Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Картину будущего мы составляем постепенно, по очереди сосредоточивая взгляд на тех сторонах жизни общества, которые больше всего влияют на нашу повседневную жизнь. Мы уже представляем себе, какими станут средства передвижения, здравоохранение, долгожительство, розничная торговля, реклама, развлечения и образование. В части III мы расширим горизонты и изучим более общие темы — энергетику, экологию и государственное управление. А как насчет всего, что осталось неохваченным? В общем, какой облик примут в будущем остальные аспекты нашей жизни?
Их будущее наверняка отлично от их прошлого. Технологическое ускорение, судя по всему, проникнет всюду и ни одного камушка не оставит нетронутым. Скоро перемены придут в дюжину отраслей общественной жизни, от архитектуры и искусства до авиации и бухгалтерского дела. Тем не менее две последние главы части II мы посвятим четырем областям, а именно страхованию, финансам, недвижимости и продовольствию.
Эту четверку мы выбрали по ряду причин. Начнем с того, что первые три сектора — финансы, страхование и недвижимость — входят в десятку крупнейших отраслей американской экономики. По большому счету, эти три отрасли плюс те, что уже рассмотрены нами в части II — хотя и за исключением прибереженных для части III безопасности и госуправления, — дают нам полное представление об основных источниках существования американцев. В этой главе мы изучим первые три. В следующей главе обратимся к продовольствию, поскольку это в прямом смысле насущная сфера нашей жизни, к тому же она переживает головокружительное ускорение. А три первые отрасли — фавориты в состязании, кто быстрее всех перепишет правила, по которым вам придется жить дальше.
Начнем, пожалуй.
В 1680 г. в Лондон прибыл Эдвард Ллойд. Ему было 32 года, и он зорко выглядывал благоприятные возможности. Одну такую он приметил в кофе. Новый по тем временам напиток покорил Лондон и вызвал бум кофеен. По всему городу уже пооткрывались более трех тысяч лавок, где подавали яванский кофе. Не слишком ли тесно на рынке, чтобы на него влез еще один конкурент? Ллойд решил, что нет. В 1686 г. он открыл кофейное заведение на лондонской Тауэр-стрит под вывеской Lloyd’s Coffee House.
В то время колеса жизни Лондона вращали два двигателя: морские грузоперевозки и финансы. Кофейня Lloyd’s оказалась в эпицентре и того, и другого, примостившись на совсем крохотном клочке между Тауэром и Темз-стрит. Учитывая местоположение, кофейня Ллойда с первых дней стала центром притяжения для коммерсантов, моряков и судовладельцев.
Тогда кофейни завоевывали преданность клиентов предложением коктейля из кофесодержащих напитков, свежих новостей и полезных сведений, а также возможности участвовать в острых интеллектуальных спорах. Кофейня Lloyd’s пошла в своем предложении дальше остальных. Желая обеспечить клиентам надежные и достоверные сведения о морских перевозках, Ллойд раскинул в портах Европы целую корреспондентскую сеть и из стекавшихся к нему новостей составлял информационные листки, с которыми мог ознакомиться любой желающий. Посещать кофейню Lloyd’s означало иметь доступ к подробным сведениям о судах, грузах и событиях в других странах.
Комбинация больших данных и большой энергитизирующей силы кофеина оказалась небывало удачной. К 1691 г. заведение процветало, и Ллойд считал, что пора расширять дело. Он переселил кофейню на Ломбард-стрит, 16, в самое сердце торгового квартала и как раз через дорогу от Лондонской биржи. Новое и куда более просторное помещение Ллойд сплошь увешал грифельными досками, оставив единственный просвет по центру, где располагалось возвышение наподобие кафедры. Грифельные доски заменили информационные листки, а с кафедры теперь объявляли цены на судовых аукционах и свежие новости о морских перевозках. И здесь, где царили черный кофе и черные доски, Ллойд превратил изобретенную еще древними вавилонянами идею в фундамент современной страховой индустрии.
Почти четыре тысячи лет назад вавилоняне изобрели стратегию в помощь торговому судоходству по Средиземному морю. Если купец брал заем на доставку своего товара морем, при расчетах он обычно выплачивал заимодавцу некоторую сумму сверх основного долга в обмен на гарантию, что, если его караван ограбят пираты или груз погибнет в море, заимодавец спишет ему всю сумму займа. В IV в. до н. э. ставки по займам на морские перевозки варьировали в зависимости от времени года: ниже в летние месяцы, когда почти не бывало штормов, и выше в зимние, когда риски повышались из-за непогоды и штормов. Иными словами, вавилоняне придумали ценообразование с учетом анализа рисков, аналогичное тому, на котором строится современное страхование.
Прошло еще около двух тысячелетий, и в одной лондонской кофейне идея морского страхования с учетом рисков и в зависимости от имеющихся сведений поднялась на новые высоты. Облюбовавшие кофейню Lloyd’s банкиры были не прочь получать премиальные в обмен на то, что примут на себя риски грузоперевозок. За подобными сделками закрепилось название «андеррайтинг», поскольку банкиры в буквальном смысле подписывались — ставили свое имя — на грифельной доске под названием торгового судна и общими сведениями о рейсе, такими как состав грузов, судовой экипаж, погодные условия и порт назначения.
Примерно за 320 лет понятие андеррайтинга развилось в многотриллионную страховую индустрию. А из скромной кофейни Ллойда вырос Lloyd’s of London — Лондонский Ллойд, собравший за 2017 г. страховые премии на общую сумму 33,6 млрд фунтов. И все же, если резкий приток достоверной информации и рост сотрудничества когда-то породили Лондонский Ллойд, очень похожие силы снова пришли в движение и нацелились на современное страхование, грозясь полностью преобразить его.
Сегодня происходят три крупные подвижки. Во-первых, риск от потребителя смещается к поставщику услуги, отправляя в небытие целые категории страхования. Во-вторых, традиционные отраслевые сферы страхования жизни и здоровья теснит с их позиций краудшуранс (англ. crowdsurance). И в-третьих, расцвет социальных сетей, а также сенсорных технологий и ИИ переписывают правила ценообразования и продажи страховых полисов, меняя саму природу отрасли.
