Глава 27

– Как дела, Джеки? – спросил Райан. – Только честно?..

Я отправилась к нему, потому что не знала, кому еще можно рассказать о том, что́ случилось с прахом Лекси. Сейчас мы сидели за угловым столиком в «Голубой цапле» и пили латте с горячими булочками. Из колонок лился мелодичный софт-рок 70-х, группа «Америка» исполняла «Жестяного человека». Именно такую музыку всегда предпочитали родители Райана.

Я потерла глаза.

– О’кей. Если честно, то… мне кажется, будто я схожу с ума, – сказала я и замолчала. Я вдруг обнаружила, что совершенно не представляю, с чего начать. Я была совершенно не готова рассказывать ему ни о том, как уронила фонарик в бассейн, а потом нашла его на берегу, ни о том, что имя реальной девочки, которая утонула в бассейне в 1929 году, совпало с именем воображаемой подруги моей тетки Риты. В конце концов, Марта – не такое уж редкое имя, не так ли?

Наконец я сказала:

– Мой отец утверждает, что видел Лекси. Что она приходила в дом и разговаривала с ним. В подтверждение своих слов он предъявил эскизы, которые он сделал якобы во время ее визитов. Он запечатлел ее на чердаке, в комнате, на кухне… Наверное, Тед смог бы нарисовать ее и по памяти, но есть некоторые детали, подробности… Они-то и беспокоят меня больше всего. Есть вещи, о которых он не мог знать, если только не увидел их своими глазами.

– Где сейчас твой отец? – спросил Райан. Его голос звучал абсолютно серьезно, и я почувствовала некоторое облегчение. В глубине души я боялась, что он меня просто высмеет.

– В доме, где же еще. С ним сейчас Диана. Она считает, что у него был нервный срыв или что-то вроде того.

– А что думаешь ты?

– Вчера вечером, после того как Тед вы́сыпал прах Лекси в бассейн, он показал на воду и сказал, что она там. Что он ее видит… – Я ненадолго замолчала, чувствуя, что вступаю на зыбкую почву. Видела ли я что-то сама? И что я видела? А главное, стоит ли рассказывать об этом Райану?

В этой воде есть только то, что мы носим в себе…

– Я тоже кое-что видела, – призналась я наконец. – Что-то белое. Словно рука протянулась со дна, поднялась над поверхностью и тут же исчезла.

Райан коротко взглянул на меня, но сразу же опустил взгляд и уставился на свой кофе. Я, однако, заметила, что он сильно побледнел. Я уже хотела спросить, что это с ним, но как раз в этот момент к нам подошла Терри, которая держала в руках только что вынутый из духовки пирог с малиной.

– Доброе утро, Джеки, – приветливо сказала она. – Я рада, что ты зашла. Как дела? Держишься?

Я улыбнулась в ответ:

– Спасибо, все в порядке.

– А как поживает твой папа?

– Сами понимаете, ему нелегко… Но он старается.

– Вы еще долго у нас пробудете?

– В воскресенье мы оба улетаем.

– Что ж, я понимаю, у вас обоих есть свои дела… Но, Джеки, если получится, постарайся перед отъездом еще раз повидать мою маму. Она была очень рада, когда ты навестила ее в Эджвуде. Думаю, ей хотелось бы попрощаться с тобой.

Я кивнула:

– Я постараюсь.

Терри вернулась за прилавок, и я снова повернулась к Райану:

– Не исключено, что нервный срыв пережил не только мой отец. – Я через силу усмехнулась. – Быть может, причина в том глубоком горе, которое я испытываю. Или в ощущении вины. Или в простом недосыпе… или во всем сразу. Как бы там ни было, я…

– Я не думаю, что ты сошла с ума, – перебил Райан. Говорил он тихо, чтобы не услышала его мать. Впрочем, Терри уже исчезла, оставив за кассой какого-то незнакомого парня с пирсингом в носу.

