Ей снились широкие сильные руки.

Залитые кровью.

Со сломанными пальцами.

Слезы.

Когда она выползла из спальни, Йоши уже ждал ее. Он рухнул за стол. Из-под повязки на обнаженной груди виднелась великолепная новая татуировка Идзанаги и его копья, пробегавшего по твердым мускулам от плеча к бедру. Железомёт лежал перед Йоши в нескольких дюймах от вытянутых пальцев. Спутанные волосы обрамляли впавшие щеки и слишком бледную кожу.

На столе лежали кучки монет: тусклое железо среди пятен крови. В воздухе воняло потом и жженным лотосом. Закатные лучи окрашивали пепел в алый цвет. Их комната была почти роскошной: вылизанный люкс в гостевом доме Апсайда, лакированный пол, белые стены. Толстый управляющий нахмурился, когда они вошли с улицы, все в дерьме, слезах и крови. Но Йоши шлепнул десять железных кук на прилавок и потребовал лучшую комнату в доме. Презрение толстяка рассосалось, как выхлопы лотоса на морском бризе, – запах всё еще витал в воздухе, но менее ощутимо. Он дал им ключ, неохотно поклонившись.

Дакен сидел в засаде над подоконником, крутил хвостом, наблюдая, как Хана выходит из спальни.

– Хорошо спала? – Голос Йоши был хриплым от алкоголя и вдыхания дыма.

– Мне надо идти, Йоши. Мне нужно уйти, сейчас.

Йоши уставился на стол расфокусированным взглядом, и в его черных зрачках отразилось что-то очень далекое. В голове у него звучали какие-то голоса, скребли когти, шаркали покрытые паршой лапы, во рту стоял вкус отходов. Через минуту он вернулся назад, в эту комнату, в настоящее время и хмуро поглядел на сестру.

– Бусимены не придут, что за…

– Мне нужно вернуться во дворец.

Йоши закатил глаза.

– Ты начала курить? Не позволяй Джуру одурачить себя, это дерьмо укатает тебя быстрее продажного мужчины из Доктауна, девочка.

– Послушай меня, Йоши. – Широко распахнутые глаза Ханы влажно блестели. – Во дворце сёгуна есть комната. В ней держат агента, внедренного Кагэ. Ее зовут Мичи. Она планирует спасти леди Аишу от свадьбы с даймё Хиро. Я должна была попросить Акихито вырезать слепок ключа, чтобы она могла сбежать из своей комнаты.

– И что?

– И то. Когда бусимены стали ломится к нам, я оставила там форму. А без этого ключа весь план пойдет к черту. Я должна вернуться туда. Как-нибудь заполучить еще одну форму. Найди кого-нибудь, кто сможет сделать дубликат ключа. Или найди Акихито и попроси его.

Йоши кисло посмотрел на нее, потирая щеки с редкой порослью усов.

– Мы уже столько раз трепались об этом. Я устал повторять, сестрица моя.

– Йоши…

– Нет! – Он так грохнул кулаком об стол, что подпрыгнули бутылки и железомёт. – Ты вообще себя слышишь? Ты хочешь снова заявиться во дворец, как привидение? Они знают тебя в лицо, Хана! Думаешь, сможешь просто проскользнуть мимо сторожевых собак со своей застенчивой улыбкой? Туда, где сейчас всякие Драконы, Фениксы, Тигры и другое зверье?

Он швырнул стул, который, перевернувшись, пролетел через всю комнату, и заговорил писклявым голосом:

– Я не могу просто бросить ее там, Йоши.

– К херам ее! – крикнул Йоши. – К херам всех этих людей. Это не наше дело. Черное не станет белым. Если бы у людей в этом городе зародилось бы малейшее подозрение о том, кто мы, нас бы приковали к Пылающим камням и сожгли. Если бы они точно знали, то прикончили бы нас так, что даже богов бы стошнило. Ни хрена мы им не должны.

– Где Джуру? – Хана бросилась в спальню. – Может, он сумеет тебя убедить, черт тебя побери.

– Его там нет… – сказал Йоши.

– Его здесь нет, – донесся голос Ханы из спальни.

– Хм-хм.

Хана вышла в гостиную, Дакен потерся об ее ноги.

– Где он?

– Вышел. – Йоши пожал плечами. – Добывать припасы.

– Ты просто отпустил его, не спросив, куда он пошел?

– Девочка, ты ошибаешься – я не собираюсь так сильно его контролировать.

Хана взвалила Дакена на плечо, закусила нижнюю губу и погладила кота. Тот замурлыкал, как двигатель неболёта.

Хана вздохнула и надавила на переносицу, где набухала боль. Йоши был невыносимым, таким упрямым и глупым. Ей хотелось схватить его, встряхнуть и закричать…

– Даже если бы ты могла вернуться во дворец, ты всё равно не найдешь Акихито. – Йоши дотронулся до ребер, поморщился. – Но можно, конечно, поискать и в тюрьме Кигена. Он уже корм для Судьи.

– Ты этого не знаешь.

– Ты что, думаешь, ему удалось смыться с такой ногой? Не обманывай себя.

– Заткнись, черт возьми!

Хана рухнула на подушки и начала раскачиваться взад-вперед, не позволяя этой мысли овладеть ею. Она не хотела думать, что могло произойти, когда они бросили его одного и где он прямо сейчас. И о людях, которых она подвела. Хана изо всех сил старалась не плакать. Йоши глубоко вздохнул, провел рукой по косам. Пройдя через комнату, он опустился перед ней на колени и взял ее за руку. Дакен запрыгнул ей на ноги, глядя то на одного, то на другого и подергивая своим обрубком из стороны в сторону.

