Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Только тот, кто рискнул зайти слишком далеко, имеет хоть какой-то шанс понять, как далеко можно зайти.
Томас Элиот
Страховочная сетка может и поймать падающего, и, как батут, подбросить в высоту. Более того, сам факт ее существования подталкивает к большому риску.
Это не значит, что от таких сеток стоит избавиться. Однако применять инструменты управления риском надо вдумчиво. Люди, работающие в сфере финансов и государственных органах, не любят об этом говорить: им легче свалить оказавшийся избыточным риск на страховочную сетку, а не на человека, который безрассудно ей воспользовался.
Я отправилась на северное побережье острова Оаху, чтобы познакомиться с теми, кто занимается серфингом на больших волнах — людьми, которые используют более продуктивный подход к издержкам управления рисками. От подхода зависит их жизнь — и он же позволяет серфингистам рисковать еще больше.
Грег Лонг говорит, что помешан на безопасности. По его внешнему виду и поведению этого никак не скажешь. Лонг — чемпион по серфингу на больших волнах. Он родился и вырос на побережье Южной Калифорнии. Незадолго до нашей встречи он несколько недель жил на пляже Мексики без телефонной связи.
Серфинг на больших волнах очень отличается от обычного. Его фанатов не встретишь на соревнованиях, которые проходят на переполненных пляжах. Такие серфингисты выискивают волны высотой с дом — от 5 до 24 метров. Часто для этого надо заехать подальше. Лонг известен в серф-сообществе не только тем, что он один из лучших в своем поколении, но и фанатичным подходом к управлению рисками.
Он занялся серфингом на больших волнах у берегов Нижней Калифорнии, когда ему было всего 15 лет. С ним был отец-спасатель и старший брат. Именно отец наставлял Лонга: никогда не заходи в воду без плана действий, новейшего снаряжения и тщательного изучения обстановки.
Серфингистов на больших волнах обычно представляют безрассудными парнями, которые в поисках острых ощущений гонятся за самой высокой волной. Ни Лонг, ни другие серфингисты, с которыми я познакомилась, не подходят под это описание.
«Я никогда не испытывал адреналиновой зависимости, — признаётся Лонг, — разве что в молодости. Но и тогда все дело было в конкретной волне с огромной энергией. Мне хотелось разобраться, где и как ее оседлать. И с каждым разом делать это лучше».
Найти правильную волну непросто. Дело не только в размерах. Должны соблюдаться несколько условий: определенный ветер, достаточная энергия зыби, оптимальное расстояние между следующими друг за другом волнами. Учесть все надо еще до того, как войдешь в воду: это вопрос жизни и смерти. Дни, когда серфингисты замечали из окна большую волну, звонили друзьям и катались на ней, ушли в прошлое. Лонг — метеоролог-самоучка, он приятельствует с профессионалами в этой области. Он собирает данные об условиях для серфинга по всему миру и ищет идеальные условия, будь то побережье Калифорнии, Таити, Гавайи, Португалия или Ирландия.
Океаны и погода похожи на финансовые рынки: повсюду царит контролируемый хаос. Можно планировать риски и управлять ими, но всегда есть шанс, что что-то пойдет не так. С Лонгом это случилось 21 декабря 2012 года в сотне миль от побережья Южной Калифорнии. Как обычно, он не полагался на волю случая, знал условия и отлично экипировался. В этот раз, как и прежде, его сопровождала большая группа помощников, в том числе спасатели на гидроциклах.
С серфингистами зачастую выезжают и фотографы. Те, что вышли в море с Лонгом, были подготовленными профессионалами на гидроциклах и при необходимости могли спасти человека.
Лонга сбила и затащила глубоко под воду вторая из пяти волн. Он потянул за клапан спасательного жилета, но тот не сработал и не вынес его на поверхность. Лонг остался под водой. Над ним бушевали огромные волны.