– Не думаешь?..

– Нет. И Лекси, мне кажется, тоже не была сумасшедшей. – Он набрал полную грудь воздуха и выпалил: – Она говорила мне, что в бассейне совершенно точно что-то есть… Что-то ужасное. И это что-то обитает там уже много-много лет. Может, даже столетий.

Я почувствовала, как зашевелились волосы у меня на затылке.

– Лекси сказала тебе такое? Когда?!

– Когда мы разговаривали с ней в последний раз. Мы сидели здесь, на этом самом месте, но я… В общем, тогда я подумал, что Лекси верна себе и что от нее можно ожидать еще и не такого…

– А теперь?

Райан разломил булочку, лежавшую перед ним на тарелке.

– Я должен сказать тебе одну вещь, – проговорил он, не глядя на меня.

– Хорошо, скажи, – ответила я, хотя вовсе не была уверена, что все действительно так уж хорошо, а главное – что я хочу слышать то, чем он собирался со мной поделиться.

– В тот день, – ну, когда мы с ней разговаривали в последний раз, – Лекси вдруг спросила, помню ли я, что случилось, когда мы соревновались, кто глубже нырнет… – Его голос вдруг стал тонким и ломающимся, словно Райан у меня на глазах превращался в двенадцатилетнего подростка.

Я кивнула:

– В тот день, когда ты в последний раз купался в нашем бассейне?

– Да. В общем, она спросила, не видел ли я чего-нибудь в воде… – Он нахмурился и глубоко вздохнул. – Я ответил, что ни черта не видел. И тут Лекси неожиданно разозлилась, разозлилась по-настоящему. Она сказала, что не верит мне, потом откинулась назад, сложила руки на груди и заявила, что никуда не уйдет, пока я не скажу правду. Я твердил, что ничего не видел, а она смеялась и кричала: «Лгунишка, лгунишка, твои горят штанишки…».

– Так вы из-за этого поссорились?

Он кивнул.

– Я стоял на своем, говорил, что под водой ничего не было и не могло быть, я даже намекнул, что она просто спятила, если думает иначе… Это, конечно, было довольно гнусно с моей стороны, но… – Райан отвернулся и потер лоб. – Но ничего не помогало. Лекси все сердилась, а потом заявила, что вода обладает такой огромной силой, потому что ее главный секрет остается секретом. Потому что никто никогда не говорит о том, что́ он видел на дне, потому что никто не обсуждает то, что там происходит. После этого Лекс сорвалась с места и выбежала вон. Больше я ее не видел…

Райан посмотрел на булочку, которую он успел разломить уже на десяток кусков, и отодвинул от себя тарелку.

– Проблема в том, Джекс, что я… что я ей солгал. В тот день я действительно кое-что видел, но… То, что я видел, просто не могло существовать. Ни тогда, ни теперь. Наверное, именно поэтому мне стало казаться, что если я не буду об этом говорить, то, что́ я увидел, со временем станет не таким реальным. И не таким страшным.

Я кивнула. Его речь звучала сбивчиво, почти бессвязно, но я прекрасно его поняла. Поняла и собрала все силы, готовясь выслушать то, что́ он мне скажет.

– И что же это было?

Последовала долгая пауза. Наконец Райан сказал:

– Это была девочка. Маленькая девочка с темными волосами и глазами. На ней было что-то надето – то ли белое платье, то ли ночная рубашка. Она схватила меня за ногу и потащила за собой в глубину…

Я слушала Райана и чувствовала себя так, словно я снова плаваю с сестрой в бассейне и мои глаза широко открыты. Но теперь я знала, что́ я могла увидеть там, в глубине…

– …Наверное, это звучит как полный бред, но я ничего не выдумал. Я клянусь – это было на самом деле!

– Это не бред, – сказала я, но моя рациональная половина на мгновение взяла верх, и я добавила: – Но ведь вода на глубине такая темная!..

