Глава 16
Мистер Турлоу и мистер Пипс
Огромный престиж правления Елизаветы растратили по мелочам первые двое Стюартов, но он был в значительной степени восстановлен и даже приумножен под властью Оливера Кромвеля. Республиканские годы в Англии длились недолго, что делает их достижения еще более выдающимися. Военная организация Кромвеля настолько превосходила существовавшую на континенте, что многие правительства подавили свое отвращение к цареубийству и стремились заключить союз с Англией. Когда герцог Савойский истреблял протестантов на юге Франции, вмешался Кромвель. Его главный адмирал, Роберт Блейк, который положил начало традиции, продолженной Нельсоном, Хоком и Джервисом, — дал Англии возможность вытеснить Голландию как восходящую военно-морскую державу. Алжирские пираты больше не осмеливались нападать на суда в Ла-Манше или, как во времена Карла I, увозить английских рабов прямо с побережий Девона и Корнуолла.
Одним из главных украшений столь же талантливой дипломатической службы Кромвеля стал Джон Милтон, а «Блейком» его выдающейся секретной службы — Джон Турлоу. После Уолсингема он был самым компетентным из английских руководителей шпионажа и тайной разведки. Чья служба, Елизаветы или Кромвеля, оказалась более эффективной — вопрос чисто академический, и на основании имеющихся у нас свидетельств столь же трудно сравнивать заслуги Уолсингема и Турлоу. Принимая во внимание достижения первого — несмотря на скудные ассигнования королевы на сохранение ее собственной жизни и режима, — пальма первенства, по-видимому, достанется Уолсингему. Джону Турлоу, чья бдительность и изобретательность защищали лорда-протектора, выделялись щедрые суммы, сравнимые по покупательной способности с ежегодными расходами сегодняшней британской секретной службы — и превышавшие пособия Уолсингема в самый беспокойный для Елизаветы год (1587) в соотношении более чем на 23 к 1.
Достаточно всего лишь пролистать страницы сообщений Пипса, этого несравненного «тайного разведчика» Реставрации, чтобы узнать из жалоб того времени, как люди вспоминали блестящую деятельность Турлоу. 14 февраля 1668 года мистер Пипс записал:
«Секретарь Моррис, находясь в тот день в палате представителей, когда речь зашла о разведке, сообщил, что ему отпущено на разведку всего 700 фунтов в год, тогда как во времена Кромвеля он (Кромвель) предоставлял на это 70 тысяч фунтов в год; и это подтвердил полковник Берч, заявивший, что таким образом Кромвель носил секреты всех князей Европы у себя в кармане».
Парламент вернулся к теме секретной службы только через три дня, и скудная сумма, выделенная Моррису на разведку, согласно записи Пипса от 17 февраля 1668 года, увеличилась на пятьдесят фунтов:
«Здесь, в палате, они самоуверенно высказывались о плохих советниках короля и о том, что их всех надо выгнать, а еще лучше — арестовать многих из них; вспоминались заседания Долгого парламента в начале войны; упоминались слабая информированность короля, в отношении чего они ожесточились против милорда Арлингтона, говоря, между прочим, что каков бы ни был Моррис, который заявил, что у него есть только 750 фунтов в год на разведку, король слишком щедро заплатил милорду Арлингтону, даровав ему за это 10 тысяч фунтов и баронство».
Позже в том же году Пипс обсуждал вопрос о шпионаже с человеком, который являлся резидентом Кромвеля в Голландии и, несомненно, руководил важной частью разведывательной системы Турлоу, поскольку Голландия в то время была признана главным морским и военно-морским конкурентом Англии. И поэтому сему своеобразному сплетнику Реставрации пришлось зашифровать это в своем личном дневнике от 27 декабря 1668 года:
«27-го числа (День Господень). Пошел в Уайт-холл и там увидел в часовне короля, но не стал ничего слушать, а пошел прогуляться по парку с У. Хьюэром, который был со мной; и там, среди прочих, встретился с сэром Дж. Даунингом и прогуливался с ним час, разговаривая о делах и о том, как шла последняя война… Он сообщил мне, что у него есть такие ловкие шпионы, которые смогли вынуть ключи из кармана де Витта, когда тот почивал в постели, открыли его кабинет и принесли ему бумаги, оставив их у него на час, а затем отнесли их обратно, положили на место и снова вернули ключи в карман. Он говорит, что час спустя он всегда находился в курсе самых приватных обсуждений, происходивших только между двумя или тремя важнейшими персонами, а еще через час он посылал известия об этом королю, но никто здесь не обращал на них внимания…»
Даунинг, по выражению Сэмюэла Пипса, излагает все искусство шпионажа, которое по существу представляет собой тройную процедуру: найти наиболее достоверную и ценную информацию — и получить ее, не будучи обнаруженным, — немедленно передать вышестоящему лицу все, что удалось добыть, и оставить противника в неведении относительно того, что его перехитрили, дабы то, что было узнано, не свели на нет срочные изменения его планов. Если же вторая или третья из этих трех стадий окажется неудачной, то первоначальная находчивость шпиона полностью пойдет прахом. Даунинг сумел передать королю Карлу и его министрам тот же блестящий механизм шпионажа, который он разработал с подачи Турлоу. Однако есть и четвертая — последняя и наименее сложная — часть шпионской операции, которую любой, кто привык служить Кромвелю и Турлоу, должен был принять как должное. Внимательное изучение или, по крайней мере, просто прочтение краткого изложения разведданных! Так что Даунингу крупно не повезло в приложении своих лучших усилий, как ветерана секретной службы, когда ни король, ни кто-либо другой в Лондоне не обратили внимания на то, что его агенты в Голландии добывали с риском для собственной жизни.