Серфингист сохранял спокойствие: он готовился к чрезвычайным ситуациям и умел задерживать дыхание на пять с половиной минут. Надо было принять решение: плыть наверх, к воздуху и спасению, или подождать, пока пройдет третья волна. Последнее было благоразумнее. Чтобы добраться до поверхности, придется истратить драгоценную энергию и кислород. Если попытаться вынырнуть в момент обрушения волны, ее мощь не позволит добраться до воздуха. Однако у Лонга кончался кислород, он начал волноваться и решил рискнуть. Когда он был у поверхности, его накрыла следующая волна. Всего в полуметре от спасительного воздуха Лонга отбросило назад, на глубину девять метров. Третья волна выбила из его легких остатки воздуха. Наступило состояние шока, начались конвульсии. Лонг изо всех сил пытался подавить рефлексы и не вдохнуть воду.
Кислород был на нуле. Тогда Лонг из последних сил ухватился за шнур, который обвивал его лодыжку и крепился к доске. По шнуру он взобрался на доску, которая в тот момент была на трехметровой глубине.
Судороги, онемение и конвульсии по всему телу возобновились. Лонг не сумел как следует ухватиться за доску и потерял сознание. Над ним прошла четвертая волна. К счастью, доску вынесло на поверхность. Серфингист Ди-Кей Уолш, который в тот день был спасателем, заметил ее, нырнул и вытащил Лонга. Его положили в «сани», крепившиеся к спасательному гидроциклу, и отвезли на экспедиционное судно, что стояло на якоре неподалеку.
На борту Лонг пришел в сознание. Все еще в состоянии шока, он кашлял кровавой пеной. Ему подали кислород, а потом вертолетом доставили в больницу, где он быстро пошел на поправку. Уже через несколько дней он вернулся в строй и занялся серфингом в Мавериксе в Северной Калифорнии, но тот случай преследует его до сих пор. «Раньше катание на больших волнах снилось мне в самых безоблачных снах, — признавался он Surfing Magazine. — Теперь такие сны стали кошмарами».
Можно подумать, что у серфингистов, катающихся на больших волнах, и специалистов по финансовому инжинирингу мало общего. Однако и те и другие сталкиваются с одной проблемой. Страховка устраняет минусы и оставляет неограниченные плюсы, однако она же дает стимулы и возможности идти на повышенный риск.
Это важная причина, по которой люди остерегаются современных финансов. Регуляторы с трудом балансируют между попытками держать в узде склонность людей к излишнему риску и одновременно сохранять преимущества от инструментов его смягчения, которые призваны сделать рынки менее рискованными. Но регуляторы не единственные, кто старается найти баланс.
В поисках ответов я побывала на конференции, посвященной рискам серфинга на больших волнах. Вообще говоря, конференции по рискам — это моя область. В конце концов, я экономист и занимаюсь пенсиями.
Поначалу мне было немного странно видеть серфингистов вне естественной среды, под неоновым светом, в гостиничном конференц-зале с маленьким окном. Big Wave Risk Assessment Group (BWRAG) Safety Summit на северном побережье Оаху мало походил на конференции, на которых я бывала. Все участники, кроме меня, — загорелые, в прекрасной физической форме, даже те, кому сильно за 60. Большинство были одеты в шорты, футболки и шлепанцы. В тот день глубоководные ныряльщики проводили мастер-классы по задержке дыхания, а бывший офицер спецназа учил накладывать жгут и выполнять неотложную трахеотомию с помощью авторучки. В какой-то момент кто-то использовал словечко gnarly (что-то вроде лихо) из серфинга. Я даже обновила сертификат по сердечно-легочной реанимации.
Однако в других отношениях этот саммит был копией конференции по пенсионным рискам. Присутствовали в основном мужчины, большую часть времени они смотрели слайды PowerPoint с числами и рисунками и страстно спорили о том, кто отвечает за регулирование риска. Еще серфингисты делились последними инструментами снижения рисков и обсуждали новейшие методики, которые превращают неопределенность в риск путем оценки вероятностей.
