«Я в безвыходной ситуации».
Где искать ресурс, когда есть только два варианта — «плохой» и «очень плохой»?

— Сука. Приятно познакомиться, — громко ответила на мое «Здравствуйте, меня зовут Алина, я психолог-психотерапевт...» клиентка, которую я видела первый раз.

— Что, простите? — не рискнула я довериться своему слуху.

— Это мое второе имя в семье. Муж меня так все время называет, — продолжала девушка, которая была записана сегодня на 17:00 как «Лена». — Видите, я спокойно говорю об этом. Я не плачу. Отплакала уже. Я слышала, что у психологов все плачут. А я не плакать пришла. Мне надо понять для себя: что дальше делать, как выбираться из безвыходной ситуации и как в этом всем не стать той самой — су...

Под кожей у меня шевелился ужас. «Держится. Крепится. Напряжена и, кажется, защищается от всего мира из последних сил», — проявилось мое первое впечатление о Лене. Но я могла ошибаться. Чтобы понять, сколько слоев у брони, я рискнула прикоснуться к Лениной защите своими переживаниями.

— Лена, я услышала всего несколько фраз, но уже столкнулась с чувством отчаяния внутри себя. И еще я злюсь на то, как называет вас муж. Что происходит в вашей жизни?

Она закинула ногу на ногу, обхватила ладонями колено и резко повернула лицо к окну.

— Я тоже сталкиваюсь с этими чувствами… Один год, десять месяцев и четырнадцать дней...

Ледяная броня растаяла, поползла по щекам вперемешку с тушью. И я услышала историю Лены.

***

«Моего любимого украли инопланетяне», — шутила Лена и не смеялась. Объяснить иначе чудовищное перевоплощение мужа после появления штампа в паспорте она не могла. Выходила замуж Лена за другого Игоря: заботливого, внимательного, надежного, любящего. «Я сделаю тебя счастливой. Обещаю!» — алая коробочка распахнулась в большой ладони любимого, и Лене не понадобилась пауза на раздумья, чтобы ответить «да». Она не сомневалась, не переспрашивала себя. Их отношения длиной в два года ответили на все вопросы, да и не дети уже — пятьдесят восемь лет на двоих.

Полгода вместе копили на свадьбу. За месяц до торжества, когда платье невесты почти расцвело бисером, а обручальные кольца — гравировкой, Игорь и Лена вместе сняли люксовую однушку на четырнадцатом этаже. Прибегая с работы Лена бралась за хозяйство. Чистые полы, обед из трех блюд, выглаженные полотенца — съемное гнездышко засверкало и вкусно запахло стараниями молодой «почти жены». Игорь купил телевизор.

После первого семейного обеда раскрасневшийся Игорь кинул: «Спасибо, вкусно», — и, похлопав себя по животу, удалился на диван. «А посуду за собой убрать, а крошки, а…» — спрашивала про себя Лена у перемазанной кетчупом тарелки. «Лисе-е-енок, чаечек с лимончиком сделай мне, пожалуйста», — прилетело из комнаты вместе с бормотанием телевизора.

Наблюдая, как в прозрачном электрочайнике бурлит вода, Лена вспоминала историю своего полосатого брючного костюма. В поисках штанов и пары туфель на работу Игорю они бродили по торговому центру. Пластмассовая красотка в витрине женского магазина привлекла внимание любимого: «Смотри, Лисенок, на тебя похожа. Такая же куколка, — погладил Игорь Лену по волосам. — Костюмчик интересный у нее. Давай зайдем, померяешь?» Лена смущенно пожала плечами. «Шикарно выглядишь! — воскликнул Игорь, когда Лена вышла из примерочной. — Он просто обязан быть твоим. Берем, заверните!» Ушли без штанов и туфель — денег у Игоря больше не было... Лена отмахнулась от воспоминания и понесла чашку любимому.

«Так, мелочи — бытовуха», — объясняла себе Лена привычки Игоря, за которым ей теперь приходилось вытирать, уносить, складывать, переставлять, чистить и мыть. Он мог пройтись по квартире в уличной обуви, не мыл посуду, не убирал за собой чайные чашки, которые к вечеру табуном толпились на прикроватной тумбочке, толкаясь разноцветными бочками. Его рубашки, брюки и пиджаки не всегда добирались до спинки стула — не то что до плечиков в шкафу.

