Предисловие к русскому изданию

Изменит ли эта книга мир?

Боюсь, что нет.

По крайней мере, в том формате, в каком мне хотелось бы: чтобы мы проснулись завтра — а моногамные и этично немоногамные отношения уравнены в правах, хотя бы с точки зрения принятия их обществом.

Обратите внимание, я не говорю «одобрения». Было бы достаточно (лично мне) обычного нейтрального принятия: да, вы существуете и имеете на это право, да, полиамория тоже существует и имеет право быть. Ничто не лучше и не хуже, каждому свое.

Однако мы по-прежнему живем в социуме, где моногамия воспринимается как нечто «естественное», «нравственное», «про настоящую любовь». И стоит заикнуться о том, что ты состоишь в открытых отношениях, как каждый первый начинает искать у тебя признаки ментального нездоровья и проблем: «Да вы просто не умеете любить, вот и скачете», «Это все ваш страх настоящей близости», «Если у вас проблемы с сексом, то расстаньтесь и найдите себе людей, которые вам подходят», «Это не отношения, а проходной двор», «Вы просто ленитесь работать над отношениями и ищете легких путей», «Почему бы просто не ходить тихо налево, как это делают все? К чему весь этот цирк?», «То, что вы делаете, аморально».

Психотерапевты стараются навязать тебе «травму привязанности». Друзья и родные могут начать сторониться, осуждать, брезговать, сочувствовать и бесконечно вглядываться, силясь понять, что с вами как парой не так, раз вы живете иначе, нежели все. И да, это ужасно изматывает — постоянно ощущать такое сопротивление среды.

Объясняться.

Оправдываться.

Отбиваться.

Отвоевывать у своего окружения право быть счастливым так, как ты сознательно для себя выбрал.

А полиамория — это не то, что «заводится» в жизни людей само по себе. Это всегда последовательная череда выборов, разговоров (в действительности очень-очень многих разговоров!), проб, ошибок, поиска новых паттернов взаимодействия и снова разговоров.

И как бы ты по итогу ни был доволен тем форматом отношений, который для себя выбрал и сконструировал, твое счастье тускнеет, отражаясь в кривом зеркале общественного скепсиса и осуждения.

Каждого человека в моей жизни, который воспринял информацию о моей полиаморности легко и просто, в духе: «Если именно это делает тебя счастливой, то я за тебя рад(а)», я помню по имени. Потому что таких людей было совсем немного.

Неудивительно, что большинство людей, живущих немоногамными союзами, могут позволить себе быть открытыми только в узком кругу единомышленников. Идея моногамности — это огромный, отлитый в золоте колосс. На фоне него ты, будучи поли-, свингером, исповедуя анархию отношений или любой другой формат этичной немоногамии, чувствуешь себя маленьким и жалким. Фриком. Маргиналом. Открываясь миру, ты словно даешь согласие на то, что каждый желающий может запульнуть в тебя помидором. И помидоров этих прилетает, увы, немало.

Выстраивание отношений, организованных более сложно, нежели «1+1», и без того дело чертовски непростое. А тут тебе приходится «работать на двух работах»: кропотливо создавать свой мир и защищать его от интервенций извне.

Честно сказать, я понятия не имею, сколько книг нужно написать, сколько немоногамных людей должно «выйти из шкафа» — и что это должны быть за люди? — чтобы расстановка сил изменилась и место враждебности заняло спокойное «ок, и так возможно и допустимо».

Но я знаю точно: если этого не будет происходить — книги не будут печататься, люди не будут открываться, — само собой ничего не изменится.

Мы настолько привыкли воспринимать моногамию как нечто само собой разумеющееся (все к ней стремятся, всем это подходит, все могут быть счастливы через это), что кажется, будто альтернатив не существует. Книга показывает эту альтернативу. Она выводит на свет людей, живущих иначе. Они существуют, их много; они искали и нашли то, что подходит им.

Мне как поличеловеку было важно знать, что я не одинока в своих сложностях, сомнениях, инсайтах. Я почувствовала поддержку и радость оттого, что кто-то озвучил проблемы, о которых я порой решалась заговорить только на приеме у психотерапевта. Например, сказать о том, что, даже будучи поли-, ты можешь ревновать и сомневаться, чувствовать себя одиноко и потерянно.

Если вынести за скобки вклад автора в дело дестигматизации темы полиамории, книга делает еще одно важное дело — подводит людей к вопросу, который многие боятся себе задать: выбирая моногамию, вы действительно ВЫБРАЛИ ее? И может ли речь идти именно о ВЫБОРЕ, если вы с детства впитали идею поиска и удержания «Того самого / Той самой»?..

Возможно, кто-то воспримет эту книгу как посягательство на традиционные ценности. Но если традиционные ценности — это по инерции выкатываться в отношения по принципу «как у всех» и жить в них годами безрадостно, страшась задать самому себе сложные вопросы, — возможно, на такие ценности действительно стоит посягнуть.

Осознанно выбранная моногамия так же прекрасна, как осознанно выбранная этичная немоногамия. Но ключевое слово тут — осознанная. А путь осознанности начинается ровно тогда, когда люди начинают задавать себе вопросы. Когда не боятся и не ленятся сличать свои представления о счастье и гармонии с теми, что предлагаются им массовой культурой и традициями. Не проделав всю эту работу — порой, довольно нервотрепную, — едва ли можно честно ответить себе на вопрос: я действительно доволен теми отношениями, что у меня есть, или я убедил себя, что мне это должно подходить?..

Хочется верить, что кого-то автор «Полиамории» буквально за ручку подведет к границе, которая разделяет существование в полудреме, «на автомате» и мир, полный возможностей и разнообразия, где почти ничто не является само собой разумеющимся.

И, сдается мне, в этом мире найдется место каждому из нас.

Арина Винтовкина, журналист, секс-просветитель, полиамор