Цель этой конференции — применить науку о риске к серфингу на больших волнах. Серфингистов учат «искусству риска»: делать обоснованные расчеты, а не просто выходить в океан и надеяться на лучшее. На первый взгляд, инструментарий здесь не такой, как на финансовых рынках, однако цели сходные. Серфингисты объединяются в хорошо подготовленные команды, чтобы повысить шансы на спасение (диверсификация). Они отслеживают условия, выявляют опасности (акулы, скопления людей, скалы, большая глубина, холод) и оценивают вероятность неудачи. Таким образом они могут найти обоснованный баланс и безопасно кататься на волнах (хеджирование). Кроме того, они используют современные спасательные технологии (страхование).
Некоторые методики не связаны с высокими технологиями и продиктованы просто здравым смыслом. Например, волны обычно идут группами. Если знать, что предстоит оседлать волну, входящую в серию из пяти волн, можно применить стратегию хеджирования: выбрать четвертую, даже если первая выше. Если вас собьет, следующие большие волны вас не ударят и не будут удерживать под водой.
Лонг тоже говорит, что обычно выбирает поздние волны. Тот день в 2012 году был исключением: он пробыл в воде больше четырех часов, пропустил множество отличных моментов и увидел, что дальше идут маленькие и непригодные для серфинга волны. Вторая волна, которую он выбрал, входила в первую в тот день большую группу из пяти.
Big Wave Safety Summit прошел после того, как у берегов Северной Калифорнии утонул прославленный серфингист Шон Милоски. Его коллеги решили, что надо повысить безопасность, улучшить методику тренировки и практику борьбы с риском. Благодаря BWRAG серфингисты могут встретиться, познакомиться с новейшими технологиями и отдать должное вопросам безопасности.
По мере того как технологии меняют серфинг на больших волнах, понимать риски становится все важнее. Теперь это не спорт, в котором избранные катаются на волнах от 6 до 9 метров высотой, а целое научное предприятие с современными гаджетами, которые позволяют выбирать волны высотой 15 и даже 25 метров. При правильном применении технологии станут подспорьем для навыков, но не заменят их. Проблема в том, что многие восполняют технологиями недостаточное умение плавать и кататься на серфе.
Брайан Кеаулана — один из основателей BWRAG. В серфинге на больших волнах он как Роберт Мертон в мире финансов. Мертон открыл путь опционам, которые страхуют от негативных последствий и вдохновляют рисковать на рынках. Кеаулана ввел в серфинг гидроциклы — незаменимый инструмент спасения, когда тебя сбивает волной, как в случае с Грегом Лонгом.
На гидроцикле можно пробиться сквозь бурное море и быстро доставить травмированного серфингиста на берег, где ему помогут врачи. В сущности, это страховка: она дает защиту, если что-то идет не так, и при этом оставляет безграничные плюсы от серфинга.
Кеаулане за 50. Он всю жизнь занимался серфингом на Гавайях, работал спасателем, а теперь известен как каскадер. В одной из серий «Спасателей Малибу» он сыграл самого себя. Кеаулана с гордостью говорит, что знать и уважать воду — одна из гавайских ценностей. Духовность и почитание традиций сочетаются в нем с любовью к технологиям и живым интересом к современной стратегии риска. Он с гордостью показывает новейшие водонепроницаемые Apple Watch и объясняет, что теперь можно звонить по телефону прямо в океане и координировать спасательную операцию.
На Кеаулану, как и на Мертона, сильно повлиял отец — Ричард «Буффало» Кеаулана, легенда серфинга на больших волнах.
Северное побережье гавайского острова Оаху отделяет от берегов Японии почти 6500 километров открытого океана, поэтому волны здесь — одни из самых больших в мире. Когда в 1950-х сюда начали приезжать серфингисты, Буффало был спасателем. Золотой век серфинга на больших волнах навсегда оставил след в его сердце. Его многолетний партнер Грег Нолл (в честь которого назвали Грега Лонга) вошел в историю: в 1969 году он прокатился на десятиметровой волне — взял рекордную на тот момент высоту. Для этого вида спорта его достижение стало переломным.