Лена подавляла зарождающееся возмущение. Сглатывала, молчала, «проезжала». В предсвадебной и рабочей суете, в новизне обстоятельств казалось, что завтра будет по-другому, лучше.

Субботним утром Лена села подписывать пригласительные для гостей.

— Я побежал. Ты уж тут как-нибудь без меня подпишешь, а потом вместе раздадим, — затягивая ремень Игорь направлялся к выходу.

Лена обернулась. Постель, как обычно, не застелена, банный халат валяется возле тумбы, на которой уже виднеется первая за день грязная чашка, и там еще на кухне… Лене стало обидно, сглотнуть не получилось:

— Игореш, застели, пожалуйста, постель, — попросила она ласково.

Игорь вытаращил глаза:

— Мне не мешает.

— А мне неприятно. Я и так уже много всего сделала по дому, пока ты спал. И мы же вместе пользуемся этой постелью.

— И че тут такого?! Да это мелочи, не обращай внимания, — крикнул Игорь из коридора, натягивая мокасины.

— Игорь, но… это же постельное белье, и порядок в доме… — пыталась Лена привести аргументы, которые казались ей очевидными.

— Мне и так нормально. Тебе надо — ты и застилай! — стукнула входная дверь, поставив точку в словах Игоря.

Ручка медленно опустилась возле недописанного «на нашу свадь…». Лена чувствовала себя незаметной, неважной. Она уперлась взглядом в цветочек на обоях, пытаясь объяснить себе новое отношение какого-то «другого» Игоря. Не получалось. Еще сто восемь неубранных тарелок, два месяца в роли жены, полтора конфликта, и Лена сможет назвать это отношение — НЕУВАЖЕНИЕ.

В то утро под стопкой свадебных открыток впервые зашевелилось Ленино сомнение: «А мой ли это человек? Может, отменить?..»

«Ты просто нервничаешь перед свадьбой. Не сдаваться же вот так сразу, в начале, после первых сложностей! Над отношениями надо работать, их надо строить. Разговаривать, договариваться, искать компромиссы. Это же твой Игорь, и мы любим друг друга. Все. Будет. Хорошо», — поддержала себя Лена и привычно отмахнулась от сомнений, рассовывая пригласительные по конвертам. Но ситуацию решила все же прояснить:

— Игорь, для меня твои слова прозвучали грубо, мне было очень неприятно. Со мной так нельзя разговаривать. Давай обсудим этот момент. Может, я что-то неправильно поняла?

— Как «с тобой нельзя»? Не выдумывай тут на ходу! Тебе там, наверное, что-то показалось. Давай-ка сразу закроем этот бесполезный разговор, и сделай мне лучше чаю. Все будет хорошо, — Игорь повернулся к телевизору, поудобнее устроившись на диване.

Лена смотрела в затылок «другому Игорю», не находя сил стереть растерянность с лица и озвучить свои переживания. Состояние было похоже на шок. Делать чай не пошла. Спать легли молча. «Отмахнуться» в этот раз было сложнее, но к утру Лена постаралась все забыть. «А может, и правда показалось», — опять «проехала» девушка, задвигая в духовку любимый пирог жениха.

Так начиналось…

— Я очень хочу ребенка. Уже! — настаивал Игорь после свадьбы.

«Мужчина, который мечтает о ребенке, будет замечательным отцом!» — радовалась Лена, доверившись желанию мужа.

Беременность наступила быстро. «Вам лучше поберечься и не ходить на работу до самых родов», — порекомендовал врач, выписывая Лену из стационара, когда малыш был еще размером с яблочное семечко. Больничные длиной девять месяцев перетекли в декрет. Лена попала в частичную материальную зависимость от мужа, а после рождения Антохи — в полную. Все ее сбережения и декретные выплаты ушли на роды, первое приданое малыша, лечение после сложного кесарева.

Зависимость… Унизительная, порицаемая, обидная. Так чувствовала Лена. Так вел себя Игорь, чтобы ТАК чувствовала Лена.

Психологический абьюз «другого Игоря» расползался в отношениях пары быстрее, чем рос Ленин живот.