Но для начала зададимся простым вопросом: нужна ли вам автомобильная страховка, если вас везет автомобиль-беспилотник, предоставленный вам в качестве услуги?
Страхование — игра на средних величинах. Его базовая бизнес-модель строится на оценке рисков и назначении страховых премий: покрытие таких-то размеров риска будет стоить стольких-то денег. Такие условия при достаточно многочисленных клиентах и достаточно долгих промежутках времени в среднем позволяют андеррайтеру зарабатывать прибыль. Например, премии за автострахование на сегодня рассчитываются исходя из возраста и водительской истории, характеристик автомобиля и места жительства шофера и его авто. Привлеките побольше желающих застраховаться, подольше сохраняйте свое место в бизнесе — и вас ожидает крупная прибыль. А как повернется дело в следующем десятилетии, когда беспилотные автомобили и прочие транспортные средства выйдут на дороги и внесут свои коррективы в каждый компонент формулы страховой премии?
Сегодня почетное место в автостраховании занимает ошибка водителя. Именно человек — отвлекающийся, поддающийся эмоциям и подчас иррациональный — виноват в 90% из 1,2 млн ежегодных дорожно-транспортных происшествий с летальным исходом. Но, убирая его с водительского места, мы устраняем и 90% риска угробить в ДТП чьи-то еще жизни. Одно это уже станет громадной переменой для страховой индустрии, учитывая, что она строится на оценке риска.
Сегодня мы страхуем имущество, которым владеем. Беспилотные автомобили переводят наши отношения с автомобилем в другую категорию: из владельцев мы превращаемся в пользователей, что само по себе полностью устраняет необходимость автострахования. Вот почему крупнейшая аудиторская компания KPMG прогнозирует, что к 2040 г. рынок автострахования может усохнуть на 60%.
Он уже усыхает. Waymo автоматически оформляет страховку пассажирам всякий раз, когда те садятся в их автомобили. И в оценке рисков тут сомневаться не приходится — их точность основана на прочном фундаменте больших данных.
В 2018 г. автомобили Waymo наездили в беспилотном режиме порядка 16 млн км по общественным дорогам и еще примерно 8 млрд км в имитационных моделях. Все поездки имели целью сбор данных, а полученная информация используется для обучения встроенного в Waymo искусственного интеллекта. Это дает компании два крупных равнозначных выигрыша — безопасность движения и почти недосягаемое рыночное преимущество. Благодаря огромным массивам данных Waymo серьезно опережает конкурентов. Что же получается? Мы даже не начали всерьез переходить на беспилотные авто, а страховые компании традиционного толка уже на годы отстают от конкурентов.
Если сочетать технологию беспилотных транспортных средств с умными системами регулирования дорожного движения и напичканным датчиками дорожным полотном — а работа в этих двух направлениях уже ведется, — то связанные с поездками риски не просто резко пойдут вниз, а видоизменятся. Например, кого винить в аварии, если она произошла из-за того, что во время поездки на беспилотном ТС у него в лидаре полетел датчик, участвующий в его навигации? Уж, конечно, не пассажира. Может, автопроизводителя. Или поставщика. А чья, например, вина, если Waymo-автомобиль, на котором вы едете, внезапно потеряет подключение к сети 5G и встанет как вкопанный? Кого будем винить: Alphabet, которой владеет автомобиль, провайдера связи Verizon или владеющую спутниками, которые обеспечивают подключение, компанию OneWeb? А как быть, если беспилотный автомобиль хакнут или угонят?
На такие вопросы еще только предстоит ответить, и описываемые сценарии, безусловно, звучат устрашающе, но хорошо бы при этом помнить, что сегодня мы привычно передаем управление двухтонными громадинами на колесах подросткам, в жилах которых бурлит тестостерон. Не говоря уже о том, что ежегодно порядка миллиона водителей попадают под арест за нетрезвое вождение. Иными словами, новые технологии, как и старые, требуют чем-то жертвовать за предоставляемые блага. Разве что на этот раз нам, вероятно, среди прочего придется поступиться автострахованием — в том виде, в каком мы его знаем сегодня.
До появления экспоненциальной технологии высшим преимуществом страхования был размер. Повторимся, что страхование — история про средние величины, а точнее, механику их расчета.
Статистически точные страховые таблицы требуют уймы данных. А чтобы собрать их, нужны армии клиентов. А чтобы найти армию клиентов, понадобится не меньшая армия страховых агентов. А чтобы проанализировать данные, которые вторая армия насобирает у первой, потребуется — что неудивительно — еще одна армия, уже статистиков. И этими тремя армиями нужно как-то управлять. Значит, необходима еще и армия управленцев. И до этого дня закон больших армий гарантировал, что страхование — игра исключительно для гигантов.
Страхование, опять же, всегда опиралось на законы статистики. В категориях страхования здоровья и жизни выплаты хворым и слабым покрываются за счет взносов здоровых и сильных. Получается, что здоровые платят необоснованно завышенные взносы за привилегию поддерживать больных и в этой конкретной категории оказываются в положении вечных проигравших.
А что будет, если обладателям лошадиного здоровья надоест обираловка, они найдут в соцсетях других таких же крепких людей и, обменявшись данными о здоровье, договорятся о самостраховании? Для этого достаточно, чтобы несколько человек с крепким здоровьем бросили в соцсетях клич: «Эй, смотрите, какие у меня гены, как много я тренируюсь, как я вынослив, какие замечательные цифры показывают мои Oura-кольцо и умные Apple Watch, я здоров, как бык. Кто из вас такой же здоровый? Давайте вместе решим дело со страховкой».
В страховании интересно то, что, если клиенты с наименьшими рисками выходят из игры, статистика перестает работать. Если самые здоровые выпадают из числа застрахованных, кривая рисков в корне меняет поведение. Для покрытия затрат страховщику придется либо повысить всем клиентам взносы, либо обанкротиться. Да, но если компания повысит взносы всем, те разбегутся по другим страховщикам, а ей один путь: в банкроты.
Именно так и происходит.
Разрешите представить: децентрализованное равноправное (пиринговое) страхование, называемое в народе краудшурансом. Он исключает из процесса посредника. Роль страховой компании переходит к стеку технологий — приложению, подключенному к базе данных, которая подключена к ИИ-боту. Стек присматривает за сетью, образованной людьми, которые платят взносы и подают требования, а сеть их потом утверждает. Иными словами, стек технологий устраняет три из четырех армий, которые вращают шестеренки страховой компании. А какая остается? Клиенты — и им теперь решать, на что потратить солидные суммы, сэкономленные на страховании здоровья и жизни.
Посмотрим на нью-йоркскую Lemonade, поверим слухам, что из сегодняшних краудшуранс-стартапов этот финансируется лучше всех. Она через мобильное приложение объединяет малые группы обладателей страховых полисов, которые платят взносы в единый «банк возмещений». Все остальное делает искусственный интеллект. Застраховаться можно с мобильного телефона, быстро и просто. Полторы минуты, чтобы оформить страховку, три — чтобы получить возмещение, и никакой бумажной волокиты.
Некоторые компании, например швейцарская Etherisc, усиливают эту модель другими технологиями и продают «страховые продукты под заказ» на основе блокчейна Ethereum. А поскольку смарт-контракты исключают необходимость в сотрудниках, бумажных документах и прочем, сегодня создаются новые страховые продукты любого рода. Первый предложенный Etherisc продукт открыл новую, еще не охваченную традиционным страхованием область: страхование на случай отложенных и отмененных авиаперелетов. Клиент оформляет договор через кредитную карточку, и если его рейс откладывается больше чем на четверть часа, он тут же автоматически получает возмещение, без беготни с бумажками. И это только один пример. Пространство краудшуранса стремительно расширяется. Новые категории микрострахования — для корпуса моторной лодки или песиков породы чихуахуа — выскакивают на рынок прямо со стадии планирования. Если воспользоваться аналогиями из нашего исторического экскурса, это как если бы моряки-завсегдатаи кофейни Ллойда заключали сделки напрямую с грифельными досками, а остальные посетители молча попивали свой кофе.
Основанная в 1937 г. Progressive Insurance заявила о себе, заняв нишу, которая отпугивала других страховщиков: начала страховать высокорисковых водителей. Впоследствии, оправдывая свое название, компания сохраняла преимущество за счет прогресса технологий. Она первой обзавелась собственным сайтом, первой начала предлагать клиентам полисы через сайт и первой же украсила свой сайт видеоконтентом и инструментами IP-телефонии. Первой освоив мобильные приложения для продаж и управления полисами, Progressive Insurance стала первопроходцем и в мобильном страховании. Все эти новшества способствовали модернизации отрасли и помогли Progressive войти в число самых прибыльных корпораций Америки. В 2004 г. она снова оказалась пионером, хотя и в другой категории, причем этот ее шаг стал чуть больше, чем прогрессивным. То была чистой воды революция.
Хотя и не с самого начала.
Сначала Progressive всего лишь попросила своих клиентов в Миннесоте добровольно поучаствовать в исследовательской программе TripSense. Так назывался и прибор, который компания рекомендовала добровольцам подключить в диагностический разъем своих автомобилей; он был в прямом смысле черным ящиком, точнее коробочкой. Он отслеживал три параметра: пробег, скорость движения и длительность поездок. По завершении исследовательского периода коробочки TripSense следовало вернуть в Progressive, а та платила каждому добровольцу 25 долл. — за беспокойство.
В 2008 г. пилотный проект вышел в люди. Переименованный в обновленной версии в Snapshot, прибор собирал данные по одному показателю — скорости движения автомобиля, причем измерял ее с секундным интервалом. Затем на основе полученных данных Progressive рассчитывала два дополнительных показателя: пробег и «эпизоды экстренного торможения», например когда водитель ударял по тормозам, чтобы не врезаться во впереди идущий транспорт. Знаете, почему? А потому что Snapshot из пилотного проекта перерос в радикальную идею: назначать цену за автостраховку не по водительскому «анамнезу» страхователя, а по его привычкам в вождении.
Это называется динамическим ценообразованием. Правда, в самой идее ощущается легкий налет паранойи: выходит, за тобой все время следит Большой Брат. Как бы там ни было, но своим новшеством Progressive способствовала замене традиционной модели автострахования датчиками. Учитывается и влияет на вашу ставку практически всё, от скорости движения и манеры торможения до громкости музыки в салоне и числа других автомобилей на дороге. Сейчас водителей страхуют, исходя из таких показателей, как частота пользования автомобилем (чем реже вы ездите, тем меньше платите), добросовестность (вы неукоснительно соблюдаете скоростной режим) и малорискованное время поездок (если ваши ежедневные поездки на работу и с работы не происходят после полуночи).
Этот тренд мало-помалу проникает и в страхование жилья. Цена страховки всегда основывалась на состоянии помещения в момент приобретения полиса, но причиной 30% заявок на страховое возмещение становятся затопления, которые случаются спустя долгое время после продажи полиса клиенту. Теперь страховые компании отслеживают коммунальные показатели в режиме реального времени — при помощи датчиков в трубах отопления и настенных детекторов воды, и домовладельцы получают предупреждение о возможной аварии до того, как она произойдет.
Аналогичный сдвиг вскоре ожидается и в страховании здоровья — спасибо всем данным, которые отслеживают наши носимые устройства. Страховым компаниям откроется возможность профилактики болезней, пока они не поразили клиентов, вместо того чтобы после хирургической операции разбираться, что, как и зачем делали с клиентом. Несомненный плюс здесь — меньший размер взносов для здоровых, а минус — надзор Большого Брата. Поползет ли вверх ваша ставка, если вы украдкой выкурите сигаретку? И снизится ли, когда вы честно давитесь диетическими овощами на пару?
Компания McKinsey придумала называть это движимое ИИ и сенсорами страхование «как живешь, так и плати», переформулировав традиционную для страховой компании роль с «выявить и исправить» на «предсказать и предотвратить». Здесь ваша страховая ставка плавает в зависимости от всех ваших мелких решений в рамках почти полностью автоматизированного процесса. К 2030 г. число работников, необходимых для обработки заявлений о страховом возмещении, сократится на 70–90%, а время их обработки снизится с недель до минут. Все это ведет нас в будущее, где страховые компании возьмут на себя роль передового отряда хранителей общественного здоровья, и это солидная перемена по сравнению с временами Ллойда, его кофе и грифельными досками.
Взгляните на городские силуэты Сан-Паулу, Гонконга или Нью-Йорка. Как думаете, кому принадлежат самые высокие небоскребы, эти стальные монстры, эта заоблачно дорогая недвижимость? Страховым и финансовым компаниям. Почему? А по той же причине, какую якобы назвал знаменитый грабитель Вилли Саттон, когда его спросили, почему он грабит банки: «Потому что там деньги лежат».
Итак, мы с вами уже заглянули в будущее страхования и теперь переключимся на банки и финансовые организации. Экспоненциальные технологии уже безжалостным катком утюжат и банковскую сферу, и финансовую, до неузнаваемости меняя их бизнес на деньгах. Выше мы уже пробежались по верхам, показав, как деньги перетекают в ICO, краудфандинг, венчурный капитал и суверенные фонды национального благосостояния. И поймем, что еще важного происходит в сфере финансов, задавшись вопросом: «Что конкретно мы делаем с нашими деньгами?»
Отдаем на хранение, конечно. В основном, банкам. Еще переводим туда и сюда, иногда между компаниями, а бывает, занимаем или даем взаймы физическим лицам. Еще мы их инвестируем, пытаемся на свободные деньги заработать еще денег. Наконец, еще со времен, когда расчетным средством были ракушки моллюсков, мы используем деньги, чтобы получить то, чего нам хочется. Экспоненциальные технологии и их конвергенция, за что им отдельное спасибо, побуждают нас переосмыслять каждую из сфер применения денег, привыкать к тому, что доллары и центы заменяются битами и байтами и что никогда ни экономика, ни наш образ жизни уже не будут прежними.
Гуннар Лавлейc вырос в бедности. Мать растила его в одиночку, они перебивались в идейной общине в Калифорнии, и Гуннар никогда не забудет, какой тяжкой ценой давалось их семье удовлетворение самых элементарных потребностей — в пище и деньгах. Сам Лавлейс, когда вырос, подался в серийные предприниматели, и хотя его первые три стартапа относились к технологической сфере и моде, на прибыли от них он задумал побороть проблему качества питания, ради чего основал свой четвертый стартап Thrive Market.
Движимый своей миссией, стартап Thrive применяет экологичную упаковку, безотходную транспортировку и нетоксичные ингредиенты и непосредственно на дом поставляет своим клиентам — а их более девяти миллионов — высококачественную органическую пищу по более низким, чем у конкурентов, ценам. Но Thrive утоляла только одну из двух давнишних болей Лавлейса, а вторая — как достать денег — до поры до времени ожидала своего часа. Здесь мы подходим к пятому начинанию Лавлейса — Good Money, — которое руководствуется тем же ценностным подходом, чтобы перехватить у традиционной банковской сферы функцию хранения денег.
Сейчас большую часть наших средств мы храним в банках, и они безбожно злоупотребляют нашим доверием. В среднем банковское обслуживание обходится американцам примерно в 360 долл. Между тем крупные банки в год имеют с клиентов в среднем 30 млрд долл. в качестве комиссионных за овердрафт по их счетам. Но полное безобразие — в том, какое применение находят банки нашим деньгам.
Они инвестируют наши деньги, как правило, с солидной прибылью, туда, куда им кажется уместным. Нередко банки выбирают проекты, несовместимые с ценностями клиентов. Например, холдинг Wells Fargo растерял огромную часть своего бизнеса, когда вскрылась его роль главного застрельщика и инвестора в деле строительства очень сомнительного в экологическом и этическом плане нефтепровода Dakota Pipeline. Получается, пока банки зарабатывают себе приличный куш, ваши деньги работают не на вас, а иногда и против вас.
Компания Good Money делает прямо противоположное, для чего придумала полдюжины разных способов. По сути это мобильный бумажник, примостившийся в вашем смартфоне и способный хранить как обычные деньги, так и криптовалюты. Он позволяет производить расчеты через любой банкомат, причем ни комиссии за перевод, ни годовой платы за обслуживание с вас не берут, а проценты у Good Money раз в сто выше, чем у большинства банков. Клиенты становятся и ее владельцами. Кладете свои деньги в Good Money — и получаете акционерную долю в капитале компании, а сама она половину своих прибылей направляет на инвестиции в социальные перемены и благотворительные пожертвования.
Такой стратегией Good Money адресно апеллирует к людям, предпочитающим иметь дело с компаниями, которые руководствуются достойными ценностями, а также к 40 млн американцев, вытолкнутых из традиционной банковской системы штрафами за овердрафт и попавших в черные списки. Но самый обширный мобильный рынок для Good Money составляет третья категория потребителей: те, кто не охвачен банковскими услугами и кому негде хранить свои деньги.
Вопрос упирается в инфраструктуру, особенно в беднейших странах, где строить банк нерентабельно, поскольку затраты на возведение и содержание банков превышают ценность, которую они смогут генерировать. Просто перевернутая с ног на голову экономическая теория. Да, больше двух миллиардов жителей планеты до сих пор не имеют банковских счетов, но почти у каждого имеется мобильный телефон. Это подводит нас к менеджеру Vodafone Нику Хьюзу и одной из самых неподатливых экономических проблем — микрофинансированию.
На Всемирном саммите по устойчивому развитию в 2002 г. менеджер мобильного оператора Vodafone Ник Хьюз выступил с презентацией на тему рисков. Задуманное им было почти несбыточно, но попытать счастья стоило: убедить крупные корпорации в рамках помощи бедным странам вложить часть научно-исследовательских бюджетов в высокорисковые, но сулящие крупный выигрыш идеи. В зале присутствовал чиновник из британского Департамента международного развития. По окончании заседания он обратился к Хьюзу с еще более необычным предложением.
Департамент уже некоторое время присматривался к тому, как применяется мобильная связь, и обнаружил, что в некоторых районах Африки население использует минуты связи как своего рода валюту и вместо наличных расплачивается ими за продукты. В Департаменте расценили это как возможность. Что еще важнее, им требовалось выбрать объект для инвестирования миллиона долларов. И если Vodafone согласится на встречное финансирование, Департамент соглашался вложить миллион в экспериментальный проект.
А поскольку невозможность получить заемные средства — одна из главных проблем для населения, лишенного доступа к банковским услугам, идея первоначального пилотного проекта сводилась к микрофинансированию. Микрозайм на покупку коровы, мопеда или швейной машинки — иными словами, начальные затраты на открытие малого бизнеса — зачастую позволяет разорвать порочный круг нищеты. В департаменте рассудили: если дать людям возможность взять кредитные средства, а выплачивать их минутами мобильной связи, возможно, удастся придать мощный импульс предпринимательству в странах, которые больше всего в нем нуждаются.
Плодом сотрудничества между департаментом и Vodafone стала платежная система M-Pesa, а Кения оказалась первой страной, где ее развернули в 2007 г. Не требующая ни сети банковских отделений, ни банкоматов, M-Pesa опирается на старую добрую допотопную технологию — людей. Агенты торгуют временем разговора на местных рынках, обменивая деньги на мобильные минуты, и наоборот. Покупатель загружает разговорное время на свою сим-карту, с нее — на телефон и обращает минуты в деньги, которые можно послать кому-нибудь СМС-сообщением.
Если начало этому замыслу дали микрозаймы, то денежные переводы превратили его в силу. Возможность переводить деньги без оплаты комиссионных банку позволила рабочим в городах отправлять родственникам в деревню переводы, что экономило им 12% пересылаемых сумм, которые обычно снимают в виде комиссии компании вроде Western Union. К тому же СМС-перевод удачно заменил старый способ, когда конверт с наличными передавали водителю междугородного автобуса в робкой надежде, что те будут переданы по назначению.
Через восемь месяцев после запуска платежной системой M-Pesa уже пользовался миллион кенийцев. А сегодня — почти вся страна. Как показали исследования Массачусетского технологического института, всего лишь доступом к базовым банковским услугам M-Pesa подняла из крайней нищеты 2% населения Кении — более 200 тыс. человек.
И не в одной Кении. На сегодня M-Pesa предоставляет услуги более чем 30 млн человек в десяти странах. В местах, где особенно процветает коррупция, правительства используют M-Pesa, чтобы поставить заслон взяточничеству. Так, в Афганистане через нее выплачивают зарплаты военным. В Индии — пенсии. И сегодня не одна она предлагает подобные услуги.
Система bKash в Бангладеш обслуживает более 23 млн пользователей; в Китае Alipay — чуть меньше миллиарда. Как и Good Money, Alipay превратилась в инструмент умножения общественного блага. В игру на ее платформе Ant Forest играют более 500 млн клиентов, зарабатывая очки тем, что в повседневной жизни делают выбор в пользу экологичных решений. Заработанные очки потом воплощаются в посадки деревьев в реальном мире. Это теперь общенациональная мания. На данный момент уже высажено более миллиона деревьев.
Что немаловажно, эти достижения опрокидывают традиционную дугу эволюционного развития технологий. Так сложилось, что возникавшие в Кремниевой долине передовые новшества сначала внедрялись на Западном побережье, затем их принимали рынки Восточного побережья, далее изучала Европа, а уже потом они распространялись на весь остальной мир. Но сейчас процесс повернулся вспять, и теперь изобретенные в развивающемся мире новшества подрывают рынки развитого мира.
А на подходе еще больше подрывных инноваций.
Банки занимают уникальное место в экономической экосистеме: они владеют всей инфраструктурой, обеспечивающей движение денежных потоков. Когда кто-то желает переместить куда-либо денежные средства — дать взаймы, перевести со счета на счет или просто отдать, — банки, будучи доверенным главным хранилищем, могут вмешаться в процесс. Во всяком случае, могли, пока на арену не явился блокчейн.
А поскольку доверие по умолчанию встроено в систему блокчейна, другая система уже не нужна. Возьмем, например, торговлю акциями. На сегодня для осуществления процесса нужны покупатель, продавец, банки, которые держат деньги продавца и покупателя, фондовая биржа, клиринговые палаты и пр. — грубо говоря, с десяток посредников. Блокчейн устраняет их, сокращая участников процесса всего до двух — продавца и покупателя. Все остальное проделывает технология.
В попытке не упустить свой усыхающий ломоть пирога крупные банки ринулись в блокчейн. Но все же тысячи частных предпринимателей оказались порасторопнее и уже используют эту технологию, тем самым подрывая позиции банков. Посмотрим на R3 и Ripple — два наглядных примера, как подрывные новации развивающегося мира влияют на бизнес мира развитого. В обоих случаях компании применяют блокчейн как замену традиционной межбанковской системе передачи информации и совершения платежей SWIFT, по протоколам которой традиционно осуществляются международные банковские расчеты.
Повернувший вспять поток подрывных инноваций в обозримом будущем не собирается иссякать. В ближайшее десятилетие доступ к интернету получат 4 млрд человек, те самые восходящие миллиарды. И поскольку всем им потребуются базовые банковские услуги, откроется окно колоссальных возможностей. Но, спасибо конвергенции технологий, смелое предприятие Ника Хьюза в итоге позволит практически каждому обратить себе на пользу открывающиеся возможности, разве что банки останутся в стороне.
Финтех — конвергенция между технологиями и финансовыми услугами, а также соответствующая отрасль финансовых услуг. Он был изначально освоен сетями и приложениями, а позже претерпел радикальные перемены под действием ИИ и блокчейна и сегодня служит глобальным механизмом перераспределения богатств. Представьте, как Робин Гуд со смартфоном вместо лука и стрел отбирает у банков деньги и возвращает клиентам.
Там, где сталкиваются сильное недовольство клиентов и огромные деньги, всегда таятся возможности. На этом взросла компания TransferWise. Используя слегка модифицированное мобильное приложение для интернет-знакомств, она сводит желающих обменять, скажем, песо на доллары с желающими произвести обратный обмен и тем самым замахивается на весь рынок обмена валют. А поскольку сводить таких людей проще, чем партнеров для романтических отношений, менее чем за пять лет стоимость компании перешагнула рубеж 1 млрд долл.
Построенная на технологиях сетей и приложений, TransferWise служит также примером волны колонизации финтех-отрасли. Волна особенно радикальных перемен накрыла финтех, когда туда пришел искусственный интеллект. Помните стародавний способ разжиться деньгами: «Не займешь ли ты мне, дружище, доллар-другой?»? Это называется равноправным кредитованием. С давних пор и поныне это высокорисковая практика — в том смысле, что друг редко получает назад свой доллар. С ростом сумм проблема усугубляется.
С ростом деревень, где все всех знали, в городки, городков в города, которые затем беспорядочно застраивались, добрососедское доверие разрушилось. Вот тогда-то на сцену вышли банки — вернули доверие, которое было выпало из уравнения кредитования.
Но кому оно нужно, когда есть данные?
С приходом ИИ огромные группы людей получили возможность договариваться, обмениваться финансовой информацией и объединять в пул свои риски, тем самым превращаясь в рынок равноправного кредитования, известный также как краудлендинг. Prosper, Funding Circle и LendingTree — три примера компаний, уже действующих на этом рынке, который, согласно прогнозам, имеет все перспективы вырасти в общей стоимости с 26,16 млрд долл. в 2015 г. до 897,85 млрд долл. в 2024 г.
Совсем другой пример — Smart Finance Group: созданная в 2013 г. для обслуживания огромного пласта китайского населения, не имеющего доступа к банковским услугам, компания при помощи ИИ вычесывает персональные данные человека из социальных сетей, данных о пользовании смартфоном, сведений об образовании, трудовом стаже и опыте, а также всех прочих источников, чтобы в мгновение ока сгенерировать его достоверную кредитную историю. При таком методе Smart Finance Group способна за какие-то восемь секунд одобрить тем, у кого нет банковских счетов, равноправный кредит, в том числе микрофинансовый. Результаты говорят сами за себя. Через Smart Finance ежемесячно предоставляются 1,5–2 млн займов.
ИИ влияет и на инвестиционную сферу. По традиции, в эту игру играли только богатые, потому что главным козырем в ней были сведения. Самыми лучшими из них располагали финансовые консультанты, но только очень состоятельные люди могли позволить себе такого специалиста и, соответственно, доступ к информации. Тем более что финансовые консультанты очень придирчиво выбирают себе клиентов. Как показывает практика, работа с несколькими мелкими инвесторами зачастую требует больше времени и хлопот, чем с крупными, и многие управляющие частными активами устанавливают нижний порог инвестиционных сумм, начиная с которых они согласны работать, в сотни тысяч долларов.
Однако появление ИИ уравняло возможности игроков. Сегодня роботы-консультанты, например Wealthfront и Betterment, уже понесли в массы премудрости управления капиталами. Надо всего лишь в мобильном приложении ответить на ряд установочных вопросов о степени толерантности к риску, целях инвестирования и планах пенсионного обеспечения, а дальше в дело вступают алгоритмы.
По большому счету, алгоритмы уже перехватили управление. Ежедневно около 60% рыночной торговли осуществляется компьютерами. А когда волатильность рынка повышается, этот показатель может подскочить и до 90%. Роботы-консультанты открывают своим клиентам доступ к процессу торгов и в результате экономят им деньги.
А когда из цепочки устраняются люди, комиссионные уходят тоже. Вместо 2% с прибылей, которые возьмет с вас управляющий частными активами, большинство робоконсультантов довольствуются 0,25%. Инвесторы, как говорится, ведутся: по состоянию на январь 2019 г. в управлении Wealthfront находились 11 млрд долл., а у Betterment — 14 млрд долл. Сегодня на робоконсультантов, по грубым прикидкам, приходится всего-то около 1% американских инвестиций, но сервис Business Insider Intelligence прогнозирует, что к 2022 г. объем капиталов под их управлением возрастет до 4,6 млрд долл.
Подходим к последнему способу использования денег — для покупки вещей. Впрочем, это мы уже проходили. Когда вы в последний раз расплачивались наличными при въезде на платную дорогу? Или за такси? Стараниями Uber и Lyft мы можем разъезжать по городу без бумажника. А теперь соедините бескассовые магазины типа Amazon Go с сервисами вроде Uber Eats, и получится, что отсутствие бумажника вскоре сделается новой нормой нашей жизни.
Дания в 2017 г. прекратила печатать деньги. Годом раньше в намерении расширить сферу мобильного банкинга и демонетизировать серую зону рыночной экономики Индия изъяла из обращения 86% наличных. Вьетнам поставил цель к 2020 г. на 90% перевести розничную торговлю на безналичные расчеты. К этому уже почти пришла Швеция, где 80% денежных транзакций осуществляются в цифровом формате.
