Упомянутым неосмотрительным «начальником» был не Густав Штайнхауэр. Но его собственное сообщение о своей связи с германским шпионажем в Англии доказывает, как сильно он был повинен в полном и фатальном провале. Бывший частный детектив, получивший некоторый опыт в американском агентстве Пинкертона, Штайнхауэр обнаружил актерский талант к переодеваниям и тягу коммивояжера к большой выгоде. Похоже, он страдал болезнью, занесенной Алланом Пинкертоном в федеральную секретную службу в период американской гражданской войны: он ничего не смыслил ни в военном, ни в морском шпионаже, если только дело не касалось расследования уголовного преступления.

Штайнхауэр без всякого стеснения называл себя «маэстро шпионов кайзера», что не только проливает свет на посредственность его достижений, но и довольно ярко характеризует весь довоенный уровень германской секретной службы. По сравнению с талантливыми деятелями военных лет — Генрихсеном, Максом Вильдом, Зильбером, Генрихом Штаубом или Бартельсом, которые пошли на огромный риск служения Германии во вражеских странах, «маэстро» Штайнхауэр на деле вряд ли был шпионом. Действуя за границей, он отдавал все время, свободное от жалоб на скупость хозяев, благочестивым заботам о собственной безопасности. Ни один из самых лучших авторитетов германской военной разведки не считает его услуги сколь-нибудь значительными, чтобы вообще упоминать его имя; однако как агент политической полиции, служивший при Муле и фон Тауше, он явно стяжал себе похвальную репутацию умелого сыщика. Несмотря на свое тщеславие и страсть к переодеваниям, он был прирожденным контрразведчиком, настойчивым, бдительным и неразборчивым в средствах. Англия и ее союзники должны быть благодарны тому германскому шефу, который привлек его к шпионажу.

За десять дней до начала военных действий, в последнюю неделю июля 1914 года, в Англии базировались 26 агентов германской разведки. Среди них находился и их начальник Штайнхауэр, руководитель шпионской сети. Он прибыл из Бельгии, из Остенде, на самом деле по той причине, что планы в отношении секретной службы влекли его на самые лучшие курорты континента в самый разгар сезона. И теперь он разъезжал, встречаясь и споря со своими агентами, не принимавшими всерьез его предупреждения о неизбежности войны. Они слишком долго прожили в Англии, чтобы поверить в воинственность английского народа. Короче говоря, они оказались совершенно некомпетентными, чтобы действовать как секретные военные агенты в случае войны. И британцы вовсе не собирались позволять им совершенствоваться по мере практики.

Штайнхауэр отправился в Уолтемстон повидаться с Кронауэром, цирюльником, который многие годы поддерживал распространение германского шпионажа в Англии. Однако к тому времени англичане уже «накрыли» Кронауэра. Штайнхауэр, за версту чуявший опасность, легко засек полицейское наблюдение. С курьезной наивностью он утверждал, что «в Берлине с некоторых пор стало известно, что корреспонденцию Кронауэра вскрывают». Штайнхауэр полагал, что агенты, следящие за цирюльней, готовят «дурацкую ловушку» для него самого. Он не попал в нее, выворотив наизнанку свое двустороннее пальто и прибегнув к прочим хитростям маскировки. Но, несмотря на поспешность, он облегчил свою совесть тем, что послал Кронауэру и другим своим корреспондентам — цирюльникам, булочникам, главным официантам и мелким торговцам — шифрованное распоряжение приготовиться к началу военных действий. Оно имело форму безобидно сформулированного сообщения, написанного на почтовых открытках, посланных по той самой, «известной в Берлине» почте, с расчетом, что их прочтут британские контрразведчики.

Война была теперь опасно близко; но Штайнхауэру нужно было еще отправиться на север для изучения потенциальных военно-морских баз Большого флота. Это крайне важное — и по иронии судьбы запоздалое — задание стало для него еще опаснее из-за хорошо запомнившейся «миссии» другого германского агента, доктора Армгаарда Карла Грейвса, с которым Штайнхауэр не имел никаких дел. Однако поездка в Шотландию напомнила ему о серьезном промахе Грейвса в этом уголке Соединенного Королевства. Он описывает Грейвса как «льстивого самозванца» и «двуличного негодяя», который «никогда не был моим шпионом». Грейвс был одним из тех жуликоватых «авантюристов», которые впоследствии «постоянно создавали у мира впечатление, будто Европа была переполнена шпионами и агентами германской секретной службы».

Грейвс явно постарался подтвердить это перед шотландцами, поскольку в 1912 году его арестовали в Глазго, отдали под суд в Эдинбурге, после чего сослали в тюрьму на шесть лет. Правда, отсидел он всего лишь восемнадцать месяцев, после чего уехал в Америку, где написал автобиографическую книгу «Тайны германского военного ведомства». По случайности ее выход совпал с началом войны в Европе, поэтому она хорошо раскупалась и принесла автору немалый доход. А поскольку книга не содержала ни серьезных, ни особо шокирующих разоблачений, то неизбежно последовало еще и продолжение.

По словам Штайнхауэра, Грейвс завел знакомство с одним из служащих шотландского отеля и был «представлен членам некоего клуба этим джентльменом „как мой друг, германский шпион“». Помня об этом в июле 1914-го, Штайнхауэр приготовился действовать с крайней осторожностью. Переодевшись рыбаком и обманув приятеля, шотландского рыбака, Штайнхауэр пробрался в Скапа-Флоу. Ловя здесь рыбу на удочку с леской, которая имела узелки, он сделал промеры глубины и смог утвердительно ответить на вопрос германского морского министерства: могут ли крупные броненосцы британского флота базироваться на Скапа-Флоу?

Самым странным в миссии Штайнхауэра представляется то, что германское морское министерство так недопустимо долго тянуло с исследованием бухты Скапа-Флоу. Еще в 1909 году германский и английский флоты начали готовиться к смертельной дуэли. Каждый пояс брони, накладывавшийся на новый германский военный корабль, каждая пушка, устанавливавшаяся на борту, означали подготовку к битве с англичанами. Но германская разведка почему-то ждала наступления дня, который значил для германского флота куда больше, чем для любой другой наступательной операции. И тем не менее германская разведка ждала до того дня, когда война в Северном море станет едва ли не совершившимся фактом, чтобы отправить Штайнхауэра обследовать естественную и почти неприступную базу Большого флота, который даже тогда был мобилизован в ответ на угрозу сухопутных и морских приготовлений Германии.