Иногда для того, чтобы разрушить отношения, нужно приложить усилий не меньше, чем для того, чтобы их создать.

«Ты будешь приносить мне все чеки из магазинов, а если покупаешь на рынке, то записывай количество и стоимость», — под предлогом «буду бюджет планировать» потребовал Игорь.

Шок... За покупками Лена стала ходить с ручкой и листочком. Выделила коробочку, куда складывала записи и чеки для мужа.

«Я трачу миллионы долларов на твою косметику! — подпрыгнул Игорь, когда Лена попросила деньги на второй тюбик крема для беременных. — И вообще, заведи список, в который будешь вносить вот такие свои лишние траты. Когда выйдешь на работу, вернешь мне эти деньги!»

Шок… Нет. Не будет такого списка, это уже слишком. Лена точно знала, что «лишнего» у мужа не просила.

«Запомни, сука, здесь все мое! А ты у меня на иждивении», — прорычал Игорь, тыча пальцем в телевизор и стены съемной квартиры, когда Лена в очередной раз попыталась договориться о распределении бытовых обязанностей и подчеркнуть свой вклад в создание уюта.

Шок… При чем здесь телевизор и…

«Ты никогда, сука, не будешь знать, сколько я зарабатываю!» — заорал муж, когда Лена предложила открыть детский счет с рождением малыша и откладывать сумму на его обучение.

Шок… Она и не спрашивала…

Новый серебристый Mercedes смотрел на Лену и маленького Антоху, а Лена с Антохой на него. Сюрпри-и-из?

— Но… Мы не обсуждали эту покупку, я ничего не знала. Ты четыре месяца говорил, что надо затянуть пояса, что с деньгами туго, что даже мясо нам…

— Ты вечно всем недовольна, сука, тебе не угодишь! Я хотел сделать сюрприз, а ты все испортила! Как обычно! — перебил Игорь.

Шок… А как же семейный совет, совместное планирование и что там еще в нормальных семьях принято. В нормальных…

Через год, когда шок трансформировался сначала в настороженность, потом в наблюдение и наконец в защиту, Лена уже могла бы составить внушительный чек-лист «Как распознать абьюзера».

Абьюзер обыкновенный. Тяжесть средняя. Лечению не подлежит. Признаки:

1. Отказывается подстраиваться под ваши общие интересы. Из лексикона выкорчевано местоимение МЫ.

2. Вы не можете договориться с ним о том, что ему невыгодно и неинтересно. Перевирает слова, искажает факты: «Не-е-ет, я такого не мог сказать. Ты все придумала». И вы уже мечтаете о приобретении диктофона.

3. Дома раздражителен, необоснованно груб, агрессивен, способен оскорбить. Ему невозможно угодить. На людях поддерживающий, уравновешенный, подчеркнуто-внимательный к вам. «Какая прекрасная пара!» — отзываются о вас окружающие. Но стоит вам покинуть компанию, по дороге домой он доест вас на десерт вместо панна котты.

4. На ваши прямые вопросы — «чего ты хочешь?», «как, по твоему мнению, сделать наши отношения лучше?» — демонстративно не отвечает, злится, грубит, убегает.

5. Игнорирует ваши потребности. Делает по-детски «назло». Манипулирует чувствами. Обесценивает, высмеивает ваши увлечения и пристрастия. «Зачем тебе учить английский? Ты что, в Англию собралась? Фигня это. Денег не дам, с ребенком сидеть не буду».

6. Под любым предлогом не выполняет бытовых обязанностей. Уходит из дома или в виртуальную реальность.

7. Вы для него — «абсолютное зло» (крепитесь!) и виноваты во всем. Всегда. Априори. Заранее. Даже если у него случился конфликт с начальником в командировке на другом конце страны.

8. Он ищет любой повод, чтобы поругаться, зацепить, «развести» на эмоции. Кажется, он тащится от этого. Про вампиров слышали? Он!

9. Недостатков в себе не замечает (или делает вид, что не замечает). «А ты на себя в зеркало смотрела? Тебе все кажется. Это с тобой что-то не так». Как отвечает на «Что со мной не так? Я готова меняться»? Смотри пункт 4.

