратно в корпус. Быстро закрепив на мехабаке крышку несколькими винтами, он поспешно отступил.
– Готово.
Лже-особь посмотрела на клинок Ацуши, приставленный к ее горлу. Он лишь ослабил хватку, готовый в любое мгновенье устроить кровавую бойню. Кин наблюдал за ней умоляющим взглядом. Юкико долго молчала, скрестив руки и сузив глаза. Дождь лил сильнее и сильнее: крупные прозрачные капли стучали по листьям вокруг – все промокли до костей.
Все, кроме, разумеется, лже-особи.
– Раньше я видела только черный дождь. И никогда – прозрачный. – Она повернула ладони к небу, капли стекали по ее телу, рассыпаясь и бегая, как ртуть. – Это так красиво.
Взгляд Юкико был прикован к клинку в руке Ацуши. Капли дождя сверкали на стали, как полированные драгоценные камни.
Мы должны просто получить от нее всё, что сможем, а затем похоронить.
Буруу зарычал.
А ЕСЛИ ОНА ГОВОРИТ ПРАВДУ? А ЧТО, ЕСЛИ ОНА И ЕСТЬ ТО, ЧТО ОНА ГОВОРИТ?
Никто не сбегает из Гильдии. Все это знают.
КРОМЕ ТВОЕГО КИНА.
Не называй его так.
Я НЕ ДОВЕРЯЛ ЕМУ, ПОМНИШЬ? И ВСЁ ЖЕ БЕЗ НЕГО НАС ЗДЕСЬ НЕ БЫЛО БЫ.
Я знаю.
ТОГДА ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО МЫ НЕ МОЖЕМ ПОКОНЧИТЬ С ЭТОЙ ДЕВУШКОЙ НА ОСНОВАНИИ ГОЛЫХ ПОДОЗРЕНИЙ.
Юкико зашипела и потерла глаза сжатыми кулаками. Головная боль от Кеннинга скользила легким лисьим шагом, сжимая затылок свинцовыми лапами и затаив дыхание. Шум. Духота.
– Сними кожу, – сказала она.
– Что? – спросил Кин, приподняв бровь. – Зачем?
– Если мы берем эту тварь с собой, то нам не стоит тащить с собой устройство слежения. Пусть снимает кожу и мехабак, и мы закопаем их тут.
– Мехабак больше не рабо…
– Это сделка, Кин. Мы закапываем ее шкуру или закапываем эту тварь.
– Она не тварь, – нахмурился Кин. – Ее зовут Аянэ.
Исао сердито посмотрел на него и покачал головой. Юкико повернулась к лже-особи и холодно произнесла:
– Твой выбор. Не хочу казаться жестокой, но я смогу спать в любом случае.
Лже-особь взглянула на меч Ацуши, затем – на Кина. Не говоря ни слова, она начала раскручивать зажимные болты, на которых держался ее костюм. Вытянув свои гуманоидные руки, она принялась возиться с серебряным шаром на позвоночнике – ступицей размером с дыню, откуда и вырастали паучьи конечности. Она неуклюже копошилась, тихо шипя.
– Не могли бы вы помочь, Кин-сан? В одиночку это трудно.
Кин нерешительно шагнул к ней за спину и начал раскручивать болты вдоль позвоночника и расстегивать пряжки под руководством лже-особи. Юкико слышала, как по всему скользкому блестящему телу раздавались слабые хлопки, а за ними последовал влажный звук всасываемого воздуха, который устремился в вакуум. Кожа обвисла, словно стала на размер больше. Существо потянуло одной рукой молнию, идущую к основанию его черепа, а другой – идущий к пояснице. Пока Ацуши и Исао смотрели, возмущенные и очарованные, лже-особь сложилась пополам и выскользнула из внешней оболочки, словно бабочка из кокона, словно куколка, превратившаяся в нимфу.
Под оболочкой ее покрывал слой светлой ткани. Кожа ее казалась почти прозрачной. Волос на голове не было совсем: ни ресниц, ни бровей – ничего. Длинные тонкие конечности и клиновидные пальцы, плавные изгибы, усеянные штыками из черного блестящего металла. Семнадцать лет, а может, восемнадцать – не больше. Полные слегка вспухшие губы, будто ее ужалило что-то ядовитое. Хрупкие, безупречные черты лица. Она выглядела точно фарфоровая кукла, попавшая в первый же день на солнце. Прищурившись, она прикрылась рукой от света.
Необъяснимым образом Юкико почувствовала, как замерло ее сердце.
Она прекрасна.
Кин нахмурился, глядя на уставившихся мальчишек, снял свою уваги и накинул куртку на плечи бледной девушки. Юкико заметила те же разъемы в его плоти, разрушающие гладкие линии сухих мышц, которые находились в тех же точках: запястья, плечи, грудь, ключица, позвоночник. Серебряный шар всё еще держался на спине девушки, паучьи конечности колыхались, издавая ужасный нечеловеческий звук. Юкико указала на них.
– Сними и это.