Буффало воспитал своих детей в воде. Теперь, когда ему за 80, он патриарх целой династии серфингистов. Сам он перестал кататься на волнах всего несколько лет назад. «Серфинг — это фонтан молодости», — говорит его сын Брайан.
Когда в конце 1980-х Брайан Кеаулана участвовал в одном из крупнейших соревнований в заливе Ваймеа — «Эдди» (названном в честь серфингиста Эдди Аикау), его сбило волной. Пока Брайан плыл, он думал о серфингисте, который недавно утонул во время его дежурства. Он тогда не смог вовремя добраться до парня из-за неспокойного океана и теперь сам оказался в аналогичной ситуации. Когда он выбрался, к нему подплыл на гидроцикле его друг Сквидди и спросил, все ли в порядке. На стоячем гидроцикле спасти человека нельзя, но Кеаулану осенило. Он понял: зато на гидроцикле можно добраться до серфингиста в намного более сложных условиях. Значит, потенциал есть.
Возвращаясь с соревнований, Брайан разыскал всю доступную литературу о гидроциклах. Оказалось, что Yamaha недавно выпустила сидячий гидроцикл WaveRunner, который больше подходил для спасения в коварном океане. Брайан купил его в кредит и начал экспериментировать. Путем проб и ошибок он пришел к тому, чтобы прикрепить сзади доску для буги-бординга — получились своеобразные спасательные сани, — и начал его использовать.
Через несколько лет Кеаулана в паре с другим спасателем на гидроциклах спасли семерых серфингистов, которых унесло в море. Когда он вернулся на берег, его оштрафовали за нецелевое использование гидроцикла: в то время на них выдавали лицензию только для отдыха. Он успешно оспорил штраф и начал лоббировать изменение закона. Брайн доказывал политикам, что гидроциклы могут сделать спасение на водах безопаснее.
В закон внесли поправки, а Кеаулана стал работать над стандартами применения гидроциклов для спасения и готовить специалистов. Сегодня гидроциклы, припаркованные рядом с катающимися серфингистами, — обычное дело.
Кеаулана с улыбкой вспоминает, как впервые взял гидроцикл на крупные соревнования. Спортсмены тогда даже сделали перерыв, пока Брайан обедал, поскольку не хотели плавать, если его гидроцикла не было поблизости.
Вскоре после этого серфингисты, в том числе легендарный Лейрд Гамильтон, начали применять гидроциклы и добились новых высот. Оседлать волну повыше им хотелось всегда, но раньше мечты ограничивало то, что до очень высокой волны человек просто не успеет доплыть. Гамильтон и его друзья начали взбираться на большие волны с помощью техники, а не силы мышц. Благодаря этой методике, названной тоу-ин серфингом, стало возможным кататься на волнах высотой 20–25 метров.
Брайан сам немного занимался этим видом серфинга и, видимо, не беспокоится, что спорт изменился. Однако он волнуется, что после появления гидроциклов люди, которым не хватает умения, начали кататься на слишком опасных для них волнах. «Этой технологией злоупотребляют. Может, некоторым стоит ловить трехметровые волны, а не шестиметровые. Они думают, что спасатели на гидроциклах их вытащат. Рискуют, просто чтобы потренироваться или показать себя. Но это неправильно. Один парень так и сказал мне: “Присмотри за мной, у меня не очень получается”».
В 1975 году экономист из Чикагского университета Сэм Пельцман отметил, что повышение безопасности автомобилей привело к росту аварийности, так как водители стали больше рисковать. С гидроусилителем руля, антиблокировочной системой, ремнями безопасности и системой информирования о приближении к транспортному средству или пешеходу машины теперь как никогда надежны, но одновременно люди стали ездить быстрее. Склонность к чрезмерному риску, когда технология придает ощущение безопасности, известна как эффект Пельцмана.
Люди часто боятся изменений, которые приходят с развитием технологий. Но самая большая проблема в том, что мы начинаем чувствовать себя слишком уверенно и больше рискуем.