10. Его главная, высшая ценность — это ЕГО ЛИЧНЫЙ КОМФОРТ.

11. Требует восхищения (на грани обожествления) собой, лавину нескончаемой похвалы по любому поводу. «Моя идея гениальна», «я лучший», «я всегда прав, а другие никогда», «я принес тебе кофе, правда, я молодец?».

12. Вы не чувствуете базового уважения к себе, хотя бы как к постороннему человеку в метро. Если сказать ему об этом, прикидывается щеночком, жалуется: «Ты замечаешь только плохое».

13. В этих отношениях вы чувствуете себя «функцией», а не личностью. И ваши чувства вас не обманывают.

БЕ-ГИ-ТЕ!

Из плюсов Игоря Лена могла назвать только: не бьет, не напивается, ночует дома, не изменяет (вроде), обеспечивает семью необходимым минимумом, сам стирает носки, один раз за полтора года помыл посуду (прости, Игорь, — два), один раз пропылесосил, любит сына (но проводить с ним время не рвется), не ревнив. Поет неплохо. Удалось договориться застилать постель по очереди. Но достаточно ли этого для формирования здоровой привязанности и развития отношений в паре?

Безвозвратно Лена потеряла «прежнего Игоря», когда была на восьмом месяце беременности. Она шагнула в темную квартиру и споткнулась о мужнин халат, брошенный на полу посреди комнаты. Живот потянул Лену вниз, и она упала, едва не разбив лицо об угол шкафа.

— Да убирай ты свои вещи! Это просто невыносимо! Я тебе не прислуга, ходить и бесконечно подбирать за тобой! — в слезах кричала Лена.

— Сука! Что тебе надо?! Ты испортила мне всю жизнь! И вообще, этот ребенок не от меня! — визжал в ответ Игорь, выкатив налитые кровью глаза.

Шок...

Онемев Лена перестала плакать, а малыш толкаться в животе. Умылась. Глотнула воды.

— Со мной так нельзя, Игорь… Я не заслуживаю этого. И, знаешь, я жалею, что вышла замуж за тебя. Хотя сейчас уже и не понимаю за кого, — прошептала она, накинула плащ и ушла.

— Куда ты пошла, брюхатая, ночью! — ответил раздраженный окрик щелчку замка.

Лена не появлялась неделю. Это был единственный раз, когда Игорь извинился. Надо было как-то жить дальше, ведь скоро должен был родиться Антоха. «Может, тогда все изменится?» — думала Лена. Может. Но отыскать свою любовь среди токсичных плевков Игоря девушка уже не смогла. Сломалось... Предупреждала ведь…

Уже без чувства, но еще с надеждой на улучшения, Лена продолжала бороться за отношения: говорила о своих переживаниях, предлагала компромиссы, рассказывала, спрашивала «чего ты хочешь?», не искала виноватых, анализировала причины, терпела, кричала, молчала, игнорировала, подстраивалась, поступала как Игорь (чтобы ощутил себя на ее месте), зазывала к семейному психологу, винила себя.

Бесполезно. В ответ прилетали реакции мужа из чек-листа «Как распознать абьюзера».

***

— Первые месяцы я была просто в шоке от таких резких перемен в Игоре. Много плакала — от бессилия, обиды, горечи, растерянности. До той ситуации с халатом. Потом подумала: может, причина во мне? Если человек так себя ведет, значит, ему очень плохо со мной. Я стала спрашивать его: «Игорь, что я не так делаю? Что тебя не устраивает в моем отношении, в поведении? Я готова меняться. Но мне надо понимать, в какую сторону». Год. Год я задавала ему этот вопрос по несколько раз в неделю. Он ничего не отвечал, поворачивался спиной. А два дня назад сформулировал, наконец. Сидите?

— «Я хочу, чтобы ты беспрекословно меня слушалась. Я хочу, чтобы у нас двоих было всегда только мое мнение. Зачем тебе твое мнение, если мое всегда правильное. Я сам знаю, как лучше для нас обоих. Я хочу, чтобы мои желания всегда были твоими желаниями. Ты — жена, и ты должна так себя вести». Ни секунды не думая, я ответила: «Я не смогу тебе этого дать». Скажите, это вообще нормально? — спросила Лена так, будто знала ответ.