– Вечером, когда я вернулся домой, – продолжал Райан, – у меня на ноге, кроме царапин, появился синяк. Вся лодыжка почернела и распухла – с такой силой схватила меня эта… в общем, то, что живет в воде.

То, что живет в воде…

– Ну, как думаешь, я свихнулся?

Я покачала головой.

– Если ты и свихнулся, значит, и я тоже, – сказала я и глубоко задумалась. На самом деле я была не лучше Райана – скрытность давно стала моей второй натурой. Никому и никогда я не рассказывала о том, что мне довелось видеть, испытать, почувствовать. Единственным человеком, с которым я была более или менее откровенной, была Барбара, мой психотерапевт, но даже ей я не рассказывала всего. Потом я вспомнила слова Дианы, которая довольно точно определила наше общее семейное свойство, или, лучше сказать, порок. То, о чем мы не говорим, как будто перестает существовать. На протяжении десятилетий эта стратегия успешно работала, но к чему это в итоге привело? Я не очень долго пробыла социальным работником, однако мне было хорошо известно, что тщательно оберегаемые семейные тайны и секреты обладают свойством воспаляться, как гнойник, расти, превращаться в нечто более серьезное и страшное. Против этого существовало только одно средство – повернуться к проблеме лицом, вытащить ее на свет, обсудить во всех деталях. Только после этого можно было надеяться, что проблема перестанет быть проблемой, будет решена тем или иным способом или сойдет на нет сама по себе. Загнать проблему вглубь, молчать о ней означало создать десяток новых. Да, я прекрасно знала это правило, но использовать его в своей жизни мне все время что-то мешало.

Впрочем, еще не поздно было попробовать.

– Когда я была маленькой, – заговорила я очень быстро, чтобы не передумать, – я отправилась к бассейну ночью одна. Это было вскоре после того, как тебя что-то… оцарапало. И я… я тоже видела что-то. Или кого-то. Это была девочка…

– Темноволосая? В белой рубашке? – Райан смотрел на меня с надеждой, но и со страхом.

– Нет. У нее были светлые волосы и голубое платье. Я думаю… я думаю, это была Марта.

– Какая еще Марта? Кто это?

– Воображаемая подруга моей второй тетки, Риты. Семилетняя девочка, которая жила на дне бассейна, но иногда выходила из него на сушу.

– Господи! – вырвалось у Райана.

– Что касается девочки, которую видел ты… – Я сглотнула. То, что́ я собиралась сказать, не укладывалось ни в какие рамки. – Мне кажется, это была Рита.

Райан откинулся назад. Поставив стул на две задние ножки, он слегка раскачивался вперед и назад.

– Марта… она тоже реально существовала, но давно, – продолжала я. – Во всяком случае, я так думаю… Семилетняя Марта Вудкок утонула в источнике в 1929 году. Лекси узнала об этом, когда изучала историю отеля, который стоял когда-то на месте нашего дома. Я нашла страницу из ее дневника, где перечислены имена тех, кто когда-то утонул в бассейне.

– Ты хочешь сказать, что… что девочки, которых ты и я видели в бассейне, – обе в нем утонули? – Райан с силой потер лицо. – Знаешь, теперь я вспоминаю еще кое-что из того, что говорила Лекси. Тогда я был не готов воспринимать ее слова и поэтому просто пропустил их мимо ушей, но теперь… Лекси тоже кого-то видела.

– Кого же? Одну из девочек?

– Нет. Она сказала – это была бледная темноволосая женщина. Взрослая.

Короткий сон после ночного купания. Женщина из альбома Лекси!

– Лекси говорила – она тоже появилась из бассейна. А еще она говорила, что там, на дне, есть и другие. Она их тоже видела, но потом решила, что, быть может, на самом деле там есть только одна… одно существо, которое может принять какой угодно облик.

– Не понимаю, – сказала я.

