25

Ночь с 5 на 6 января Ханойский Джо встретил в самолете. Прикрыв глаза, он размышлял о предстоящем разговоре с представителем Министерства обороны СРВ, о подслушанном разговоре в квартире Ефремова и обо всем на свете понемногу. В самолете ему было трудно сосредоточиться на чем-то одном.

«Жаль, конечно, что запись оборвалась в самом начале. Но и того фрагмента, который удалось записать, вполне достаточно, чтобы сделать определенные выводы. Первый, и самый главный: мать, сестра и Ефремов сговорились сфальсифицировать против Сергея Козодоева уголовное дело и временно вывести его из игры. Пока Сергей будет в тюрьме, они постараются продать СГТС. Что же, мне их план нравится».

Перед отъездом, изучив результаты прослушивания, Джо вызвал своих помощников.

– Дао! Свяжись с Ми и передай, что у старика Николая тяжело заболел отец. Если его состояние станет критическим, то Николаю придется вылететь во Вьетнам, попрощаться с родителем. Во время отъезда Николая все обязанности по охране квартиры возьмет на себя Ми. Чанг! Мое указание сиделкам: Владимир Козодоев ни при каких обстоятельствах не должен прийти в себя. Ты меня понял? Умереть он может, выжить – нет. Сними квартиру напротив дома Козодоева и установи за его подъездом и двором круглосуточное наблюдение.

Уловив движение в проходе, Джо открыл глаза. Между рядами кресел стюардесса толкала тележку с напитками и печеньем. На самом видном месте стояли баночное пиво и коньяк в сувенирных бутылочках.

«Россия стремительно превращается в одну грандиозную барахолку. Торгуют все, всем, везде. Даже в самолете».

Показав стюардессе, что ничего покупать не будет, Джо вновь закрыл глаза, улыбнулся, вспомнив, как проходил паспортный контроль в аэропорту. Милиционер, строго взглянув на Джо, взял в руки его паспорт, сверил лицо пассажира с фотографией, сделал какую-то отметку в журнале и вернул документ. Паспорт был настоящий, выданный во Вьетнаме, с отметкой о разрешении проживать в России. Владельцем его был Дао, а путешествовал с ним Ханойский Джо.

«Мы для русских все на одно лицо, а уж на фотографии так вообще – копия друг друга».

На соседнем сиденье порывисто вздохнула во сне Марина.

«Что меня тянет к этой девушке? Загадочная русская душа или ее броская европейская внешность? Ни то и ни другое. Загадочной русской души нет. Есть необъяснимая русская дурь, непонятная для иностранцев. После крушения социализма русские мгновенно впитали идеалы и ценности западного образа жизни, и если так будет продолжаться, то их следующее поколение не будет отличаться по своему менталитету от американцев или французов… К черту французов! Вернемся к Марине. Она, конечно, девушка симпатичная, но знавал я женщин более красивых и сексуальных, чем она… О, понял! Если не врать самому себе, то меня влечет возможность покрасоваться перед ней, побыть принцем на белом коне. „Хочешь на бал-маскарад, где соберутся одни богатеи? Поехали! Без меня тебя в „Прибой“ в новогоднюю ночь на порог не пустят, а со мной ты будешь сидеть в отдельной кабинке, обслуживаться самым расторопным официантом, есть отборные блюда и пить самые изысканные напитки“. Славно было в новогоднюю ночь! Но это еще не все. Я еще много чего для Марины припас… Жениться на ней, что ли? Марина – женщина крепкая, родит здоровых детишек. Мальчики будут умные, как я, а девочки – красавицы. Девушки европейско-азиатских кровей всегда красивые».

Самолет прибывал в Москву с шестичасовым опозданием. Перед вылетом в Сибири началась пурга, и пассажирам пришлось ждать, пока небо прояснится.

«Вместо шести вечера мы приземлимся около полуночи, – прикинул Джо. – Придется снять номер в первой попавшейся гостинице. Ночью я в торговое представительство обращаться не буду».

У выхода из аэропорта за пассажирами охотились частники. Они наперебой предлагали свои услуги, обещая довезти в любую точку Москвы. Хмурые и мрачные таксисты поджидали пассажиров на стоянке. Расценки у них были гораздо выше, зато таксисты гарантировали знание города. Джо выбрал такси. Еще до приземления он вспомнил уютную гостиницу недалеко от центра и велел отвезти туда. В вестибюле гостиницы вьетнамец взял паспорт Марины, подошел к стойке администратора. Минут через десять он вернулся с ключом от номера.

– Я снял номер на твое имя, – пояснил Джо. – Номер одноместный, но на две ночи он нас вполне устроит.

Марина была в гостинице в первый раз. Раздевшись, она обошла комнату, заглянула в санузел.

– Как здесь все примитивно! – удивилась она. – Телевизор допотопный, полотенца бэушные, ковролин вышарканный.

Утром Марина и Джо позавтракали в буфете, и вьетнамец уехал по делам, оставив девушку одну. До обеда Марина просидела у окна, рассматривая москвичей, посмотрела телевизор, полистала оставленный прежними жильцами журнал. Телефон на тумбочке зазвонил около часа дня. Марина посмотрела на дребезжащий аппарат, раздумывая, брать или не брать трубку. «Вдруг это Джо? Надо ответить».

– Алло?

– Слышь, крыса, тебя кто на нашу территорию пустил? – спросила незнакомая женщина. Судя по голосу с хрипотцой, она была не молода и много курила. – Тебя кто крышует?

– Муж, – спокойно ответила Федосеева. – Я с мужем приехала. Если есть какие-то вопросы, то обращайтесь к нему.

– Муж? Что за фигня, ничего не пойму. Ты не клади трубку, мы сейчас мигом справки наведем.

Женщина, не прикрывая ладонью микрофон, обратилась к кому-то рядом:

– Она говорит, что с мужем приехала… Не русский, узкоглазый, в финской дубленке? Ты, морда протокольная, почему сразу не могла сказать, что она с иностранцем приехала? Я ей предъяву накатила, а оказывается, не по теме. Дай сюда список жильцов. Как ее зовут?

Разобравшись в ситуации, женщина на том конце провода вернулась к Федосеевой.

– Марина, тут накладочка вышла, с кем не бывает! Мариночка, а вы почему с мужем двухместный номер не взяли? Экономите?

– Все вопросы к мужу.

– Да ладно, что ты как не родная! Марина, он тебе настоящий муж? А кто по национальности? Вьетнамец? Не хило. Приезжали тут как-то ребята с Вьетнама, хороший заказ сделали. Марина, ты не обиделась? Послушай, солнышко, вы не хотите развлечься? Мы к вам девочку пошлем, она универсалка, и тебя удовлетворит, и мужа. Ты же не ревнивая? Современная женщина не может быть ревнивой. Что, девочку не надо? Марина, у вас с мужем должны остаться самые приятные воспоминания о Москве. Лесби-шоу не желаете посмотреть? Откровенные сцены, девушки – высший класс! Во всей Москве таких красавиц не найти. Ты, Марина, не спеши с ответом, с мужем посоветуйся, а я вечерком перезвоню. Чао, дорогая!

Джо вернулся около четырех часов дня.

– Соскучилась, проголодалась? Поехали обедать… Стоп! У тебя чего такое загадочное лицо?

– Сутенерша звонила. Спрашивала, не хочешь ли ты лесби-шоу посмотреть.

– Ха! Нашла чем подивить. Лесби-шоу. Приедут две замызганные иногородние чувихи и будут целоваться да раздевать друг друга. Отстой! То ли дело раньше было. Помнится, году так в 1986-м попал я на подпольное представление. Представь: полутемный зал, ярко освещенная сцена. На ней мужчина и женщина совершают половой акт. Билеты на это шоу стоили как импортный магнитофон, но достать их было невозможно – только для своих, проверенных. Сейчас бы я на эту пошлятину смотреть не стал, а тогда аж дух захватывало.

На крыльце гостиницы Джо сказал:

– Прикинь, вчера я заплатил отдельно за номер и отдельно за себя. Сегодня заступила новая смена, и деньги снова потребовали. Беспредел какой-то! И требуют-то доллары, а не рубли. Двадцать баксов за беспрепятственное посещение своего номера в любое время дня и ночи. Деньги требуют за мое пребывание с тобой в номере, который полностью оплачен.

До ресторана Марина и Джо прогулялись пешком. Вьетнамец выступал в роли экскурсовода. О каждом примечательном здании он мог рассказать забавную историю, скорее всего выдуманную или почерпнутую в источнике, не заслуживающем доверия, но Марине все, что рассказывал Джо, было интересно, все в новинку. Она была очарована огромным красивым городом, который до этого видела только по телевизору.

За обедом они распили бутылку красного сухого вина, повеселели. Обратно возвращались в сумерках. Джо еще днем присмотрел валютный магазин и решил напоследок поразить Марину – купить ей что-нибудь эксклюзивное, сапоги «Саламандра», например. «Выбирай любые. На ценник не смотри. У меня денег на все хватит».

Чтобы сократить путь до магазина, Джо пошел напрямик, через дворы, но не учел, что Москва 1993 года была совсем не такой, как во времена его студенчества. На заре капитализма в каждом дворе столицы России была своя банда, беззастенчиво грабившая прохожих.

– Стоять! – раздался грубый окрик из темноты.

От ближайшего подъезда к Марине и Джо подбежали трое парней, преградили путь к проспекту. В руках у одного из них был нож с длинным лезвием. Парень не думал скрывать оружие. Напротив, он держал нож лезвием вперед, как бы демонстрируя решимость в любой миг пустить его в ход.

«Все, мамочка, приехали, – с замиранием сердца подумала Федосеева. – Если рыпнемся – обоих прирежут».

– Слышь, ты, узкоглазый, – сказал один из парней, – у нас новые обычаи. Кто ходит по этому двору, тот нам дань платит. Ты…

Дальше он ничего сказать не успел. Молниеносным движением Джо ударил его кулаком в горло, развернулся и каблуком ботинка разнес человеку с ножом коленную чашечку. Третий грабитель опешил, не сразу сообразил, что ему лучше убежать, а не ждать, когда вьетнамец изуродует и его.

– Ты, это… ты не так понял…

Парень попятился, встал в оборонительную стойку, сжал кулаки.

– Говорила мне мама: не ходи в Москве по подворотням, – пробормотал Джо. – Смотри!

Вьетнамец вытянул левую руку в сторону, щелкнул пальцами. Грабитель машинально посмотрел, куда показывает незнакомец, отвлекся и пропустил удар ногой в висок.

– Уходим! – скомандовал Джо, схватил Марину за руку и быстро вывел на проспект. – Как интересно стало жить в этом городе! – весело сказал он, оказавшись в толпе москвичей. – Во времена моей молодости меня узкоглазым никто не называл и налог за перемещение по дворам не требовал. Марина, прекрати дрожать! Успокойся. Сделай глубокий вдох и медленно выдохни. Запомни: ничего не случилось. Мы просто гуляем, наслаждаемся зимней Москвой.

– Ты никого не убил? – спросила перепуганная Федосеева.

– Хочешь вернуться, первую помощь оказать? Не думаю, что оценят.

Джо, дав приличный круг по городу, повернул к гостинице.

– Марина, забудь об этой стычке. Ничего не было. Ты приехала в Москву, сидела в номере, потом прогулялась по городу, в подворотни не заходила, грабителей не видела. Меня вообще в Москве не было. В самолете с тобой летел какой-то проходимец, который украл паспорт у Дао. Сам Дао из Сибири не выезжал, это могут подтвердить свидетели. И потом, помяни мое слово, никто не пойдет в милицию заявление писать. Тот фраер, которому я ногу сломал, в больнице скажет, что сам упал. Такова нынче жизнь: получил по рылу – сам виноват.

В номере Джо с порога велел девушке раздеваться.

– Дай я в душ зайду, – попросила Марина, но он и слушать не захотел.

Скинув с себя одежду, Джо повалил девушку на кровать и слился с ней. Марине было не до секса. Она покорно лежала, закрыв глаза. «Вот так поездочка! – раз за разом думала Федосеева. – Вот так город Москва! То проститутки, то сутенерши, то бандиты в подворотне. Ей-богу, у нас в Сибири спокойнее и надежнее».

Насытившись любовью, Джо откинулся на спину, расслабился.

– Все, адреналин вышел! – с удовлетворением сказал он. – Кровь остыла. Самое время закурить.

Вьетнамец поднялся, нашел сигариллы, сел напротив Марины, чиркнул спичкой.

– После смертельной опасности единственное желание – полюбить женщину, остудить кипящую кровь. Со мной такое уже было в Камбодже. Наша колонна попала под обстрел «красных кхмеров». Меня ранило в руку. Вот тут видишь шрам? Это тогда зацепило. Командир бригады, когда узнал, что меня ранило, пришел в ужас. Представь, мой дядя – высокопоставленный политработник, член ЦК компартии Вьетнама. Я тебе не говорил, что мой дядя – генерал? Он был против, чтобы я в боевых действиях участвовал, но мне, по молодости, было на все плевать, вот я и напросился на войну с полпотовцами. Короче, привезли меня в полевой госпиталь, а там – медсестры! Я, не дожидаясь первичного осмотра, затащил первую попавшуюся сестричку в пустую палатку. Она визжит, брыкается. Я – весь в грязи, бинт слетел, с руки кровь капает. Начальник госпиталя прибежал, заглянул в палатку и как скомандует: «Рядовая! Отставить сопротивление! Лейтенант, даю тебе пять минут, и бегом на обработку раны, пока инфекцию не занесли». Классно было в Камбодже, есть что вспомнить.

– Скорее бы домой, – вздохнула Марина.

– Успеешь. Самолет у нас завтра после обеда. Сдадим номер, съездим в другую часть города, я куплю тебе подарок на память о Москве. Немецкие фирменные сапоги хочешь? Дома скажешь, что в столице за копейки купила.

– Какая Москва? Я родителям сказала, что в Новосибирск с подругой поехала. Они меня и так черт знает за кого в последнее время считают, а уж после Москвы так совсем разговаривать перестанут.

– Потерпи немного. Все идет как надо. Когда закончу дело, я тебе отдельную квартиру куплю. Будет где с мужчинами встречаться.