— Лена, для вас лично это нормально?

— Нет! Я даже не стала ничего объяснять и тем более оправдываться. Это была точка. Жирная, черная, вымученная. Умерли все мои чувства к этому человеку, даже она, которая умирает последней, — надежда. Я триллионы раз спрашивала себя, почему он так резко переменился и как я могла вляпаться в это. Но сейчас не это для меня важно. Мне необходимо понять, что делать дальше.

Я научилась тупо выживать в этой ситуации: защищаться, противостоять, отвечать и (о, боже!) даже матом. Мне удалось не провалиться в позицию жертвы. Так себе достижение, конечно, но все же. Я не хочу каждый день выживать на поле боя, это очень тяжело, и надолго меня не хватит (ведь по своей натуре я человек неконфликтный, уравновешенный, способный многое понимать и договариваться). Я не хочу, чтобы мой сын воспитывался на таком отношении к женщине и к семье. Я хочу жить, а не существовать. Но сейчас нет возможности уйти, мы с Тошиком материально полностью зависим от Игоря. Поэтому я вынуждена воевать дальше. Я в безвыходной ситуации… — Лена помолчала, рассматривая шнурки на туфлях. — Это с одной стороны. С другой — есть один вариант. Но вроде тоже так себе...

— Какой? — оживилась я в надежде, что смогу раскрыть для своей клиентки этот вариант, подобно необработанному алмазу, добытому из застывшей лавы.

— Я могу уйти к отцу. Он примет, слова не скажет. Но тогда мне придется закрывать декрет и выходить на работу. А малыш… а малышу… — у Лены затряслись губы. Она сглатывала слезы и три минуты не могла произнести следующие слова, — нанимать няню... Придется каждый день оставлять сына с посторонним человеком, которого я не знаю… и почти всю зарплату отдавать. А я хочу быть с Тошиком, растить его, отдавать все материнское тепло. Ведь он такой маленький, беззащитный, и мама ему нужна сейчас больше всего на свете. Я на этой работе с ума сходить буду и думать только о нем. Но что делать…

— Лена, я вижу, что вы не готовы к этому варианту.

— Похоже, не готова.

— Что же получается, есть только два варианта. И оба плохие.

Первый: жить в состоянии войны, перманентной обороны в диком напряжении, но быть мамой для малыша.

Второй: уйти с поля боя — спастись самой, но забрать у ребенка маму. А в результате все равно жить в стрессе и, вероятно, иметь проблемы с деньгами.

— Надо подумать.

— Лена, старайтесь сейчас не думать, а больше чувствовать. Сердце не обманет, — положила я руку себе на грудную клетку.

— Однозначно, я выбираю сына! — выпалила Лена. — Еще тут что-то думаю, — она нахмурилась, стряхивая невидимые сомнения с подлокотника кресла.

— Лена, вы обратили внимание на то, что в эту секунду сделали выбор?

— Да! И даже не сомневаюсь, что он самый правильный на свете.

Выбор — это не выход из безвыходной ситуации.

Но выбор — это ресурс, на который можно опираться, когда становится невыносимо.

Это как повернуться на другой бочок, на котором чуть удобнее и меньше чувствуется боль.

— Лена, у меня есть предложение: исключить прилагательное «безвыходная». Сейчас я вижу перед собой молодую, красивую, здоровую женщину, которая полна нежности и любви к своему малышу и у которой хватает сил, чтобы «не провалиться в состояние жертвы». Эта женщина оказалась в сложных переживаниях и обстоятельствах, но она точно знает, что хочет лучшей жизни для себя и своего сына, и уже находится на пути туда, потому что пришла за помощью.

Безвыходная ситуация — это когда вы мертвы или неизлечимо больны.

Я не возьму на себя ответственность заявить, что безвыходности не бывает. Бывает. Но она всегда временна, если ваш случай не из тех двух, что указаны выше.

Мой следующий вопрос был о времени и пространстве:

— Как вы думаете, могут как-то измениться внешние обстоятельства через год-полтора? Лена, что-то вокруг вас, НЕ в Игоре.

