Граница, отделяющая Голландию от Бельгии, на протяжении четырех лет служила своеобразной сценой единоборства смекалки, изобретательности и непрекращающейся опасности. Немецкие ограничения на всем протяжении границы постоянно ужесточались, бдительность полевой жандармерии и контрразведки усиливалась, и тем не менее работа бельгийской секретной службы не ослабевала. Беженцам, контрабандистам и шпионам нередко удавалось перейти границу, ускользнув от неприятельских патрулей. Когда, наконец, были сооружены проволочные заграждения, по которым пропустили высокое напряжение, и риск перехода границы возрос, контрабандисты и беженцы удвоили свою изобретательность.

Постоянно поддерживать напряжение, притом на линии большой протяженности, было слишком дорого, и германские власти периодически отключали ток. Наличие или отсутствие тока в проволоке определялось разными способами; но после того, как несколько разведчиков поплатились жизнью при попытке определить, включен ли ток, проводники и шпионы прибегали к особо изощренному приему. В ясную погоду, когда почва была сухая, из-под нижнего провода осторожно выгребали землю, и под провод укладывали бочонок с выбитыми днищами, сухой и не проводящий электричество. Такой бочонок становился как бы туннелем, сквозь который можно было осторожно протиснуться и, следовательно, проникнуть на голландскую территорию и обратно. Плотно облегающие фигуру костюмы из черной резины также помогали преодолевать преграду. В них можно было свободнее двигаться, а кроме того, человека в таком одеянии труднее было разглядеть в темноте. Но такие костюмы стоили дорого, их было трудно прятать в домах и опасно носить на улице под одеждой. Любой, у кого полиция нашла бы такой костюм, был бы сразу арестован. Кроме того, в костюме могли быть незаметные повреждения, которые при определенных условиях стоили бы владельцу жизни.

В районах боевых действий Западного фронта немцы отправляли на работы многочисленные отряды военнопленных. Очень часто целые группы таких военнопленных, главным образом русских, пробирались под колючей проволокой и бежали на голландскую территорию. Когда они добирались до электрифицированных заграждений, им, конечно же, не хватало помощи со стороны шпионов на голландской стороне границы. Но даже и при таких обстоятельствах многим пленникам удалось пробраться наружу, некоторые вернулись обратно, но немало их погибло от электрического тока. Почерневшие и скрюченные тела погибших неделями висели на проволоке; никто не решался приблизиться и снять их. Когда по проводам пускали ток, трупы жутко потрескивали, и по этому признаку легко было определить, есть ток или нет. Так что, даже будучи мертвыми, бедняги русские продолжали помогать союзникам.

Как-то ночью один отважный французский разведчик спешил вернуться из поездки по промышленной части Рейнской области и германским центрам военной и химической промышленности. Его известили, что на него донес двойной шпион и что агенты грозного Пинкхофа, самого страшного из начальников контрразведки Германии, идут по его следу. В довершение всего, у пограничного столба он встретил с десяток перепачканных грязью русских беглецов. Он не говорил по-русски, но они знаками показали ему, что видят в нем друга и союзника, и предложили пойти с ними. Он настойчиво велел группе рассредоточиться, но продолжать двигаться в указанном им направлении. На самой границе, у проволочных заграждений, неожиданно обнаружилось открытое место. Оставался один выход: бежать туда во всю мочь. Агент подал сигнал и побежал, остальные последовали за ним. Германские часовые ответили на шум залпом. Пули градом осыпали беглецов, заставив их припасть к земле. Неожиданно мощные лучи прожекторов осветили колючую проволоку под током. По земле зашарили лучи прожекторов, отыскивая съежившуюся кучку людей. Огонь немецких винтовок усиливался по мере того, как мощные прожекторы прочесывали землю. Но у француза оказался с собой винчестер; один за другим меткими выстрелами из американской винтовки он погасил прожекторы.

Когда пальба стихла, послышался лязг ножниц, разрезавших проволоку. Проворные беглецы, действуя ножницами с изолированными стеклянными ручками, прокладывали себе путь через смертоносный барьер. Разрыв цепи вызвал сигналы тревоги на всех постах с немецкой стороны, но охрана не успела помешать беглецам перебраться на нейтральную территорию. Внимательно прислушавшись, французский разведчик уловил направление ожидаемого сигнала — крик совы. Вместе с последовавшей за ним кучкой русских он двинулся в том направлении. Четверо русских были убиты немецкими пулями. Но прорыв восьми других, проведенных секретным агентом сквозь охраняемую границу, служит прекрасным примером смелости, сотрудничества и хитрости в разведоперациях союзников в нейтральной Голландии.

По своеобразному джентльменскому соглашению в подпольной дуэли союзники и немцы скрупулезно старались ограничить свою разведку друг против друга. Малейшее проявление шпионажа или подпольной деятельности против Нидерландов скомпрометировало бы оскорбительную миссию и предоставило бы противнику незаслуженное преимущество.

Дабы удостовериться в том, что их «нейтралитет» сохраняется хотя бы под видом личной неприкосновенности, спецслужбы Нидерландов устанавливали пристальное наблюдение за всеми посещающими их страну конспираторами.

Бдительным немецким пограничникам и полевой жандармерии с бельгийской стороны границы было строго приказано не нарушать нейтралитет Нидерландов. Однако Бельгия, несмотря на все трудности военной оккупации, на самом деле никогда не выходила из боя и продолжала досаждать немцам в качестве наблюдательной площадки для секретных служб за правым флангом немецкой линии на Западе. Противоборствующие силы применяли все мыслимые уловки, дабы переместить или задержать потоки боевой разведки.

Близость голландского города Маастрихта в провинции Лимбург к границе облегчала разведку союзников и позволяла систематически нарушать жесткие правила немецкой границы с помощью обыкновенного трамвая. Трамвай пересекал хорошо охраняемую границу, соединяя Маастрихт с различными пунктами Бельгии. И как только миновал первый шок от вторжения и завоевания Бельгии, немецкие власти решили создать нечто вроде нормальных условий на территории, которую считали теперь своей провинцией. Они разрешили движение трамвая по прежним линиям; и в течение последних двух военных лет вагоны трамвая регулярно работали на союзную разведку. Бельгийские агенты из числа механиков, осматривавших и ремонтировавших вагоны, прятали в механизмах крохотные пакетики со шпионскими донесениями. А в Маастрихте голландский служащий трамвайной компании уже дожидался этих пакетиков. За свой сверхурочный труд он получал неплохую прибавку к жалованью, тем самым нарушая закон своей нейтральной страны и сбивая с толку немцев.