Господь повелевает нам любить ближних, к числу которых относятся и враги наши, как самих себя. И даже особо подчеркивает: Любите врагов ваших (Мф. 5, 44).

Вместе с тем, Он говорит: Если кто приходит ко Мне, и не возненавидит отца своего и матери, и жены, и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником. И кто не несет креста своего и идет за Мною, не может быть моим учеником (Лк. 14, 26–27).

Не правда ли, друг мой, какое странное противоречие на первый взгляд? Ведь к числу ближних относятся прежде всего отец и мать, муж и жена, дети, братья, сестры, а затем уже другие родственники, друзья, знакомые, недоброжелатели и даже враги наши.

Как же совместить эти два противоположные понятия?

Дело в том, что в человеческом языке иногда не хватает слов для выражения истинных чувств и понятий. Так и в данном случае.

Понятие «возненавидит» нельзя представлять себе в прямом смысле этого слова. Господь есть Любовь. Невозможно себе представить, что Любовь повелевала ненавидеть в том смысле, как мы привыкли понимать это слово, ибо слово это характеризует собой тяжелейший порок души и великий грех.

Слово «возненавидит», в данном случае, надо понимать как совокупность благих чувств: страх Божий, вера в Промысл Божий, покорность воле Божией, благоговение и другие ко Господу у христианина, вставшего на путь истинного покаяния, которые вызывают отпор со стороны ближних. Чувства эти столь сильны, тяготение к Богу так велико, что человек становится неузнаваем для окружающих…

Он по-прежнему нежно любит жену и детей, мать и отца, и был бы счастлив, если бы они тоже загорелись любовью к Богу или хотя бы по страху Божию служили Ему, выполняя Его святые заповеди, но… они какими были, такими и остались в своем неведении Бога или в мертвящей безпечности.

И вот тут-то начинаются семейные драмы… Начинает появляться «ненависть» нежно любящего отца и супруга… или любого члена семьи, кто обратился к Богу.

Вот представь, жена обращается к мужу с обычным вопросами и просьбами, как прежде, и вдруг она теперь получает отказ, отказ, отказ… Что случилось? Это — нельзя, это — подождем, — это выброси из головы… Да что же это такое?!

Жена начинает раздражаться и, уже не сдерживая своих чувств возмущения и негодования, она в резкой форме заявляет мужу:

— Если ты возненавидел меня, то так и скажи… Зачем лицемерить? Любовь на словах мне не нужна… Какое издевательство!.. В среду и пятницу подавай ему постное блюдо… Что, я должна для тебя отдельно готовить?.. Котиковую шубу — не покупай… Может, в рогожу меня оденешь? А вчера… Даже вспомнить стыдно! Я кричу, ругаю соседского хулигана, чтобы ему неповадно было отнимать у Иринки велосипед, а ты… явился «красное солнышко»! — «Прими, Миша, от Ирины подарок. Катайся на здоровье!» — Хорош! Нечего сказать… С таким мужем доживешь до того, что и рогожу не на что будет купить… «Они бедные, а ему хочется иметь. Мы Ирочке другой купим». Вот утешил! Мало ли кому чего хочется иметь!..

И так далее, и так далее, и тому подобное. Оставим ее, друг мой, в покое. Эта живая пила будет пилить до кости, пока и кость не перепилит.

И вот на арене борьбы духовной сталкиваются два характера: один — твердоволевой, вдохновленный истиной, другой — твердоупрямый, основанный на ложном понятии, капризах.

Исход борьбы для нас с тобой ясен…

Обрати внимание на слова Спасителя: Если кто приходит ко Мне, и не возненавидит отца… Не сказал: «пришел» или «придет», а «приходит» — признак начального, незавершенного действия. Именно в начале обращения бывают шероховатости, которые дают повод говорить о ненависти. Впоследствии они или сглаживаются уступками друг другу, или приводят к разрыву.