Серфингисты, финансисты и все остальные должны найти способ избежать эффекта Пельцмана и применять технологии без лишнего риска, даже если они сулят захватывающие возможности.
В серфинге на больших волнах гидроциклы играют ту же роль, что опционы на акции на финансовых рынках. Оба средства позволяют застраховаться от неудачных последствий, связанных с риском, и сохранить при этом неограниченные плюсы. Оба дают возможность повысить риск: воспользоваться левериджем и увеличить доходность или покататься на двадцатипятиметровых волнах.
Большие риски могут привести к тому, что убытки начнут нести другие люди. В мире финансов лишний риск распространяется на окружающих и иногда в итоге требует государственного вмешательства. В случае серфинга приходится оттягивать ресурсы от спасения других людей, а иногда и привлекать береговую охрану, что требует расходов. К тому же спасатели рискуют жизнью.
Инновации в сфере безопасности позволяют идти на больший риск и новичкам, и профессионалам, и иногда даже для людей с прекрасной подготовкой и годами опыта результат оказывается плачевным. За последние два десятилетия погибли Малик Жваё, Шон Милоски и Кирк Пассмор — опытные серфингисты, чьей стихией были большие волны.
Роберт Мертон и Майрон Шоулз — авторы формулы, способствовавшей развитию рынка опционов, — входили в совет директоров хедж-фонда Long-Term Capital Management (LTCM). Из-за слишком рискованной политики он едва не вызвал финансовый кризис.
Фонд был основан в 1994 году и привлек звезд экономики и финансов. Сначала прибыль извлекалась из небольшой разницы в цене облигаций, имеющих почти одинаковый срок погашения. Доход это давало крохотный, поэтому фонд воспользовался очень большим плечом (отрицательным хеджем), чтобы умножить риск и ожидаемую доходность. Поначалу риск оправдывал себя и стабильно приносил высокие доходы: 40% за вычетом комиссионных в 1995 и 1996 годах и чуть более 20% — в 1997-м.
В конце 1997-го после долгих споров партнеры решили вернуть приблизительно 2,7 млрд долларов инвесторам LTCM. После этого леверидж увеличился, что повысило не только вероятность большей прибыли партнеров, но и риск неплатежеспособности (если бы обстоятельства сложились неблагоприятно). К началу 1998 года LTCM имел около 4,8 млрд собственного капитала и взял в долг более 124,5 млрд долларов. Кредитное плечо составило двадцать пять к одному. Возврат денег оказался неправильным решением.
Через несколько месяцев Россия объявила дефолт, и рубль обесценился. Вскоре последовал азиатский финансовый кризис. Чтобы снизить риск, связанный с левериджем, LTCM применил инструменты управления риском — диверсификацию, хеджирование и страхование. Однако ограничения этого подхода быстро проявились. Активы, которые должны были стать хеджем, не оправдали себя. Небольшая разница в ценах облигаций значительно увеличилась.
В 1998 году LTCM начал терпеть убытки: за восемь месяцев капиталы фонда сократились с 4,8 млрд долларов до всего 2,3 млрд. В таких условиях LTCM уже не мог выплачивать долги, чтобы получить нужный леверидж. Для продолжения работы фонду требовались деньги, но взять их было неоткуда.
В обычных условиях ущерб от ситуации, в которую попал LTCM, затронул бы только инвесторов и партнеров фонда. Однако в данном случае риск вышел за рамки. Бизнес LТСM в значительной степени заключался в посредничестве между банками, которые хотели получить облигации с разной зрелостью. LTCM был здесь очень серьезным игроком. Так что в случае его дефолта большинство крупных банков остались бы с ненужными облигациями, которые нельзя было бы продать.