– Послушай, я понимаю, ты считаешь, что помогаешь. – Йоши, не задумываясь, почесал кота за ухом. – Наверно, то, что ты делаешь, важно. Но эти люди… Не стоят того, чтобы рисковать своей шкурой. Думаешь, они поступили бы с тобой так же?

– Ты не понимаешь… – Лицо у нее сморщилось, она зажмурилась, задержав дыхание, и ее плечи затряслись от рыданий. – Ты просто не понимаешь…

– Жизнь и так плоха, как ни гляди. – Он нежно вытер ее слезы. – Но солнце всё равно будет всходить и заходить, с нами или без нас. Просто это его путь. Нам нужно позаботиться о себе. Потому что больше некому. Пусть кланы воюют между собой. Пусть Кагэ и Гильдия бьются до смерти на улицах. Это не наше дело, Хана.

Она долго не отвечала, просто сосредоточилась на том, чтобы сдержать слезы, пока желание лить их не утихло. Она сунула руку под тунику, взяла в ладонь маленький золотой амулет, висевший на шее, провела большим пальцем по оленю, выгравированному на поверхности. Подарок давно ушедшей матери, напоминание о давно прошедшей жизни. А потом Хана вытерла нос о рукав, вздохнула и оглядела брата с головы до ног.

– У тебя уже корни видны. – Кивнула она на его волосы. – Нужно подкрасить.

– Знаю. Я попросил Джуру принести краску.

Она уставилась в пространство – пять лет прошло. Увидела отблеск свечей на битом стекле. Ощутила тепло красных брызг на лице.

– Знаешь, когда ты так пьешь… так кричишь…

Хана почувствовала, как ее голос стал мягким и хрупким.

– Ты напоминаешь мне отца.

Йоши напрягся, блуждая глазами по потолку, и глубоко вздохнул.

– Не надо, – сказал он. – Не говори так. Я позабочусь о тебе. Я никогда тебя не оставлю. И никогда не причиню тебе вреда. Ни за что и никогда. Кровь есть кровь.

– Это-то меня и пугает, братец мой. – Она повесила голову, уставившись в пустоту. – Это-то меня и пугает.

– Не запускай мух.

Рык Михо заглушил звук колокольчиков над входом. Захлопнув дверь за спиной, новый клиент вошел внутрь под звяканье полой латуни. Не отрывая глаз от газеты, она откинула со лба выбившуюся прядь волос.

Ей было около тридцати, и она была хорошенькой в жестком, присущем Доктауну стиле. Ее уваги без рукавов с открытым горлом не скрывала целое полотно с фениксами, пылающими у нее над грудями и на каждом бицепсе. Предплечья были расписаны героями древних мифов: Энма-о в своей горе из костей обвивал левое плечо, Танцующий с бурей Тора Такехико и его грозовой тигр врезались во Врата ада на правом.

Полки в ее маленьком универсальном магазине были почти пусты. Из-за нормирования продуктов и блокировки неболётов всё ее запасы были подчищены почти полностью. Осталось несколько мешков с рисом, дешевое вино и всякое барахло. Цены прыгнули под потолок. Если бы не ее друзья на черном рынке, она бы закрылась несколько недель назад. Снаружи мчались потоки пешеходов, мелькали размытые тени за стеклоблоками: жители Кигена спешили завершить свои дела в городе, балансирующем на краю пропасти.

Ее покупатель вернулся к прилавку, бросил кучу вещей и откашлялся. Михо продолжала просматривать новости. В заголовке говорилось о свадьбе даймё Хиро и леди Аиши, до которой остался всего день. Типографская краска была свежей и размазывалась под кончиками пальцев. Глашатай вдали отбил десять ударов колокола – Час Журавля.

– Мне надо вот это. Взгляните, пожалуйста, – прозвучал молодой голос с характерной хрипотцой курильщика лотоса.

Михо взглянула сверху. Коричневый рис. Красное саке. Черная краска.

– Вряд ли ты можешь заплатить за это, мальчик. – Она перевернула страницу, вытерла лоб предплечьем. Грозовой тигр и его всадник вспыхнули из-за капель пота, блестевших на ее коже.

– Вы даже не посмотрели на меня.

– Да я чувствую твой запах. Кто так много курит, не может позволить себе заплатить за эти товары.

Юноша швырнул пригоршню кук на старую дубовую столешницу, и они с металлическим грохотом рассыпались, выбивая крошечные вмятины на лаке. Михо взглянула на монеты. На каждой, сплетенной из серого железа, была выбита дата чеканки. Нижний зубчатый край каждой косы был шероховатым и блестел, как будто только что был вырезан. Выглядело это так, будто кто-то обработал край каждой монеты железным напильником, соскребая тонкую полоску потускневшего металла, чтобы обнажить свежий.

– Конечно, молодой господин. – Михо с улыбкой выпрямилась. – При таком количестве монет можно даже и сдачу получить.

Она полезла под прилавок в сейф. Одной рукой она протянула полдюжины медных монет. А вторую сжала в кулак и, блестя латунными костяшками пальцев, быстро, будто моргнула, нанесла юноше сильный удар в челюсть, от которого тот кулем повалился на пол.

Михо вышла из-за прилавка, заперла входную дверь и перевернула табличку «Закрыто». Она критически оглядела юношу без сознания. Судя по виду, он был совсем молод. Красивые скулы. Татуировка тигра на плече, нанесенная дорогими чернилами. Темная челка прикрывала черные глаза, сладкие, как сахар. На щеках и верхней губе, теперь разбитой и кровоточащей, пробивалась мягкая щетина.

Он был хорошеньким, и это ее немного огорчило.

Сэйми-сану нравилось обижать хорошеньких.