НЕ В ПЕРВЫЙ РАЗ И НЕ В ПОСЛЕДНИЙ

Несомненно, я не первый, кто переписывает «Энхиридион» и примеряет его к запросам сегодняшнего дня. Едва ли мне предстоит стать и последним, кто занимается этим. Не исключено, что мои слова прозвучат немного высокопарно, но я уже объяснял, что философские и религиозные системы не являются застывшими сущностями — они неизбежно меняются со временем.

Рассмотрим, к примеру, католицизм — религию, в которой меня воспитали в Италии. Лишь очень немногие люди во всем мире, включая так называемых фундаменталистов, решились бы сегодня утверждать, что мы обязаны читать Ветхий Завет и Новый Завет так, будто бы социальные и в особенности нравственные нормы, заложенные в эти тексты, в течение двух последних тысячелетий не претерпели никаких изменений. Вот почему не существует такой вещи, как «буквальное» прочтение Писания — несмотря на то что некоторые заблудшие души громко заверяют нас в обратном. А если у нас есть основания заново толковать и обновлять то, что некоторые считают словами самого Бога, то мы, разумеется, можем сделать то же самое и с сочинениями таких смертных, как Эпиктет. В конце концов, «Энхиридион» не священный текст.

Как и Сенека, я считаю Зенона, Эпиктета, Марка Аврелия да и, по сути, самого Сенеку своими проводниками, а не руководителями. С самого зарождения стоицизм отличали бурные споры не только с соперничающими школами — эпикурейцами, скептиками и перипатетиками, — но и между самими стоиками. Я уже обращал внимание на то, что Хрисипп спровоцировал две серьезные новации, открыто выразив несогласие с позицией Зенона и Клеанфа, первых руководителей Стои. Принадлежавшие к средней Стое Панетий и Посидоний тоже исследовали разнообразные новые направления, причем одни результаты их исследований были приняты, а другие отвергнуты последующими поколениями. Разумеется, у ревизии любой мировоззренческой или философской системы есть свои пределы. Аристон Хиосский, расцвет творчества которого пришелся примерно на 260 год до н.э. (с основания Стои прошло тогда всего сорок лет), был, вероятно, самым известным «еретиком» среди стоиков. Он отвергал стоическое воззрение, согласно которому для изучения этики требуются логика и физика. В результате у него получилась система, весьма близкая к взглядам киников; в конце концов Аристон покинул ряды Стои окончательно.

Позже, в эпоху Возрождения, Юст Липсий (1547–1606) попытался радикально обновить стоическую философию, желая согласовать ее с христианством. Начал он с Сенеки, а его труды впоследствии оказали влияние на многих деятелей культуры раннего Нового времени, в том числе на Монтескье, Фрэнсиса Бэкона, Франсиско де Кеведо, Питера Рубенса. В конечном счете его учение, названное неостоицизмом, было запрещено церковью как еретическое, хотя и христианство, и стоицизм продолжили меняться, приспосабливаясь к запросам времени.

Отношения между христианством и стоицизмом, а в особенности между христианством и Эпиктетом, складывались сложным и захватывающим образом. По крайней мере четыре различных варианта «Энхиридиона» были созданы для наставления христианских монахов — в X, XI, XIV и XVII веках. Иногда вносимые в оригинал изменения были минимальны: именно так, например, можно оценить замену в тексте имени Сократа на имя апостола Павла. В других случаях они были куда серьезнее: целые разделы исключались или дополнялись, а вместо них в текст вводились новые.

Самое последнее и уже современное изложение «Энхиридиона» увидело свет под названием «Искусство жить: Классическое наставление в добродетели, счастье и эффективности» (The Art of Living: The Classic Manual on Virtue, Happiness, and Effectiveness). В 1995 году оно вышло из-под пера Шэрон Лебель. Это переложение античного текста современным языком, не содержащее концептуальных новаций; тем не менее его появление на свет в очередной раз подтверждает, что интерес к Эпиктету по-прежнему не знает ни временных, ни культурных границ.

Естественно, возникает вопрос: будут ли подобные опыты все тем же стоицизмом? Ответ в каждом случае зависит от конкретных деталей и едва ли удовлетворит всех. Как и всегда, принимать решение придется вам самим. Аристон считал себя стоиком, пока не осознал, что его учение отклонилось от изначального образца настолько сильно, что наименование стоицизма больше для него не подходит. Несмотря на многие пункты, в которых мое «Руководство» отличается от «Энхиридиона» Эпиктета, свою философию я называю стоицизмом — потому что она, по моему убеждению, в основном согласуется с положениями школы, основанной Зеноном, и философской традиции, ею рожденной.

Впрочем, разумеется, важны отнюдь не названия. Если вы, дойдя до этих строк, решили, что представленное мной выше не является стоицизмом — так тому и быть. В конечном счете главный вопрос в другом: полезны ли мои размышления?

Теперь, надеюсь, вы понимаете, почему я был поражен тем, что никогда не слышал об Эпиктете, пока случайно не наткнулся на его имя несколько лет назад, а также почему я, если можно так выразиться, влюбился в его мысль и личность. Свое объяснение получило и то, откуда взялось мое решение написать книгу, которая стала одновременно и данью уважения Эпиктету, и новым способом представить нынешним поколениям его мудрость, переосмысленную с учетом тех двух тысячелетий, которые прошли с чтения им лекций Арриану. В том, собственно, и состоит мое дерзновение — мне хочется, чтобы этот труд позволил нескольким грядущим поколениям извлечь для себя пользу из мудрости рожденного в Иераполе мыслителя и учения Стои в целом.