Так и отца с матерью, и других родственников должен он ненавидеть в смысле неподчинения их воле, если она отводит его от Бога или приводит ко греху. Так что внешне получается, будто он действительно их не любит, не считается с ними, но в душе он должен и прямо-таки обязан искренне всех любить и горячо молиться Богу о их спасении, иначе не устоит в добре — благодать уйдет.

Те же соображения относятся и к самому себе. Архиепископ Иоанн (Шаховской) пишет: «Мера мудрости человека определяется и мерой евангельской ненависти к себе», то есть к своей самости, к своим греховным наклонностям.

Следующими словами о кресте: И кто не несет креста своего и идет за Мною, не может быть Моим учеником — Христос утверждает подвижника на крестном пути и как бы предупреждает его, что он не должен страшиться этих шероховатостей и всевозможного рода неприятностей; но чтобы мужественно все переносил и терпел, чтобы был твердым и стойким, зная, что все это в порядке вещей, и что так должно и быть.

Сам Христос на землю меч принес для разделения родственников в этом смысле. Чему же нам удивляться?..

Процесс перерождения души и всего человека после зарождения веры в Бога или оживления ее, схиархимандрит Софроний описывает так:

«Христианин отходит от мира; в эгоистической заботе (как думают многие) о своем спасении, он все оставляет, как “ненужное”; он “ненавидит” отца своего, и мать, и детей, если они есть; он отвергает всякую плотскую и душевную связь; в своем устремлении к Богу, он “ненавидит” мир и всецело уходит в глубину своего сердца.

И когда действительно войдет туда, чтобы сотворить там брань с сатаною, чтобы очистить сердце свое от всякой греховной страсти, тогда в том же сердце своем, в глубине его он встречается с Богом, и в Боге начинает видеть себя неразрывно связанным со всем бытием мира, и нет тогда для него чуждого, постороннего.

Порывая вначале с миром, он через Христа вновь обретает его себе, но уже совершенно иным образом и становится связанным с ним союзом любви на всю вечность. Тогда всякий человек, независимо от удаленности места или исторической эпохи, когда он жил, включается через молитву в его вечную жизнь… И нет тогда для него чужого человека, но каждого он любит, как заповедал Христос. Кончает христианин желанием душу свою положить за Христа и за други и недруги своя…

Итак, все отвергая, со всем порывая, все “ненавидя”, христианин получает от Бога дар вечной любви духовной ко всем и ко всему».

И вот, если возрожденный духом христианин устоит против естественной любви к жене, детям и к отцу с матерью, то он оказывается достойным любви Божией. Господь награждает его Своею любовью с избытком. Но если он не устоит в этом и будет сердцем склоняться в сторону естественной любви, то он не будет преуспевать в деле спасения, а будет так… ни то ни се… ни холоден, ни горяч.

Наличие естественной любви не говорит о том, что душа человеческая высока по своим достоинствам. Такая любовь, как супружеская и материнская, общая у человека со многими высшими животными, возможна для самых больших грешников.

Слепая любовь — пристрастие — видит в любимом человеке только душевную и плотскую его сторону. Она не проникает в его духовную сторону и не заботится о ней. Движимый такой любовью заботится лишь о внешних благах для любимого, о внешних успехах, не различая дурного и хорошего, одинаково принимая и поощряя все, что тот делает.

Такая слепая привязанность не думает о истинном благе для души любимого, и потому часто приносит большой вред его душе. Такая любовь может быть очень страстной и сильной, но не глубокой по содержанию. В ней, как правило, скрывается эгоизм: любящий ставит выше всего свое собственное чувство и привязанность.

Об этом же говорит и святитель Игнатий (Брянчанинов): «В каких язвах наша любовь естественная. Какая тяжкая на ней язва — пристрастие. Обладаемое пристрастием сердце способно ко всякой несправедливости, ко всякому беззаконию, лишь бы удовлетворить болезненной любви своей».