– Я не могу. – Теперь, когда девушка была без кожи, ее голос звучал мягко и приятно, хотя в нем и дрожал страх. – Это часть меня. Они закреплены в позвоночнике.
– Не лги мне.
– Пожалуйста, я не лгу.
Девушка заламывала руки, всё еще щурясь от света. У нее были темно-карие глаза, и зрачки сужались до размера булавочных уколов.
– Я не могу их снять, как не могу снять ноги.
ОДНО ЦЕЛОЕ С МАШИНОЙ. КАКОЕ БЕЗУМИЕ.
Юкико нахмурилась, глядя на колышущиеся серебристые пальцы, острые, как иглы, с опухшими костяшками, блестящие от дождя. Она смотрела на ноги лже-особи, прижатые к темной влажной земле, пока не почувствовала боль в животе. Головная боль переместилась к вискам, усиливаясь у основания черепа. Шепот. Обещание.
– Свяжи ей руки. – Она взглянула на Ацуши. – Все ее руки.
Кина задел ее приказ.
– Юкико, не надо.
– Пожалуйста, не говори мне, что надо и что не надо, Кин.
Девушка сложила свои металлические руки за спиной; функционирующие конечности свернулись, как лапы умирающего паука, а сломанная безвольно повисла вдоль голени, точно мертвая рыба. Ацуши связал ее, обмотав веревку вокруг туловища и сковав руки. Глубоко вздохнув и пытаясь успокоиться, девушка подняла глаза и впервые посмотрела на Юкико. Ее голос было едва слышно среди шепота дождя.
– Спасибо, что поверили мне, – сказала она.
– Я не верю тебе.
– Тогда… спасибо, что не убили меня.
– Ну, пошли, что ли, – Юкико обратилась к мальчикам. – Исао, закопай ее кожу как можно глубже. Ацуши, пойдешь с нами. Мне нужно поговорить с Даичи.
Исао кивнул и начал расчищать место от мертвых листьев. Ацуши ткнул девушку в спину своим нагамаки так сильно, что та споткнулась. Кин протянул руку и успел подхватить ее, не дав упасть.
– Двигайся, – прорычал Ацуши.
Юкико ушла в подлесок вместе с Буруу, кожу кололо, голова пульсировала. Оглянувшись, она заметила, что Кин положил руку на узлы на спине Аянэ, поддерживая ее и помогая идти по неровной земле. Ацуши шагал сзади с темным хмурым лицом.
Аянэ опустила глаза и едва слышно зашелестела своим тихим голосом. Она была напугана, но она говорила. Проникнув Кеннингом в мысли окружающего их леса и захлебываясь болью, Юкико могла слышать каждое слово лже-особи. Видеть ее сотней пар глаз. Чувствовать сотней ударов сердца.
Из носа у нее снова закапала кровь.
– Спасибо, Кин-сан, – шептала Аянэ.
– Тебе не за что меня благодарить. – Он покачал головой. – Мы здесь делаем то, что надо делать. Юкико – хороший человек. Просто она с подозрением относится к Гильдии. Она многое потеряла из-за них и правительства. Как и большинство тех, кто здесь живет.
– Ее отец.
– И друзья.
– Неужели они меня возненавидят? Я имею в виду Кагэ?
– Наверное. – Кин оглянулся на Ацуши и его нагамаки. – Они не доверяют нам… таким, какими мы были раньше.
– Тогда почему вы здесь?
Прошло много времени, прежде чем Кин ответил. Безмолвное пространство было заполнено дождем, глухо барабанящим по навесу, словно где-то далеко целая армия колотила по земле полым бамбуком. Юкико могла видеть: Кин наблюдает за ней и за идущим рядом Буруу. Он смотрел на лес, медленно окрашивающийся в цвет ржавчины в ладонях осеннего холода. И, наконец, он пожал плечами.
– Потому что здесь то, что я люблю. Потому что я – часть этого мира, и я слишком долго сидел и смотрел, как он исчезает, надеясь, что кто-то другой его спасет.
– Значит, теперь его спасете вы, Кин-сан? Совсем один?
– Не один. – Он покачал головой. – Мы все. Вместе. Нам нужно, чтобы как можно больше людей поняли это. Чтобы как можно больше людей были готовы встать и сказать «Хватит!». Независимо от того, чего это будет стоить.
Аянэ взглянула на Кина и улыбнулась, и ее глаза засверкали, точно роса на полированном камне. Под страхом в ее голосе звучала сила, старая, как горы, нависающие вокруг них, глубокая, как земля под ногами.
– Хватит, – сказала она.
Боль разрасталась, горячая и острая, слишком сильная, слишком резкая. Юкико вырвалась, вернулась к своим мыслям, как вор, вытирая кровь с губ. Буруу искоса взглянул на нее, ничего не сказав, но высказав всё. Она смачно высморкалась и сплюнула соленую алую слюну в подлесок.
Сотни глаз следили за ними, когда они уходили.
Назад: 4 Доппельгангер[1]
Дальше: 6 Снизу вверх