– Я тоже сначала не понял. Лекс говорила очень быстро – ну, ты знаешь, как она умеет… умела. Она сказала, что с каждой поглощенной жизнью это существо становится сильнее. Именно поэтому вода из бассейна может исцелять любые болезни, исполнять желания и все такое… Она как бы завладевает этими людьми, удерживает, растворяет в себе. Каждый, кто утонул в источнике, становится его частью и… – Он тряхнул головой. – Когда я все это слушал, мне казалось – Лекси несет чушь, но теперь…

– Знаешь, что я тебе скажу, Рай? Все это просто… – Я запнулась. Просто что? Невозможно? Невероятно? Просто еще один образчик бреда, порожденного больной психикой?

– Когда твой отец высыпал в воду пепел, он сказал, что это она ему велела, так?.. – Теперь уже Райан заговорил быстро, словно у него в голове сами собой вставали на место фрагменты головоломки. – Возможно, это действительно так. Дело только в том, что он видел не настоящую Лекси и разговаривал не с ней, а с ее подобием. С фантомом, марионеткой, которая лишь исполняет волю того, кто на самом деле обитает на дне.

Я задумалась, но не о его словах, а о том, сколько раз моей сестре удавалось завлечь других в иррациональный сад своего безумия – завлечь вопреки их желанию и здравому смыслу. Даже сейчас, когда Лекси была мертва, она пыталась подчинить меня своей воле. Да и Райан, похоже, по-прежнему находился под ее влиянием.

– Все это, конечно, полный бред, – снова сказал он, потирая лицо ладонями. – И все же, Джеки… Как бы ни обстояло дело в действительности, мне кажется, что тебе не стоит оставаться в Ласточкином Гнезде. Это может быть… опасно.

Казалось, он искренне обеспокоен и боится. Совсем как тот двенадцатилетний мальчишка, который без оглядки бежал прочь от бассейна.

– Поверь, – продолжал Райан, – будет гораздо лучше, если ты и твой отец проживете оставшиеся до вашего отъезда дни у Дианы. Или у меня – у нас как раз есть свободная комната. Где угодно, лишь бы подальше от этого дома и бассейна!

Я поморщилась. Мне казалось, что кофе, который я выпила, сейчас прожжет у меня в желудке дыру. Чтобы как-то потушить пожар, я отломила кусочек булочки, но почувствовала, что все равно не смогу его проглотить, и положила обратно на тарелку.

– Я улетаю послезавтра, – сказала я. – И Тед тоже. Думаю, даже если мы останемся в Ласточкином Гнезде, за оставшиеся полтора дня с нами ничего не случится.

На этом наш разговор закончился. На прощание Райан крепко меня обнял.

– Будь осторожна! – прошептал он мне на ухо, но прозвучало это скорее как угроза, чем как предупреждение.

Выйдя из «Голубой цапли», я сразу же позвонила Барбаре и, шагая по направлению к Ласточкиному Гнезду, рассказала ей обо всем, что случилось.

– Да это же типичный случай folie à deux! – воскликнула она.

– Что-что? – переспросила я.

– Folie à trois, если точнее. А если считать и твоего отца, то folie à quatre.

– Извини, но по-французски я знаю только «спасибо» и «пожалуйста».

– Это коллективное помешательство, – пояснила Барбара. – Совместная мания, когда бредовые идеи и галлюцинации передаются от человека к человеку. Встречается не так уж редко… В твоем случае, я думаю, речь может идти о семейной мании.

– Спасибо, ты меня очень утешила, – сказала я. – Главное, я так и не поняла: я спятила или нет?

Прежде чем ответить, Барбара долго молчала. Так долго, что мне сделалось не по себе.