Федеральный резервный банк Нью-Йорка выступил посредником в сделке, и 14 финансовых компаний выкупили 90% акций LTCM за 3,6 млрд долларов. Это капиталовложение спасло ситуацию. Фонд выплатил долги, рынки успокоились, и в итоге LTCM выкрутился. В конце концов партнеры и немногие оставшиеся инвесторы фонда потеряли все, что вложили и заработали. Банки, которые выкупили долю, получили деньги, рынок остался стабильным. На этот раз все обошлось.
То, что произошло с LTCM, часто считают провалом сложных моделей риска, но на самом деле все намного проще. Фонд, по сути, пошел на слишком большой риск в стремлении к большей прибыли. Модели не могут учесть всего, что в принципе может произойти, и не рассчитаны на это. Плечо двадцать пять к одному — это как катание на двадцатипятиметровой волне. Можно все изучить, запастись гидроциклом и надеть спасательный жилет, но океаны и финансовые рынки бывают непредсказуемы. Невозможно сделать огромную волну безрисковой — и невозможно сделать безрисковым плечо двадцать пять к одному.
Подобные сложности существовали не всегда. В 1950–1960-х годах инвестициями на финансовых рынках занимались те немногие, кто мог себе позволить убытки. Тогда для хеджирования рисков не применяли миллионы сложных производных финансовых инструментов. В молодости Буффало Кеауланы на больших волнах катались несколько десятков серфингистов, и они даже не привязывали себя к длинным доскам (это новшество для безопасности ввели только в 1970-х). До появления специальных шнуров и гидроциклов сбитому волной и потерявшему доску серфингисту иногда нужно было проплыть почти 20 километров, чтобы выбраться на берег.
В ту эпоху все, кто этим занимался, были превосходными пловцами и знатоками океана. Сегодня почти у всех доски оборудованы специальными шнурами — «лишами». Когда они появились, серфинг стал доступнее для неумелых пловцов. Новшество сразу вызвало противоречия и расколы в этой среде.
Мелвин Пуу по прозвищу «дядя Мел» тоже следит за развитием технологий управления рисками в серфинге. Этот большой, круглый, лысый мужчина — отец восьмерых детей. Он рано остался сиротой, и его приняла семья Кеаулана. Дядя Мел и Брайан Кеаулана росли как братья, занимались серфингом, работали спасателями и так сроднились, что заканчивали друг за другом фразы.
На Big Wave Safety Summit мы втроем сделали перерыв и вступили в оживленную дискуссию об эффекте Пельцмана, который они называли «обоюдоострым мечом безопасности». Я поинтересовалась, был бы серфинг лучше без всех этих технологий. Что, если вернулись бы прежние времена, когда на волне появлялись только люди вроде Буффало — суперпловцы с превосходной подготовкой? Никаких водонепроницаемых Apple Watch, надувных жилетов и слабых серфингистов. «Я бы не сказал, что было бы лучше», — ответил дядя Мел.
Гибло бы больше людей. Индустрия серфинга выросла до уровня и масштаба, невиданного в начале 1950-х. Теперь открылись новые горизонты. Когда есть возможности и снаряжение, обязательно появятся люди, которые раздвинут границы. Получается обоюдоострый меч. Придут и те, кому не стоило бы этим заниматься, — они-то и воспользуются новыми технологиями… Это проблема. Может показаться, что без подстраховки было бы лучше, но на самом деле без нее не обойтись.
«Это помогло нам понять себя и свои физические ограничения», — добавляет Кеаулана.
Без технологий мы никогда бы не сумели испытать свои границы. До этого на северном побережье никто не занимался серфингом. Сюда приходили в основном военные, многие погибали. Потом у нас появились более совершенные доски, и мы подумали: вот теперь все получится. Потом мы добрались на гидроциклах до внешних рифов. При правильном применении технологий разум и тело могут сделать гораздо больше. Но для этого нужно не только хорошее снаряжение — люди тоже должны быть подходящими.