— Антон в садик пойдет, — выпрямилась Лена. — Ой, и правда, будет уже совсем по-другому. Я смогу выходить на работу хотя бы на полдня или несколько раз в неделю. Я так далеко вперед не заглядывала.

— Вы с мужем круглосуточно вместе?

— Нет, конечно. По будням он на работе и в командировки уезжает иногда на несколько дней. С друзьями встречается по вечерам, любит это дело, — перечислила Лена.

— Вот, я дам вам немного странное задание: подсчитайте и запишите, сколько часов в день, в неделю вы — на «поле боя», а сколько принадлежите себе. Это станет еще одним вашим ресурсом.

Вашей психике легче справляться со стрессом, когда вы осознаете продолжительность периодов «напряжение» и «расслабление».

Это позволяет вам планировать, когда реализовывать свое право на себя.

— После каждой его атаки мне так больно и горько, что я еще долго прокручиваю все внутри. Никак не могу абстрагироваться. Как научиться не думать об обиде?

— Никак. Это невозможно. Вы получаете мощные сигналы опасности: нелюбви, обесценивания, принижения. В каждом таком нападении — отторжение от человека, который должен, наоборот, защищать вас и создавать условия для ощущения стабильности, надежности.

Вы в порядке, когда так реагируете. Но есть способ сократить действие негативных эмоций.

Давайте себе право на чувства. Это станет частью вашего «права на себя». Но лишь частью. «Сейчас мне больно и обидно. Да, я проживаю эти чувства, даю им место и время быть». Выкладывайте их, как продукты из большого пакета на стол. Вы называете чувства, замечаете, где они откликаются в теле, сколько места занимают, какова их интенсивность. Чем больше вы стараетесь «абстрагироваться», тем мощнее эффект контейнирования, токсичности и, как следствие, — продолжительность переживаний. Этот «легальный» процесс займет некоторое время, после которого вам легче будет переключиться. «Пакет» опустеет, и вы сможете наполнить его чем-то приятным, полезным, ценным для вас или простым, обыденным.

— Лена, я слышу, что вы рассказываете о своей ситуации в терминах войны: «поле боя», «противостоять», «выживать». Сейчас, когда исчезли чувства к этому человеку и надежда на улучшение, за что воевать?

Лена помотала головой, закусив губу и прикрыв глаза.

— Уходите с «поля боя». Выбирайте себя. Это внутренний процесс, и он займет некоторое время. Но сейчас, когда вы сделали выбор в пользу «мамы для малыша», вам будет легче. Выполняйте в быту необходимое. Общайтесь с мужем вежливо, в деловом спокойном тоне, не выясняйте отношения. Старайтесь не откликаться на провокации. Тогда он не получит ваши эмоции, и ему не от чего будет «прикуривать». Когда будет невыносимо — вспоминайте, что это временно: ссора закончится через час, завтра утром вы выдохните свободно на много часов вперед, а через год обстоятельства вообще изменятся.

Отслеживайте свои ожидания. Вы реагируете душевной болью, когда еще надеетесь на что-то. Разрешите себе мечтать, планировать свое будущее. Кроме быта и ребенка займитесь тем, что вам приятно и интересно, — найдите для этого хотя бы пару часов в неделю.

ВЫБРАТЬ СЕБЯ — это лучшее, что можно сделать, когда есть только два варианта выхода из ситуации: «плохой» и «очень плохой».

Это не выход, но надежный способ пережить безвыходность.

***

Прошел год, и «безвыходная» ситуация докатилась до выхода. «Прошлого Игоря инопланетяне не вернули», но Лена больше этого и не ждала. Она ушла от мужа, как и планировала, а он не держал, ведь уходила уже «другая Лена».

Резюме главы

1. Чтобы разрушить отношения, иногда нужно приложить усилий не меньше, чем для того, чтобы их создать.
2. Как формируется «безвыходность».
3. «Безвыходность» всегда временна.
4. Мы не ищем выход, мы ищем ресурсы, чтобы прожить «безвыходность».
5. Ресурс «выбор».
6. Ресурс «время и пространство».
7. Вашей психике легче справляться со стрессом, когда вы осознаете продолжительность периодов «напряжение» и «расслабление».
8. Ресурс «выбрать себя» — главный.