Очень плохо и опасно, если к Христовой любви примешивается хотя бы малое пристрастие ко внешнему человеку. Вот как об этом пишет Московский митрополит Филарет: «Сердце чувствительное и любящее надобно возвысить от любви естественной к духовной… чтобы оно, погрузясь в связи семейные, не погрязло совсем в одной естественной любви».

Епископ Вениамин (Милов) пишет: «Если сравнить душевную, природную любовь со Христовой — благодатной и сверхъестественной, то первая: узка, эгоистична, временна, часто изменчива, граничит иногда с жестокостью и забвением Бога и в своих целях часто чувственна. Вторая — безгранично широка и самоотречена, вечна, духовна, чиста и необъятно сильна».

Преподобный Исаак Сириянин пишет: «Прекрасна и похвальна любовь к ближнему, но лишь в том случае, когда попечения ее не отвлекают нас от любви Божией».

А преподобный Никодим Святогорец пишет: «Любовь к Богу не имеет меры, как любимый Бог — предела и ограничения. Любовь же к ближним должна иметь предел. Если ты не будешь держать ее в подобающих ограничениях, то она может удалить тебя от любви к Богу, причинить тебе большой вред, ввергнуть тебя в пагубу. Воистину ты должен любить ближнего, но так, чтобы чрез то не причинить вреда душе своей. Одна цель — благоугождение Богу — охранит тебя в делах любви к ближним от всяких неверных шагов».

Степень и проявление любви к ближним обычно зависит от того, насколько они близки к Богу или далеки от Него.

Любовь Христова не слепа, в противоположность любви по плоти. Об этом архиепископ Иоанн (Шаховской) пишет так:

«Можно ли человека любить и ему не доверять?.. Можно. Истинная любовь к человеку совсем не означает обоготворения всех его качеств и преклонения пред всеми его действиями.

Истинная любовь может замечать и недостатки человека, столь же остро, как и злоба. Даже еще острее. Но любовь… бережет и спасает человеческую душу для вечности; злоба же топит и убивает. Любовь любит самого человека, не его грехи, не его безумие, не его слепоту…

Подвиг прозорливости духовной — видеть все грехи людей и судить все зло, и при этом не судить никого… Только свыше озаренный человек способен на такую любовь».

Ты можешь спросить: «А как же все остальные?..» — Всем остальным надо много работать над собой, чтобы достигнуть озарения свыше и возлюбить Бога и ближнего. Надо силой воли и частым размышлением о Боге, вечности, о своей греховности и о Страшном Суде, о крестных страданиях Спасителя нашего и о многом другом, возбуждать в себе эти благие чувства, то есть любовь к Богу и любовь к ближним.

Надо всегда помнить, что Сам Христос положил жизнь Свою за спасение всех нас и что теперь мы, христиане, составляем одну духовную семью, как бы одно тело духовное, поэтому мы должны быть дружны и согласны между собою не только в делах и словах, но и в помыслах и в чувствах.

У всех у нас Отец единый — Господь Бог, поэтому все мы должны искренне любить друг друга чистой святой любовью, наипаче же Отца своего Небесного, Который нежно любит всех нас больше, чем мы сами себя любим, и хочет сделать нас достойными вечной блаженной жизни. Неприлично нам враждовать друг с другом, страшно восставать на детей Отца Своего… не отринет ли Он нас за это?..

Апостол Павел наставляет нас: Будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас (Ефес. 4, 32). Поэтому самое надежное, друг мой, с искренним чувством протянуть руку помощи ко всем и сказать:

Люби каждого человека самоотверженно, забывая себя и не разбирая — достоин он любви твоей или не достоин. Не помни обид, причиненных врагами, но усердно молись за них такими словами:

«Господи, даждь милость ненавидящим мя и враждующим мя и поношающим мя: да никто же от них, мене ради нечистого, нечто зло постраждет ни в нынешнем, ни будущем веце! Но очисти их милостию Твоей и покрый их благодатию Твоею, Благий, озари и просвети их во веки веков. Аминь».