Я спрашивала их о золотом веке серфинга, но тот же самый вопрос задают и о финансовых рынках. Логика в том, что мир был бы лучше, если бы производные финансовые инструменты, порожденные моделью Блэка — Шоулза, исчезли и финансовые рынки стали бы меньше и проще, как раньше. Когда я провела эту параллель в разговоре с дядей Мелом и Кеауланой, они сразу спросили: «Разве их [производные финансовые инструменты] не используют для обмана?» Однако цель большинства финансовых инноваций — разработать методы, которые обезопасят инвесторов при сохранении некоторых преимуществ риска. Точно так же гидроциклы и надувные жилеты обеспечивают безопасность тем, кто катается на больших волнах.
И в серфинге, и в финансах чем совершеннее страховка — тем больше возможностей и развития. Инновации в финансах сулят более дешевые и менее рискованные методы финансирования новых технологий. По мере развития технологий эволюционируют и инструменты, которыми их профинансировали. Инновации в финансах, позволяющие управлять риском, объясняют всё — от расцвета Древнего Рима до роста современных городов. Начиная с 1970-х эволюция в финансовой сфере стимулировала рост рисков, благодаря чему больше средств стало поступать в бедные страны, ускорилось развитие и сократилась нищета во всем мире. В более зажиточных странах финансовые инновации сделали возможными успехи, которыми мы пользуемся сегодня. Глобальная, интегрированная экономика требует инструментов, которых не было в 1950–1960-е гг.
Иногда риск не реализуется, но это цена, которую приходится платить за рост экономики и процветание. Секрет в том, чтобы суметь ограничить ущерб, если что-то пойдет не по плану.
Инновации в безопасности могут приводить к повышенному риску, но в целом мы становимся защищеннее и богаче. По сравнению с 1970-ми в автокатастрофах гибнет меньше людей, хотя движение стало активнее. Эта тенденция нарушилась в 2016 году: произошел небольшой скачок смертности. Одной из причин стали мобильные телефоны. Они повышают безопасность, так как можно позвонить и позвать на помощь. Но они же — источник угрозы, если писать сообщения за рулем.
Благодаря производным финансовым инструментам инвестировать и обогащаться стало больше людей. Инвестиции охотнее идут в те части экономики, куда они не поступали раньше, а значит, капитал получают небольшие предприятия и развивающиеся страны. Но иногда риск не оправдывает себя, и страдают все, даже если в целом нам стало лучше.
Тот факт, что любая инновация в области риска вдохновляет рисковать еще больше, заставляет регулярно обновлять правила — на финансовых рынках, в автоиндустрии, в серфинге. Деятельность Брайана Кеауланы — образец подхода к инновациям, в особенности для регулирующих органов. Он обнаружил, что гидроциклы помогут обеспечить безопасность, и сначала изменил правила их использования. А потом Брайан начал просвещать других, чтобы этот инструмент применяли ответственно. Теперь на Гавайях для занятий тоу-ин серфингом требуется сертификат.
Большинству из нас не настолько повезло, чтобы познакомиться с людьми вроде Кеауланы, которые становятся интеллектуальными лидерами в отрасли. Правила — например, ограничения скорости на автострадах и норматив достаточности капитала для банков — могут сдержать самые опасные порывы. Но пока мы внедряем снижающие риск инновации и тем самым создаем возможности рисковать, правилам будет сложно за ними поспевать.
В итоге надо просто подходить к риску разумно. Он дает возможность получить больше. Инструменты, которые помогают им управлять, вдохновляют нас к лучшему результату — при меньшем риске. Чтобы правильно их применять, нужно сосредоточиться на поставленных целях и идти ровно на такой риск, который позволяет их достичь. Кеаулана и BWRAG призывают серфингистов думать. Тогда можно наслаждаться серфингом на больших волнах, не подвергая себя лишней опасности.
Современный мир дает возможность рисковать сверх меры: пытаться брать пятнадцатиметровую волну, едва научившись плавать, или с помощью производных финансовых инструментов взять огромное плечо и поставить на акции какой-то одной компании. И то и другое сулит серьезное вознаграждение. Но задумайтесь, действительно ли это ваша цель и стоит ли ради нее плавать в кишащих акулами водах?
Войти с помощью соц. сетей: