Честное слово, у моего компьютера есть собственный разум…

Алан Тьюринг • Джон Сёрл • Рене Декарт • Гилберт Райл

Чаще всего компьютер делает ровно то, что вы ему велите. Иногда же он или совсем не отвечает, или делает, что ему заблагорассудится. Это как отказаться делать то, что вы его попросили! Конечно, это глупости: компьютер — это всего лишь машина, неодушевленный предмет, но изредка он ведет себя так, будто у него есть собственный разум. Тут вы отпускаете на волю свое воображение, приписывая дополнительные смыслы тому, что делает ваш компьютер, поскольку машины не могут мыслить. Ну, или, по крайней мере, они мыслят не так, как мы.

Хотя многие ваши коллеги вряд ли согласятся с этой идеей и посмеются над мыслью, что компьютер противится вашей воле, им придется согласиться с тем, что доля истины в этом все же есть. Может, сегодня устройство на вашем столе и не умеет думать, как человек, но если создадут компьютер, у которого это получится? Пусть это и звучит как сюжет из научной фантастики, но вполне реальный.

На заре компьютерных наук вопрос искусственного интеллекта был предметом жарких дебатов, а пионеры этой области, например Алан Тьюринг (1912–1954), были вынуждены обращаться к некоторым философским допущениям. Как только стало понятно, что возможно создать программируемую вычислительную машину — предшественник того, что мы сейчас называем компьютером, — люди начали спрашивать: «Могут ли машины думать?» Тьюринг понимал, что их не устроит простой утвердительный или отрицательный ответ, и предположил, что можно создать процедуру научной проверки, чтобы определить, обнаруживает ли машина признаки разума.

Проведем тест

Тест Тьюринга прост и основан на популярной салонной игре первой половины XX в. «Игра в подражание» заключалась в том, что два человека, мужчина и женщина, отправляются в отдельную комнату, а третий игрок задает им вопросы, на которые они письменно отвечают. Затем спрашивающему нужно догадаться, кто из его собеседников женщина, а кто — мужчина. Правила в тесте Тьюринга такие же, но вместо мужчины и женщины на вопросы отвечают человек и машина. Тьюринг подчеркивал, что этот тест измеряет не способность давать правильные ответы (что продвинутый компьютер делал бы с большей точностью, чем человек), а именно отвечать по-человечески.

Считается, что машина прошла тест, если спрашивающий не может решить, исходя из полученных ответов, какие поступили от машины, а какие — от человека. Однако, что значит для машины пройти тест (и здесь Тьюринг уже перешел бы от науки к философии)? Он сказал бы, что машина, чьи ответы неотличимы от человеческих, тем самым проявляет интеллект. Искусственный, но все-таки интеллект. А если совсем прижать ученого к стенке вопросом «Так машина все-таки думает?», то он бы улыбнулся и ответил, что она не думает в том смысле, в каком мы воспринимаем процесс раздумий. Но как тогда назвать то, что она делает? Он счел бы, что ответ на этот вопрос зависит от вашего понимания слова «думать».

Вам может показаться, что Тьюринг уклоняется от проблемы. Вы не сомневаетесь, что ваш компьютер делает нечто, что можно было бы назвать мышлением, но вы хотите знать, есть ли у него собственный разум, понимает ли он, что делает, имеет ли намерение это делать. Джон Сёрл (р. 1932) постарался бы убедить вас, что ваше первое впечатление верно: компьютер на самом деле не знает, что делает. Чтобы доказать этот тезис, он сказал бы, что у него есть программа, которая может обрабатывать вопросы, записанные иероглифами на северокитайском диалекте, и давать на них верные и понятные ответы также на китайском языке. Программа делает это настолько хорошо, что компьютер, на котором она стоит, прошел бы тест Тьюринга, поскольку его ответы для китайца будут неотличимы от человеческих. А теперь, сказал бы Сёрл, представьте человека, который не знает китайского, но при этом находится в комнате с доступом ко всей информации, заложенной в программе. Если этому человеку выдать вопрос, написанный по-китайски, он смог бы, следуя инструкциям программы, породить убедительный ответ на китайском, при этом не понимая ни единого китайского иероглифа.

Не это ли и есть, спросил бы Сёрл, то, что делает компьютер? Следует инструкциям без малейшего понимания, что он делает, но при этом создает впечатление, будто он знает, что делает? Сёрл утверждает: мышление, несомненно, включает понимание предмета мышления. То, чего не хватает машинам, — это осознанность, то есть, помимо прочего, комбинация понимания, ощущения, осознания и намерения. Поэтому то, что делает компьютер, нельзя назвать словом «мышление». А поскольку это не мышление, нельзя говорить, что у компьютера есть хоть какой-то разум.