– Это все го́ре, Джеки, – промолвила она наконец. – Горе и скорбь. Неожиданная утрата единственной сестры стала для тебя сильным стрессом, к которому прибавились и неизбежное в таких обстоятельствах чувство вины, и сожаление, и старые воспоминания. Кроме того, ты вбила в голову, что если ты разберешься в бумагах, которые остались от сестры, ты сможешь понять, что с ней случилось. Все вместе сделало тебя уязвимой, или, лучше сказать, излишне восприимчивой, к иррациональным теориям, домыслам и легендам. Тебе повсюду мерещится заговор, преступление, инопланетяне… даже не знаю – что еще! И на этом фоне…

– Лучше скажи, что мне делать? – довольно невежливо перебила я.

– Что делать? В первую очередь – контролировать себя. Придерживаться здравого смысла и логики и быть осторожной. Вдвойне осторожной! Я считаю, что самым разумным в данной ситуации было бы убрать эти бумаги подальше. Они никуда от тебя не денутся, если захочешь – ты сможешь разобрать их потом, когда уедешь из этого дома и когда твое горе хоть немного притупится. Когда, ты говорила, ты возвращаешься? В воскресенье? Вот и прекрасно! Время и расстояние помогут тебе излечиться от твоей навязчивой идеи.

– Ладно, – сказала я. Возразить мне и в самом деле было нечего.

– И самое главное, Джеки!.. – спохватилась Барбара. – Держись как можно дальше от этого проклятого бассейна!

За разговором я незаметно дошла до самого Ласточкиного Гнезда и очень удивилась, когда увидела на подъездной дорожке не только автомобиль Дианы, но и маленький красный «Фольксваген Жук». Калитка, ведущая к бассейну, была открыта, и я, припомнив советы Барбары и Райана, направилась туда, чтобы закрыть ее на щеколду. Быть может, думала я, я даже повешу на нее замок, а ключ выкину. Бассейн чуть поблескивал за кустами – как всегда, безмятежный, черный, как нефть, Казалось, он ждал меня. На гладкой, как полированный оникс, поверхности не было ни рябинки, и только солнце отражалось в ней, как в зеркале.

Но возле бассейна кто-то был. Я услышала женский голос, произносящий какие-то слова, и почувствовала, как часто забилось в груди мое сердце.

Но нет, это была не Лекси и не Рита. Это был живой человек, и я, крадучись, сделала несколько шагов вперед.

На краю бассейна стояла на коленях Диана. Наклонившись над водой, она что-то говорила, обращаясь то ли к себе самой, то ли неведомо к кому. Можно было подумать – она решила загадать желание. Рядом поблескивали на солнце несколько бутылок. Вот Диана взяла одну, погрузила в воду – и вздрогнула, заметив меня.

– Я не знала, что ты уже вернулась, – проговорила она. Лицо у нее было бледным, под глазами залегли фиолетовые тени.

– Что это ты делаешь? – спросила я, разглядывая бутылки. Три из них были уже заполнены водой, четвертую Диана прижимала к груди.

– Это для Терри. – Тетка слегка покраснела. – Она стала чувствовать себя лучше после того, как начала пить воду и купаться. Намного лучше. В прошлом году она не вставала с инвалидного кресла.

– Ты думаешь, ее вылечила вода?

Диана ненадолго задумалась.

– Не знаю. Главное, она сама в это верит. Наверное, этого достаточно.

Я внимательно посмотрела на тетку.

– Ты и Терри… – начала я, твердо решив добиться правды. Я устала от тайн и секретов, от всего, что мы столько времени скрывали друг от друга.

– Терри – моя старинная и самая близкая подруга, – сказала Диана.

– Не хочешь – не говори. – Я пожала плечами. – Просто мне кажется, что мы все – вся наша семейка – буквально утопаем в секретах. Как ты совершенно правильно сказала, это наш общий порок.

Как только что говорил мне Райан, Лекси считала, будто вода получает свою силу от тех, кто в ней утонул, но сейчас мне казалось: секреты, невысказанные тайны – вот что дает бассейну его странное могущество.

Диана молчала. Она посмотрела на бутылки с водой, потом перевела взгляд на дом и на тень, которую он отбрасывал на нас.

– Терри была моей первой любовью, – начала она неуверенно и, горько улыбнувшись, посмотрела на свое отражение в воде. – Мы были еще подростками, и конечно, нас не могло не испугать, когда мы поняли, что любим друг друга. На дворе были семидесятые, а в те времена сапфическая любовь была не в почете. И это еще очень мягко сказано…

– Об этом кто-нибудь знал? – спросила я. – Бабушка? Моя мама?

Диана покачала головой:

– Нет. Мы скрывали наши отношения. Тайна их только усиливала и в то же время делала… все более нездоровыми. Мы то расходились, разругавшись вдрызг, то снова сходились… Но, как мы ни старались, мы просто не могли обойтись друг без друга.

Улыбка Дианы была печальной, но глаза неожиданно вспыхнули, и я на мгновение увидела перед собой безумно влюбленную девочку-подростка, чья страсть только подогревается тайной и запретами.

– В общем и целом наши отношения были достаточно бурными. В конце концов мы расстались, решив жить «нормальной» жизнью, как все наши ровесницы. Мы разъехались, окончили колледж, вышли замуж… Но, наверное, не зря говорится, что первую любовь невозможно забыть. Я убедилась в этом на собственном опыте. – Диана снова обернулась на дом. – За всю жизнь я ни разу не испытала того, что было у нас с Терри. И в мечтах я снова и снова возвращалась к ней.

Я представила, как Диана на протяжении многих лет пыталась строить счастливую жизнь, а сама сохла по Терри, и у меня сердце стиснуло от жалости.

– Ну а сейчас?..

– Сейчас… сейчас все сложно, – сказала Диана, и ее лицо на миг окаменело.

– А что сейчас просто?.. – Я снова посмотрела на бутылки с водой и подумала о пепле Лекси, который мой отец высыпал в бассейн, о светлом пятне в форме сердца, которое померещилось мне в воде.

– Бассейн… – задумчиво проговорила Диана. – Он притягивает к себе всех нас, не так ли?

Я кивнула.

– Некоторое время назад, еще до того, как умерла мама, я приезжала сюда погостить, – сказала тетка. – Как-то я выпила лишнего и… В общем, я пришла сюда и загадала желание. Я хотела получить то, о чем мечтала всю жизнь, хотела вернуть Терри… – Она покачала головой. – Ты, наверное, назовешь меня идиоткой и будешь совершенно права, но…

– Я думаю, в этом нет ничего плохого, – сказала я. – Мы все мечтаем о чуде и хотим, чтобы наши мечты сбылись. Некоторые читают молитвы. Некоторые загадывают желания на падающие звезды. И если кто-то верит, будто эта вода обладает какой-то силой, способной исполнить его самое сокровенное желание, что ж… Ничего такого тут нет.

Диана снова покачала головой:

– Она обладает только той силой, какой мы сами ее наделяем.

– Но ведь твое желание исполнилось. Ты и Терри – вы снова вместе.

– Все не так просто, – повторила она.

Я согласно кивнула, думая, что она имеет в виду Рэнди, развод, необходимость по-прежнему сохранять все в тайне. Но я ошиблась.

– Видишь ли, Джеки… – Диана на мгновение стиснула зубы, и ее глаза потемнели. – Когда я загадывала желание, Терри была здорова. Рассеянный склероз ей диагностировали после… Болезнь развивалась стремительно, и в конце концов Ширли посоветовала ей попробовать эту воду. Сначала Терри не хотела, но врачи и лекарства не помогали, и она стала приходить сюда, в Ласточкино Гнездо. Я встречала ее, помогала сойти в бассейн и выйти обратно. В конце концов между нами снова вспыхнула искра, и мы сошлись. Как в детстве…

– Постой-постой, уж не хочешь ли ты сказать, что Терри заболела потому, что ты загадала свое желание? Но ведь этого просто не может быть! Ты не должна ни в чем себя винить!

Диана нахмурилась. Некоторое время она рассматривала черную как чернила воду, на которой дрожало ее отражение, потом нехотя процедила сквозь зубы:

– Я-то себя не обвиняю. А вот Терри…

– Что-о?..

– Я ей рассказала… Рассказала, какое я загадала желание. А уж одно с другим связала она сама.

– Это получается… получается, Терри винит тебя в том, что заболела склерозом?

– Не знаю. – Диана опустила голову. – Она ни разу не сказала этого прямо, но иногда в ее речи проскальзывают разные намеки… «Вода дает, вода берет» – вот как она говорит.

– Так говорила и бабушка, – припомнила я.

– Каждое желание имеет цену. – Диана криво ухмыльнулась и, наклонившись, тщательно закрыла бутылку крышкой. – Терри очень верит в волшебную воду – думаю, эта вера перешла к ней от матери. Она утверждает, что бассейн исполняет желания, но только самые заветные, самые сильные.

– Лекси тоже так считала, – сказала я. – Однажды она так и сказала.

– Но за каждое исполненное желание, – продолжала Диана, – бассейн требует что-то взамен. Что-то столь же значительное. Как говорит Терри, так нужно, чтобы не нарушилось равновесие.

Я вздрогнула.

– Все это, конечно, полная чушь, – добавила тетка. – Просто смешно, сколько людей верит, будто эта вонючая вода может обладать какой-то особенной силой… – Она в очередной раз обернулась на дом и заговорила уже совсем другим голосом: – Вот что, Джеки, – Терри может появиться с минуты на минуту. Она пошла надеть купальник, чтобы окунуться разок-другой. Мне бы не хотелось, чтобы она застала нас за разговором о… о всех этих вещах.

Я кивнула:

– Разумеется. Кстати, ты не видела Теда?

– Он сказал, что собирается рисовать, а потом, быть может, вздремнет. А что?

– Ничего. Пойду проведаю, как он там.

– Только, Джекс, пожалуйста… никому не говори, что ты знаешь о нас с Терри, ладно? И в первую очередь – самой Терри. Даже не показывай виду! Она еще не… в общем, она не уверена насчет наших отношений, так что… Да, она потребовала у Рэнди развода, но все оказалось намного сложнее, чем она рассчитывала. Сейчас она винит себя за то, что причинила ему боль, и… и ей не хочется, чтобы о нас с ней кто-нибудь узнал. В особенности – Райан.

Я кивнула:

– Буду молчать как рыба.

На этом мы расстались, и я направилась к дому. Поднявшись по лестнице, я двинулась к комнате отца – мне хотелось удостовериться, что его там нет, прежде чем разыскивать его на чердаке. Внезапно я увидела, что дверь моей комнаты распахнута, хотя я была уверена, что, уходя, закрыла ее за собой. Невольно я пошла осторожнее, радуясь тому, что толстая ковровая дорожка глушит мои шаги. В комнате кто-то был. Я услышала шорох, а сделав еще пару шагов, увидела сквозь дверь голые женские ноги. Кто-то сидел на моей кровати.

Но это была Терри. Она действительно сидела на кровати – отнюдь не в купальнике, а в цветастой футболке и коротких шортах – и, повернувшись к двери спиной, рылась в коробках, куда мы сложили бумаги Лекси. Движения ее были быстрыми, торопливыми, как у человека, который ищет что-то вполне определенное. Вот она вытащила из коробки голубой конверт, открыла, мельком взглянула на его содержимое и положила конверт на кровать рядом с собой, где уже скопилась порядочная стопка бумаг и фотографий. Запустив руку в коробку, Терри достала еще несколько бумажных листков и стала бегло просматривать. Спустя несколько мгновений, словно почувствовав мой взгляд, она обернулась и увидела меня в дверях.

