Глава 21
Карон де Бомарше по кличке Норак
Создателю «Женитьбы Фигаро» и «Севильского цирюльника» исполнилось уже сорок два года, и более чем половина из них были насыщены всевозможными безумствами, домыслами и публичными спорами, дуэлями, арестами, тюремными заключениями и изгнаниями, а также настолько невероятными авантюрами, чтобы породить слухи, обвинявшие его в отравлении трех жен, хотя у него никогда не было больше двух и ни одну из них он не отравил. Сын часового мастера Огюстена Карона, он в тринадцать лет стал учеником своего отца и после нескольких подростковых выходок впервые доказал свою гениальность, усовершенствовав конструкцию, сделавшую возможным изготовление часов очень маленьких размеров. Изящные часы «Карон» стали вожделенным предметом модного Парижа, и, когда некий конкурирующий часовщик позаимствовал это изобретение, его юный создатель совершил переворот в общественном мнении, обратившись не в суд, а в августейшую Академию наук.
Ныне он стал королевским часовщиком, женатым на вдове несколькими годами его старше, чье богатство позволило ему приобрести патент на дворянство. Вскоре он оставил часовое дело, так как любовь его жены и ее вдовье состояние обеспечили ему желанный пост управляющего королевским буфетом. В подобающем положению богатом платье он теперь подносил блюдо с королевским мясом, и, поскольку обладал дворянским титулом, ему даже позволялось ставить блюдо перед королем. Не представляется возможным познакомиться со всеми стадиями последующей карьеры Пьера Огюстена Карона де Бомарше. Он любил, как говорится, «все — славу, деньги, философский подход к жизни, удовольствия и, более всего, толки». Позднее он становится учителем музыки, наставником четырех одиноких девиц, всеми позабытых дочерей Людовика XV.
Любопытно отметить, что сие спокойное и отвлекающее от проблем занятие ознаменовало его дебют в особой разновидности секретной службы. Он стал личным агентом известного банкира, Пэриса Дюверни, одного из трех братьев Дюверни, которых можно назвать наглядным примером демократии в условиях абсолютной монархии, поскольку они начали свою жизнь в качестве мальчиков на побегушках в кафе своего отца. Эти Дюверни стойко сопротивлялись безумному увлечению Джона Ло бумажными деньгами и биржевыми спекуляциями, верили в золото, копили его и даже сидели в тюрьме из-за своей страсти к нему. У Дюверни имелся служащий по имени Пуассон, и когда дочь этого Пуассона сделалась маркизой де Помпадур, то состояние Пэриса Дюверни и его братьев вышло на первое место во французском королевстве. Однако государственная мудрость Питта и полководческое искусство Фридриха Великого потерпели поражение в Семилетней войне, и Пэрис Дюверни, советник Помпадур, сильно пострадал из-за возвращения Росбаха, Крефельда и Феллингхаузена. Решив вновь завоевать благосклонность, Дюверни занялся филантропией и предложил основать в Сен-Сире пансион благородных девиц. Это заведение впоследствии стало знаменитой французской военной академией; но из «военного» в ней имелась лишь надежда заставить короля, двор и народ забыть войну, которая стоила Франции миллиона человек, двух с половиной миллиардов франков и катастрофического Парижского договора (1763), который отнимал у Франции Индию, Канаду, несколько Антильских островов и Сенегал. Эти трофеи перешли к Британии; одновременно Франция уступила Луизиану Испании, своей союзнице в последние годы разорительной войны. И дабы отвлечься от всех этих неприятностей, хитроумный Дюверни, который был знаком с банальными нравами двора и уже получил одобрение Помпадур, нанял для дочерей короля в качестве учителя музыки Бомарше, дабы привлечь к сей филантропической затее умеренный энтузиазм четырех малоприметных, засидевшихся в девицах принцесс.
Бомарше впоследствии исходил множество дорог, однако он не был занят секретной службой постоянно, пока не столкнулся с бедой и публичным позором. Мы не можем проследить здесь затянувшееся и запутанное дело Гёсмана. Бомарше обвинили в подлоге и попытке подкупить судью — через его жену — для вынесения оправдательного приговора. Французский парламент осудил его за подлог, потребовал, чтобы он выслушал свой вердикт стоя на коленях, и издал против него обвинительный декрет, объявлявший его обесчещенным и лишенным французского гражданства и всех гражданских прав. Однако не обошлось без некоторой компенсации. «На следующий день после моего осуждения весь Париж оставил у моей двери свои карточки», — ликовал впоследствии Бомарше, и в ту же ночь после вынесения ему приговора один из наследных принцев устроил в его честь прием. Бомарше не смог найти адвоката для защиты и поэтому для своего оправдания сочинил петиции, в которых обличал осудивший его парламент с таким яростным и оскорбительным красноречием, что стал героем беспокойной, обанкротившейся предреволюционной Франции.
Министр полиции, де Сартин, предостерегал осужденного авантюриста от его собственной популярности. «Недостаточно быть виноватым и опозорившимся — нужно также быть скромным», — говорил он. Наш друг, де Сартин, в то время сам старался быть исключительно скромным и ловким, служа двум господам — или политическим лагерям — с тактом и четким пониманием собственных интересов. Людовик XV все еще был жив, и Дюбарри оставалась его фавориткой, имея множество врагов, с которыми нельзя было обращаться слишком грубо, поскольку двое из них дожидались своего часа, чтобы взойти на трон как Людовик XVI и Мария-Антуанетта. Сартин, не питая каких-либо предубеждений по поводу влияния Жозефа Фуше, не без оснований считал себя самым осведомленным полицейским министром, когда-либо существовавшим во Франции; и его патриотическая решимость заключалась в том, чтобы продержаться на своем посту до самой смерти Людовика XV, а затем как можно дольше оставаться у власти с новым королем.
Министр полиции, как доверенное лицо Дюбарри и ее врагов, испытывал некоторое беспокойство, когда любовница короля вызвала его для встречи наедине, дабы высказать свою последнюю жалобу. Де Сартин был действительно оскорблен тем, что не узнал о причинах ее теперешнего душевного недомогания раньше, чем она сама. Оказалось, что причиной был тот же самый Моранд — Тевено де Моранд, — изгнанный писатель и издатель, чьи бестселлеры продавались ограниченным тиражом, поскольку его истинной профессией являлся шантаж. Моранд обычно использовал маленькие брошюрки, чтобы развязать шнурки кошелька своей предполагаемой добычи; зачастую достаточно было напечатать и показать лишь титульный лист. Он вел веселую жизнь во французском полусвете до тех пор, пока полицейские расследования не вынудили его действовать из-за границы; а Дюбарри когда-то жила с Морандом в качестве его любовницы. Но теперь она жаждала забыть свое прошлое, стремясь возвыситься и заключить морганатический брачный договор со стареющим монархом. Недавно Моранд набросал небольшую брошюру, которую он предполагал переправить из Англии во Францию. Назвав ее Memoires secrets d'une fille publique — «Тайные воспоминания о публичной девице», — он снабдил брошюру самыми теплыми воспоминаниями о своей любви, Дюбарри; и теперь эта дама просила у де Сартина лишь одно: немедленно откупиться от шантажиста и навсегда уничтожить его брошюру.