Однако давайте ненадолго перевернем этот аргумент с ног на голову. Если машины не могут думать, так как у них нет разума, то что же можно сказать о нас, людях? Не является ли наш мозг просто сложным природным компьютером? Рене Декарт (1596–1650) с этим бы не согласился. Он заявил бы, что люди уникальны, поскольку имеют и физическое тело, и нефизический разум. Он объяснил бы, что пришел к этому заключению при помощи научного анализа: если бы у него не было рациональных оснований верить в то, что нечто неопровержимо верно, он бы отбросил его.

Представьте, сказал бы он, что существует злой демон, призванный вас мучить. Он заставляет вас сомневаться во всем, что вы знаете об окружающем мире. Также он способен обмануть любой из ваших органов чувств, и вы не можете верить тому, что вы видите, слышите, ощущаете и так далее. Раз вы не можете верить ничему из восприятий вашего тела, может быть, его и вовсе не существует. Приходится сомневаться в собственном существовании.

Призрак в машине

Не стоит торопиться с выводами. Если вы сомневаетесь в собственном существовании, должно быть то, что сомневается, — это как раз и есть вы. Вы думаете, а значит, существуете, или, как говорил Декарт, «cogito ergo sum» («Я мыслю, следовательно, я существую»). Поскольку вы уже выяснили, что ваше физическое существование может оказаться иллюзией, это самое «вы» способно быть чем-то другим — нефизической сущностью, способной к мышлению и отдельной от тела. Декарт говорит: это то, что некоторые называют духом или душой, однако он сам назвал разумом.

Теперь, если отогнать демона сомнений и вернуться к ощущениям, вы поймете, что ваше тело дает вам информацию о материальном мире, тогда как разум обрабатывает информацию мира ментального. Хотя тело и разум являются разными сущностями разной природы, материальной и нематериальной, они с очевидностью связаны и способны взаимодействовать между собой. Декарт объяснил бы, что полем их взаимодействия является мозг (конкретнее, область около шишковидной железы).

Однако Гилберт Райл (1900–1976) сказал бы, что Декарт несет полную ерунду. Райл считал, что Декарт виновен в смешивании двух разных вещей: физического тела с органами чувств и мозга, а также их свойств и функций. Это похоже на разницу между абстрактной идеей «электорат» и живыми людьми из плоти и крови, имеющими избирательное право. Конечно, существует то и другое, хотя они относятся к разным категориям; так же равнозначно существуют как разум, так и тело. Фундаментальная ошибка Декарта кроется в ошибке категоризации: он утверждал, что разум и тело принадлежат к одному и тому же типу объектов, даже несмотря на их разделенность, и это привело его к полностью ложному выводу о существовании «призрака в машине». Его нет. У вас есть жизнь разума, которая является функцией вашего физического тела, и это две разные, но неразделимые вещи. Физически в нас существуют разные типы тканей, из которых построен наш организм, а то, что мы называем разумом, — это описание одного из его свойств.

Если в машине человеческого тела нет никакого «призрака», с чего бы машине быть чем-то иным, чем совокупностью веществ, из которых она сделана? Несомненно, в вашем компьютере нет никакого «призрака», а его «разум» заключается только в том, что он делает, то есть в том, что его запрограммировали делать. И поскольку еще не выработалось понимание, что же такое сознание (по крайней мере, пока), вряд ли кто-нибудь сумеет запрограммировать компьютер так, чтобы у него появилась осознанность, намерение или понимание, что он делает. С другой стороны, наш мозг — это скопление клеток, соединенных в сеть с электрическими импульсами. Но если, несмотря на это, он позволяет нам думать и иметь сознание, то почему набор сложных электронных схем должен от него отличаться? Разве нельзя их действия назвать мышлением?

Принимая решение

Могут ли компьютеры думать? Это зависит от того, что мы понимаем под «мышлением»: две точки зрения на это предлагают Тьюринг и Сёрл, называя то, что делают компьютеры, мышлением или обработкой информации. Но отличается ли это от того, что делает наш мозг? Можно согласиться с Декартом, который говорит, что разум отделен от физического тела, а можно — с Райлом, утверждающим, что «в машине нет призрака».

Отправить