Молитва за врагов есть самая большая милостыня, а через оказание милости всем людям, в том числе и врагам, ты приблизишься к Богу и сделаешься Его другом и сыном возлюбленным.

Епископ Иоанн пишет: «Для того, чтобы любить жизнь, не будем искать в ней то, что она нам может дать, а то, что мы сами должны ей принести. Хочешь ли полюбить жизнь, рассмотри, какую пользу ты можешь в ней принести другим. Неужели на твоем пути не нашлось никого, кому нужна была твоя любовь, кого бы ты мог бы утешить, поддержать, привести ко Господу? Отдаваясь этим делам любви, вся жизнь наша преобразится и расцветет при свете этой любви».

Делать добро людям, служить им, помогать им по мере своих сил и возможностей — это величайшее счастье и наслаждение истинно любящего сердца. Добродетельный человек, стяжавший любовь Христову, творит добро и врагам своим по заповеди Божией: Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас (Мф. 5, 44).

Он знает, что враждует на него не человек-враг, а общий для всех враг — диавол, поэтому живет он согласно поучений апостола Павла: Никому не воздавай злом за зло. Если враг твой голоден, накорми его, если жаждет, напой его (Рим. 12, 7, 20), иными словами: Возлюби ближнего своего, как самого себя. Такова воля Божия и мы без рассуждения должны повиноваться ей, если хотим быть наследниками блаженной жизни вечной.

И действительно, по какому праву мы можем ставить себя выше других, тщеславиться и превозноситься над ближними своими?

По земной природе нашей, все мы друг для друга — ближние, а по надежде небесного наследия — братья.

Прав никаких нет, а причина одна — наш эгоизм. Наше больное самолюбие и извращенное себялюбие препятствуют стяжанию любви Христовой. Все нам кажется, что мы лучше других, умнее их и… даже красивее! Умеем со вкусом одеваться… Умеем стол накрыть так, что любой позавидует… Разбираемся во всех вопросах, в карман за словом не полезем… А что другие?!.. Ходячие мумии!.. Даже перекреститься толком не умеют!.. Сколько бы я ни делал им добра, все равно погибнут… Стоит ли напрасно трудиться?

Так рассуждает и осуждает больное, извращенное себялюбие, которому только разумная любовь к себе не есть грех или порок души и такая любовь к себе, как желание спасти душу свою для вечной радости, не препятствует любви Христовой, а, наоборот, усиливает ее. Но если человек увлечется спасением своей души до того, что совсем забудет о ближних, если в сердце его не будет гореть огонь Христовой любви к Богу и к ближним, то напрасным будет его труд: спасения он не достигнет…

Христос требует от нас, чтобы мы любили ближних, как самих себя… — не меньше! Как себя любить, мы знаем, значит знаем, как надо любить и ближних своих.

Христос сказал: И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними (Лк. 6, 31). Вот ясное и определенное указание, как мы должны вести себя по отношению ко всем людям, не разбирая: враг он личный или друг любезный. О врагах же наших, которые, судя по сути дела, являются нашими благодетелями, будем с особым усердием молиться Господу, чтобы Он помиловал их и имиже весть судьбами привел ко спасению.

Советую, друг мой, молиться примерно такими словами:

— О Боже, возбуди во мне любовь к Тебе и к ближним моим! Пусть оказываю ее, не разбирая друзей, благодетелей и врагов. Ты не отказал в оной даже Своим Мучителям, но за всех предал Себя на смерть; потому я должен быть привержен ко всем любовию Христианскою — Христовою. Может ли быть какой-либо союз между мною и Тобою, если я ненавидеть буду тех, которым Ты оказываешь милость?! На Тебя вся надежда моя, на Тебя все упование мое!