Экономисты часто указывают, что двумя главными движущими факторами экономического роста выступают доступность денег — т. е. наличие резервов, из которых их можно заимствовать, — и оборачиваемость, или скорость и простота, с которой можно перемещать эти деньги в рамках оборота. Экспоненциальные технологии усиливают действие обоих факторов. В результате — ускорение, принципиальные изменения в галерее владельцев недвижимости, силуэты которой господствуют над городскими пейзажами. На самом деле, обратившись к сфере недвижимости, мы увидим, что меняющиеся силуэты наших городов — только начало трансформации.
Наша история о недвижимости начинается с Великой рецессии 2008 г., когда безответственное поведение двух уже знакомых нам игроков — банков и страховых компаний — ввергло страну в хаос. Особенно болезненный удар пришелся по недвижимости. Цены на рынке обвалились, пробили дно и продолжали свободное падение. Разразился жилищный кризис, положение дел, и так плохое, еще ухудшилось и дошло до откровенно бедственного. Тогда Гленна Сэнфорда посетила идея, которую в то время язык бы не повернулся назвать иначе, кроме как глупостью: он решил основать компанию по продаже недвижимости. Правда, очень созвучную духу того времени. В условиях, когда накладные расходы росли, а выручка только падала, Сэнфорд решил не идти обычным для агентств недвижимости путем и не открывать свою контору. Он полностью отмел замешанную на бетоне и кирпиче модель, а взамен основал первую в стране облачную виртуальную брокерскую компанию по продаже недвижимости — eXp Realty.
Избавив себя от возни с материальной недвижимостью, Сэнфорд воспользовался платформой виртуальной реальности под названием VirBELA (сейчас ею владеет eXp Realty) и выстроил полностью иммерсивный мега-кампус. На сегодняшний день он дает виртуальный приют 16 тысячам агентов из 50 штатов, а также трех канадских провинций и четырех сотен крупнейших рынков недвижимости — и всем предоставлено все необходимое для работы, хотя единой конторы нет.
Вместо того чтобы ездить в контору, агенты и менеджеры сидят по домам. Зато каждый день собираются, кто с помощью VR-шлема, а кто через ноутбук, в виртуальном кампусе, где созданы все условия для работы и общения: есть вестибюль, библиотека, демонстрационные залы, переговорные, конференц-залы и спортивная площадка. Сэнфорд утверждает, что ста миллионами в общей 650-миллионной рыночной капитализации своей компании он обязан экономии за счет инфраструктуры и накладных расходов.
Хотя преобразования Сэнфорда имели серьезные последствия для отрасли недвижимости, они были результатом тройной конвергенции: между вычислениями, сетями и виртуальной реальностью. Поверх нагромоздим те, что на подходе — ИИ, трехмерную печать, беспилотные автомобили, воздушные такси, плавучие города, — и увидим, как быстро все меняется. Перемены затронут и один компонент отрасли, оставленный Сэнфордом как есть: брокеров по недвижимости.
Большинство людей, если им улыбнулась удача, решают приобрести свое жилье. Зачастую это для них самое ответственное покупательское решение в жизни, самая крупная из сумм, которыми они расплачивались, и для многих — самый большой из всех пережитых в жизни страхов. Сейчас мы расскажем, как искусственный интеллект меняет процесс покупки, но прежде полезно напомнить, что в сущности это история о том, как люди во власти нервного напряжения в реальном мире принимают трудные, ответственные решения.
Что верно, то верно: вот уже некоторое время ИИ помогает людям принимать трудные решения в сфере недвижимости. Zillow, Trulia, Move, Redfin и другие компании уже вложили миллионы в подобные технологии. Уже сейчас поиск недвижимости, ее оценка, консультации и управление ею происходят быстрее, проще и точнее, чем в прошлом. Сегодня к услугам инвесторов аналитические возможности, которые намного превосходят возможности человека и позволяют в комплексе изучать принятые в отрасли показатели, например арендную плату, число жильцов на единицу площади, сведения о местных школах и новые вводные: данные об активности пользователей в сети (кликстрим), т. е. последовательности ссылок на сайты, которые пользователи посещали в сети, спутниковые снимки объекта недвижимости, геолокация и удобство подъездных путей к объекту и т. д. Как и в гонке за внедрение ИИ в других отраслях, в недвижимости ведущие позиции в итоге обеспечат себе компании, располагающие наилучшими данными.
Если ИИ уже вовсю работает в отраслевой исследовательской аналитике, почему бы не доверить ему и брокерство? Вернее, почему бы не позволить конвергенции ИИ, VR и сенсоров взять на себя роль вашего брокера?
В будущем, где непрерывное отслеживание ваших предпочтений станет стандартной функцией любого персонального ИИ, вам разве потребуется нанимать малознакомого человека, который будет продавать вам недвижимость? Тем более что ваш ИИ по вашим лайкам и дизлайкам и так уже знает вас, наверное, лучше вас самих. Недалек тот день, когда большую часть поисков недвижимости — будь то дом, квартира, офис или что-то другое — вы сможете осуществлять без отрыва от любимого дивана, через VR-гарнитуры и с помощью вашего персонального ИИ. Процесс будет похож на общение с Siri, как если бы она освоила дизайн интерьеров: «Мне нужен лофт в стиле промышленный модерн, с бетонными полами, вблизи от Whole Foods». Ваш ИИ-риелтор составит выборку объектов, удовлетворяющих вашим критериям, а VR-шлем предложит совершить экскурсию по выбранным объектам в любой удобный вам момент временного континуума 24/7.
Если вы по другую сторону рынка, это означает, что к вам обратятся и те, кто за пару километров от вас, и те, кто от вас за два континента. Если вы — покупатель, каждый иммерсивный VR-тур по заинтересовавшему вас объекту недвижимости послужит вашему персональному ИИ пищей для ума. Продвинутая программа отслеживания движений глаз фиксирует ваш взгляд, а алгоритмы распознавания голоса ловят нотки удовольствия или неодобрения в ваших интонациях. И то и другое добавляется к списку ваших «нравится» и «не нравится», и чем дольше ваши поиски, тем лучшие варианты подбирает для вас ваш персональный ИИ.