– Ах! – воскликнула она. – Как ты меня напугала!

Это я-то ее напугала?..

– Ты что-нибудь ищешь? – осведомилась я, еще не зная, как мне реагировать на это вторжение.

– Д-да… – пробормотала Терри и покраснела, словно до нее только что дошло, что она совершила и что я застала ее с поличным. – Я… мне…

Она протянула мне какую-то фотографию.

– Я искала вот это.

Я шагнула в комнату. На фотографии я увидела одетых в купальные костюмы Терри и Диану, которые стояли возле бассейна, обняв друг друга за плечи. На вид им было лет по пятнадцать. Волосы у обеих были мокрыми, на губах застыли одинаковые озорные улыбки. Две девчонки, у которых есть общий секрет.

– Лекси показывала мне этот снимок незадолго до… в общем, некоторое время назад. Я хотела найти его, чтобы показать Диане. – Терри бросила взгляд на фотографию. – Даже не верится, что когда-то мы были такими молодыми! Ты не против, если я ее возьму? У меня такой нет.

Я так растерялась, что совершенно машинально кивнула в знак согласия.

– Вот спасибо! – Терри вскочила и, убрав снимок в задний карман, сгребла с кровати остальные бумаги и засунула обратно в коробку. – Лекси нашла много интересных фотографий, касающихся вашей семейной истории, – тараторила она. – И фотографий, и разных других документов… Она проделала огромную работу! – Накрыв коробку крышкой, Терри потянулась к своей тросточке.

– Да, – согласилась я, – огромную.

Терри вышла. Я проводила ее взглядом, потом подошла к окну. Выйдя из дома, Терри сразу направилась к своему красному «Фольксвагену» – купаться она, похоже, передумала. С другой стороны к машине подошла Диана и стала грузить на заднее сиденье бутылки с водой. Казалось, она была чем-то взволнована. Я увидела, как она положила ладонь Терри на плечо, но та резким движением сбросила ее руку и села за руль. Наклонившись к окну, Диана что-то сказала, но Терри отрицательно покачала головой и уехала.

На ленч мы с Дианой на скорую руку приготовили себе по паре сэндвичей.

– Терри раздумала купаться? – спросила я небрежно.

– Она сказала, что не может. Терри быстро устает.

Но когда я рассказала, что Терри без спроса проникла в мою комнату и рылась в бумагах, тетка бросилась на защиту любовницы.

– Она всего лишь искала фотографию, Джеки! – сказала она, с резким стуком ставя на стол банку с горчицей.

– Я знаю. Она мне показывала.

– Тогда в чем проблема?

– Ни в чем, просто… просто она как-то странно себя ведет. Почему она ничего мне не сказала? Почему пробралась в мою комнату, когда думала, что меня нет дома?

– И ты еще спрашиваешь?! Или ты невнимательно слушала то, что я тебе рассказывала?.. – Диана мрачно посмотрела на меня. – Нет, Терри ничего против тебя не замышляет. Или ты, как твоя сестра, ищешь секреты и заговоры там, где их нет и быть не может?

И, отвернувшись, она принялась кромсать свой сэндвич, яростно скрипя ножом по тарелке. У меня было что ей сказать, но еще больше накалять обстановку мне не хотелось. К счастью, в этот момент в кухню вошел отец. Сначала он что-то беззаботно насвистывал, но, заметив наши мрачные лица, замолчал. Так и не сказав ни слова, он тоже сделал себе сэндвич. Минут через пятнадцать (за это время прозвучало всего несколько фраз типа «Передай, пожалуйста, кетчуп») Диана отнесла тарелку в раковину и объявила, что ей нужно на работу и что оттуда она отправится домой, а к нам приедет завтра.

– Надеюсь, – закончила она, – с вами ничего не случится, если я оставлю вас на ночь одних?

– Ничего не случится. Не беспокойся, – ответила я резче, чем собиралась.