Допустим, вам интересно, как будет выглядеть вот эта гостиная, если покрыть стены голубой краской. Не проблема. Программы виртуальной реальности способны постоянно менять параметры обстановки, перебирать бесчисленные варианты покрытий полов, обоев, ориентаций на солнечную сторону. Желаете расставить свою мебель в воспроизведенном VR пространстве нового дома? В один прекрасный день продвинутый ИИ соберет в свои мозги всю вашу обстановку вместе с картинами, книгами и элементами интерьера и по вашему желанию расставит в любом виртуальном пространстве, что наглядно покажет вам, как будет выглядеть с вашей обстановкой помещение, которого вы раньше в глаза не видели. По большому счету, управляемые ИИ VR-платформы недвижимости позволят изучить любое выставленное на рынок помещение, перепланировать и обставить его под ваши вкусы, а уже затем решать, о таком ли доме вы мечтали.
Местоположение, местоположение и еще раз местоположение — вот мантра риелторства. Правда, есть существенное дополнение: близость, близость и еще раз близость.
Стоимость вашего жилья отчасти измеряется его близостью к полудюжине объектов: торговому центру, лучшим школам, вашему месту работы, любимым ресторанам, месту жительства ближайших друзей. Но за следующее десятилетие, учитывая, как трансформируются средства передвижения, мы поменяем свои представления о соотношении между «здесь» и «там». Посмотрим, что получится, когда беспилотные автомобили, их летающие собратья и сверхскоростные поезда Hyperloop превратят «близость» в доступное всем благо.
Если поездка из Лас-Вегаса в Лос-Анджелес на Hyperloop занимает полчаса, если из северной части Вермонта до центра Бостона привычно добираешься на летающем такси, а из глухого угла Виргинии в Вашингтон тебя за какой-то час доставит беспилотный автомобиль Uber, то почему бы не прикупить дом вдвое большей площади и по вдвое меньшей цене в каком-нибудь тихом уголке? Тем более что время поездок можно посвятить чему-нибудь полезному — подремать, помедитировать, пообщаться или заняться еще чем-то. Когда прежде нежелательные из-за своей отдаленности географические локации становятся доступными, демократизируется и сама близость.
Суть в том, что за ближайшее десятилетие устоявшееся понятие «элитная недвижимость» начнет чем дальше, тем больше смещаться в сторону иного смыслового наполнения. И не только в том дело, что изменится соотношение между «там» и «здесь», а в том еще, что все больше местоположений переедут из категории «где-то там» в категорию «под боком».
В общем, знакомьтесь: плавучие города. Предполагается, что они способны решить триаду современных проблем: повышающийся уровень Мирового океана, стремительно прирастающее население и угроза экосистемам. Пятистам прибрежным городам мира, существованию которых сегодня угрожает глобальное потепление, плавучие города могут предложить то, в чем мы больше всего нуждаемся: защиту от наводнений, цунами и тропических циклонов. Не забудем также, что почти 40% людей уже живут на океанских побережьях, и если мы добьемся успеха с плавучими городами, то разживемся изобилием первоклассной недвижимости в местах, где таковой прежде не существовало.
Предыдущие варианты этой концепции многими принимались в штыки, однако в 2019 г. перед лицом нарастающей угрозы изменения климата ООН решила дать плавучим городам второй шанс. Среди прочего обсуждалась идея Oceanix City — безотходного, с лихвой обеспечивающего себя энергией плавучего города, проект которого разработали таитянские предприниматели Марк Коллинз и Итаи Мадамомбе. По проекту предусмотрено несколько соединенных в круг шестиугольных платформ площадью 1,8 гектара, на каждой из которых смогут проживать на полном самообеспечении 300 человек; а на территории 30 гектаров смогут жить до 10 тыс. человек.
Еще один проект, разработанный Институтом систейдинга, (Seasteading Institute) в Сан-Франциско, уже проходит испытания у берегов Французской Полинезии. Он называется Floating Island Project — «Проект плавучего острова», и по большей части это не столько собственно плавучий город, сколько испытательная площадка для проектов плавучих городов, которые будут создаваться следующими поколениями. Располагая плавучим модулем в 40 гектаров и разрешением на особую экономическую зону для проживающих, проект ставит целью возвести к 2021 г. дюжину сооружений.
В обоих плавучих городах ключевое понятие — автономность. Технологии вытягивания воды из водоносных горизонтов обеспечат их пресной водой; оранжереи, вертикальные и рыбные фермы — пищей, а источниками энергии для всего этого станут солнце, ветер и океанские волны. Электромоторные лодки, а вскоре и беспилотные летающие автомобили обеспечат жителям плавучих островов маятниковые поездки к местам работы на материке. Хотя поездки могут и не понадобиться, и это еще важнее. Когда к вашим услугам доставка дронами, а на рабочее совещание можно запросто отправить своего аватара, можно вообще никогда не покидать остров.
Экспоненциальные технологии вовсю дематериализуют, демонетизируют и демократизируют чуть ли не каждый аспект сферы недвижимости. Корпоративная инфраструктура перешла в виртуальную реальность; вскоре за ней последуют и брокеры. А скоро дойдет очередь и до двух столпов, на которых до недавнего времени покоилась отрасль, — местоположения и близости к значимым объектам; по некоторым оценкам, они демонетизируются еще до конца текущего десятилетия. Сегодняшний дефицит особых мест проживания, привилегии немногих счастливчиков, завтра превратится в изобилие недвижимости элитного класса — недорогой и доступной многим людям со средним достатком.
Прибавим к переменам в сфере недвижимости переформатирование финансовой индустрии и страхования — и увидим колоссальный сдвиг в облике городов и деловой активности бизнеса. Когда мы ускоряем и удешевляем процессы, исключая из них посредников, и открываем доступ к ним всем желающим, мы тем самым перестраиваем три крупнейших механизма, посредством которых на протяжении нашей истории создавалось богатство. И это еще одна причина, почему будущее явится к нам на порог быстрее, чем вы думаете.
Войти с помощью соц. сетей: